ТРИКО СУПЕРМЕНА

       Юстас:
 - Когда мне было от роду шесть лет, я фантазировал о некоем обществе, уже не помню, то ли путешественников, то ли борцов с несправедливостью, это неважно.

 Важно и запомнилось с тех пор, что члены общества должны были ходить в спортивного стиля костюмах синего цвета и непременно с лампасиками.
 Ну, понятное дело, 6 лет. Желание значимости, желание быть чем-то.

 (Однако не устами ли младенца глаголет истина? – Юлия).
 
Юстас:
 - Потребность в форме присуща тем, кто как личность сам себе своего устава не придумал и пользует чужой, тем обезличивая себя.


 (Например, монахи, да? Кстати, всякое внешнее выпячивание через одежду и прочие знаки отличия – как раз для “внешних”.
 И вообще это – очень интересный вопрос. В Изании одинаковая форма совсем не для всех её членов, а для тех, кто хочет сознательно проигнорировать социальные и прочие внешние знаки отличия, подчеркнув внутреннее единство.
 Кстати, не случайно во многих сообществах по духу, в воспитательных и учебных заведениях существует специальная форма. – Юлия).

      Юстас:
   - Поэтому, в данном случае, навязывание формы одежды союзу личностей, на который претендует Изания, передаёт её суть так: “Союз обезличенных личностей”. Символично.


       (Скорее, иначе: Союз разных личностей, а не разных упаковок. - Юлия).

       Юстас:
 - А нельзя ли просто, без формы?
 Или, как у ихних “суперменов”, главное не то, что он там летает и геройствует, главное – чтоб именно в трико с эмблемой на груди и в плаще?


 (Виртуальный и любой вариант Изании без совместного проживания вовсе не требует формы.
Она, повторяю, желательна для изанской общины, когда всякие лазейки для социальной несправедливости (не только в одежде, но и в мебели, в пище и прочих “привилегиях”) отвлекают от главного.
 “Соблазняют”, на языке религии.
 Возникает аналогия с самолётами, какими-нибудь серийными ТУ.
 Ведь все подчеркнуто одинаковые. Главное – чтоб хорошо летали. – Юлия).

       Юстас:
  - Не стал бы я придираться к такой мелочи, как одежда, если бы со многих страниц мне не тыкали бы в физию фиалковой униформой, призывая разделить умиление автора.
 Униформа, какой бы она ни была – умильно фиалковая.

 Чёрная со свастикой, серый капюшон боевых монахов дона Рэбы или золотая цепь на бритом загривке “братков”, нужна только тем, кто свою личную несостоятельность пытается компенсировать причастностью к стае или стаду.


 (Как раз наоборот. “Комплексующий” Маяковский в своё время вешал на шею вместо галстука морковку, подчёркивая тоже ВНЕШНЕ свою непричастность к “стаду”. – Юлия).

       Юстас:
  - А для организации, противопоставляющей себя обществу, иная, чем у общества, одежда – лишний сигнал: “мы чужие”.
И удобна форма только для одного: когда властям надоест такая “конкурирующая фирма”, возбуждённым толпам “спартаковцев” и пр. приматов будет проще найти и поубивать в “праведном гневе” этих новых фиалковых “врагов народа”.


 (Вот это – существенное возражение. Только с одним уточнением – Изания противостоит не всему обществу, а неправильно организованной части этого общества.

 Кроме того, ношение формы – дело добровольное и символизирует, как и в монашестве, принятие на себя своего рода “повышенных обязательств”. – Юлия).
       2000-09-23


О СЕКСЕ В ПИОНЕРСКОМ ЛАГЕРЕ

       Юстас:
 - Ещё один вроде бы маленький, но для Изании почему-то очень больной вопрос.
 Отношение к сексу в Изании особое. Болезненное.

 Этой проблеме посвящено несколько страниц. Заметьте, не пьянству, не наркотикам, не варварству и воровству, которые у нас везде и во всём, от начальной школы до государственной думы.

        И тут опять виновата церковь с её стараниями “умертвить” в человеке животные удовольствия. Чем будет всегда противоречить материалистам, не желающим делать вид, что они сделаны из божественного эфира, а потому не писают, не какают и “в натуре белые и пушистые”.


       (Изания пытается не “умертвить” животные удовольствия, а направить их в разумное русло, избежав их нежелательных последствий.
 Вроде проституции, педофилии, венерических болезней и неизбежных скандалов на сексуальной почве внутри Изании. Если мы легализуем “отвязанность”. – Юлия).


      Юстас:
-  Казалось бы, какое кому дело – сколько раз в неделю, когда и с кем изанин себе позволяет?
 Ан нет, парные изане будут себе предаваться физической любви под контролем своей богобоязненности, т.е. исключительно для деторождения, а уж никак не забавы ради.

 Ещё бы – ведь сказано им было вождём Златовым, что сексуальное наслаждение – “приманка личностной твоей гибели”.


 (Что-то не припомню такого категорического высказывания. Но вообще-то в Евангелии “влечение к мужу” было определено Еве Богом в качестве наказания.
 
Всякое последующее поколение пожирает предыдущее. А наслаждение – приманка, чтоб человечество не вымерло. Наверное, и в моей книге примерно так. – Юлия).

      Юстас:
 -  А вот одинокие, “озабоченные” (т.е. испытывающие желание больше раза в неделю) считаются больными, и потому их будут лечить. “Отучая”, как сказано в книжке, от такой потребности.
 Женское такое лечение. Совсем было приучил цыган лошадь не есть, да только она сдохла.


       (Ну, насчёт определения “больных” вы хватили - что-то не так поняли или нарочно утрируете.
 В романе речь шла об извращенцах. И специально подчёркивалось, что “лечение” – дело сугубо добровольное.
 Главное правило - не нести свой грех “в массы”.- Юлия).


      Юстас:
 - Основанием для такого отношения послужила идея о том, что нельзя человека вовлекать в грех, т.е. стимулировать проституцию.
 Но, во-первых, не все проститутки настолько прогрессивны, что тут же бросят свою выгодную профессию и перетекут в Изанию кирпичи таскать или на фортепианах самовыражаться.

 
(А мы ко всем и не обращаемся – Юлия).


 Юстас:
     - А напротив, предвижу я , что большинство туда пинками не загонишь – они на своём месте. Чего их не использовать?

 Если существо на двух ногах не желает стать человеком, почему нет? Пусть живёт себе по вампирским законам и пусть от него будет польза в этом состоянии.


 (Т.е. разврат, сифилис, если не хуже. Скандалы, измены и прочие “побочные эффекты”? – Юлия).
 
     Юстас:
     - А если иная проститутка проявит в себе желание выйти из этого круга обречённых – замечательно, её надо в этом поддержать и перетащить в Изанию.


 (Прекрасно, почему бы нет? Только, разумеется, с испытательным сроком, А то как бы не получился эффект троянского коня.
“ Враг силён”, - как говорят непросвещённые передовой материалистической мыслью граждане, верящие в сатанинские козни. – Юлия).


      Юстас:
   - Во-вторых, непонятно – массажистку вовлекать можно в массаж, или медсестру – в процедуры.
 А вот проститутку, которая является разновидностью той же массажистки, нельзя (весь вопрос, конечно, сугубо теоретический, т.к. сегодня проституция – чистое самоубийство для обеих сторон. Но завтра может что-то измениться. И вообще, дело в принципе).


