(конец семидесятых)
Очереди на постройку бани придётся ждать около года, но с фундаментом и стенами дома мы справимся неожиданно быстро.
Опять влезем в долги, что-то продадим.
Кирпича, само собой, не хватит. Придётся ловить гружёные машины прямо на трассе.
Новый кирпич покупать боялись – милиция могла потребовать справку, да и рассыпАлся он уже при разгрузке.
Привезли мне однажды машину такого брака со склада – отправила обратно, хоть начальник и уверял, что из такого кирпича они построили дачу самой Елене Образцовой.
Я ответила, что сочувствую Образцовой, хоть она и может позволить себе роскошь построить дом даже не на песке, а из песка.
Мы же покупали кирпич б/у, который приходилось вручную чистить.
Лучше всего был печной, затем – известковый. А ежели попадался на цементе, то мучились нещадно.
То есть мучилась я, оббивая топориком кирпич за кирпичом и тут же относя их каменщикам. Работала в рукавицах и защитных очках, - в глаза летела цементная пыль.
А Борис тем временем вкалывал в Москве, на службе.
Он ворчал, но подчинялся моим безумствам, очевидно понимая, что тут уж надо или вместе грести к берегу, или тонуть.
Деньги у нас летели как в прорву, - и мои, и борисовы. Который зарабатывал, где только можно – статьями, книгами, документальными фильмами.
Да ещё и участвовал во всех строительных авралах.
Но приезжал, в основном, на выходные, так что управляться с рабочими мне приходилось самой. Осуществлять руководство, поить и кормить.
Иной раз за столом собиралось до двадцати человек.
Особенно доставали они меня водкой, без которой стройка сразу останавливалась – руки тряслись, головы не соображали, нервы разгуливались.
Саморегуляции этот процесс не поддавался. Я постепенно научилась им управлять и отпускать каждому ровно столько спиртного, чтоб не завалился спать, не полез в драку и не выпал в осадок.
Борис же сам выпивал с ними. Вместе с хозяином строители уже начинали представлять силу, причём разрушительную.
Наглели, меня отгоняли, чтоб не мешала мужикам и занималась своим прямым делом, то есть варкой супа.
Как-то я послушалась и ушла – в результате одна стена дома оказалась на тридцать сантиметров короче другой.
Спали они в комнате с русской печью – кто на раскладушке, кто на самой печи. Однажды среди ночи (наша резиденция была наверху) раздались снизу истошные крики.
Я примчалась на шум. Оказалось, каменщику Валентину спросонья что-то померещилось в кромешной тьме. Он свалился с печи кому-то на раскладушку, решив, что находится в вытрезвителе и что его бьют. Причём в панике никто не мог включить свет и разобраться, что происходит.
Потом ВАлентин как-то заснул в растворе и едва не зацементировался.
Иногда по вечерам мои каменщики культурно развлекались, играя во что-то, отдалёно напоминающее преферанс, и всё время уговаривали меня “расписать пулечку”.
Я пообещала, что “после расчёта”.
“После расчёта” сдержала слово. Мы просидели до утра, и я отыграла почти треть заработанной ими суммы.
Совесть меня не грызла – это было как бы “молоко за вредность”.
Рабочие часто менялись. После каменщиков пришли студенты из стройотряда – возводить второй этаж из купленного заранее бруса б/у (вместе с доставкой два КРАЗа за стольник – такие тогда были цены).
Ребята потребовали купить пакли и принялись за дело.
Класть стены из готового пронумерованного материала – пожалуй, единственное, что они умели. Да ещё электрику.
Но времени выбирать рабочих не было – газ вот-вот должны были начать вести. Ну и оставлять стройку без крыши не хотелось.
На обрешётку, само собой, понадобилось подкупать ещё тёса.
Железо б/у в запасе было, однако требовался рубероид и битум. Который мы привозили на своём москвиче прямо горячим, в молочных бидонах.
Явились по чьей-то рекомендации два кровельщика с киянками, подняли с шести утра невообразимый стук, выправляя железо.
Соседи роптали, но у меня от кровельщиков осталось наиболее светлое воспоминание – они не “употребляли”, так как боялись свалиться с крыши.
Наконец, кровля была завершена и не текла. Ппо крайней мере, два года, после чего пришлось её перекрывать, и до сих пор местами подтекает из-за недостаточного уклона. Были куплены и кое-как наживлены на первом этаже окна и двери.
Я, по дурости, полагала, что основные трудности позади, но всё только начиналось.
