Человек:
 - Церковь – тело Христово и без неё спастись невозможно.

        Юлия:
 - Церковь, как и человеческая душа, должны являться вместилищем Святого Духа, что на деле бывает далеко не всегда.
 Вот против этого “не всегда” и направлено Христово предупреждение “Ангелу Лаодокийской Церкви”:
       “Советую тебе купить у Меня золото, огнём очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не была видна срамота наготы твоей, и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть. Кого я люблю, того обличаю и наказываю. Итак, будь ревностен и покайся”.

       Человек:
 - Да Церковь и не ищет никого. Она 2000 лет призывает к себе: “приди ивиждь”.

       Юлия:
- А как же:
 "Посылаю вас в мир” и “Сделаю вас ловцами человеков”?

       Человек:
 - Что же вы не полностью цитируете?

       Юлия:
 - Сейчас процитирую полностью:
 “Тогда скажет им в ответ: “истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне” (Мф.25,45).

 Сказано о “меньших”, но не о “верных”. И это не означает, что нам надо относиться милосердно лишь к воцерковлённым.
Как же тогда стать “ловцами человеков”?
 Не превратимся ли в касту?
       2000-08-16

*   *   *

       Юлия - Человеку:
- Зачем же так нервничать?
 Известное изречение о неправоте сердящегося Юпитера относится и к православным.
 Истину надо выяснять с любовью и доброжелательно.

       Человек:
 - Господь для нас уже всё сделал. Нам осталось только следовать за ним.

       Юлия:
- Вот именно. А мы не следуем.
 Накормить, одеть, дать крышу над головой. Перевязать раны, ободрить.

 Но главное – помочь при нынешнем “пофигизме” стать на ноги. Ибо “безделье – мать всех пороков”, особенно вынужденное.
 Вот что значит “следовать за Христом”.
 Для того и задумана Изания – следующая ступень и после “Града Китежа”, и “четвёртого сна Веры Павловны”, и советского периода нашей истории.

       Проект “общего кровообращения” в виде скользящего графика взаимозачётов был прежде трудно выполним без современной связи. Теперь же Изания вполне может стать реальностью.

       Изания, в который раз повторяю, предполагает заниматься не глобальным социальным переустройством (хотя и не исключает такого результата), а каждым конкретным человеком.
 Помогая ему освободиться из-под власти Вампирии и исполнить Предназначение.

       Человек:
- Причина существующего положения вещей не в том, что Вампирия сделала нас такими, а мы такие, что из нас получилась Вампирия.

       Юлия:
 - Процесс двусторонний.
 Первородный грех (непослушание Творцу) явился причиной “злого мира”.
 А “злой мир” постоянно порождает грех, убивающий человека:

       “Но вы сами обижаете и отнимаете, и притом у братьев.
Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют?
 Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники – Царства Божия не наследуют”. (1 Кор,6,8-10).

       Вот Изания и поможет Церкви и обществу уменьшить количество перечисленных апостолом “отверженных”. Умножить жатву Господню.

 Разумеется, не без помощи Божьей. Ведь “не бывает добрых плодов от худого дерева, и дух узнаете “по плодам”.
 А в вопросах веры окончательный Суд – от Господа.
 Ему отделять того, кто сказал : “Приду!”, но не пришёл, от того, кто пришёл, пусть поначалу отказавшись.

       Человек:
 - Начинать надо с душевного переустройства.

       Юлия:
 - Вот именно.
Цель Изании – помочь стать на Путь, помня, что добрые дела преображают человека.
 Где добро – там Господь.

       Человек:
 - Человек, не повёрнутый в вечность, хочет одного – хорошо жить здесь и сейчас.

       Юлия:
 - Повторюсь. По-настоящему “повёрнутые в вечность”, то есть иноки, теперь встречаются крайне редко. Большинство же пытается служить двум господам .

 Что же касается Юстаса, мне как раз не показалось, что ему “совершенно безразлично, как живут другие”.
 Юстас произвёл на меня впечатление человека мыслящего, ищущего истину и желающего жить “по совести”.
 То есть “с ним можно пойти в разведку”.
 Просто, видимо, его когда-то что-то так сильно оттолкнуло от обрядовой стороны церковной жизни, что он сгоряча вместе с водой выплеснул ребёнка.

