Библиотека

      
 Идеалистка:
  - ИЗАНЕ, ПОМОЖЕМ СПАСТИ РЕБЁНКА!

       Тамара Кисель:
 - Помогите, моя дочь умирает. Спасти её может лишь лечение стоимостью около 40000 долларов. Мы почти собрали необходимую сумму – не хватает 3000 долларов.
Люди, помогите!!!

       Юлия:
 - Очень сочувствую вашему горю. Но Изания, к сожалению, пока лишь проект, который я изложила в своей книге “Дремучие двери”.
 Одно дело придумать, а другое – воплотить в жизнь.
Сейчас она (жизнь) такова, что автор должен не только написать, издать, организовать рекламу и реализацию своего произведения, но и сам осуществлять заложенные в нём положительные программы и проекты, если таковые имеются.

 Прочим гражданам, особенно должностным лицам и организациям, всё это до лампочки.
 Я – не "идеалистка”, и, предвидя такую ситуацию, нашла способ “раскрутить” Изанию практически без начального капитала.
 Более того, намереваюсь вложить в неё личные средства, а Бог даст, и остаток жизни.

 Понимаю, вам от этого не легче.
 Изания, как система автономного взаимного жизнеобеспечения, когда наша страна, как протараненная субмарина, лежит на дне, а вокруг сплошной “ SOS!”, нужна немедленно.
 У нас должны быть свои врачи, в том числе и за рубежом. Столовые, прачечные, детские сады и ремонтные мастерские. Автотранспорт, связь, жилищный фонд, касса взаимопомощи (впоследствии Изан-банк ) и охрана.
 Причём, никуда не надо переезжать, никаких “необитаемых островов”.
 Каждый, имеющий членский билет Изании, будет под её защитой. Не только экономической и юридической, но и духовно-идеологической.
       2000-08-25

*   *   *

       Идеалистка из Израиля:
 - Вы имеете в виду заметку автора “Читателям об Изании”?
 Да, вначале я её сочла обыкновенным религиозным воззванием и до конца не дочитала, а зря…
       В общем, идея ясна.

       Ах, был бы такой Изан-банк…как легко мы помогли бы, например, той женщине, письмо которой с просьбой о помощи и сборе денег на лечение ребёнка опубликовала я вчера.
       Но возможен ли этот банк?

       Я от природы человек очень доверчивый, но последние годы меня, увы, научили не верить безоглядно даже тому, во что поверить очень хочется. Вкладывать в банк почти весь свой доход и получать из него всё необходимое для жизни…

       Возникают вопросы:
 Банк – это учреждение. Кто будет им управлять? Кто даст гарантии сохранности вкладов? Кто проконтролирует распределение средств?
 Короче, грубо говоря, где гарантии, что вкладчиков не обманут и их деньги не пропадут?

       Допустим, мы считаем, что каждый, вступающий в Изанию, готов жить по нравственному закону. А как проверить, что это так? Что в наши ряды не войдёт кто-то, живущий совсем по другим законам и желающий использовать нашу доверчивость в своих интересах.
 Кто-то сказал, что все великие идеи задумываются самыми мудрыми и благородными людьми, а их плодами пользуется негодяй.
 Где гарантия, что такого не будет с Изанией?

       Простите за такие рассуждения, но я представила, что рассказываю об Изан-банке своим знакомым или даже собственной семье.
 Поверьте, они славные, честные люди и вполне подошли бы, как граждане Изании. Но они в неё не поверят.
       2000-08-16

*   *   *

       Идеалистка:
 - Не можете ли вы кратко объяснить свою идею: что такое Изания?
 Новая церковь, коммуна, общественная организация?
 Будут ли её члены строить справедливое общество, живя вместе обособленно(коммуна), или действуя среди людей?
 В последнем случае что они могут сделать, когда сильные мира сего презирают нравственный закон и творят всё, что душе угодно.
А что могут люди высоконравственные: призывать к добру (кто их слушает) и пытаться помогать обездоленным (если да, то на какие средства)?

 Я давно думаю над этим вопросом и не вижу ответа.
А вы его знаете?
 Если да, расскажите, пожалуйста, кратко. Только не говорите, что этим людям поможет Бог. Простите, но я не верующая.
 А вот в человеческое благородство и возможность устроить жизнь по нравственному закону верю…Теоретически.
Потому что не знаю способа. А Вы?
       2000-08-14

       Юлия:
 - Не новая церковь и не коммуна, а некий Союз.
Только не “республик свободных”, а свободных граждан всех республик и нереспублик.

       О личной свободе.
Суть её в том, чтобы, свободно подчинившись внутреннему закону (совести), найти и исполнить своё Предназначение в этом мире. Внеся таким образом личную лепту в существование живого Целого, каковым является человечество, и получив взамен Жизнь.

       Или выбери духовную смерть, пытаясь заставить всех служить “себе любимому”.