Пришёл кто-то из бывалых и обрадовал, что сумму стоимости “коробки” дома следует умножить на десять, чтобы получить стоимость грядущей отделки.
Я не поверила.
Тогда он начал считать всякие там полы-потолки (двойные, с утеплением), окна-двери (довести до ума на первом этаже и полностью поставить на втором).
Стены тоже надо утеплить – полтора кирпича будут промерзать.
Нужно ставить “маяки” и прибивать по ним ДСП - воздушная прокладка и даст желаемый эффект.
Затем потребуется штукатурка, окраска дверей и окон, обивка вагонкой и оклеивание обоями.
Нужен оргалит и линолеум, сетка-рабица и кафельная плитка. Да и саму газовую плиту с АГВ не мешало бы приобрести.
Ну там всякие скобы, гвозди, олифа (в крайнем случае, оксоль – не меньше бочки). Густотёртая краска, навески и ручки, дверные и оконные, карнизы и плинтуса...
Лестницу новую надо сделать на второй этаж и решить, где она должна располагаться.
И вообще не худо бы пригласить, если уж не архитектора с дизайнером, то хотя бы специалиста. Чтоб распланировал, где будут окна-двери, ванная, туалет и т.д.
Кстати, о ванне и раковинах забыли...
Плюс ещё, разумеется, стоимость самих работ...
От этого триллера я была в состоянии, близком к обмороку, падать в который было некогда – вокруг дома кипела работа.
Кто рыл траншею и прокладывал к нему газовые трубы, кто варил их вдоль стены на кухню, кто устанавливал выписанные на складе АГВ с плитой.
В довершение всего приехал на москвиче Борис, а дорогу ему преградила лежащая в нашем тупике десятиметровая газовая труба (“сотка” или чуть поуже), через которую он непременно желал проехать.
Это никак не удавалось. И тогда он попросил меня на неё встать и тем самым “прижать к земле”, чтоб машина смогла преодолеть препятствие.
Это была, пожалуй, одна из первых моих встреч с коварным бесом, вселившимся в моего супруга и получившим приказ меня прикончить.
Я прекрасно понимала, что становиться на трубу ни в коем случае нельзя.
Внутренний голос в лице ангела-хранителя буквально вопил об этом, но противостоять оголтелому натиску “парнокопытного” было невозможно.
Естественно, по каким-то там законам механики, труба спружинила. Я взлетела, перевернулась в воздухе и с размаху шмякнулась оземь. Вернее, на ту же трубу.
Убедилась не только в силах бесовских, но и небесных, - ангел спас меня.
Ударься я головой, спиной, грудью - была бы в полном смысле “труба”.
Но я приземлилась на бедро, на достаточно накаченную регулярными тренировками в бассейне мышцу.
В мышце образовалась вмятина. Она на глазах краснела, зеленела, чернела и, само собой, ужасно болела. Но кость была, слава Богу, цела.
Я высказала до смерти перепуганному супругу всё, что я о нём думаю, положила на вмятину что-то холодное, перевязала полотенцем и поковыляла готовить обед.
Ну а вмятина оставила память на всю оставшуюся жизнь, периодически досаждая болями. Особенно к непогоде.
Очереди на постройку бани придётся ждать около года, но с фундаментом и стенами дома мы справимся неожиданно быстро.
Опять влезем в долги, что-то продадим.
Кирпича, само собой, не хватит. Придётся ловить гружёные машины прямо на трассе.
Новый кирпич покупать боялись – милиция могла потребовать справку, да и рассыпАлся он уже при разгрузке.
Привезли мне однажды машину такого брака со склада – отправила обратно, хоть начальник и уверял, что из такого кирпича они построили дачу самой Елене Образцовой.
Я ответила, что сочувствую Образцовой, хоть она и может позволить себе роскошь построить дом даже не на песке, а из песка.
Мы же покупали кирпич б/у, который приходилось вручную чистить.
Лучше всего был печной, затем – известковый. А ежели попадался на цементе, то мучились нещадно.
То есть мучилась я, оббивая топориком кирпич за кирпичом и тут же относя их каменщикам. Работала в рукавицах и защитных очках, - в глаза летела цементная пыль.
А Борис тем временем вкалывал в Москве, на службе.
Он ворчал, но подчинялся моим безумствам, очевидно понимая, что тут уж надо или вместе грести к берегу, или тонуть.
Деньги у нас летели как в прорву, - и мои, и борисовы. Который зарабатывал, где только можно – статьями, книгами, документальными фильмами.
Да ещё и участвовал во всех строительных авралах.