 А может, сам или с помощью какого-либо горе-просветителя составил себе некий ложный образ. Посмеялся над его нелепостью да сам же и отверг.

 Так я когда-то полагала, что “по образу и подобию” - означает внешнее сходство человека с Творцом Вселенной. А это, разумеется, представлялось мне абсурдным.
 Поэтому многое, связанное с Церковью, я в детстве отметала с порога.
 Считая её, как  теперь Юстас, “для неграмотных злых бабок в чёрном”. Куда мне, пионерке, ходить негоже.

       А объяснить мне, что “по образу и подобию” означает бессмертие души, творчество. Способность вместить в себя весь мир и другие ведения об Отце, вписанные в наши сердца Его Законом (Совестью) – было некому.

       Со-весть – слово-то какое! Совместная Весть, ведение о Тайне.

       Но я всегда верила в нечто надмирное. Вечное и непостижимое. В некий сокровенный Смысл бытия.
 По-моему, верит в это и Юстас, что уже полдела.
 Юстас рассуждает о “свободных личностях, которым не Бог, а Совесть или то понятие, что они люди, а не скот и не звери, велит жить так, а не иначе.
 Совесть не как религиозное понятие, а как признак человечности.
 Не перед Отцом долги наши, а перед Смыслом.
 Потому что если без смысла, то кто ты есть? Животное.
Культура здесь куда выше, чем религия.
Не боязнь кары Господней, не прибитость этим страхом, а собственное достоинство, побуждение сердца, сочувствие делают ненужным кодекс заповедей”.


       Видите, как замечательно всё напутано и как трогательно!
Юстас не только верит в некий Высший Смысл, но даже готов ему служить без награды (не веря в личное бессмертие).
Он сам интуитивно приходит к Новозаветному пониманию исторического отбора, к СЫНОВСТВУ: “побуждение сердца, сочувствие делают ненужным кодекс заповедей”.
 Не страх, а Любовь.

       “Заповедь новую даю вам - да любите друг друга”.
 Вспомните: “Не наёмник, а сын пребывает в доме вечно”.
Это и есть “путь к Богу с чёрного хода”.

       Человек:
- Ваш единоверец как раз Юстас, только у него хватило смелости не прикрываться религиозной риторикой.

       Юлия:
 - Ну а мне кого бояться и от кого “прикрываться”, коли я, по-вашему, неверующая?
 Тогда уж живи вразнос, по-вампирьи.
 Ведь таким Изания - что гвоздь в диване.
 Вроде бы, нестыковочка получается, а?
Или, может, та самая Совесть всё-таки и есть подлинное проявление Бога в душе, а не “религиозная риторика”?
 Как бы не вышло, что именно “совестливые”, пусть с чёрного хода, но окажутся впереди повторяющих: “Господи, Господи!”, однако равнодушных сердцем.


       Я за тех, чей девиз: “Не казаться, а быть” (плагиат у Герцена).
И влияние Чернышевского на Изанию признаю и согласна извиниться перед Николаем Гавриловичем, который не может привлечь меня к суду по причине пребывания в мире ином.

Где, наверное, не так уж и важно, кто у кого перенял и кто за кем повторил суть новозаветного Слова – что заповеди любви к Богу и ближнему означают, прежде всего, активную им помощь.

 Что негоже “купленным дорогой ценой” делаться “рабами человеков”. Тратить бесценную свою жизнь на похоть воров, хищников и развратников.
 Тем более принуждать к этому своих братьев во Христе.
Что эта самая Совесть должна повелеть и Вере Павловне с её швейными мастерскими, и ткачихе Тане из фильма “Светлый путь”, и Юлии Ивановой с её Изанией – помочь “малым сим” вырваться из подвала.

Из подневольного труда-проклятия на Маммону к труду свободному, вдохновенному, творческому.
 Во имя формирования нового человека.
Не “совка” (хотя и это огромный шаг вперёд по сравнения с “куркулём”), а сотворца Творцу. Призванного жить в Царстве Будущего века.