       Сейчас для многих осуществить Призвание, достойно самореализоваться, практически невозможно. Повсюду – тромбы, непробиваемые некротические зоны из захвативших средства и власть “вампиров” и обслуживающих их чиновников.

В результате – инфаркты, инсульты многих судеб. А чем помочь?

 Наша трагедия в том, что мы с нашими призваниями, золотыми руками, идеями, талантами и порывами не востребованы, от чего мертвеем и засыхаем.
Задействовано лишь набивающее карманы.
Чаще всего это непотребства, дурь. Алчность, распутство и всевозможная патология.

       Короче, нас перемалывает чудовищная система, безумная и разрушительная.
 Требующая подчинения её безумию и порокам, вместо того чтобы нести друг другу помощь и жизнь, как того требуют здравый смысл и совесть.
Система и нас волей-неволей делает хищниками.

       Для меня вышесказанное - не религиозная или этическая проповедь, а вопрос жизни и смерти. Даже с чисто рациональной позиции.
 Изания – попытка пробить, наладить общий животворящий кровоток в обход опухолей и тромбов.
       Страшно смотреть, как самые, казалось бы, неподкупные члены нашей оппозиции, едва дорвавшись до кормушки, на глазах превращаются из “народных защитников” в “бездонных потребителей”!
 Обжорство, особенно за счёт последнего куска хлеба изо рта ближнего – тяжкое заболевание.

*   *   *

       Идеалистка:
 - За что я ненавижу современный миропорядок?…Это что деньги решают всё.
 Ну, такая мини-Изания по взаимопомощи существует в любом доме между соседями.
 Но как это поможет в решении современных проблем?

       И даже помогать людям без денег не получается. Я, например, всегда старалась помогать старикам-соседям: ну убрать, в магазин сходить. А пенсии им тогда и так хватало.

       А теперь всё упирается в деньги.
       В Союзе да, излишки были. Мои родители, например, копили детям на свадьбу, на обзаведение… да не успели. Те деньги реформа превратила в пыль.

       Конечно, в соответствии с вашим проектом было бы разумнее дать их, пока дети растут, какой-нибудь молодой семье. А те бы в будущем помогли им и детям.

 Или тоже похоже на Изан-банк – у нас на фабрике была такая система, что, если хочешь, часть своей зарплаты перечисляешь в специальный фонд на счету предприятия.
 А с того счёта и дом культуры, и детсад, а ещё можно было получить беспроцентную ссуду, даже на кооператив.
 Но ведь всё это было в Союзе, с ним и ушло.

       Юлия:
 - Представьте себе – бригада строителей, пайщиков кооператива, возводит некий общий дом.  Там есть каменщики, плотники, кровельщики, стекольщики, маляры, сантехники.
 Никакой конкуренции – каждый добросовестно делает своё дело, так как знает – в доме нам жить вместе. И если крыша будет течь или в окна дуть – плохо будет всем, в том числе и моей семье.
 Это – Изания.

       В Союзе мы всё терпели, потому что по идее пахали на укрепление нашей общей “крепости” от “вампиров”.
 А теперь? Пахать на то, чтоб они жирели, развратничали, строили бордели, казино и наркопритоны для наших же детей?
 Мы не призываем к насильственной революции, мы просто должны научиться обходиться без них.
 С помощью Изании мы обеспечим друг друга всем необходимым, в том числе и работой.
 Вы совершенно справедливо пишете, что сейчас “деньги решают всё”.

 В том-то и дело. Это та самая марксова “прибавочная стоимость”.

 Мы же в Изании будем обмениваться собственным трудом и ресурсами друг с другом. Потому что как только деньги “выходят на улицу”, к ним присасываются перекупщики, рэкетиры, сутенёры, банкиры, жрецы всевозможных пороков.
 А ресурсов у нас полно, иначе из страны не вывозили бы миллиарды долларов.
 И главный капитал – мы сами.
 Наши силы, таланты и возможности.

       Идеалистка:
- На этот вопрос: “а что мы можем?” и унылый ответ: “суждены нам благие порывы, но свершить ничего не дано” мне самой до смерти надоели.
 Так что если у вас есть конкретные идеи, я к вашим услугам.
Правда, я сейчас живу за границей, но проект же без границ…

       Юлия:
 - Вы правы, проект без границ. От вампиров стонут везде. А если где-то и живут “хорошо”, то, как правило, за счёт ограбленных и охмурённых стран и народов. Вроде нас, “совков”.
 Этот грех рано или поздно аукнется бедой. Не на родителях, так на потомстве.

*   *   *

       Идеалистка:
  - Наслаждением считаю общение, помощь другим.

       Юлия:
- Верю, проект мы совместными усилиями раскрутим. Рассказывайте “нашим” об Изании – их распознаете по тоске по настоящему Делу.

       Идеалистка:
 -Я не верующая.

