Фото из Интернета(начало девяностых)
Из мистерии "Дремучие двери":
“Прежде она такого никогда не испытывала. Вот он, пресловутый разлад с действительностью!
Душа посылала сигналы бедствия.
“Бывали хуже времена, но не было подлей”.
“Чудище обло, огромно, озорно, стозевно и лаяй”.
Кто выдумал, что этот звериный миропорядок, ежеминутно порождающий грех и смерть, нельзя менять?
Любить, прощать личных врагов – понятно. Но возлюбить армию князя тьмы – это призыв самого “князя”.
Наглая ложь, искажение христианства. Прощать надо ударившего в щёку тебя, а не твоего ближнего!
Она соглашалась - да, новые церкви и вожди со свечками – всё это прекрасно. Но мерещился почему-то булгаковский Иванушка Бездомный. В кальсонах и рваной толстовке, с бумажной иконкой и венчальной свечой. Гонимый силами тьмы”.
Конец цитаты.
Всплывают в памяти то юнцы, торгующие в переходах ваучерами, то голосование:
“Нужен ли России президент?”.
Когда я перессорилась со всей роднёй, высказавшейся единодушно “за”.
Возвращалась с избирательного участка в слезах, чувствуя себя курицей, высидевшей в гнезде змеёнышей.
Потом началась грандиозная афёра новой власти по выкачиванию из населения оставшихся денег.
Все эти Тибеты, Светланы,Гермесы, Чары и прочие МММ – с последними тремя буквами у меня сложились особые отношения.
Но об этом ниже.
А пока – снова по тексту:
“Она устала спорить до хрипоты, проклинать, негодовать.
Выслушивать в ответ такие же яростные злобные обвинения в консерватизме, коммунизме, фашизме и идиотизме.
Пришла весна, затем лето 93-го с привычными огородно-цветочно-торговыми хлопотами.
Пенсии ни на что не хватало, всё дорожало. Небольшой её цветочный бизнес выручал, хотя уже появились в продаже роскошные голландские розы, хризантемы и лилии, вытесняя сочинских, киевских и кишинёвских цветочниц с их пухлыми картонными коробками.
Всё меньше становился круг постоянных покупателей.
Многие из них – учителя, инженеры, врачи, даже актёры – теперь спешили мимо, пряча глаза.
Вдоль рядов разгуливали бритоголовые в вишнёвых пиджаках, бледнолицые в чёрных пальто до пят... Их субтильные, донельзя костлявые подружки в дорогой коже, с подрумяненными скулами и скрипящими коленками.
Чтобы выдержать конкуренцию с забугорией, приходилось делать всё более замысловатые букеты с целлофановыми прибамбасами и лентами.
Появились бедняки, выпрашивающие собачью косточку себе на суп, дети, клянчащие гнилые персики.
Компании каких-то то ли афганцев, то ли десантников “под мухой”, время от времени крушащих прилавки.
Омоновцы с автоматами и собаками, сгоняющие “азиков” и прочих смуглолицых продавцов во двор – руки за спину и лицом в грязь.
Якобы в поисках наркоты и оружия, а заодно и вытрясти карманы.
Но в дикий рынок она, можно сказать, вросла безболезненно. Если не считать этого нарастающего гула вселенской катастрофы, готовой поглотить и вишнёвые пиджаки, и пирамиды киви с бананами, вальяжных покупателей, смуглых продавцов, бабуль-попрошаек и натасканных на наркоту и человеческую плоть псов.
И вымирающих, как динозавры, последних “совков”, ещё не осознавших, что “случилось страшное”.
И депутатов в рясах. И батюшек, благословляющих биржи и презентации.
А по ящику и на лотках, среди порнухи, рекламы и низкопробных детективов – Библия и жития святых.
Хаос жил по своим кромешным законам.
Она переключала программы – мимо дебильных сериалов, полуголых поп и рок звёзд, импотентов-политиков, способных разве что держать свечку – в храме или в спальне – без разницы.
Мимо насосавшихся как клопы косноязычных амбалов...
Попадались в кадре знакомые лица, когда-то брюзжавшие вместе с ней по поводу всяких там главков. Но всё же выпускавшие худо-бедно неплохие книги, фильмы, спектакли.
Миновали скандальные съезды, перевороты – блинов на сковородке.
Всякие там “хватит”, “долой”, “хозрасчёт”, “гласность”...
И, наконец, “это сладкое слово “свобода”.
Ну и что?
Кто из них, какие нетленки явил миру по сравнению с “проклятым застоем”?
“Метили в коммунизм, попали в Россию”.
Чубайс на оба ваших дома!
“Да мы никогда, да мы всегда”...
Отречение с ритуальным сожжением партбилета – пропуск на пир новых богов.
И серия жертвенных то ли убийств, то ли самоубийств бывших завов и замов.
И хотелось спросить: если вы, считая систему столь ужасной и преступной, молчали в тряпочку, не только пользуясь всевозможными подачками, но и помогая её укреплять, то не подлецы ли вы, ребята?
Надо вам тогда каяться перед Богом и людьми до конца дней своих.
А не ходить нынче в мессиях.
Другие же, всерьёз считавшие, что огромная страна, бросившая вызов царству Маммоны, может отстреливаться от волков одуванчиками – слюнявые идиоты.
Кру-угом на 180 градусов! И как дружно...
Вчера – мальчиш Кибальчиш с его Тайной, сегодня – Плохиш с бочкой варенья.
И надо же, хохма князя тьмы – оба Гайдары. Преемственность поколений.
Теплохладная номенклатура вызревала несколько десятилетий под видом элитных цыплят в змеином инкубаторе и, наконец, дождалась. Вылупилась.
И, после долгого вынужденного поста в “благочестивой” скорлупе, пожрала её и расползлась повсюду.
Шипя, жаля, наглея и жирея.
Всё менее интересные, до ужаса пошлые. Страшные именно своим вдруг всенародно разверзшимся подпольем-гадюшником.
Этот выводок с ядовитыми жалами и шипением про “демократию и права человека” был откровенно сатанинским.
Против всех заповедей “пакетом”.
Ушаты грязи на прошлое. Шабаши с убиением животных в эфире и символическим поеданием трупов.
С разбойничьим кличем, что вся наша многовековая история поисков Истины гроша ломаного не стоит.
Потому что она, истина, - в сникерсах и тампаксах.
Напрасный труд – нет, их не вразумишь,
Чем либеральней, тем они пошлее,
Цивилизация - для них фетиш,
Но недоступна им её идея, -
приходили на память слова Тютчева”.
(“Дремучие двери”).