       Такой “плагиат” угоден Небу. Нам для того и дано Евангелие, чтобы мы из него всё время что-то полезное заимствовали и воплощали в жизнь, принимая друг от друга эстафету в схватке с Вавилонской блудницей.
 Монастырские, крестьянские общины, мастерские Веры Павловны...
 “Красные мученики” сменяют святых мучеников, затем – так и не состоявшиеся комбригады, теперь вот Изания …
Цепь не должна прерываться весь исторический период. Эстафета тех, кто “выпускает девушек из подвала”, а не загоняет в бордели.

       Кстати, когда Николая Гавриловича везли на каторгу, жандармы плакали: “Нам велено охранять разбойника, а перед нами – святой”.

       И Изанию я, признаюсь честно, “украла” у Создателя (принцип устройства всякого живого организма).
 И ещё, каюсь, позаимствовала основные положения всем известной молитвы “Отче наш”.
 Так что идея у нас одна на всех и претендовать на “новаторство” – по меньшей мере, гордыня.
 Принять оружие из рук раненого бойца. Усовершенствовать применительно к новой боевой обстановке – и вперёд.
 И для меня лично не имеет значения, называл предшественник нашего “Верховного” Богом или Совестью. У нас общий враг, Вампирия, вот и всё.
 Которую мы всё равно одолеем с помощью этого Верховного.

       Изания ни в коем случае не претендует на подмену религии – это всего лишь способ жизни в миру по законам Совести.
 Неужели, по-вашему, уж лучше феодализм, капитализм, любой вампиризм – лишь бы не Изания?

       Насчёт “бесплодности идеи”.
Николай Гаврилович, к сожалению, не мог из темницы воплощать в жизнь сны Веры Павловны, но ими не без успеха грезила советская власть.
 
В конце концов, перестройка нас “разбудила” и опять сунула в подвал, полный “тьмы низких истин”.
 Нет, ребята, по мне так лучше поглядеть пятый сон, про Изанию, чем ныть, чтобы нас хотя бы накормили перед тем, как нами отобедать.
 Внутренний закон требует от нас восхождения, а не драчки за место под солнцем у подножия горы.
 Пусть вершины не достичь, но стремиться к ней надо – об этом и в монастырях знают.
 Легче всего ничего не делать, зарыв таланты в землю.
 Но чем будем отчитываться перед Господином?

       По поводу “нерелигиозной системы мысли Канта”.
Приведу цитату из философского энциклопедического словаря:
 “Так как Бог не может быть найден в опыте, не принадлежит к миру явлений, то, по Канту, невозможно ни доказательство Его существования, ни его опровержение.
 Религия становится предметом веры, а не науки или теоретической философии.
 Вера в Бога, по Канту, необходима, поскольку без этой веры невозможно примирить требования нравственного сознания с непререкаемыми фактами зла, царящего в человеческой жизни".

       Человек:
 - Без Бога “состояться в образе” невозможно.

       Юлия:
- Согласна. Только с Богом кто-то или без Него – не нам судить.
 Критерий один: “по плодам узнаете”. А недостойным по поводу Таинства сказано: “Сугубый грех иметь будете”.
 Всякий плод должен созреть. Для многих путь к храму труден и сложен, но с помощью Изании они могут туда прийти.
В то время как сектантская отчуждённость некоторых православных отпугивает даже от храма.

       Человек:
- Все захотят руководить.

       Юлия:
 - Можно, конечно, сказать, что телом “руководит голова”.
 Ну а сердце, спинной мозг, нервы, печень, какой-нибудь незалеченный зуб?
 В Изании все друг от друга зависят, все главные.
 Для первой ступени “изменение сознания” состоит в том, что лишь во взаимопомощи можно выжить – живя “по совести”.

       Человек:
 - Чем Вас не устраивает Христос и Его Церковь, что нужна Изания?

       Юлия:
 - Именно Христос, Его учение и Церковь продиктовали мне необходимость создания Изании.
 Об этом подробно рассказывает Мистерия.
 Конечно, Изании тоже будет противостоять первородный грех.
 Так ведь враг нападает и на монахов. И среди них далеко не все спасаются.