       Юлия:
 - Постарайтесь прояснить для себя – во что именно вы не верите?
 В божественное происхождение человека?
 В некие высший Разум и Смысл мироздания?
 В религиозные догматы хотя бы основных конфессий?
 В бессмертие души?
 Разберитесь в себе самой – это очень важно.

       Вообще-то мы в Изании не будем дискутировать о вопросах веры – здесь право каждого на тайну.
 Поставим барьер лишь для не признающих Закона Неба (совести), который практически одинаков во всех основных религиях, включая “Моральный кодекс строителя коммунизма”.
 Отвергнем и сатанистов всех мастей.

*   *   *

       Идеалистка:
 - Я убеждённый антисталинист и не совсем понимаю, что вы, стремясь к жизни по законам добра, в этом образе нашли?

       Юлия:
 - Вообще-то примерно четверть “Дремучих дверей” посвящена ответу на этот вопрос. Который, видимо, разрешим лишь с духовно-религиозных позиций. Хотя сейчас и многие сугубо земные граждане снова превозносят вождя.

 И это не только тоска по “твёрдой руке”. По огромной великой стране, которую при нём никто не смел обидеть. Которой мы гордились, любили и защищали ценою жизни.

 Пусть за шкирку, пусть кнутом и ценой невероятного напряжения, но “пастырь” (название книги Булгакова о Сталине) нас загнал на небывалую высоту.
 Хоть там и не было сытных лугов и тёплого хлева, но мы во главе с “Иосифом Грозным” поднялись над царством Маммоны, в котором, кажется, и вы задыхаетесь.

 Оно не оставляло нас в покое и, отстреливаясь, мы попадали порой в своих и друг в друга.
 Но ведь мы “врагов народа” не выдумали! Никакая это не паранойя.
 Теперь-то они скинули овечьи шкуры и народ на себе ежечасно испытывает их когти и клыки.

       Разодрать на части “Союз нерушимый” и растащить по кускам – такую “свободу” мы бы с вами имели давным-давно, не будь “удерживающего” Иосифа.

*   *   *

       Идеалистка:
  - Насилие – это, я считаю, хуже всего на свете. И хуже власти ненавистной нам Маммоны.

       Юлия:
 - Ну, это дело вкуса. По мне так лучше строгий отец, запирающий на десять замков неразумную дочь. Чем соблюдающий её “права и свободы” беспорядочно трахаться, спиваться, колоться и умереть от спида.
 А разве власть Мамоны – не насилие? Не рабство у чужой и собственной “дури”, за которые приходится потом так тяжело расплачиваться? Душевным и духовным кризисом, болезнями, а то и самой жизнью.
 Знаете, верующее сознание общепринятую “свободу” именует “отвязанностью”.
 Да и многие неверующие в конце пути проклинают её, сокрушаясь о “загубленной жизни”.

       Вы правы, конечно. Насилие, штука неприятная. Но есть насилие во спасение, а есть – в погибель (это когда девочек пионерского и комсомольского возраста продают в турецкие бордели).
 Прекрасно, разумеется, когда человек свободно соблюдает Закон Неба (совести) – верующие таких называют сынами или “рождёнными свыше”.
 Но таковых, увы, единицы. А большинство народа нуждается порой в мудром и жёстком пастыре, оберегающем от неверного пути, пропасти и хищников.
 Именно с этих позиций я защищала вождя в Мистерии.
Не говоря уже о том, что он спас многие народы от фашизма. То есть от полного уничтожения.

       Кстати, я сама (говорю совершенно искренне) благодарна советской власти за те духовно-нравственные основы бытия, которые, несмотря на внешний атеизм, нам прививали.
 Например, для чтения и переиздания отбиралось лучшее из классики.
 А фильмы, песни, всевозможные кружки, спортивные секции?
В моём послевоенном детстве дети были главными. Для них строили “светлое будущее”, где будут летать – так мы его и рисовали в тетрадках.
 А потом я без труда приняла ценности христианские.

       Теперь страна рассыпается в прах, как лишённое души тело. Я имею в виду даже не физическую, а духовную гибель, несмотря на возрождение и строительство храмов.

*   *   *

       Юлия:
 - Об Изан-банке. По-настоящему он будет возможен лишь когда раскрутимся – обезопаситься надо со всех сторон.
 Будет он, в основном, инвестиционным. То есть средства не должны навариваться или простаивать, а всё время работать на “дело жизни” всех и каждого.
Они будут выдаваться под гарантию отработать в системе Изания, сдать ей что-то в аренду или постепенно вернуть по договору.
 Скользящий график взаимозачётов и услуг, в том числе и денежных.
 Систему компьютерного учёта и параллельных личных карточек надо тщательно разработать с помощью специалистов.
       Поскольку все счета (дебит-кредит) будут на виду, халявщики и рвачи сразу проявятся.

       Конечно, если вы скажете сразу своим знакомым и родственникам: “Гоните деньги”, они не дадут и будут правы. Поэтому поначалу мы будем работать на взаимозачётах в у.е. – так урвать сложнее.

