Баллада
ВСЕМ СОВКАМ ПОСВЯЩАЕТСЯ
«Нас было много на челне;
Иные парус напрягали,
Другие дружно упирали
В глубь мощны вёсла. В тишине
На руль склонясь наш кормчий умный
В молчанье правил грузный чёлн…»
(А. Пушкин)
Там были: зодчий и шахтёр,
И врач, и друг его – художник.
И пахарь вольный. И учитель -
Наставник мудрый.
И бесстрашный воин …
Те, что несут тепло и свет, и мир
В дома и души наши.
Для кого
Вершить свой долг бессрочный на земле
Отраднее и легче, чем дышать
В лесу живящим дождевым настоем
Июльских трав…
«Вдруг лоно волн
Измял с налёту вихорь шумный…
Погиб и кормщик, и пловец!»…
В час роковой все вихрем сметены -
И кормчий, и шахтёр,
И пахарь, и учитель.
И врач с художником, и воин -
Сразившись с бурей, он за други пал.
Их чёлн перевернулся.
И ЛЕта унесла его в пристанище теней,
Откуда нет возврата. Только тьма
Да безответные мольбы и стоны.
Однако князь кромешной этой тьмы,
Насквозь новоприбывших прорентгенив
Двуствольным оком аспидным своим,
- Не наши! – прошипел и сплюнул ядом.
И повелел парнокопытной свите
Их препроводить до заветных райских врат,
Что та и сделала, визжа и чертыхаясь.
Отверзлись двери. Сказка стала явью -
Свет Невечерний и в алмазах небо.
И Древо Жизни, и река живая,
И яблоки невиданного вкуса,
И птицы райские, что вечно Бога славят.
Исполненный очей Телец им поклонился,
Лев златогривый протянул им лапу,
И помахал крылом Орёл небесный,
Чей взор незабываемый так светел.
И длился день, один блаженный день,
Ни смерти, ни стенаний, ни печали.
Вокруг красоты неземные да святых
Любовию сияющие лики.
Да ангелов сладкоголосых пенье -
Остановилось чудное мгновенье…
Не знают, сколько времени минуло -
Счастливые часов не наблюдают, как и дней.
Поскольку нет в раю часов, времён, столетий -
Лишь вечный праздник, именины сердца.
Всё так, но только…
Нет, не грусть, не скука -
Какое-то томленье…
- Что за блажь? – спросил их шестикрылый Серафим,
Тот самый, с лёгкими как сон перстами, -
Нектару пригубите, яблок с Древа. Возрадуйтесь…
- Томимся по Отцу…
- Да Он же в сердце вашем.
- Воистину, но мы... с Ним быть хотим повсюду.
Где Отче, там и мы…
- Эка, куда хватили!
Да у Отца обителей не счесть, -
Ведь Он – Источник, Вечное Движенье
И Диво дивное без отдыха и края.
Всевышний жизнь творит, на то Он и Творец.
Работа - суть Его, страданье и блаженство -
Шедевры создавать из хаоса и мрака.
Сам космос для Отца - всего лишь материал,
То глина и холсты, да кисти – краски.
Миры не оживут, покуда не коснётся
Их вдохновенная Десница Божества.
Не для того ль Господь соорудил,
Бескрайнее пространство- мастерскую,
Где пряжу времени то ткёт, то разрывает,
Чтоб вечно чудеса из тьмы вершить?
Но вот проблема - надо всем Он властен, кроме воли,
Что даровал Своим любимым детям,
Рождённым по подобию Его.
Однако часто злым и непокорным.
Поэтому и жаждет
Любви ответной –
Только в ней спасенье
Для твари неразумной,
Пороками пленённой и убитой…
Воистину. А рай наш - Отчий Дом,
Блаженная обитель и награда
Всё претерпевших и избравших Свет.
Отец, конечно, с нами, дома.
Вечно, как обещал.
Однако…
Здесь и не здесь.
А где? – не нам гадать. Спасённым
Хвалу Творцу воздавши, надлежит,
Возрадоваться и возвеселиться.
Тут Серафим взлетел, блеснув в алмазной сфере
Шестью лучеподобными крылами, и скрылся.
А они…ещё сидели долго на поляне, ковру подобной,
Поросшей многоцветною травою.
- И всё ж я не пойму…
- Что непонятного? – шахтёру пахарь молвил, - Разве я
В том бытии земном не устремлялся в поле,
Хлеба спасать студёными ночами?
Не жёг костры, чтоб не погибли всходы?
А у тебя не обливалось сердце кровью,
Когда твою затапливали шахту
Владельцы нерадивые?
Иль не дежурил у одра болящих лекарь,
Которых только что у смерти вырвал?
Иль не радел за молодых и зрелых Учитель –
За тех, кого когда-то в жизнь направил?
И не спасался Капитан последним?
Не ждал, пока все пассажиры и команда
Не погрузятся в шлюпки, покидая
В пучине исчезающее судно?..
* * *
Никто не видел, как они ушли –
Здесь лишь на вход необходима виза…
Как были - налегке, лишь прихватив в дорогу
По паре яблок да походной фляжке воды живой –
На всякий случай.
Хоть знали, что бессмертны.
Врата закрылись.
Ветер ледяной
В лицо ударил колкой звёздной пылью.
В размытой тверди увязали ноги,
И в дыры чёрные проваливались вместе…
Но выбирались чудом, вызволяя
Друг друга.
Снова шли по Млечному, а может, по иному Пути.
Они Отца искали…
Вдали то ангелов с рогатыми сраженья,
Раскаты яростных громов небесных,
То сполохи космических пожарищ,
Миров великих гибель и рожденье…
А яблоки все съедены давно,
И выпита вода.
Что им за дело - ведь они бессмертны.
Блаженство их – всегда искать Отца,
Идти по следу
Его тропою,
Пусть не догоняя…
Но вот однажды…
Затрепетали. Что ещё за диво?
Какое-то сияние вдали.
Не жарко-белое, как у малышек-звёзд,
Не отражённое, как у планет остывших –
Неизречённое сиянье.
Неужели?
Приблизились.
Он на крыльце сидит.
В хитоне и в обличье человека.
Простая хижина...
Лица не разглядеть. Да и нельзя.
Знак дал остановиться. Пали ниц.
И Голос:
- Встаньте.
Здесь,недалеко -
Планета малая.
Живут там цветоводы –
Доверчивые чистые младенцы.
Выращивают розы голубые,
Прекраснее которых нет на свете.
Добрался змей до них и соблазнил
Плодами ядовитыми и зельем.
Цветы засохли, заросли поля,
Дома разрушились и повредились души
С телами и умами вкупе.
Правят там
Корысть и злоба.
Ну а живописцы
Малюют непотребства.
Вымирают
В безмолвии покорном цветоводы.
Только плачут.
Спасать их надо.
Ты, Шахтёр,
Тепло им дашь.
Ты, Зодчий, поможешь
Дома отстроить.
Пахарь - оживить поля и розы.
Врач – исцелить тела,
Учитель – ум и души.
Ты, Воин, научишь отражать набеги
Врагов коварных.
Ну а Кормчий...
Их парус проведёт меж айсбергов и рифов…
- Всё поняли, идём!
- Постойте.
Есть там холм.
На нём – кресты стоят для вашего распятья.
Свершится.
Но мужайтесь.
Со Мною будете.
Мой – третий слева...
* * *
«Погиб и кормчий, и пловец»...
Где ж ты, таинственный певец,
На берег брошенный грозою?"
- Я гимны прежние пою
И ризу влажную мою
Сушу на солнце под скалою».