       Человек:
 - Остави нам долги наши.

       Юлия:
 - Моё толкование “долгов” перед ближними, как необходимости давать друг другу “хлеб насущный” своими данными Богом талантами (притчи о талантах и о Страшном Суде) – имеет право на существование.
 Отец посылает нам хлеб насущный руками друг друга.
 Так в нашем теле глаза служат всем прочим органам, это их ДОЛГ перед Творцом.

 Но и уши, сердце, селезёнка не являются должниками глаз, потому что в служении всем поступают так же.
 Взаимное прощение долгов во имя жизни – этот принцип положен в основу Изании.

       Человек:
 - Почему третья ступень только для “продвинутых” изан, - остальные пусть погибают?

       Юлия:
 - Ну, во-первых, и в небесных сферах строгая иерархия.
 А во-вторых, Изания лишь помогает каждому желающему освободиться из-под власти маммоны. Стать на путь.
 Если первая ступень – просто взаимное “надёжно, выгодно, удобно”, то вторая и третья доступны только личности с достаточно высокими духовно-нравственными качествами.

       Человек:
- Чего ради изанин Сидоров даст свои деньги?

       Юлия:
 - Вы просто не врубились.
 Не надо никакого начального капитала.
 Допустим, в Интернете даётся информация о Проекте с предложением присылать анкеты желающим принять в нём участие. Можно под псевдонимом.
 Что вы хотели бы получить от Изании и что могли бы ей предложить.
В результате мы формируем банк данных по всем основным насущным проблемам: питание, жильё, трудоустройство. Лечение, служба быта, уход за детьми и их воспитание. Отдых, реализация готовой продукции, ремонт и строительство и т.д.
 Спрос-предложение.
 Каждый получает членский билет, гарантирующий ему помощь Изании по программе “хлеб насущный”, и открывает в нашем компьютерном центре персональный счёт. Где фиксируются по обоюдному договору в условных рублях его приходы и расходы.

       Поэтому, как только Сидоров, нуждающийся в капитальном ремонте дома, даст свои деньги, к нему в тот же день приедет строительная бригада “Иванов с сыном”.

 Стройматериалы для ремонта крыши (например, доски и железо б/у) есть у Петрова, которые ему не нужны и только занимают сарай.
 Петров согласен за это получить несколько породистых коз, которые расплодились у Кузнецова. А Кузнецов за коз согласен установить зубные протезы.

       Подвезёт стройматериалы шофёр Кузькин, которому отремонтировал аварийную “газель” автомеханик Бабкин.
Они это сделают, потому что учительница, изанка Дедкина организовала у себя на квартире небольшой детсад с обучением французскому и с питанием, куда Кузькин и Бабкин устроили своих внуков.
 Развозит детей по домам Кузькин. А кашку на молоке им готовит мать Дедкиной.

У которой, кстати, пустует дом на Украине, в Крыму, где летом могут отдохнуть желающие изане.

       Человек:
 - Дантист захочет жить в своей большой квартире.

       Юлия:
 - Ну что ж, пусть покупает оборудование для врачебного кабинета на свои деньги и просто делает изанам зубные протезы, если хочет пользоваться нашими услугами.

       Ну а козье молочко для нашего детсада поставляет, как вы уже догадались, тот самый Кузнецов. А заодно и огурчики с огорода. И всё учитывается.
 Так что в основе – всё-таки экономика, взаимная выгода.

       Человек:
  - Участие в экономической жизни Вампирии – это помощь ей.

       Юлия: - Не всё сразу. На первой ступени мы постараемся по возможности освободиться, перейдя на автономную систему взаимного жизнеобеспечения и перетянув на свою сторону как можно больше народу.
 Но уже на второй – активно участвуем в инвестиционных программах возрождения страны – промышленных и сельскохозяйственных, научных, культурных, экологических и духовных, постепенно высвобождая всё новые отрасли из-под власти денежных мешков.
 На третьей (да и уже на второй ступенях, подразумевающих членство в Изании), перестаём подпитывать Вампирию своим добровольным отказом от всевозможной роскоши. От участия во всех этих сомнительных шоу, алко, порно и наркобизнесах.