       Мои ответы получаются очень длинными. Но ведь всё приходится объяснять и обосновывать, строя мост между людьми самых разных убеждений, которых необходимо объединить.
 Если что-то вам покажется интересным, распечатайте и дайте прочесть другим.

       Размещаю на сайте ещё одну свою книгу, которая скоро выйдет. На этот раз небольшую повесть, как раз “для интернета”.
 В Союзе она публиковалась давно и лишь в журнальном варианте.
       2000-08-29

*   *   *

       Идеалистка: (о “Последнем эксперименте”)
 - “Проглотила” за два обеденных перерыва.
Люблю книги, где захватывающий сюжет сочетается с глубокими мыслями, а эта как раз из таких.
 Странно, что её не хотели издавать у нас.
 Если бы такая повесть была написана в наши дни, она никого бы не удивила.
Но вы говорите – ранняя.
 Это какой же год? 70-е или ещё раньше?

 Что вас в те времена натолкнуло на такие идеи?
       2000-08-31

“Изания – выход”

Часть 5
(Приложение для тех, кто не в курсе Проекта или не понял.
У остальных автор просит прощения за неизбежные повторы)

ТРИ "ЗА" И РУССКАЯ ИДЕЯ.

В Изании исчезнет извечная вражда между богатыми и бедными, между трудом и капиталом.

 Её принцип – каждый должен иметь всё необходимое для успешной деятельности: писатель – рабочий кабинет, композитор – рояль, учёный – лабораторию, сантехник – набор инструментов.

 Но это совершенно не означает, что банкир должен питаться осетриной и зернистой икрой, а уборщица – баклажанной или килькой. Все должны питаться полноценно, согласно особенностям организма и индивидуальным рекомендациям компьютерных тестов.
 Такие тесты и рекомендации (не только по вопросам здоровья и питания) каждый изанин сможет проходить регулярно.

Заинтересованность материальную заменит духовная.
 Осуществится бескровная революция сознания – не нажиться, попировать или возвыситься, тем самым лишь умножив “долги”, но успеть вернуть их, исполнив предназначение.

Русская идея тем и велика, что она вселенская.

 И если Россия – сердце в организме человечества, то сила и могущество этого сердца всегда заключались в том, что оно живило и одухотворяло весь зажиревший падший мир.
 Даже когда держало его на строгой цепи и диете или сотрясало “революционными кризами” и войнами.
 Чтоб “землю в Гренаде крестьянам отдать”...

Даст Бог, и до наших и не наших президентов дойдёт, что “национальная идея” – не конкуренция, не иссушающая борьба народов друг с другом за место под солнцем, а взаимодополнение и взаимовыручка, без которых человечеству на общей земле не выжить.

“И перекуют мечи свои на орала, и копья свои – на серпы”.

Но надежд на появление таких государственных лидеров мало, поэтому путь Изании - от личности к личности.

 Опираясь на лучшее в человеке, на его “богоподобие”, отделив тем самым человеколюбие от греха человекоугодия - отобрать тех, поначалу немногих, кому предстоит образовать новый Союз.
 Ведь штабы (горячие линии) Изании можно организовывать повсюду, решая насущные проблемы как на местном, так и глобальном уровне, при помощи самых современных средств связи “всех со всеми” (но в рамках самостоятельной защищённой системы), о чём говорилось выше.

Дело в том, что впервые в истории эти мобильные средства наконец-то позволяют “выйти из Вавилона” не отдельным монашествующим отшельникам, а простым мирянам.

Причём не в одиночку, а как приказано в “Откровении”:
 “Выйди от неё, народ Мой”.
 Не через подвиг “отцов-пустынников” или бегство в очередной “Китеж”, а с помощью компьютерной мыши, кнопок мобильника, пейджера или обычного телефона.

“Дабы скорей узреть, оставя те места,

Спасенья верный путь и тесные врата”.

        (А.С.Пушкин, Странник, 1835 г.)

И “те места” оставлять не понадобится.
 Тем более что каждый человек высшим промыслом посылается в этот мир в определённое место (страну) и в определённую историческую эпоху для исполнения вполне определённой личной сверхзадачи (предназначения) в русле общего замысла.

Добровольное разделение человечества на право получить или отвергнуть “билет в вечность” тоже входит в исторический Замысел.

“Широкому” пути падшего мира (“похоть плоти, похоть очей и гордость житейская”), что в переводе означает: “хочу здесь пировать, обладать и властвовать”, противостоит “тесный”: (“хочу вернуть долг Творцу, исполнив предназначение”).
 Олицетворением первого пути является старуха из пушкинской сказки с её итоговым разбитым корытом.

“Исполни Закон” (Замысел, Заповедь об отношении к ближнему).
 Замысел, Завет (Закон), Заповедь...
 Эти три “ЗА” восходят к образу Святой Троицы, Единосущной и Нераздельной.
От Предвечного Совета и Ветхого Завета – к Новозаветной заповеди: “Да любите друг друга”.