       (Вот именно. Тезис о мистической стороне отношений между полами, таящей в себе смертельную опасность распада личности, для атеиста вряд ли прозвучит убедительно.
 Поэтому уповаю на вашу интуицию насчёт “чистого самоубийства”.
 Виртуальный секс позволит в какой-то мере избежать мистики, действительно сводя секс к варианту “массажа” - Юлия).

     Юстас:
     - Опять искусственное церковное разделение – тут ещё можно, а тут уже нельзя. Делание человека здорового больным.
    Я был свидетелем, как один партийный начальник, идейный до неадекватности, в брежневское время обнаружил на стене учреждения за шкафом метровый календарь с обнажённой девицей.
  Чего с ними сделалось! Его прошиб пот, он стал красным, задыхался. Ни сказать ничего не мог, ни глаз отвести.
   Хорошо, сотрудники со страху календарь сразу сняли…
   И кому это нужно, чтобы в брачную ночь жених схлопотал инфаркт, когда у его невесты бретелька соскочит?


 (Лично мне ваш партиец симпатичен.
 Ну почему же “неадекватность”? И первая рюмка, и сигарета, и ложь, любой грех вызывают поначалу такую же естественную реакцию отторжения.
 А инфаркты чаще бывают у пожилых мартовских котов – от передозировки. - Юлия).

Юстас:
     -  А может, надо просто легче к этому относиться?
 При этом никто не говорит, что все подземные переходы, как это сейчас в Москве, должны пестреть журналами с голыми девками – для этого в развитом мире есть специальные магазины.
 Надо просто не делать культа ни из секса, ни из его отсутствия.
Создать им все условия – и пусть как хотят, так и решают.
 
Кто – в кабину, кто – знакомиться, кто – к подружке, кто – в противный Вам публичный дом.
 Лишь бы без насилия.
      

       (Перечитайте “Воскресение” Толстого! – Юлия.)

2000-09-24


СТРАНА ДРЕМУЧИХ ОДУВАНЧИКОВ


       Юстас:
 - Изания, по книге, плод соединения не встречающихся в природе “идеальных” людей. Идеальное событие в идеальных условиях.
 А на практике выживает только та система, которая рассчитана на “не тех” людей в аварийных условиях.
       Страшно полагаться на систему, построенную людьми “не от мира сего”. Такие не смогут защититься.

 
(Не совсем так. Не идеальными, а целенаправленными.
   Их самоограничение естественно, как у всех пассионариев-трудоголиков, осуществляющих дело жизни и “упёртых” в свои проекты. Которые невозможно осуществить без максимального напряжения сил и взаимопомощи.
 И думается, они будут защищать свои проекты, пусть даже “утопические”.
 Как советские люди защищали СССР, несмотря на репрессии. – Юлия).

Юстас:
  -  Чтобы защититься от “вампира”, надо думать, как “вампир”.
 А эти изанские лидеры по книге – божьи одуванчики.
 Правильные до нервности, трудоголики, что, по сути, тоже болезнь, несущая ущербность в обмен на работоспособность. Роешь одержимо туннель, не видишь ничего другого – некогда.
 Честные, прямые, как шлагбаум. Чуть что лезущие на трибуну вещать да норовящие грудью на пулемёт.

       (Просто, повторяю, убеждённые изане второй ступени (на первой достаточно разумного эгоизма) – сродни спортсменам, альпинистам, фанатам от искусства и науки.
А “вещает” разве что Златов.
 Но ему это сам Бог велел, как лидеру. Кому-то надо поведать обществу про “цели и задачи”.

 А “грудью на амбразуру” – это про Иоанну, спасающую в лице Егорки не просто ближнего, а Изанию, альтернативную ненавистной Вампирии.
То есть свои выстраданные убеждения. – Юлия).

    Юстас:
 - Считающие, что если всё делать по закону – значит, будешь им защищён, и у него не будет претензий.
 А закон – не более чем инструмент в руках Ваших противников.

 Запулят изанам из рогатки в окно офиса пару пакетиков с наркотой, повяжут идеальных руководителей. И конец всей структуре, лишённой хребта.

 Вы ж находитесь не только меж двух берегов, как писали. А между тех многих островов, что Вы задались благородной целью объединить, чтобы противостоять некоей над ними возвышающейся материковой “империи зла”.

 Каковая на Ваши потуги посматривает, покуривая, с вершин своих бастионов. И прикидывает, куда лучше будет вдарить главным калибром, если мосты действительно наведутся.

       (Вот тут наша с вами полная солидарность. Надо создавать защищённую Изанию.
 Как?
 Во-первых, не из территориальных “берегов и островов”, а из людей-единомышленников. Которые есть повсюду и в каждом из которых есть тёмная и светлая сторона.
 
Но мы постепенно будем ограждать их от “империи зла” при помощи жизнеустройства по альтернативной шкале ценностей. – Юлия).
       2000-09-25


ЧЕГО ТУТ ДУМАТЬ, ТРЯСТИ НАДО!

       Юстас:
 - Мне кажется, как-то рано метать анкеты. И издавать газету “Голос Изании” нескромно, когда и Изании никакой нет, и есть в мире только один человек, которому это название ласкает слух –его автор.

 Строить Изанию на “даёшь!”, не разобравшись, как следует, как она будет действовать, руководствуясь одними благими принципами – это игра в шахматы по Остапу Бендеру:

 “Е2 – Е4, а дальше – как получится”.

       Любое строительство начинается с чертежа, со схемы, но не с голого принципа. Есть большая вероятность угробить дело по принципу “чтобы завалить движение, надо его возглавить”.

  Выпустить газету, опубликовать обещания и тем привлечь внимание к идее. Затем распространить анкеты, где все, естественно, будут одного сорта – уборщицы да маляры. И только тут схватиться за голову – как их увязывать-то.
Система пробуксует, обещания повиснут.
 И будет такая антиреклама, что Изания может стать эталонным фуфлом, как “гербалайф”.

       Мне кажется, даже обсуждение на форуме лучше задавать не в ключе “мы строим Изанию”, а в ключе “мы разрабатываем Изанию”.

       И первое, что нужно разработать – это финансовый механизм.
 В котором, как в программировании, будут заложены инструкции: “если – то и ситуация – так, мы – вот так. А ситуация – эдак, а мы тогда – вот как”.
 А уж потом наращивать на этот каркас конкретику анкет и т.п.
 Есть только один правильный подход к созданию чего бы то ни было – от идеала.

       Сначала осознаём, что нам надо в идеале, затем строим схему, а уже потом, только потом, начинаем изменять её под конкретные существующие условия.
 
А ежели мы будем начинать играть от имеющихся условий, то строить будем не то, что хотим, а что само получается. И многое при этом потеряем (рельсы надо прокладывать туда, куда надо ехать, а не туда, где деревьев меньше).
 
Это как раз совковый подход в плохом смысле этого слова…
Чтобы что-то сдвинуть, есть резон сначала приобрести какой-то вес.

 Можно, например, начинать не сразу со всеобъемлющей Изании, а с подробной модели.
 Отработать на каком-то частном проекте какие-то приёмы, привлечь народ, добиться работы системы в чём-то одном, пусть малом.
 И, опираясь на этот позитив, с новыми людьми двигать дальше.

       Вот, например, лишней одежды у народа навалом, и есть люди в тяжёлой ситуации, которым она нужна.
 Есть разность потенциалов, способная произвести какую-то работу: есть имеющие излишки и есть нуждающиеся в них, и нет нормального посредника между ними.

 (Я сам как-то звонил везде, хотел отдать накопившуюся одежду. Так в детских домах одежду не особо принимают, потому что дети “из кучи только модное выбирают, остальное разбрасывают”.