       Вампирия – это паутина хищничества, отвязанности, охмурёжа и бездуховности, опутывающая нашу Родину и всю Землю.
 Из неё в одиночку не вырваться.

       Человек:
 - Принцип “грех в подполье” вообще чужд всякой религии, а уж христианству и подавно: здесь принцип один – прежде всего внутреннее совершенство.
 “Греши, пожалуйста, но чтоб об этом никто не знал”...
А Господь сказал: “Всякий, творящий грех, есть раб греха”.
 Что ж это такое вы проповедуете?

       Юлия:
 - Во-первых, это сказал апостол. А во-вторых, им же сказано, что один Бог безгрешен.
 Вы сами это подтверждаете ниже.

       Человек:
- Каких бы форм общества ни существовало, всюду обнаруживалась человеческая греховность. Вы это чувствуете и предлагаете в качестве борьбы с грехом загнать его внутрь.
А обратиться к Богу за помощью вам не приходило в голову?
 Или вы в Него всё-таки не верите?

       Юлия:
 - Речь как раз о тех, кто не обращается, потому что не верит.
Не дать помыслам стать поступком, преступлением.

       Человек:
 - Не совершение греховных мыслей при наличии мыслей – это и есть фарисейство. Религиозное лицемерие.
 И это намного хуже, чем кающийся совершитель греха.
 Ведь покаяние – свидетельство неукоренённости греха в душе.

       Юлия:
 - Ну, вы приехали!
 По-вашему, любой покаявшийся растлитель, вор, убийца лучше тех, кто пусть подумал о грехе, но совершил его лишь в своих помыслах?
 Или, виртуально согрешив лишь наедине с собой, не стал орудием соблазна для других:
       “Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит”.

       И как быть с потенциальными грешниками - атеистами и невоцерковлёнными, которых на исповедь не затащишь?
Пусть себе свободно разгуливают по улицам, так?
 Ну, понимаю, вам на них плевать. Но ведь они-то и “своих”, православных, могут изнасиловать, ограбить и прирезать.
Где же тут любовь к ближнему?
      
 А фарисей – это как раз человек не только верующий, но и постящийся два раза в неделю, истово молящийся, посещающий храм, жертвующий церкви десятую часть от своих доходов и благодарящий Бога, что он “не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи”.

 А осуждён Иисусом за гордость, за кичливость своими добродетелями перед “грешными мытарями”.
 Фарисей противопоставляет себя “грешникам”, осуждает их, вместо того, чтобы наставить на путь, протянуть руку.
Посочувствовать тем, кто, по его мнению, “пойдут в ад”.
       “Не совершение греховных действий при наличии греховных мыслей” – это не фарисейство, а “борьба с помыслами” – подвиг всех святых.
Фарисей грешит тем, что не ощущает себя грешным, несмотря на “отсутствие греховных мыслей”.
 Благодаря Бога, что он “не такой, как все”.

       Впрочем, принцип “грех в подполье” для религии не слишком подходит – в этом вы, пожалуй, правы.
 Но Изания – способ жизни в миру, где постоянно приходится выбирать из двух зол меньшее.
 По-моему, лучше уж оставить “озабоченного” наедине с персональным компьютером, чем отправлять в бордель – вот уж где действительно финансирование Вампирии!
 Кроме того, надо предусмотреть специальные программы (с помощью медицины, церкви и психологов) для желающих излечиться от грехов и “дурных привычек”.
       Можете предложить вариант получше – милости просим.

       Человек:
 - Ваш пример с Чернобылем неудачен. Практически никто, после того, как стало известно, что произошло на самом деле, не ехал туда добровольно. Вы судите по газетам.
       Юлия:
- Может, и в Великую Отечественную добровольцев не было?

       А за Ваши молитвы – спасибо. Они помогут выстоять в борьбе с настоящим врагом.
       2000-08-21

Отвезла в книжный киоск двухтомники “Дверей”, получила деньги – кое-что реализовали.