 К Откровению человекам, что “Бог есть Любовь” - об изначальном и конечном всеединстве в Царстве. Где Отец ждёт всех детей, свободно отрёкшихся от гордого и жадного зверя в себе, врага Дому Отца, куда “не войдёт ничто нечистое”.

Человеческая единица, о которой Маяковский сказал, что она “вздор и ноль”, становится великой и могущественной Единницей, если добавить к ней всего лишь одно утерянное первородным грехом “Н”, обозначающее “Небо”.
 Разумеется, в духовном понимании.

*   *   *

СВОБОДА ИЛИ ОТВЯЗАННОСТЬ?

Исполни Закон Неба.
 Накорми, одень, дай крышу над головой, излечи, ободри, поставь на ноги, наставь отчаявшегося на путь.
 Иными словами, спаси, умножив жатву Господню.

 Всё это – Изания , союз единомышленников, ставящих повеление Неба превыше рукотворных кодексов падшего мира, которые, как известно, “что дышло”.
Ну а на житейский язык принцип построения Изании переводится весьма буднично:
 “Вы – мне, я – вам”.

 Эта формула, как уже подчёркивалось неоднократно, - способ существования всех составляющих любого живого организма, гарантирующая бесконечный выигрыш каждому, кто ей следует.

Я, малая клетка, добросовестно исполняя свою специфическую функцию, работая “на всех”, получаю взамен всё необходимое от многих тысяч других клеток, работающих на жизнь Целого, а значит, и на меня.

 Выигрыш – бесконечно велик, однако такая система возможна лишь при условии, что все участвующие соблюдают единые правила “игры”.
 В земных масштабах приверженцы “тесного пути” обычно насильственно сбивались с него на погибельную “большую дорогу” очередными “кратами”, захватившими в данный момент власть.

 Плутократами, демократами, бюрократами, партократами, автократами или даже теократами, пытавшимися саму Рыбку Золотую заставить служить у них “на посылках”.

“Благодетелей” при этом ещё и требовалось благодарить за очередное “освобождение” - под дулом пистолета, железного кулака или княжеского указа.
“Его величество капитал” сменялся “булыжником пролетариата”, которым размахивал уже новый “всенародно избранный” с сонмом прилипал-чиновников.
Горький удел всегда плясать под чужую, вернее, “чуждую” дудку, отдавая “богово кесарю” и делаясь “рабами человеков”.

Печально усмехался по этому поводу ещё незабвенный Александр Сергеевич (“Не дорого ценю я громкие права”):

Я не ропщу о том, что отказали боги

Мне в сладкой участи оспоривать налоги

Или мешать царям друг с другом воевать;

И мало горя мне, свободно ли печать

Морочит олухов, иль чуткая цензура

В журнальных замыслах стесняет балагура.

Всё это, видите ль, слова, слова, слова.

Иные, лучшие мне дороги права;

Иная, лучшая потребна мне свобода:

Зависеть от царей, зависеть от народа –

Не всё ли нам равно?

Его предшественник и тёзка тоже роптал:
 - Служить бы рад - прислуживаться тошно.

Попытки вырваться из порочного круга, объединяясь во всевозможные утопические общины (о монашествующих речь не идёт) – обычно заканчивались крахом.

“Утопии” оказывались раздавленными или внешним врагом (стоящей у власти “кратией”), или внутренним - бытовыми склоками и несовместимостью людей, вынужденных селиться вместе.

 Хотя человеку просто достаточно “служить” - данными Богом талантами и любимым делом, каждому на своём месте, исполняя заповедь.
 Хватит с него и живущей под одной крышей родни – впрочем, и здесь приоритет следует отдавать не родовым, а высшим ценностям:
“И враги человеку - домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня”.

 Подвергаться же дополнительным искушениям недостатками, слабостями и вредными привычками людей незнакомых, пусть даже единомышленников, искусственно скованных с тобой “единой цепью” и “мелким бесом” бытовухи, редко кому по силам.

 Невозможно представить себе ловеласа Александра Сергеевича, игрока Фёдора Михайловича и крутого моралиста Льва Николаевича позднего периода, мирно уживающихся на одной лестничной площадке или в одном доме творчества.

Даже святые порой не выдерживали искушений совместного монастырского бытия и удирали “в затвор”.
 Изания полагает, что личные грехи – предмет твоей сугубо тайной исповеди перед Богом и Его Церковью (или собственной совестью).

 В эти дебри посторонним лучше не вламываться при условии соблюдения “грешником” определённой этической конспирации – не послужи соблазном.
 То есть - “грех в подполье”, может быть, лучше всего в персонально-виртуальное:
 “Изания предупреждает, что производимые вами действия вредят вашему телесному и духовному здравию”.

