Не было бы счастья... Страница Юлии(август 1998-го)
Таким образом, получилось, что дефолт не только обеспечил нас примерно годовыми запасами всяких там круп, стиральных порошков, бульонных кубиков и дешёвых кроссовок, но и дал возможность издать друг за другом сразу оба тома мистерии.
Я очень спешила. Второй том почти весь посвящался Изании, и я была настолько наивна, что мечтала помочь коммунякам выиграть выборы своими прожектами.
Ну, хотя бы организовали при первичках пункты Изании с живой реальной взаимопомощью, которая сплотила бы избирателей, заставила заново поверить и в коммунистическую идею, в общем-то христианскую, и в новых лидеров.
Взглянуть на всё иными глазами, вместо того, чтобы вхолостую орать на митингах.
Поэтому целиком зависеть от Олега, у которого случалась то хворь, то очередная учебная сессия, то быт заедал, было уже невтерпёж.
Пришлось волей-неволей регулярно наведываться к нему, на другой конец Москвы, и подключаться к работе самой.
Благо под рукой всегда были если не Олег, то его жена или мама, тоже мало-мальски знакомые с компьютером, у которых всегда можно было проконсультироваться.
Поначалу мои вопли о помощи раздавались каждые пять минут, потом всё реже. А последние главы второго тома я уже и набирала, и распечатывала самостоятельно.
Потом и вовсе стала бояться доверять дело Олегу, после того как у него однажды исчез с концами целый файл - и дискета, и отредактированный текст рукописи.
Слава Богу, я догадалась попросить Бориса редактировать сразу оба машинописных экземпляра под копирку.
Я вообще стала очень осторожна – точь-в-точь как беременная на последнем месяце. Боялась выходить из дому, когда скользко. Вдруг что-то сломаю, не смогу работать рукой или загремлю в больницу...
Отказывалась от посещения всех семейных и дружеских торжеств, из-за чего испортила отношения с родственниками и знакомыми. Даже в храм стала ходить реже, уповая, что Бог простит.
Ведь я делаю важное и нужное дело!
Может, и гордыней было так думать, каюсь... Но вера, что данное дитя - “от Бога”, завладела мною целиком. Я ничего не могла с этим поделать и воспринимала себя просто как некий инкубатор, призванный взрастить, родить и подарить Изанию миру.
Меня извиняло хотя бы понимание, что никакой моей личной заслуги в сотворении этого младенца нет – надиктованные кем-то неведомым главы я просто едва успевала записывать - порой наспех, порой повторяясь...
Но сроки поджимали, младенец должен был родиться вовремя, ибо “дорого яичко к Христову дню”.
Сложность ещё состояла в том, что “рожать” предстояло в два приёма - близняшек, хоть и не сиамских, но половинок единого целого.
Один без другого, если и имел право на существование, то лишь как половина второго. И, пока не родился этот "второй", первый тоже вроде бы продолжал пребывать в утробе, хоть и лежал уже новорождённый тираж в свеженьких пачках, заняв несколько кубометров дачной комнаты.
Синяя солидная обложка с золотыми буквами заглавия и моей фамилии. Прекрасная дорогая бумага - за всё уплочено.
Но ни подарить, ни продать, ни просто показать.
Потому что, как известно, половину работы...
Чтобы ускорить этот мучительный процесс, я не только компьютер, синхрофазотрон бы освоила.
Так что последние недоношенно-переношенные главы “рожала” сама. И повитуха – симпатичная девушка Наташа из издательства, лишь придавала им приемлемый для типографии вид под названием “макет”.
И вот, наконец, свершилось. Противоположная стена комнаты тоже заставлена книжными пачками.
И ничего не случилось – я жива, типография не сгорела, не взорвалась и не обрушилась в пропасть “газель” нашего друга Василия, доставившего из Калуги тираж.
Но мне всё ещё страшно. Побыстрей обдумываю список тех, кому надо подарить или дать прочесть “нетленку” в первую очередь.
Это, разумеется, лидеры оппозиции, передовые мыслители, главные редактора “левых” газет и журналов.
“Неовампирившиеся” писатели и “непродавшиеся” киношники, в том числе и из числа моих прежних знакомых.
Сведения у меня были порой устаревшими в ту и другую сторону, я иногда попадала в лужу, будучи не в курсе многих тонкостей нынешних разборок, но так или иначе ощупью искала “наших”.
С самого начала у меня была установка – книги не продавать, а распределять.
Не только по лидерам оппозиции и интеллигенции, но и по библиотекам, читальным залам, по странам СНГ и т. д.
В дальнейшем позволяла себе иногда нарушить это табу, но с условием – все деньги с продажи должны идти на издание следующих книг.