 С недавно вышедшим “Последним экспериментом” вышла неувязка – евтушенковское предисловие двадцатипятилетней давности вызвало скандал и книжки отказались брать на продажу.
 Пришлось срочно покупать что-то вроде чёрного фломастера и из каждого экземпляра вымарывать “Евгения”.
 Особенно не расстроилась – “Последний эксперимент” в пять печатных листов никакой финансовой ценности не представлял, предназначаясь для подарков и прочих далеко идущих планов, связанных с будущей Изанией.

       Но зато повесть, как и статья про мои мытарства на торгово-цветочной ниве, помогли делу продвижения в Союз Писателей России.
 Хотя вряд ли кто-то там проникся изанскими идеями – просто пожалели “тётку с фиалками”. Во всяком случае, мне было предложено собирать рекомендации.
 Получила в “Современнике” от Куняева. От отца Димитрия Дудко.
 И от Виктора Сергеевича Розова:

       “Юлию Иванову я знаю с 1962 года, когда она пришла в мою творческую мастерскую , поступив на Высшие Сценарные курсы после нелёгкой победы на отборочном конкурсе. Уже тогда её представленные на конкурс очерки и рассказы отличались необычной по тем временам масштабностью представления о роли человека в мире, размышлением над самыми “глобальными” вопросами бытия.

       Её дипломный сценарий “Откройте – свои”, о советской девочке, искалеченной в фашистском концлагере в условиях “естественного отбора”, превратившегося в озлобленного волчонка, а затем постепенно оттаивающей под влиянием иных, христианских ценностей взаимопомощи и добра, получил высокую оценку и был сразу принят на Мосфильме.
 Хотя и лёг впоследствии на полку по “не зависящим от автора причинам”.

       Надо сказать, что и дальнейшая творческая судьба Юлии Ивановой сложилась непросто. Видимо, из-за всё более проявляющегося духовно-религиозного смысла её произведений, отпугивающего номенклатурных цензоров.
 Её повесть “Последний эксперимент” (“Земля спокойных”) – о “мёртвом” человечестве, потерявшем глубинно-духовную связь друг с другом, увидела свет на родине лишь в журнальном варианте и в сборнике фантастики, хотя и обошла полмира.

       А пророческая книжка “В стране ловушек” (“Лунные часы”), где автор предупреждает об опасностях, грозящих гибелью советскому строю, пролежав несколько лет в Детгизе, превратилась в многосерийный мультфильм. Который даже в выхолощенном виде так напугал цензоров, что был после единственного просмотра снят с эфира.

       Юлия Иванова работала штатным редактором-сценаристом на телевидении (т.о. “Экран”), по её сценариям снято немало игровых и документальных фильмов.

       Последние двадцать лет она жила в своеобразном “затворе”, купив дом в Подмосковье. Работала над романом о путях её поколения к Богу.

Роковое для страны десятилетие “перестройки” внесло в книгу неизбежные коррективы. Опираясь на огромный документальный материал, автор по-новому, с духовно-религиозных позиций, исследует роль Иосифа Сталина в отечественной и мировой истории.
 А также пытается ответить на извечный наш вопрос: “Что делать”? – придумав проект “Изания” (Исполни Закон Неба”).
Модель “коммунизма с богочеловеческим лицом” – не социальной, а духовной Революции Сознания, на базе нашего самобытного исторического пути.
 Духовного наследия святых отцов, религиозных мыслителей и “красных мучеников”.

       Двухтомник “Дремучие двери” вышедший в 2000 году в издательстве “Палея”, не только является глубоким анализом катастрофы, происшедшей с нашей страной. Но и обладает несомненными литературно-художественными достоинствами.

       Недавно опубликована также повесть Юлии Ивановой “Последний эксперимент”, готовится к изданию “В стране ловушек”.

       Полагаю, что вышесказанного вполне достаточно, чтобы рекомендовать мою бывшую ученицу Юлию Иванову в Союз Писателей России.
 Она с 1973 года состояла в Союзе Литераторов РСФСР и ранее никаких попыток вступить в Союз Писателей не предпринимала.