 А по голосу казённой матрёны в обществе помощи малоимущим я понял, что она сама продаст, что может, а остальное выбросит).
 Из этого можно теоретически что-то извлечь.
 Если через объявления в газетах организовать сбор у горожан ненужной одежды и вещей и благотворительное её распространение, может, можно под это получить у города какое-то помещение. А то и прицепиться к какой-нибудь благотворительности, у которой есть мощности - те же помещения, компьютеры.
 Через благотворительность и рекламу можно искать меценатов. Судя по “Курску”, есть такие. Ну, что-нибудь в этом роде.
(Мысль бредовая, взятая исключительно для примера, но думаю, участникам форума было бы полезно высказывать всякую такую хоть боком, но задевающую тему конкретику.
 Может, из кусочков что и слепится или на мысль натолкнёт.
       2000-09-25

Скорбит Земля от похоронки -
Сгубили Пауля, подонки!
Ублюдки, суки, падлы, звери -
Мир в шоке от такой потери...

Ликуете - достигли цели?..

Ну что ж, попросим Церетели
Герою памятник создать.
Ну метров эдак...
В двадцать пять.

А у подножья начертать:

Ты -  наш кумир и идеал.
Ты, Паш, за правду пострадал,
Но мы, дружище, не простим
Мы, блин, такое учудим...

И вымолим себе у Бога
Оракула-Сороконога!

               
                ***

  Она пришла ко мне несколько дней назад, неправдоподобно юная и хорошенькая, в короткой зеленоватой (под цвет глаз) тунике, с золотой змейкой, искусно вплетенной в пепельные, опять-таки с зеленоватым отливом волосы.
 Крашеные или свои? Этот вопрос настолько занимал меня, что, проведя ее в кабинет, я первым делом выяснила это.
 Волосы оказались своими.
          - Так кому нужны мои услуги? - спросила я, уверенная, что она пришла относительно кого-либо из своих престарелых родственников или знакомых.
          - Мне.
          Я даже переспросила.
          - Мне, - отчетливо повторила она,-Я хочу умереть.
          - Сколько вам лет?
          - Девятнадцать.

          Да, про нее нельзя было сказать, что она "устала". Умереть в девятнадцать лет, когда жизнь так прекрасна!
          - Когда жизнь так прекрасна.,.- произнесла я вслух, и в отношении ее эта фраза не показалась мне нелепой.
          - Я хочу умереть,-повторила она.
          - Но причина?
          - Я, кажется, имею право не ответить...
          - Что же, конечно.
          - Тогда я не отвечу.

          Голос ее стих до шепота, и тут я впервые заметила в девушке какую-то аномалию. Будто невидимая болезнь подтачивала ее изнутри. Может, так и есть?
          - Вам нужно пройти обследование. Зайдите в камеру. Разденьтесь.

          Девушка скинула тунику. На цветном экране я теперь видела ее всю, стройную, крепкую, бронзовую от загара.
    Включила приборы и придирчиво обследовала каждую часть ее организма, от маленьких узких ступней до кончиков натуральных волос.
    Девушка оказалась абсолютно здоровой, насколько вообще можно быть здоровой в девятнадцать лет. Даже ни одного запломбированного зуба!

          Ее мозг по общим показателям тоже был вполне здоров. Для меня остались скрытыми разве что ее мысли, но, чтобы их узнавать, пришлось бы вести ее в лабораторию. Что было крайне заманчиво, но неосуществимо.
          Я все не выключала экран: я поймала себя на том, что любуюсь ею. Убить все это, обезобразить, превратить в горсть золы. Абсурд.

          А что, если...
     Душа Ингрид Кейн в этом теле. Заманчиво. Но я не хотела проводить свой последний эксперимент в такой спешке. Надо еще тысячу раз подумать, проверить.
    Ведь в случае неудачи Ингрид Кейн умрет, так и не удовлетворив своего любопытства. Еще хотя бы полгода.
          Но через полгода этой девушки уже не будет. Или через месяц-другой я просто рухну где-нибудь на дорожке парка, и не сработает гипотермия, и отключится сознание. Как было с Бернардом.
    Есть над чем подумать.
          Ее волосы. И ноги. В молодости я была, кажется, ничего себе, но с волосами у меня вечно не ладилось, а надевать платье выше колен было категорически противопоказано.    
    Неужели ты все еще женщина, Ингрид?

          - Можете одеться. Ваше имя?
          - Николь. Николь Брандо, - она застегнула ремешки сандалий и выпрямилась, -
 Если вы мне не поможете, я брошусь с крыши. Или с моста.

          По выражению ее лица я поняла, что она действительно так сделает. Какая странная девушка! Она не выглядела здоровой, несмотря на свое здоровье, несмотря на красоту и молодость. С подобным парадоксом я столкнулась впервые.

          - Хорошо. Вам полагается три дня, чтобы подумать и достать необходимые документы.
          - Что нужно?
          Она аккуратно, как школьница, зафиксировала всё по пунктам.
          - Значит, в субботу, ровно в двенадцать. Я приду. До свидания, мадам Кейн.

                * * *

          До двенадцати оставалось восемь минут, когда я вышла из лаборатории, ставшей теперь просто замусоренным помещением, в котором выжившая из ума старуха разводила обезьян, собак и кошек.
    Я очень устала и едва тащилась через парк к дому, прижимая к животу ДИКа, для отвода глаз упакованного в нарядную рождественскую коробку.

    Он был достаточно тяжел, но я никому не доверила бы его нести, даже Жаку.

    Вновь перед глазами плыли темные круги, воздуха не хватало, в груди давило и поскрипывало.
    Пожалуй, я никогда так хорошо не понимала своих клиентов, как в эту минуту. Надоело, устала.
    Но нет, еще одно усилие. Мне интересно, что получится.

          Как всегда, везет. Не только удалось доползти до усыпальницы, но и остаться незамеченной. Я надежно спрятала ДИКа в кадке с финиковой пальмой и пошла наверх.
          - Как вы себя чувствуете, мадам?
          - Прекрасно, Жак. Лучше чем когда бы то ни было.
          - Вы плохо выглядите. Я вызову Дока.

          Только этого не хватало! Док живо определит мое состояние, и тогда не миновать стационара в клинике.
    Часы пробили двенадцать.
          - Чепуха, Жак. Просто немного устала. Я, пожалуй, полежу. Если придет девушка, дай знать.
          - Слушаюсь, мадам.

          Кажется, я вздремнула, а когда открыла глаза, часы показывали двадцать минут первого.
          Не пришла. Все правильно. Было бы странно, если бы пришла. И тут же услышала на лестнице грузные равномерные шаги Жака.
          - Девушка ждет, мадам.
          Она сидела в шезлонге перед домом. Глаза закрыты, руки сложены на коленях. Осунувшееся лицо, бледность которого еще больше подчеркивало не шедшее к ней дымчато-серое платье.
          - Я немного опоздала. Извините, мадам, я прощалась с... этим.
          Она повела рукой вокруг.
          Прощалась? Прощаются с тем, что жалко оставлять. Ей не хочется уходить из жизни, но она уходит. Парадокс, нелепость.
      Но мне не было до нее дела, я думала только о предстоящем эксперименте.
          Я заторопилась.
        - Где документы?

