(русским женщинам посвящается)
Жила-была семья на свете.
Любились, подрастали дети,
Но вот проблема – пара та
Несовместимою слыла.
Что мужу в кайф, жене – отрава.
Ему – налево, ей – направо.
Ей почитать, ему – гулять
Да по подъездам кочевать.
Она с детьми. Кормить, качать…
Ему б с дружками пиво жрать.
Она с дежурства – ей поспать,
А он велит гостей созвать.
Ему плевать, что в школу детям –
- Спартак 2:0 – как не отметить!
Витёк – сантехник, Люда – врач.
Несовместимые – хоть плачь!
* * *
А дальше – больше. Ей – на курсы,
А он: – семье нужны ресурсы!
Краны чинить да унитазы,
А тут хозяйки – вот заразы! –
Всё норовят натурой дать
И затащить Витька в кровать.
А он не против, с них не просит,
Зато потом визит наносит:
- Привет, хозяин, с вас должок!
С женой, само собою, шок.
Ну и подлец, ну и ходок!
Но стольник платит и молчок.
Ещё плеснёт на посошок.
Короче, процветает дело
Набит карман, довольно тело,
И публика не понимает –
Что этой Людке не хватает?
В дом тащит, руки золотые,
Сберкнижки тоже не пустые.
Подумаешь, мужик гуляет –
Семью ж родную не бросает!
И что с того, что алконавт?
Не пьёт - в ракете космонавт.
И тот, небось, как приземлится,
Всё норовит быстрей напиться!
* * *
Терпела, хоть дошла до точки.
Повыходили замуж дочки.
Вот баба – всё ей ни по чём!
Людмила стала главврачом…
Несовместимость - не помеха –
И Витька стал главою ЖЭКа,
Всё так же пил, блудил, гулял,
А то и сутки пропадал.
Искала в моргах, по больницам,
Звонила алкашам, девицам…
Несовместимый, но родной,
Пускай с другой – лишь бы живой!
Но как–то попросила Маша
Её побыть с внучком Аркашей.
«С работы – будем привозить.
За нянькой надо проследить –
Не примеряла б соболей
Да не водила б кобелей
И не дымила бы в подъезде»-
Пока они в загранотъезде.
Ну а у зятя Аристарха
Фазенда, что у олигарха –
Сортир на каждом этаже
И восемь тачек в гараже.
* * *
Гостит. Но надо ж так случиться –
Решила Люда прокатиться.
С работы гнать не по прямой,
А заглянуть к себе домой.
Открыла.Слушает – вода
- Ты дома, Вить? Ни нет, ни да.
Шасть в ванну. А Витёк в экстазе
На их семейном унитазе
Стоит в чём есть и моет спинку
Её же медсестре Маринке.
- Ну, всё! – сказала, - Хватит. Шлюз!
Наш брачный кончился союз.
Я, Витька, всё тебе прощала,
Несовместимость понимала.
И у меня грехов немало,
Но здесь!..С моим мед…персоналом…
Тебе я больше не жена!
Собрала вещи, и хана.
То бишь уехала. Жить к Машке.
И к Аристарху. И к Аркашке –
Всё лучше, чем страдать вдвоём
С несовместимым кобелём!
Звонил Витек, просила дочка –
Упёрлась. - Не жена, и точка!
Подала Люда на развод.
Прошло полгода. Или год…
Раз как-то в лифте видит спинку.
Приветик - медсестра Маринка!
- Как там наш Витя поживает?
- Да не живёт он, помирает!
Лежит один, совсем зачах
И разорился в пух и прах.
Всё операции, лекарства…
Плохой диагноз – то ли язва,
То ль рак – да разве они скажут?
Известно – вскрытие покажет!
Примчалась – впрямь едва живой,
Зелёно-жёлто-ледяной.
Ни пить, ни есть уже не хочет –
Лишь стонет, да пелёнки мочит.
Лежит, родной – не оскорбляет,
Не пьёт, не бьёт, не изменяет,
Спать не мешает, не гоняет,
Как агнец Божий – тихо тает…
Тут к Небу возопила Мила.
Поклоны била и молила –
Услышь меня, о Боже, милый!
Спаси ты Витьку и помилуй!
Уж так она за ним ходила…
Кормила, судно выносила,
Лекарство с ложечки давала,
И целовала, утешала…
Вот чудо – на краю могилы
По новой Витьку полюбила.
* * *
Вдруг Глас: - Услышаны молитвы.
Но, прежде чем вершить вердикты,
Давай-ка спросим у народа –
У нас ведь всё-таки свобода!
- Сын Мой, ты должен Мне открыться.
Скажи – ты хочешь исцелиться?
И простонал больной: - О, да!
- Ну, исцелишься… И тогда?..