Виктор Розов”
2000-09-19

*   *   *


       “Тема, которую подымает автор - в самом деле, похоже, для многих, если не для всех – дремучие двери.

       Как говорил поэт Есенин: “Большое видится на расстояньи”, - видимо, мы ещё прошли не так большое расстоянье, чтоб всё увидеть.
 Но честь автору. Что она повернула наше зрение на то, чтоб мы увидели.
 Видят не только глазами, тут нужно к этому прибавить и сердце наше, да и разум, как это сделать, если всё ещё настолько кипит, что трудно повернуться.

 А надо. Самобытность России, всё, что здесь происходит, пытаются опорочить или вообще зачеркнуть. Если мы хотим жить, всему этому надо ставить препон.

       Препон ставить нелегко, тем более, что его нужно ставить в одиночку. Помогающих и понимающих, к сожалению, мало.

       Я ещё, нужно сказать, поверхностно ознакомился с романом, но сказать что-то хочется.

       Нравится мне, как совершается действие: одновременно рисуется картина настоящего, выплывает образ Вождя.
 По свидетельству разных документов, мы знакомимся с тем, не как преподносилось, а как было на самом деле.
 Конечно, документы тоже не всё могут сказать, но всё же...
Личное участие во всём происходящем и становление мятущейся души в поисках веры, тут развёртывается всё так.
 Как в жизни было преподавание Закона Божьего в действии.

       Роман сложный и нужно привыкнуть к чтению, чтоб не было искусственным, а естественным.
Теперь много появилось оригиналов, тьфу, играющих в оригинальность...да, это хорошо, но когда оно естественно.
 В романе, на мой взгляд, оригинальность естественна и в то же время не зачёркивается классическая традиционность.
Но не это главное. Главное, что автор, не оглядываясь ни на кого, старается повернуть наше сознание на Сталина.
 О нём много написано, ещё больше говорено, много создано мифов и даже анекдотов, но это не Сталин.
Сталин где-то таинственно скрывается, мудро смотрит на нас и хочет спросить: ну как вам без меня, лучше или хуже - вот что мы скажем?
На этом хочу прервать своё впечатление, ещё для меня не всё отстоялось, хотя образ Сталина всё больше и больше меня привлекает.
 И мне хочется повторить выражение архиепископа Луки: “богоданный вождь”.
 От себя ещё скажу: “мудрый, в безбожное время он делал так, чтобы мы жили по-христиански.
Сам он был аскет, бессеребренник, беспокоился о людях – разве это не от христианства?

       Ну а вера – это тайна души. Я, как священник, имеющий дело с человеческой душой, скажу: он был верующим.
Об этом не только можно догадываться, а есть на то и прямые свидетельства.

       Основное достоинство романа в том, что автор на примерах хочет нам сказать, чем мы можем жить и как выдержать всю нагрузку нашего запутанного времени.

       Ю.Иванову рекомендую в Союз писателей России.

Священник Дмитрий Дудко,
член Союза писателей России”
16-08-2000

*   *   *

       Итак, на дворе октябрь 2000-го. В “полевой” сумке через плечо, кроме рекомендаций батюшки Димитрия и Стасика Куняева, теперь ещё и приведённая выше от Виктора Сергеевича Розова.
 Пожала на прощанье его сухонькую прохладную руку, стандартно пожелала здоровья.

Проносится мысль, что видимся в последний раз. Комок в горле.
 Где-то в этом доме на Аэропортовской, где была писательская поликлиника, жил и Александр Аркадьевич Галич. И мы с Борисом приезжали к Галке, дочке Ангелины Николаевны, играть в преферанс.
 Иногда к нам присоединялся и сам хозяин – помню его прекрасную библиотеку, китайскую собаку Чапу и огромные голубые глаза Ангелины Николаевны, которую мы все боялись.