        Непредвиденное обстоятельство - документы оказались фальшивыми. Неприятности с полицией мне ни к чему. Но я тут же сообразила, что эти документы вообще не понадобятся, потому что через час их не с кого будет спрашивать. А если девушке хочется остаться инкогнито, тем лучше.
          Я сунула их в сумочку. Девушка пристально смотрела на меня. Поняла, что я заметила?
          - Благодарю вас, Мадам Кейн.
          Поняла. Ну и пусть. Это тоже не имеет значения.
          - Пошли, Николь.
          Мне не надо было прощаться с "этим". Мне ничего не было жалко. Я все уже тысячу раз видела. Я устала.
    Я вела ее и себя на последний эксперимент Ингрид Кейн. Если все пройдет удачно, мы обе будем через час мертвы.
    Наполовину мертвы. У меня умрет тело, а у нее душа.
    Любопытно, кто из нас потеряет больше?
          Девушка вскрикнула: она поранила ногу о разбитую на дорожке пробирку. Ох уж эти обезьяны...
     - Духи есть?
    Я смочила платок и тщательно продезинфицировала ранку. Николь слабо улыбнулась.
          - Спасибо, мадам, это уже ни к чему.
          Любопытно, как бы она реагировала, если бы знала?
          И вот, наконец, мы с ней в усыпальнице.
          Я чувствовала себя отлично, слабость и дурнота прошли. Мозг работал быстро и четко. Я уложила девушку на софу в безопасном отсеке и надела ей на голову "волшебный шлем".
          - Последнее желание?-усмехнулась она.
          Я кивнула.
    Но я обманывала ее. Ни она, ни я не получим этого прощального подарка, который выдавался лишь в обмен на подлинную смерть. Моя давняя выдумка не поддавалась жульничеству.
    Ее душа, мое тело - этого было недостаточно.
          Я начала жульничать.
          - Выпейте это. Закройте глаза, расслабьтесь. Думайте о своем последнем желании. Прощайте, Николь.
          - Прощайте, мадам Кейн.
          Чудачка, ее прямо-таки колотила дрожь. Но постепенно снотворное, которое я ей дала, начало действовать. Ссерые губы порозовели, раскрылись в улыбке.
          - Дэвид,- явственно произнесла она.
          Дэвид. Мужское имя. Всего-навсего. Признаться, от нее я ожидала что-нибудь поинтереснее.
          Девушка спала. Я быстро вытянула из-под пальмы два отводных конца (не толще обычной нитки), подключила один к ее шлему и захлопнула дверь отсека

          Теперь дело за мной. Подготовить софу, шлем. Подключить к нему второй провод. Дистанционное управление, которое обычно находилось в безопасном отсеке, сейчас должно быть под рукой. Отключить роботов-могильщиков. Кажется, все.
    Я нажала кнопку.

      Стараясь глубоко не вдыхать сладковатый, дурманящий воздух, постепенно наполнявший комнату, добралась до софы, натянула шлем и легла.
    Цепь замкнулась.
    Острая боль на мгновение пронзила голову, и девушка в отсеке тоже вскрикнула, дернулась во сне.
    Значит, все идет, как надо. ДИК жил. Мне даже показалось, что я слышу из-под пальмы его гудение, похожее на полет шмеля.

    Теперь я буду медленно умирать, и каждая клетка моего мозга, умирая, пошлет ДИКу содержащуюся в ней информацию, которую тот примет и передаст клеткам мозга Николь Брандо, стирая в них прежнюю запись.
    Все очень просто - принцип обыкновенного магнитофона.
    Сорок лет работы.
          Голос священника читал молитву. Ей или мне? Или нам обеим?
          Я растворяюсь в чем-то голубовато-розовом, в невесомой звенящей теплоте. Никогда не думала, что умирать будет так приятно. Кто изобрел этот газ? Я никак не могла вспомнить.
          - Прощайте, Ингрид.
          - Прощайте, мадам Кейн.
          - Как хорошо!.. Дэвид!
    Кажется, это сказала я. И удивилась.
          - Дэвид?
          - Дэвид,-подтвердили мои губы.

                * * *


          - Дэвид,- сказала я. И подумала, просыпаясь, - Что за Дэвид?

          Все вокруг было словно в тумане, меня мутило, голова в тисках. "Волшебный шлем"! Я сорвала его, и - непривычное ощущение -на руки, на плечи упали тяжелые зеленовато-пепельные пряди волос.
          Николь. Похоже, что странной незнакомой девушки больше нет. Это теперь мои волосы. Николь исчезла. ДИК стер ее. Осталось тело и имя. И это теперь я, Ингрид Кейн.   
   Я мыслю и, следовательно, существую. Удача!

      Я внушала это себе, а мозг отказывался повиноваться, осознать, поверить в происшедшее.
    Наконец, я заставила себя встать. Я командовала своим новым телом будто со стороны и ступала осторожно, балансируя и сдерживая дыхание.

    Попугаи и павлины смотрели на меня с любопытством.
    Выдернуть провод из шлема. Открыть дверь. Открыть.
    В усыпальнице уже вовсю работали вентиляторы, высасывая из помещения остатки ядовитого воздуха.
    Надо уничтожить ДИКа.

          И тут я  увидела се6я. Свое неподвижное грузное тело, вытянувшееся на тахте, в нарядном серо-голубом платье, которое сегодня утром надел на меня Жак.

          Странное неприятное ощущение в груди, перехватило дыхание, и я почувствовала, что у меня подкашиваются ноги.

          Я увидела себя. То, что было мною 127 лет, постепенно меняясь и старея, со всеми своими, чужими и синтетическими деталями. Мое тело, таков знакомое и привычное, будто я смотрелась в зеркало.
    Но я не смотрелась в зеркало. Я стояла, а оно лежало. Я жила, а оно, по всей вероятности, было мертво.
          А если нет?
          Подойти. Ближе. Надо снять с нее шлем. С нее?

          Вместе со шлемом снялся парик. Я заставила себя взглянуть.
    Желтовато-серые щеки, закрытые глаза. Челюсть чуть отвисла, обнажив искусственные зубы, сквозь седой пушок на голове просвечивает кожа.
    Коснулась своей руки, холодной, уже начинающей деревенеть.
    Я констатировала собственную смерть и подумала, что прежде это никому не доводилось. Забавно.
          Но с моим новым телом тоже было не все в порядке - оно дрожало, будто от холода, оно жило какой-то отдельной от меня жизнью.
    Эта странная девушка Николь была, несомненно, чем-то больна, и теперь ее болезнь досталась мне по наследству.
          Снова натянуть парик на череп. Стащить труп с софы на пол. Несчастный случай.  Мадам Кейн почувствовала себя плохо, упала. Сознание отключилось, и не сработала гипотермия.
    Как было с Бернардом.
    Никто не додумается производить экспертизу. 127 лет.
         
  Шаги Жака. Что делать? Я не успела ничего придумать - Жак бросился на помощь хозяйке, той, что на полу. Он умеет говорить!
  Одноразрядный лучемет, который я припасла, чтобы сжечь ДИКа. Пришлось использовать его не по назначению.

    В спине Жака что-то задымилось, зашипело, и старый робот, взмахнув механическими руками, тяжело рухнул на пол.
     В каком-то странном оцепенении я смотрела на лежащего Жака, на его клешнеобразные руки, которые так ловко умели одевать, причесывать, делать массаж. Я будто чувствовала их прикосновение, слышала его сухой, надтреснутый голос:
          - Как вы себя чувствуете, мадам?
          Теперь его наверняка отправят в переплавку.

  Да что это со мной? Уйти отсюда. Быстрей!

    Я запихнула провода назад в кадку (никому не придет в голову здесь что-либо искать), и, убедившись, что все в порядке, выскользнула за дверь.