Принципы построения Изании не изолируют от мира - просто вы сможете общаться “вживую” лишь по обоюдному расположению.
 Освобождая друг друга от искушений осуждать и вторгаться, назойливо пытаясь исправить то, что тебе неподвластно и вообще не имеет прямого отношения к делу.

 Лучше тайна исповеди, чем фарисейское вычёркивание человека из Союза Взаимопомощи только потому, что он выпивает лишнюю рюмку, чересчур часто меняет наряды или привязанности.
 Изания даст возможность, не ведая о соломинке в чужом глазу, уделить больше времени извлечению “бревна” из собственного ока, отделит “пшеницу” от “плевел” раздражающих бытовых мелочей, освободив время и нервы для главного.

В конце концов Чайковский для нас – создатель Первого концерта и “Лебединого озера”, а не извращенец, которому место в аду.
 Если бы мы не имели установку свыше видеть в человеке прежде всего его светлую сторону, Чайковский остался бы в народной памяти просто развратником, да и не он один.
 И не было бы в мире не только “Лебединого озера”, но и ещё много чего хорошего.

Таким образом, современные мобильные средства связи впервые предоставляют шанс “оппозиции” свободно и легко объединиться “миром”.

Не “стенка против стенки” на почве территориальной, классовой или национальной вражды, что даже в случае победы рано или поздно обречено на провал, так как несёт в себе бациллу насилия над побеждённой стороной с ответной жаждой реванша.
 Изания - союз сердец, настроенных на единую волну объединяющего их Закона Неба.

*   *   *

“МОИ ОВЦЫ СЛЫШАТ МОЙ ГОЛОС”.

Подлинная свобода дарована Творцом, и никакой кесарь не в силах её отнять, потому что она, как и ведение о Царствии, “внутри нас”.

 В конце концов, всегда остаётся право отдать жизнь за свой выбор.

 Но свобода на земле начинается тогда, когда каждой личности предоставлена реальная возможность осуществить её на деле, двигаясь, восходя по избранному пути.

 Изания - именно такой выход для противников нынешней порочной цивилизации, предлагающей, кроме перспективы физического и духовного умирания, лишь альтернативу “двух зол” - принять печать зверя или примкнуть к террористическому интернационалу.

 Изания – мирный выход для ограбленных, униженных, невостребованных и предоставленных самим себе.
И для тех, кто, всё вроде бы имея, понимает, что “так жить нельзя”.
 Что “всё не так, ребята”.

Изания исходит из того, что “основным инстинктом” в человеке является отнюдь не продолжение рода, а самоутверждение:
“Я сказал: вы - боги, и сыны Вышнего все вы”.

Надо только отличать самоутверждение “в Боге” (любящие Отца наследники Его дела) от сатанинской гордой “свободы от Бога” и Его Закона с “демократическим” лозунгом: “Запрещается запрещать”.

 Когда человек вынужден в обмен на хлеб насущный служить “отвязанным” верхам, продавая тело, таланты и душу. Питать чужие грехи и страсти, культивирующие в человеке личину зверя, тёмную сторону падшего естества.

 Реализация, как известно, зависит от спроса.
 Разве отдавать свои силы и таланты всем этим сомнительным непотребным “бизнесам”, вскармливая пусть чужой грех, не означает умножать собственный?
 И причём тут свобода?
 Подчинение даже избранному “демократическим путём” большинству отнюдь не бесспорно. Как известно, Христос был их голосами осуждён на казнь.
Предсказано, что так изберут и Зверя.

“Не следуй за большинством на зло”, - предупреждает Писание.

Но подобная практика длилась веками, независимо от того, какой строй на дворе.
Некоторым исключением был разве что Советский Союз.

 Но на деле опять же навязанные разношёрстному обществу “господ-товарищей” обязательные правила игры, пусть по идее прекрасной и справедливой, с первых же мгновений породили шулеров, которые, начав с кражи ладьи, в конце концов, просто опрокинули доску.

 Удивительно, что этому всенародному противостоянию царству Маммоны всё же удалось продержаться почти три четверти века.
 Оно, это противостояние, в определённые моменты советской истории было воистину массовым и свободным.

Что же нам делать теперь, как жить дальше?
Неужто продолжать волей-неволей участвовать в свальном грехе и кровавых разборках из-за собственности, продавая тело и душу за горсть объедков с барского стола?

Твой выбор служения - Богу или Маммоне.
 Изания предоставит реальную возможность отдавать всё лучшее в тебе - силы, способности и “души прекрасные порывы” тем, кто нуждается именно в них для осуществления таких же добрых и высоких целей.
 И получать взамен недостающее от других.

 Этот процесс должен стать не просто отдельными проявлениями взаимного милосердия, а образом жизни, как нам и заповедано.
 Именно таким представляется общество Будущего Века, но на земле оно никогда не будет полностью построено.
 Потому что в самом процессе ежеминутного отделения “пшеницы от плевел” - смысл исторического времени, отбирающего “зерна” для грядущего сева в Вечности.