 “Только не рассказывай Нюсе”, - часто шепотом просил меня Александр Аркадьевич.
 А я так даже понять не могла, какую он видит крамолу в наших невинных походах - то к кому-то в гости с гитарой или без, то в храм, то в клуб, где за столиком всегда набивалась куча народу, в том числе и дам.
 И о ком именно мне велено было хранить молчание от супруги этим, казалось бы, ничего и никого не боящимся, “без руля и без ветрил”, человеком, я не разумела.
 И просто молчала как рыба об лёд обо всех и вся.
 А Ангелина Николаевна только укоризненно покачивала стриженой своей головкой.

       Кодового замка тогда на воротах у входа во двор не было. А так – будто ничего не изменилось...
Вон в том подъезде жила Тюлька Полякова, которая потом слиняла в Америку.
Её мать, бывшая жена юмориста Владимира Полякова, автора песни “Какая чудная земля вокруг залива Коктебля”, с молодым мужем Эдиком, врачом и владельцем авто, потихоньку продавали антиквариат, готовясь к отъезду.
 Мы с Борисом и Тюлькой пили пунш из серебряной крюшонницы, слушали редкие пластинки (Пола Анку и “Боже, царя храни!”) и время от времени звонили домой – уложила ли свекровь спать дочку Вику...
Тогда я тоже мечтала вступить в Союз Писателей или Кинематографистов.

       “Но где ты, прошлогодний снег?”... - и Кучборская, преподававшая на факультете зарубежку, читая нам с кафедры Франсуа Вийона, с коротким смешком воздевала глаза и руки к небу...
       А теперь у меня в сумке как раз три необходимые рекомендации. И ещё всякие там полезные бумажки, и ксерокопии из статей, и реклама книжек...
И стою я на Киевском вокзале, поджидая электричку. И смотрю на мента, который недавно волок меня с вёдрами и букетами в автобус на предмет несанкционированной торговли цветами.

       В цивильной упаковке он меня, само собой, не узнаёт.

       - Привет, - улыбаюсь, - Не признал? Ты мне ещё вёдра помогал в автобус затаскивать, брюки свои водой облил, помнишь?
 Ещё спрашивал, почему я не борюсь...

       - А, писательница… Ну как же...
       - Так вот, я борюсь.
       - Это что? - вертит он в руках ксерокс статьи из “Завтра”, - Нажаловалась?

       - Да ты не бойся, никаких фамилий, ни номера отделения. Даже вокзал неизвестно какой.
 Так, ставлю проблему.

       - А-аа. Слушай, дай почитать? А можно я начальству покажу?
       - Бери, бери, для вас и ксеранула.
 Ну ладно, а то скоро электричка.
       - Сегодня не торгуешь?
       -Чем?
       - Ну этими своими… Лютиками.
       - Ромашки спрятались – мороз на дворе. Теперь до весны.

       - А розы? – улыбается он, - Бабки ваши шмыгают тут с букетами. Дохлые, правда.
       - Бабульки?
       - Да розы. Бабок хоть в рефрижератор, ничем не возьмёшь...

       - Роза вянет от мороза, но цветёт бабуля Роза, - сымпровизировала я и рванула на платформу.

       Не знаю, что там конкретно говорило начальство, но вскоре легальный цветочный базар прикрыли на несколько месяцев.
 Не ведаю, имела ли к тому отношение моя статья, но в результате, насколько удалось узнать, дело кончилось повышением и упорядочением налогов (разумеется, для арендаторов).

 Возобновится к началу нового сезона и наша несанкционированная торговля. Но до этого ещё добрых полгода.

   *   *   *
Убивай животных - в тире,
А бандюг мочи -
В сортире!

Зря, Вов, щукаря замучил -
Лучше б мафию прищучил!

 

*   *   *

Менять кумиров, как перчатки,
Порой опаснее взрывчатки...
В объятьях нежимся, друзья -
Сегодня ты,
А завтра - я...

Но вот отвергнутый кумир
Уже не приглашён на пир,
И струны жалобно дрожат,
И рифмы при смерти лежат...

И замолкает скорбно Лира
Низверженного в прах кумира.

Не верьте "душенькам", друзья -
То ты в мужьях у них, то я...
Вставай, бард, унывать нельзя!

Да будет к творческим Весам
Лишь Бог допущен.
Лишь ОН САМ...