   Прячась за деревьями парка, удачно добралась до забора. Вспомнила, что теперь мне девятнадцать лет и что у всякого возраста есть свои преимущества.
    Перемахнула через забор и очутилась на улице.

                * * *

          От этого ребячьего трюка неожиданно полегчало.
    Я шла прочь все быстрее и с каждым шагом чувствовала себя лучше, уверенней. Наконец-то новое тело угомонилось, подчинилось мне и даже начало нравиться.
Оно казалось легким, почти невесомым. Я наслаждалась самим процессом ходьбы, свободным от моих прежних старческих недомоганий.

    Я вспомнила, что могу побежать, и побежала, и оно охотно перестроилось на ритм бега - сердце забилось чаще, прилила к щекам кровь, каждая мышца, клетка превратились будто в туго натянутые паруса, которые гнал попутный ветер.
    Только вперед. Такое, кажется, я пережила лишь однажды. В детстве. Тогда еще жили семьями.
          - Догоняй! - кричали мне братья и бежали наперегонки через луг к реке, а я плелась сзади.
          Я была коротконогой, и у меня был лишний вес, потому что мне очень нравился пудинг с клубничным джемом.
   Но как-то под вечер мы играли с отцом в теннис, и я неожиданно выиграла, приняв напоследок такой трудный мяч, что сама удивилась.
    Бросила ракетку и вдруг почувствовала, что могу все. Это ощущение возникло ни с того ни с сего, но я почему-то ему сразу поверила.
          - Догоняйте! - крикнула я и побежала.

          Братья кинулись вслед, и даже отец, уязвленный проигрышем, решил взять реванш и принять участие в состязании.
   Я слышала за спиной их топот и дыхание, но я смеялась над ними. И в тот момент, когда они почти нагнали меня, припустила вдвое быстрей.

    Я летела как на крыльях, не чувствуя своего лишнего веса, и каждая мышца, каждая клетка превратились будто в туго натянутые паруса, которые гнал попутный ветер.
Только вперед!
          С того дня мною стали интересоваться мужчины.
          Сто с лишним лет назад...

          Рабочий полдень еще не кончился, улицы Столицы были тихи и безлюдны. Лишь изредка проносились над головой разноцветные аэрокары.
Мне навстречу семенящими шажками двигался наш священник, и я инстинктивно перешла на шаг и поклонилась ему. Он ответил на поклон, но не остановился поболтать, как обычно. Он не узнал меня. Еще бы!

          Зеркальная витрина. Нелепо, но я ожидала увидеть в ней себя. Ту себя. Коротконогую, стриженую девочку с лишним весом и прыщами на лбу, которые я приспособилась прикрывать челкой.
    Но из зеркала на меня во все глаза смотрела Николь Брандо, растрепанная, раскрасневшаяся от бега и очень хорошенькая.
   Чужое лицо.
   Моего больше не было. Ни молодого, ни старого. Никакого.

    И снова это противное тянущее ощущение под ложечкой, сдавливает горло.
Лицо Николь в зеркале бледнеет на глазах.
Я вцепляюсь в решетку ограды, я борюсь с телом Николь, заставляя себя привыкнуть к этому лицу. Моргаю, шмыгаю носом, высовываю язык, и оно в точности копирует мои гримасы. Я улыбаюсь - оно отвечает улыбкой.
    Так-то лучше.
          Надо причесаться. И сменить это не шедшее к ней платье.
    Забавно, что я еще обращаюсь к себе в третьем лице.
          Из салоне красоты я вышла уже не похожей даже на Николь. Больше всего я напоминала Тальму, популярную дикторшу телевидения, ведущую рубрику "Вопросы и ответы".

   Выбрала в салоне мод сногсшибательный туалет, превысивший стандартную цену, и на контроле назвала гражданский номер Николь, который мог быть фальшивым, как и ее документы.

          Компьютер пропустил меня. Значит, Николь Брандо действительно существовала и жила в Столице, имела приличный доход.
   Но кто она, чем занимается? Десятки вопросов о Николь вертелись в голове.
Я не хотела думать о ней из-за возникающего каждый раз неприятного ощущения и все-таки думала.
          Теперь улицы были полны народа. Из ресторанов неслись ароматы всех кухонь мира.
Я уже забыла, что можно быть такой голодной.
    Я зашла в один из них.
Публика удивлённо поглядывала на мой столик - там, кажется, было все, начиная с лукового супа и пресловутого бифштекса с кровью и кончая трепангами. Все, что мне прежде запрещала медицина.
   Я выпила бокал вина и неожиданно обнаружила, что оно помогает мне забыть о Николь.

  Тогда я выпила подряд три двойных джина, и мне стало окончательно все равно - Ингрид я, Николь или сама Тальма.
    Мне было девятнадцать и хотелось веселиться вовсю.
    Я поймала себя на том, что разглядываю мужчин за соседними столиками. Про эту сторону жизни я тоже давным-давно забыла.
          Один из них подошел ко мне.
          - Не составишь ли компанию, детка?
          Я покачала головой.
          - Не нравятся боксеры? Зря. Боксеры - хорошие парни.
          Он в самом деле был не в моем вкусе. Интересно, не во вкусе Ингрид или Николь? Какие мужчины нравились Николь? Я совсем развеселилась.

          У стойки бара сидел парень в "нашем вкусе". Легкая атлетика иди теннис. Длинные, эластичные мышцы. Выгоревшие на солнце волосы напоминали по цвету древесную стружку, подчеркивая смуглость скульптурно правильного лица.
На пухлых губах застыла очаровательная улыбка, отсутствующая и глуповатая. Улыбка была адресована спутнице - высокой тощей шатенке типа "баскетбол". Если он признаёт только этот тип, плохи наши дела.

   Я перехватила его взгляд и подмигнула. Он закрыл рот.
    Я доела мороженое и снова глянула в его сторону.
    Он уставился на наше с Николь плечо, с которого будто случайно соскользнуло платье. Похоже, он многогранен.
          Надо действовать - баскетболистка собралась уходить и стаскивала его се стула. Я наклонилась к стойке. Меня качало, было очень весело.
          - Не составишь компанию?-проворковала я. Теперь, кажется, принято такое обращение. В наши времена бытовало что-то более витиеватое.

          Его колебания были недолгими. Он увернулся от баскетболистки и, пробормотав ей "увидимся завтра, детка", усадил меня на колени.
   Та опрокинула еще рюмку, покосилась на мой туалет, спросила номер модели, потрепала по щеке и удалилась.
          - Легкая атлетика? - спросила я.
          - Теннис. Мы же с тобой играли - у тебя классная подача. Почему ты не ушла со мной тогда?
          Забавно. У нас с Николь разные вкусы.
          Мы вышли на улицу.

          - Значит, теннис,-сказала я,- А профессия?
          - Натурщик. С моей фигуры штампуют статуи. Для стадионов, парков. Значки всякие... Вот там я. - Он показал на белеющую вдали статую, - И там, только она поменьше, отсюда не разберешь.
          - А не надоест, когда всюду ты? И там, и там...
          - Ну и что?-удивился он, -Раз красиво...
          И. словно в подтверждение его слов, дорогу загородила какая-то ярко-рыжая.
          - Привет. Когда?
          - Послезавтра, детка.

          Кажется, я начинала понимать Николь. Но ощущение твердой скульптурной руки на моей талии, руки "образца", "эталона", было приятным. И я шла с ним, стараясь не смотреть на белеющие повсюду статуи.

