На фотке: Юлия (справа) в Артеке

1950 год

       Обложившись тетрадками и учебниками, я занялась в больнице самообразованием – мама регулярно приносила мне все школьные задания.

 Часто в нашу палату приковыливал бледный мальчик, у которого тоже было что-то с ногой. Садился неподалёку и глядел неотрывно огромными восторженными глазами, как я штурмую алгебру и ботанику.
Поначалу он меня раздражал, потом привыкла, и мы с Лёней подружились.

 Он будет мне писать, когда я выпишусь - из больницы, потом из Херсона. То стихами, то “пляшущими человечками” (шифр из Конан-Дойлевского рассказа), который лень будет разбирать.

Переписка мне вскоре надоест.
 Пройдут годы, а его письма будут приходить всё чаще.
 На праздники и дни рождения я стану получать из цветочного магазина заказанные кем-то розы.
 Буду складывать его письма в старую папку с кальсонными тесёмками, почему-то не в силах сжечь.

*   *   *

       “Юля, я Вас не идеализирую. Вы не богиня, Вы человек. Что может быть лучше, прекраснее человека?
 Кто может быть лучше, прекраснее Вас (для меня)?
 Вы пишете, что я найду девушку лучше Вас.
 Чепуха! Теряя Вас, я теряю всё. И мечту, и идеал, и “шансы” найти своё место в жизни.

 До Вас я увлекался девочками и легко забывал. Вы сразу стали моей мечтой, моим самым прекрасным.
 Мечты о Вас звали вперёд. Сколько раз я мог опуститься, но Вы выручали. Вы и во время работы стоите передо мной. Когда засыпаю, когда просыпаюсь.
 Где-то я читал, что какое-то животное от неразделённой любви гибнет…”

*   *   *

       “Во мне живут всегда несколько человек и эти “человеки” всегда в ссоре…И над всем этим “букетом” царите Вы.

 Первый хочет добиться ради Вас, второй хочет с Вами лететь, плыть неведомо куда, третий желает видеть Вас около улья под подсолнухом.

Четвёртый видит Вас в образе чудесной, говорящий птицы Феникс; пятый хочет видеть Вас одетой ультра шикарно с сигарой в зубах, сидящей в шезлонге.

В глазах шестого Вы как Рита. Рита, что была верным товарищем Павла.

 Интересно, какая из этих “ролей” Вам больше всего по душе?

 Ваш характер, вкусы, мечты, идеалы я почти понял.

 Есть много в вас не идеального, но всё равно Вы лучшее, что есть на этом свете. Даже Ваши недостатки для меня священны”.

*   *   *

       “Большой и странный путь развития прошло моё чувство к вам. Какой печальный финал будет у него?

Одно ясно, что вы - моя самая счастливая и самая несчастная встреча в жизни.

 Если верить Наде, то скоро вы и “Боря” заключите супружеский контракт. Желать счастья не буду, чтоб не лицемерить.
 Но бесспорно то, что он вас так любить не сможет.
 Да и вы его тоже…

       Вечный вопрос – для чего жить? Поэтому я так верю в слово “Юля”. Без этой веры мне каюк”.

*   *   *

       “Ведь Ты забрала у меня всё. Теперь я свободен и пуст. Необыкновенное раздолье для тоски.
Только когда-нибудь, лет через десять, я разрешу себе найти вас и подарить ко дню рождения бриллиантовое колье.

 Смешно? А для меня нет! Это колье для вас я наметил уже очень давно.

Да и это письмо я пишу как подарок. Я ведь знаю, что для вас это письмо будет самым хорошим подарком. Ведь вы мечтаете, чтоб я вас забыл.

 Задача поздравления с днём Ангела, кажется, решена успешно. Вначале я хотел послать бутылку чёрного муската. Родившегося в один год с вами и со мной. Привёз ещё из Евпатории.
 К бутылке – подписку на Шехерезаду и букет самых красивых роз.

 Мускат сейчас со злости выпью, цветы купит кто-то другой – счастливый, Шехерезаду прочту и закину.

 Что будет со мной – не знаю. Куда выкинет.

 А если не выкинет, то проболтаюсь жизнь в болоте, не имея мужества проклясть и возненавидеть тот день. День встречи с девчонкой Юлькой…”

*   *   *

       Однажды он пошлёт письмо отчиму:

       “Беспокою я Вас по поводу Юли.
 Дело в том, что я её люблю. Чтоб Вы поняли, как, что и почему, я загляну в прошлое.

 Познакомился с Юлей я в детстве, в больнице. Я так же, как она, попал туда случайно.

 В Москве у меня не было ни родных, ни знакомых. Юля заменила их всех.

 Когда она входила в палату, то для меня начинало светить солнце. Укладывая её ногу как можно удобнее, я был полон нежности к ней. К её ноге, даже к её гипсу.

Не знаю почему, то ли за то, что я был не глуп, то ли из жалости, но Юля со мной подружилась.

 Юля была и есть для меня самой светлой мечтой. Благодаря ей я не огрубел, благодаря ей я ещё стремлюсь выучиться и стать учёным.

 Сейчас я простой рабочий, каких сотни тысяч. Юле я безразличен, но это её дело.

 Вас я беспокою из-за того, что по тону её письма, по разговору (телефонному) я чувствую, что у неё не всё в порядке. С ней что-то происходит. Возможно, с учёбой что-нибудь.
 Я слишком сильно её люблю, чтоб остаться равнодушным.
 Извините меня за беспокойство, но обязательно мне напишите, что с ней, как учёба, как здоровье.
 Очень, очень Вас прошу мне ответить.
 Я не питаю надежд на её любовь, но я её люблю и не могу не знать, почему у неё такой упадок духа.
 Юле об этом письме, пожалуйста, не говорите.
 Прошу Вас, как мужчина мужчину, написать мне ответ”.

*   *   *

       Просьбу отчим, конечно же, не выполнит и прочтёт мне послание. В ярости от такого бесцеремонного вторжения в мою личную жизнь – “кошки, гуляющей сама по себе”, я пробормочу что-то вроде:

  - Мальчишка, дурак!.

  Отчим пройдётся по комнате, покачает головой и произнесёт печально и торжественно:

       - Нет, не дурак… Это последние прекрасные люди на земле!

    Дальнейшую лёнину судьбу не ведаю. Письма храню до сих пор.