“С Богом” тот, кто интуитивно или осознанно стремится достичь и желает другим – мира с самим собой, с людьми и Небом, исполнения Предназначения, то есть “билета в Вечность”.

 На духовном языке это называется “жаждой подлинного бытия”.

 Цель Изании – превратить человека, раба родовой необходимости, где труд - наказание падшему Адаму: (“проклята земля за тебя; со скорбию будешь питаться от неё во все дни жизни твоей”) - в сына, вернувшегося к Отцу после долгих мытарств.

 В наследника “по образу и подобию” (“не раб, а сын наследует Царство”).

 В сотворца Творцу, желающего “послужить” Ему, а не приумножить долги, оставив после себя лишь гору отходов, кладбище загубленных жизней да цепь нереализованных нулей на счету, символизирующих вечное банкротство.

 В хозяина 7-го дня творения, когда Господь “почил от трудов”, завещав человеку возделывать, хранить и творчески обустраивать землю.
 Тем самым восходя к 8-му дню Будущего века.

  Случилось это перед самым Новым Годом.
 Числа не помню, передавали только, что были несколько дней подряд небывалые выбросы на Солнце, магнитные бури и прочие катаклизмы, из-за чего даже какой-то японский спутник с орбиты сошёл.
  Ну и я сошла.
  Чувствовала себя неважно давно, но, как всегда, старалась не обращать внимания.   
  Наверное, была среда, потому что ездила в Москву.
  Вернувшись, решила немного “взбодриться” и поработать за компьютером, выпив, в виде исключения, вторую чашку кофе.

  Внеплановый кофе плюс магнитно-солнечные происки, наверное, и вызвали приступ - с повышением давления, глотанием лекарств, бессонной ночью и прочими, уже привычными, неприятными последствиями.
  Но к утру, вопреки обыкновению, давление не снизилось. Пришлось принять ещё одну таблетку.
И более того, стало спотыкаться сердце. Не “мерцать”, как год назад, а именно “спотыкаться”, как старая усталая кляча.
Несколько шагов – остановка. Ещё пару ударов - опять остановка.
  Будто раздумывая – а стоит ли вообще куда-то топать?

  Задерживала дыхание, надавливала на глазные яблоки, звонила знакомым врачам, принимала какие-то снадобья...Всё бестолку.
Спотыкалось, кляча.
Остановится, потом заворочается где-то в средостении, заспешит. При волнении, быстрой ходьбе.
Я пугалась, хваталась за пульс. Частит, спотыкается.
  В общем, приехали.

  Врачи посоветовали сделать кардиограмму и пройти обследование.
Это вообще повергло меня в панику.
  Наверняка что-нибудь найдут, придётся таскаться по анализам. Потом положат в стационар, а может, и на операцию...
Дом на Бориса оставить нельзя по известной причине – начнут собираться дружки-соседи, того гляди споят и спалят...
  Прежде всего, конечно, опять были у меня мысли о неоконченной книге, о папках с материалами наших дискуссий по “Изании” и читательскими письмами...
О так называемом “имуществе” в лице дома не думалось, не говоря уж о мебелЯх и тряпках. Хотя, конечно, тоже, вроде бы, жалко.

  Решила жить, как жила. Как Бог даст.
  И будь, что будет...

  Старалась не напрягаться и не волноваться, по-прежнему делала по утрам довольно интенсивную гимнастику, игнорируя эти самые систолы.
Обливалась холодной водой, продолжала работать над “Дверью в потолке”, отвечала гостям на сайт, ездила в Москву...

С последним было труднее всего - даже дойти до станции, особенно “под грузом” книг. Пару раз выручали попутные машины. Ну а в Москве...
Чуть прибавишь привычно шаг – спотыкается мотор и частит. Поволнуешься - опять трепыхается.

  В последний раз перед Новым Годом собралась, как всегда, на электричку, простилась с Борисом и вдруг поняла – не могу. Страшно.
  Вдруг станет в дороге плохо, не доеду, заберут на скорой в больницу, и тогда...
Мой мир без меня. И кто знает, на какой срок.
А что будет с книгой?

И никуда не поехала...
Раз, другой, третий, по возможности перепоручая свои дела то тому, то другому.
Чаще всего Борису, которого прежде старалась пускать в Москву как можно реже, особенно на семейные торжества. Из-за его больных ног и опасения, что пойдёт в разнос.

Дочь с зятем усаживали его ужинать, стол щедро накрывали, контроль в лице меня отсутствовал...
Обычно он возвращался, что называется, “на полусогнутых”, в буквальном и переносном смысле.
А назавтра у обоих зашкаливало давление.

2004 год

  Новый год мы с Борисом встречали вдвоём. И, тем не менее, ночь выдалась бурной.
К вечеру стало ни с того, ни с сего вышибать электропробки, одна даже раскалилась, запахло жареным – в прямом и переносном смысле.