          Нам удалось поймать аэрокар, и через пять минут мы приземлились далеко за городом. Сыграли для начала несколько партий в теннис. У Николь действительно получалось превосходно, гораздо лучше, чем когда-то у Ингрид Кейн. Тело у нее было гибкое, тренированное, не знающее усталости, и Унго пришлось изрядно попотеть, чтобы добиться победы.

      Потом мы гоняли наперегонки на одноместных спортивных аэрокарах. Зажмурившись, захлебнувшись встречным ветром, я неслась к солнцу, которое слепило даже через веки.

    И вдруг врезалась в облако. Оно было теплое, как парное молоко.
    Я сбавила скорость и погрузилась в него, ощущая на лице, руках и шее щекочущие капли непролитого дождя.
      Потом облако разорвалось, я увидела далеко внизу зеленые поля стадионов с белыми пятнами-статуями Унго. А живой Унго настигал меня.
    Я совсем выключила мотор аэрокара и стала падать.
    Земля надвигалась. Я пронеслась над деревьями, успела захватить в горсть несколько листьев - трюк моей юности,- снова взмыла вверх, едва не столкнувшись с аэрокаром Унго, и закричала.
  Нечто, чему я не знала названия, переполнило меня, выплеснулось в крике.
          Что со мной?
          Мы сели. Унго подошел, сердито покрутил пальцем у виска и проворчал, что мы могли бы разбиться. Я поцеловала его.
          После ужина,- сказал он тем же непреклонным тоном, каким говорил "деткам" "завтра" и "послезавтра".
          Сейчас он очень напоминал собственную статую.

          В ресторане мне снова почудилось, будто я Ингрид Кейн, молодая Ингрид.

    Кажется, я здесь бывала когда-то прежде. Этот зал полумесяцем, фосфоресцирующие стены, полуголые официанты с позвякивающими на руках браслетами - настоящие живые официанты. И целующиеся пары.
    И я с парнем. Его зовут Унго, он обнимает меня. Сейчас позовет танцевать.
          - Пойдем потанцуем,-сказал Унго.

          Танец был неизвестен Ингрид, но Николь его знала отлично. Ее зеленовато-пепельные волосы тяжело бились по спине в такт музыке.
          Я выпила подряд несколько рюмок коньяку. Заиграли что-то медленное. Унго притянул меня к себе, и тело Николь откликнулось точно так же, как откликалось когда-то тело Ингрид.

          - Время сна,-сказал Унго (ох уж эта пунктуальность!), - Куда пойдем? "Голубое небо"? "Зеленый лес"?
          Видимо, так назывались теперь отели свиданий.
          - "РОЗОВЫЙ закат",- наобум сказала я, уловив общий принцип.
          - "Красный закат",- поправил Унго,- Или ты имеешь в виду "Розовый восход"? Паршивые заведения. Лично я предпочитаю "Синее море". Решай же.
          - Море так море.

          "Море" оказалось довольно популярным - все комнаты были заняты. Но Унго пообещал молодой хозяйке составить ей компанию послепослезавтра, и дело уладилось.

          В коридоре мы столкнулись с каким-то парнем. Наши глаза встретились, и он незаметно для Унго кивнул мне. Я никогда его прежде не видела, тем не менее это лицо показалось мне странно знакомым.

          Отель недаром назывался "Синим морем". Зеркальные стены и пол, искусно подсвеченные, создавали иллюзию необъятного океана, по которому перекатывались белые барашки волн.
    Но океан этот казался безжизненным - может, потому, что декоратор воду сделал слишком синей, а волны слишком белыми. Постель в виде парусной яхты, которая при желании начинала тихо покачиваться, будто на волнах.

          Ванная комната оказалась обычной. В зеркале я снова с любопытством разглядывала стройное, загорелое тело Николь, вздрагивающее под щекочущими ледяными струями циркулярного душа.

          И вдруг... Я уже почти привыкла, что у меня лицо Николь.
Но у парня, что встретился нам в коридоре, тоже было лицо Николь! Вот почему он мне показался знакомым.
    Абсолютная копия, только сделанная под мужчину. Мне стало не по себе, но размышлять не хотелось. Наверное, я слишком много выпила. Я вылезла из душа под фен.
То ли меня покачивало, то ли Унго включил качку.

          Глядя, как он раздевается, я подумала, что статуи с него штампуют но зря. И что последний эксперимент Ингрид Кейн грозит затянуться.
Кто я - не все ли равно? Мне девятнадцать, а Унго просто великолепен.

          - Я не должен нарушать режим,- недовольно заявил он, поглядывая на часы.
- От этого портится внешность.
          Николь, ты не права, он очень даже забавен. Я поцеловала Унго, и на этот раз его мягкие губы нетерпеливо встретили мои.
    Уже не выпуская меня, он выключил свет, и над нашими головами зажглось звездное небо.

Фото из Интернета

(вторая половина девяностых)

 
  Время от времени случались на рынке ЧП.
То бомж-грузчик замёрз по пьянке в подсобке. То драка с поножовщиной местного значения – кавказцы что-то не поделили.
То дни Десантника и Военно-морского флота, когда торговцы переходили на военное положение.
Особенно запомнилась первая встреча с “голубыми беретами” - потом все уже стали учёными, торгуя лишь с раннего утра, а к 10-ти сворачивались и шли отсыпаться по квартирам и гостиницам.
Но тогда никто не предвидел худого.
Внезапный шум, грохот, крики, мат и...
Вместо кавказцев - разухабистые поддатые парни в форме, хватающие с прилавков что попало, расшвыривающие по рынку. Набивающие яствами карманы - свои и девушек, знакомых и незнакомых.
Покупатели разбежались в страхе. Кроме шустрых алчных бабуль с кошёлками, которым такая экспроприация очень даже понравилась.
Тяжёлыми ядрами катились по полу арбузы, гулко лопались, заливая цементные плиты кровавым соком. Прыгали персики, заморские киви и виноградины – пол казался живым.

  Мы со Светкой оцепенели.
Светка была у азиков штатной продавщицей и отвечала головой и рублями за каждую розу.
Я же со своим георгинами-гладиолусами и пенсионным возрастом особой ярости у бузотёров вызывать вроде бы не должна...
Но рядом - огромные светкины вазы с роскошными голландскими розами…

 

Мы с ней бросились запихивать их под прилавок, накрывая, чем попало.
Едва успели – буяны расправились с фруктовым рядом напротив и двинулись к нам.
Светка помертвела.

- Ой, какие красивые мальчики! – заворковала я. - А девочки – ещё лучше. Вот вам, красавицы, самые дорогие цветочки. Наши, подмосковные, две недели стоят. Для таких царевен ничего не жалко!

- Слышь, Витёк, две недели стоят! Ха-ха-ха!

  Моя тирада имела неожиданный успех. Девчонки растерянно вертели в руках полутораметровые букеты гладиолусов из моей вазы.

- А розочек у вас нет?

- Ну какие под Москвой розы, ерунда. А привозные – сразу завянут. Пока их там из Голландии в ящиках трясут... Вот, – я показала девчонке несколько осыпавшихся “сонь” из мусорной коробки, - А эти, супергофр, – месяц будут стоять.

- “Супер” чего?

  Снова ржанье.
Высыпав перед нами гору винограда и персиков, компания двинулась к соленьям, а я принялась отпаивать зелёную, как этот самый виноград, Светку пивом – единственное лекарство, которое она признавала.