- Тогда…С кровати вмиг вскочу,
Хвалу Тебе я прокричу. А после…
Как рвану к ребятам –
Мол, хватит в койке быть распятым!
Хочу, мол, жить, бузить, кутить,
И песни петь, и баб любить.
Чтобы на полную катушку,
Что мне добавлено прожить, -
Хочу!..
- О Боже! Всё. Молчу, -
Тут Мила молвила невнятно, -
Беру молитвы все обратно.
И ну реветь…
- Стой, погоди.
Ты ж не просила: «Исцели!»,
«Спаси»! – была твоя молитва,
За душу мужнину шла битва.
Пока возьму её к себе.
А там…доверимся судьбе.
* * *
Тут начал Витька помирать,
А бесы – за ноги хватать.
В ад прямо тащат. Он – орать,
Жену свою на помощь звать…
Да тут жена уж не вольна –
Упала в обморок она.
И вдруг разверзся потолок,
И свет небесный в щель потёк,
И снежно-жаркая рука
Вмиг душу в Свет уволокла.
Людмила тут в себя пришла.
Витёк лежит. Ну а душа? –
Да ей, Людмиле, на шиша,
Беспутная его душа,
Коль тело ей принадлежит? –
Не хулиганит, не бузит,
Не пьёт, не бьёт и не гуляет,
И сутками не пропадает,
Ну и вообще не возникает.
Молчит и знай себе лежит.
* * *
Ну что ж, поплакала немного,
Собрала в дальнюю дорогу…
И снова умоляла Бога
Судить Витька не слишком строго,
Простить грехи и оправдать,
В обитель райскую принять.
Чуть день свободный, как на битву,
Идёт в церквушку на молитву,
А там – скорее на погост.
Лишь хлеб да чай вкушает в пост.
И с каждым днём Витька, ей-ей,
Людмила любит всё сильней.
Она в больнице – он с ней рядом,
И с неба провожает взглядом.
Дружки в кабак – им всё неймётся,
А он внизу – не шелохнётся.
Шалавы пусть себе тоскуют,
А он – ни-ни, не озорует,
Знай, тихо спит себе один,
Её супруг и господин.
Не заорёт, не матюгнётся,
Не обижает, не дерётся…
Спит, баю-баюшки-баю…
Родной, я так тебя люблю!
Господь наш, Отче и Спаситель,
Прими Витька в свою обитель!
* * *
А Виктор, хоть и напугался,
Сообразил, что оказался
В обители. Она, ребята –
Точь-в-точь – больничная палата
На одного. Но окна – в сад.
Плоды там дивные висят…
- И это – рай? – спросил у Бога,
Присев на стульчик у порога.
Творца не видно, только руки…
И Голос: – Взят ты на поруки.
- А Милка где, моя жена?
- Людмила там, где быть должна.
Над трупом плачет.
- Я-то здесь! Нельзя ль сюда её привесть?
На кой ей труп?
- Наверно, люб.
В него по уши влюблена,
Вздыхает день и ночь она.
- Так то ж не я!
Тут за стеной:
- Вы разберитесь меж собой!
У нас свобода, где и с кем
Делить обитель насовсем.
Заплакал Витька: - Не хочу!
Я щас обратно полечу!
Но вздох: - Куда ты полетишь?
В могиле ты. Лежишь, молчишь,
Не пьёшь, налево не гуляешь
И никогда не возникаешь…
Твой труп твоя Людмила любит…
- Нет, эта дура всё погубит!
Ты злой, Отец! Уж лучше в ад…
Ой-ёй, беру слова назад!
И всё Рука ему простила,
Ещё секунду осветила
Обитель жаркою звездой,
И дверь прикрыла за собой.
* * *
А тут в обитель входит Гришка –
Румяный, стройный, как мальчишка:
- Здорово, кореш! Ну, я рад…
- Ты ж помер 20 лет назад!
То ль солнцедаром отравился.
То ль в люк подземный провалился…
- Не 20, целых 25.
Но отмолила меня мать…
А ты помучился, видать!
Но не горюй – вернётся стать,
И бегать будешь, и летать…
Отца ты только зря обидел.
Прости, всё слышал я и видел.
Ведь Он нас всех в натуре любит –
Простит, утешит, приголубит…
Нас тут – мильон,
Ни сесть, ни встать –
Мог бы котлами запугать –
Ан нет – не хочет прессовать,
Свободу нашу отбирать.
Вот и страдает всякий раз,
И распинается за нас.
Да не горюй – пора придёт –
Людмила тоже ведь помрёт,
Вот и взрастай. Чтоб твоя Мила,
Тебя, воскреснув, полюбила.
Свобода здесь!
Свобод не счесть.
Но лишь одна необходимость –
Всех меж собою
СОВМЕСТИМОСТЬ!
А щас по случаю свиданки
Давай по рюмочке нектарки!