Обегала соседей, одалживала пробки, меняла, переставляла – бестолку.
Позвонила дежурному электрику.
Тот ответил, что их касается лишь происходящее снаружи дома, а внутри – “ваши проблемы”.

- А если сгорим?

- Отключите свет и ложитесь спать.

- Но как же Новый год?

- Тоже мне праздник, мы вот уже встретили, трам-тарарам… (это было заметно).

- Тогда с Новым годом!

- Хватит балаболить! – дежурный разозлился, - Ненавижу эти праздники – надо их все на... отменить.

Короткие гудки. Я снова набрала номер и попросила позвать начальника.

- Какой тебе тудыт-растудыт... в полдесятого начальник!

  Но я нутром чувствовала – здесь он где-то, отмечает в коллективе.

- Да не может он подойти, ясно?

- Пусть подползёт. Скажите – знакомая. Писательница.

  Поняв, что не отстану, дежурный раздобыл-таки шефа, который пробурчал в трубку, что никаких писательниц знать не знает.
Эка невидаль – пробку вышибает. А ты её через пять минут обратно. Всё равно ночь не спать.

- А если сгорю?

- Твои проблемы. Мы только за улицу отвечаем.

- Но ведь не одна я сгорю, ещё и соседи. Такого знаете? (называю весьма известную начальнику, и не одному ему, фамилию), - Напротив меня живёт.
  Он ведь, кажется, ваш друг, да?
Вдруг тоже полыхнёт?

  Пауза.

- Вот прилипла... Ладно, сейчас подъедем.

  Приехали двое ребят на огромной спецмашине, что-то поковыряли в коробке, поставили вместо пробки напильник и пообещали, что в ближайшие дни не сгорю, если не буду включать всякие там электрокомбайны. А после праздников сделают щиток “как родной тёте” за соответствующее вознаграждение.
И попросили в подарок книжки с автографом, что я с удовольствием исполнила.

Пробили куранты, мы с Борисом поцеловались.
У Бориса в рюмке плескался чайный гриб, у меня – коктейль из сердечных капель.

  А щиток нам через пару дней сделают.

(1966 год)

       И снова унизительные хождения по мосфильмовским коридорам, где я повстречала известного сценариста Толю Гребнева и поведала о своих злоключениях.

На очередном киношном совещании Анатолий Борисович выступил, обрушившись на “мосфильмовских гангстеров”, грабящих талантливую молодёжь.
 Реакция зала была бурной, разразился скандал.

 Деньги мне выплатили. Такой суммы я отродясь не держала в руках - полный спортивный баул.
 Я шла с этим баулом по коридору Мосфильма, когда повстречала одного из прежних своих знаменитых “пассий”, роман с которым когда-то в панике оборвала.
 “Пассия” меня затащила, то есть затащил на просмотр то ли запрещённого, то ли обречённого на цензурную экзекуцию фильма.

 Мы сидели рядом, он взял мою руку. Сумку я запихнула под кресло.
 Не запомнила ни одного кадра и снова в ужасе ринулась в проход, как только зажёгся свет и грянули аплодисменты.
 О бауле вспомнила лишь в гардеробе, помчалась обратно. Зал уже был пуст, но, к счастью, не заперт.
       Самое интересное, что сумка моя так и стояла в проходе на самом видном месте - среди кресел с поднятыми сиденьями.
       Террористов тогда никто не опасался и залы не проверяли...

       Замечательный парень и боец Толя Гребнев призывал меня “творить, творить и творить”, ни на что не обращая внимания.

 Они тогда вместе с Александром Аркадьевичем Галичем организовали сценарную мастерскую при Союзе Кинематографистов, в которую пригласили и меня.

 Там были Виктор Мережко, Эдик Тополь, Ира Ракша, Шурик Червинский.
Мы готовили киносборник – от каждого по киноновелле.
Помню, как написала что-то весёленькое и фантастическое про “светлое будущее”, - обсуждали, хохотали, одобрили.
 Ещё заявку на сценарий под названием “Как Даша стала не Дашей”. Тоже всем понравилось. Излишне говорить, что никакой “киносборник” так и не состоялся.

       Видимо, многое из пережитого тогда и легло в основу рассказа “Валет, который не служит” – о гагринской собаке.
 Первым читателем был Александр Аркадьевич. Он похвалил мой опус, предложив отнести в какой-либо журнал.
 Я ткнулась сначала в “Юность”, к Мэри Лазаревне Озеровой, знавшей меня ещё девочкой.
 Мэри написала на первой странице:
 “Оч. хор. рассказ, но не для “Юности”. Молодец, Юля!”.

 Я так стосковалась по “доброму слову, которое и кошке приятно”, что это “Молодец, Юля!” прозвучало для меня дивной музыкой, несмотря на формальный отказ.
 Отнесла в старую свою “Смену”, где он сразу же прошёл на ура.
 На пляже в Гаграх журнал передавали из рук в руки, дамы вытирали слёзы.