  В общем, не соскучишься.
Так и жили мы, дети разных народов, понемногу спиваясь, как и вся разваливающаяся страна.
Поводов было предостаточно - национальные катаклизмы и праздники, дни рождения и похороны.
  Только у меня ушли с интервалом в несколько месяцев крёстная бабушка Лёля, отец и мама.
Баба Ира умерла несколькими годами раньше, в 96 лет.
Она долго лежала. Ухаживала за ней мама и повредила позвоночник, когда её переворачивала.
Я сказала, что нужно непременно позвать священника.
Мама потом поведала, как обрадовалась бабушка его приходу, как светилось её лицо после причастия.
Я рассеянно кивала, куда-то торопясь.
Виновато вздохнув, обняла сухонькие плечи.
- Дела, бабуля…

- Дела-дела, - повторила она даже не укоризненно, а уже с высоты вечности, крепко сжав мне руку.
- Какая ты….

- Какая?

- Хорошая.

У меня слёзы брызнули из глаз.

Если б человеку это почаще говорили...
О, если б именно это.

Через несколько дней её не стало.

Крёстная перед смертью жаловалась, что “всё болит” и “скорей бы уж”. Она ждала встречи с Богом и светло улыбнулась на мои попытки её ободрить:

- А я и не боюсь.

  Отец перед смертью заплакал, прощаясь, когда я сказала нарочито бодро:

- До встречи, милый.

- Да, на моих похоронах.

  А мама ушла накануне моего дня Ангела. Она тоже долго болела и была почти всё время без сознания.

- Мамочка, скажи мне что-нибудь...

Она неожиданно открыла небесно-выцветшие глаза и прошептала:

- Добрые дела. Побольше добрых дел...

B БЕСЕДКЕ С: Семёном, Искрой, Яззем, Игорем Игнатовым,

  Чёрным Котом, Андреем, Катей и свежей прессой

ИЗАНИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

Семён:
- Идея Изании понемногу распространяется в Интернете.
 Поиску немного мешает типичная опечатка в слове “Издания”, когда пропускают букву “д” и получается “изания”.
Таких ссылок около 40 %.

Я встретил немало сообщений, кроме ссылок на собственные сайты Изании и её форумы. Вот некоторые из них:

НАШЕМУ НАРОДУ ПОРА СОБИРАТЬСЯ...

1. Искра (электронный адрес):
 Полный текст Ю.Ивановой “Изания-выход” (идейно-социальный проект) .Итоговый вариант описания проекта “Изания” со ссылкой на её сайт.

2. Форум сайта “Интернет против телеэкрана” (электронный адрес):

Есть группа “Изания”, которую возглавляет Ю.Иванова. У них очень похожие разработки.

 Кстати, я тоже сторонница этого подхода (и видимо, он правилен, раз уж такая масса народу его разделяет).
 Нашему народу пора “собираться”. В какой форме это всё будет происходить – другой разговор.
 Но общину (или много общин) создавать необходимо обязательно.
 Мы должны подойти к кризису уже с такими ячейками.

*   *   *

3. Яззь на форуме КПРФ.:
 - Здравствуйте все! Уважаемая ИВА! Пока что самое лучшее, что я нашёл по теме – это проект “Изания”.
 Там с главной страницы для полного представления нужно ещё открыть ссылку про “ступени Изании”.

Смысл состоит в локальном (а предлагается глобализовать в разумных пределах) обмене различными услугами членов некоторого общества.

4. Есть ещё реклама “Изания – союз взаимопомощи” на форумах (следует перечисление).

Вы не слишком оттягивайте с практической работой…

*   *   *

Письмо от Игоря Игнатова:
- Примите запоздалые поздравления с Рождеством Христовым и Новым Годом. Огромное спасибо за своевременный ответ. С женой вроде пронесло. Что-то очень странное с ней произошло – аномальное. Врачи (!) даже посоветовали квартиру в Запорожье окропить, что и было сделано.

Извините за долгое молчание – жизнь такая напряжённая, что едва успеваешь уворачиваться. Как у Вас дела?
 Сделано ли что-либо практическое в направлении Изании?
 Закончили ли Вы Ваш труд, который как бы служил “препоном” к практической деятельности?

У меня тут свои дела мешают копать в том же направлении – надо статьи доделывать, курсов привалило (три вместо двух), правда и зарплаты – слегка тоже.

Вы не слишком оттягивайте с практической работой.
 Самое главное Вы уже сделали. Надо искать сторонников и начинать что-то делать.

 Я попробую в ближайшем будущем выложить что-нибудь на СГКМ Форум по своей теме – община.
 Там уже выявляется ядро, которое хотело бы – и не столько по материальным принципам, сколько по духовным.

“Русско-советский ген” живёт и не собирается умирать.

Благослови Бог Вас, Вашу семью и все дела Ваши.

*   *   *

ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ

Чёрный кот:
 - Привет, народ!
Только сегодня узнал об Изании и только начал изучать проект.
Первое впечатление – сейчас ничего из этого не выйдет.
Просто не припёрло ещё так, что хоть в гроб ложись.
 Но всё к тому идёт семимильными шагами.
 Так что лет через пять, если не раньше, Изания или подобный проект станет более чем актуален.
Тогда и организаторы найдутся и вообще всё пойдёт само собой.

Молодцы, что начали думать об этом уже сейчас.
Завтра думать некогда будет, делать придётся…


 А пока проголосуем дружно за Путина и пожелаем ему успехов в деле создания всех предпосылок в актуальности Изании.
 Последние 4 года это у него очень неплохо получалось, и есть все основания считать, что и продолжать будет в том же духе.
 И вообще восточные мудрецы учат, что в каждом явлении есть зародыш его отрицания.

Так что не всё так безнадёжно, как порой кажется. Удачи! Рад был вас найти!

2004-01-22

*   *   *

УЖЕ ЛЕГЛИ, НО ЕЩЁ ЖДУТ...

Андрей:
 - Собственно, многие уже легли, ручки опустили, ножки сложили и ждут вымирания.

Их бы как-то организовать, и всё ожило бы.
 Но сами они организоваться не смогут – не умеют и не хотят, потому что организовывать – не свойственное им занятие.

Потенциал у них есть – это всё люди конкретные, делать что-то умеют.
Энергия есть – всегда хочется делать, что умеешь, особенно, когда больше нечего, и за оплату.
 Вот чего нет – так это управляющей системы, которая бы честно и объективно учитывала и использовала их труды и услуги.
 Т.е. заменила бы атрофированную волю.

Так что заходите. Публикуйте здесь свои мысли по поводу, которые обязательно появятся.

2004-01-22

*   *   *

НЕ ВСЕ СРАЗУ

Чёрный кот:
 - Привет, Андрей! Не требуй от людей всего и сразу.
 Я тут рассказывал на одном форуме анекдот на эту тему, увы, он немного неприличный, а потому воздержусь.
 У вас, насколько я сейчас понимаю, ситуация типа:

Мы не сделали скандала - нам вождя недоставало.
Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков…

Беда в том, что буйные (вожаки) – контингент особый.
 За ними самими глаз да глаз, уколы, процедуры там разные, смирительные рубашки

…Поэтому, мне кажется, я пошёл в своих размышлениях чуть дальше Ю.И.
 Мне кажется, в крупных городах такой проект абсолютно нежизнеспособен.
 Просто из-за неуправляемости аппарата координации и управления (власти, иными словами).

 А вот в деревнях и сёлах всё пойдёт на ура.
 Там все друг друга знают, и все у всех на виду, в том числе и власть.
 И вообще что такое Изания как не русская деревенская община?

 Так и место действия должно быть соответствующим. Деревня, община, землячество…
И вся страна как объединение общин с координирующими органами (См. “Дремучие двери” – Ю.И.), общинами выдвигаемыми и общинам подотчётными.

 Сам я это называю “цивилизованная анархия”.

 А потому и начнётся всё всерьёз с началом массового исхода из городов.
 И к этому, похоже, всё очень быстро идёт.
 А вообще забавно, что я, абсолютно нехристианский человек (или Кот), даже некрещёный, и Ю.И. пришли к очень и очень близким выводам…
Значит, мысль эта действительно витает в эфире.

И значит, скорее всего, по сути верна…

Андрей, теперь практический вопрос.
Как я понял, Ю.И. живёт в Подмосковье и народ тут, в основном, московский.
 Встречаетесь ли вы? Я сам из Москвы.
Очень бы хотелось всей кучей встретиться.
 Форум – это здорово, но поговорить, а тем более кучей, всё же лучше.
 Удачи!

Андрей:
 - Ожидается массовый исход из городов? И куда исход, в общины?

Практический ответ:
 “захаживают” на изанский форум люди разные.
 Я из Москвы, а есть, кто и из Штатов пишет.
 Многие не обозначаются, где они находятся, а мы и не спрашиваем – нам всё равно, был бы человек хороший.

Периодичность появления зависит от занятости, т.к. все работают и выживают, что естественно.
 Поэтому собрать их было бы непросто.

По опыту живого общения населения других форумов можно сказать, что большинство лучше и конструктивнее выражается письменно.
 Кроме того, те, кто обсуждает подобные системы, как правило, имеют достаточно собственных идей и не склонны приходить к общему знаменателю.
 Как у самцов в природе – пометил свой ареал и живёшь в нём, на чужую территорию не заходя и на свою никого не пуская.

Поэтому “живые” встречи вызывают, в основном, флейм.
 Который, как проведение времени – недопустимая роскошь для меня, например.
 Как говорила одна подружка дней моих юных, “гулять надо с целью”.

Это сугубо моё мнение. Что никоим образом не ограничивает вас в том, чтобы призвать посетителей форума встретиться и насладиться-таки живым общением.

Удачи вам в этом, как, впрочем, и в остальном.

*   *   *

Катя: (Ответ на “Изанцы выступили на форуме КПРФ”):
 - И чего они оттуда получили? Пока там не догрызутся – ничего не получат.

Чёрный кот: “Но всё к тому идёт семимильными шагами”.

Юлия:
 - Мы неоднократно сообщали нашим гостям о таких шагах властей – как, например, о дешёвых и бесплатных пунктах современной связи, в том числе и компьютерных центрах с выходом в Интернет.
Они создаются в других городах и даже сельских районах. В том числе в глухой провинции - при школах, клубах, библиотеках и культурных центрах.
 Это значительно облегчит нам задачу при запуске проекта.

Теперь прокладывается ещё одна лыжня, которая своим положительным и отрицательным опытом сможет нас в дальнейшем сориентировать:

*   *   *


ЕЩЁ ОДИН ШАГ К ИЗАНИИ
(из газет)

“В феврале в рамках развития нашей компании (“Из рук в руки” – Юлия) начинает работать новый проект – телеканал “Из рук в руки – ТВ”.
Основным партнёром выступает компания НТВ+. Сначала нашими зрителями станут 7 миллионов человек.

- Что значит для Группы изданий “Пронто-Москва” выход на ТВ?

- Это одни из наших новых проектов, ещё одна возможность донести до людей полезную, разнообразную информацию, которой мы располагаем.

- Известно, как неоднозначно в России относятся люди к рекламе на ТВ. Вас это не настораживает?

- Справочно-информационный канал принципиально отличается от традиционной , привычной рекламы на ТВ.
 Это уже не реклама в её чистом виде, а домашний справочник, который поможет человеку решить свои проблемы, не выходя из дома.

 Информация, скомпонованная в блоки по определённой тематике (как и у нас в проекте – Юлия), не будет настойчиво требовать от телезрителя – купи меня!

 Человек будет обращаться к ней по собственному желанию. Он сможет увидеть не только дом, который хочет купить, но и его расположение на участке, пути подъезда, интерьер.
 Не надо тратить массу времени, чтобы объехать все предложенные риэлторами варианты.

- Это касается только недвижимости?

- Всего: автомобилей, отдыха, нахождения работы, знакомств.
Тут можно будет просмотреть анонс новых кинофильмов, репертуар театров.
 В любое время получить телефоны разных городских служб и т.д.
Кроме того, телеканал “Из рук в руки - ТВ” - это 24 часа самой актуальной информации: новости, курсы валют, прогноз погоды…

- Но аналогичные услуги есть в Интернете?

- Согласитесь, что пользование телевизионным пультом гораздо проще, удобнее. Достаточно просто нажать кнопку.
 Это можно сделать, даже стоя у плиты на кухне!

- А если надо продать товар или услугу? Цена рекламы на ТВ, не секрет, похожа на “кривой” номер мобильного телефона.
 Дорого!

- Стоимость размещения объявлений на телеканала “Из рук в руки – ТВ” такова, что будет доступна практически любому человеку, представителям малого и среднего бизнеса.

Разработана гибкая система скидок. Как говорится, наши цены вам приятно удивят.

(Разумеется, цели, принципы работы и масштабы Изании в перспективе несколько иные, не говоря уже о том, что Изания будет представлять собой закрытую систему, типа кооператива, с прямым выходом на производителя и с бесконечно более полным охватом взаимных услуг.

Но кое-что совпадает и может пригодиться, особенно при формировании нашей базы данных, согласно известному изречению: “Кто владеет информацией, тот владеет миром” – Юлия)

*   *   *

НАРОДНЫЙ КОМПЬЮТЕР
(из газет)

“Подружить” как можно больше россиян с компьютерами решили чиновники Минсвязи России.
 В ближайшее время даже жители российской глубинки смогут получить сравнительно недорогой хороший компьютер …по почте.

Как сообщил МК начальник Управления по координации федеральной целевой программы “Электронная Россия” Олег Бяхов, сегодня домашние компьютеры есть только у 11% россиян, работать на компьютере умеют лишь 38% жителей страны.

 (Думаю, и эта цифра сильно завышена – Юлия). В значительной степени это объясняется тем, что компьютеры сегодня довольно дороги.

Чтобы повысить популярность ПК, в Минсвязи решили их сделать более доступными.

 Предполагается, что базовая модель компьютера со всеми необходимыми периферийными устройствами будет стоить не более 10 тысяч рублей.

 В настоящее время цены на компьютеры зависят от сборщиков “умных машин”, которые предпочитают не связываться с дешёвыми моделями, потому что им это просто невыгодно.

Чтобы разрешить проблему, в министерстве решили установить взаимовыгодные отношения с основными игроками компьютерного рынка.
 Компьютерщики станут собирать недорогие компьютеры, а взамен получат возможность расширить рынок сбыта, в частности, с помощью почты.

 Так как её отделения разбросаны по всей стране, то потенциальными покупателями компьютеров автоматически становятся почти все россияне, располагающие достаточными средствами (Изане смогут “скидываться” на покупку по несколько человек – Юлия) .

 Каждый “народный компьютер” (так условно называется программа) будет снабжён всем необходимым программным обеспечением, к тому же счастливые покупатели смогут сразу же приобщиться ко Всемирной Паутине.

 Минсвязи планирует договориться с крупными провайдерами во всех регионах о том, чтобы они предоставляли покупателям “народных компьютеров” бесплатный доступ в Интернет на непродолжительное время.
 Что будет выгодно как пользователям, так и провайдерам: оценив возможности виртуального мира, они наверняка захотят побывать там снова”.