Но приезжал, в основном, на выходные, так что управляться с рабочими мне приходилось самой. Осуществлять руководство, поить и кормить.
Иной раз за столом собиралось до двадцати человек.
Особенно доставали они меня водкой, без которой стройка сразу останавливалась – руки тряслись, головы не соображали, нервы разгуливались.
Саморегуляции этот процесс не поддавался. Я постепенно научилась им управлять и отпускать каждому ровно столько спиртного, чтоб не завалился спать, не полез в драку и не выпал в осадок.
Борис же сам выпивал с ними. Вместе с хозяином строители уже начинали представлять силу, причём разрушительную.
Наглели, меня отгоняли, чтоб не мешала мужикам и занималась своим прямым делом, то есть варкой супа.
Как-то я послушалась и ушла – в результате одна стена дома оказалась на тридцать сантиметров короче другой.
Спали они в комнате с русской печью – кто на раскладушке, кто на самой печи. Однажды среди ночи (наша резиденция была наверху) раздались снизу истошные крики.
Я примчалась на шум. Оказалось, каменщику Валентину спросонья что-то померещилось в кромешной тьме. Он свалился с печи кому-то на раскладушку, решив, что находится в вытрезвителе и что его бьют. Причём в панике никто не мог включить свет и разобраться, что происходит.
Потом ВАлентин как-то заснул в растворе и едва не зацементировался.
Иногда по вечерам мои каменщики культурно развлекались, играя во что-то, отдалёно напоминающее преферанс, и всё время уговаривали меня “расписать пулечку”.
Я пообещала, что “после расчёта”.
“После расчёта” сдержала слово. Мы просидели до утра, и я отыграла почти треть заработанной ими суммы.
Совесть меня не грызла – это было как бы “молоко за вредность”.
Рабочие часто менялись. После каменщиков пришли студенты из стройотряда – возводить второй этаж из купленного заранее бруса б/у (вместе с доставкой два КРАЗа за стольник – такие тогда были цены).
Ребята потребовали купить пакли и принялись за дело.
Класть стены из готового пронумерованного материала – пожалуй, единственное, что они умели. Да ещё электрику.
Но времени выбирать рабочих не было – газ вот-вот должны были начать вести. Ну и оставлять стройку без крыши не хотелось.
На обрешётку, само собой, понадобилось подкупать ещё тёса.
Железо б/у в запасе было, однако требовался рубероид и битум. Который мы привозили на своём москвиче прямо горячим, в молочных бидонах.
Явились по чьей-то рекомендации два кровельщика с киянками, подняли с шести утра невообразимый стук, выправляя железо.
Соседи роптали, но у меня от кровельщиков осталось наиболее светлое воспоминание – они не “употребляли”, так как боялись свалиться с крыши.
Наконец, кровля была завершена и не текла. Ппо крайней мере, два года, после чего пришлось её перекрывать, и до сих пор местами подтекает из-за недостаточного уклона. Были куплены и кое-как наживлены на первом этаже окна и двери.
Я, по дурости, полагала, что основные трудности позади, но всё только начиналось.
Пришёл кто-то из бывалых и обрадовал, что сумму стоимости “коробки” дома следует умножить на десять, чтобы получить стоимость грядущей отделки.
Я не поверила.
Тогда он начал считать всякие там полы-потолки (двойные, с утеплением), окна-двери (довести до ума на первом этаже и полностью поставить на втором).
Стены тоже надо утеплить – полтора кирпича будут промерзать.
Нужно ставить “маяки” и прибивать по ним ДСП - воздушная прокладка и даст желаемый эффект.
Затем потребуется штукатурка, окраска дверей и окон, обивка вагонкой и оклеивание обоями.
Нужен оргалит и линолеум, сетка-рабица и кафельная плитка. Да и саму газовую плиту с АГВ не мешало бы приобрести.
Ну там всякие скобы, гвозди, олифа (в крайнем случае, оксоль – не меньше бочки). Густотёртая краска, навески и ручки, дверные и оконные, карнизы и плинтуса...
Лестницу новую надо сделать на второй этаж и решить, где она должна располагаться.
И вообще не худо бы пригласить, если уж не архитектора с дизайнером, то хотя бы специалиста. Чтоб распланировал, где будут окна-двери, ванная, туалет и т.д.
Кстати, о ванне и раковинах забыли...
Плюс ещё, разумеется, стоимость самих работ...
От этого триллера я была в состоянии, близком к обмороку, падать в который было некогда – вокруг дома кипела работа.
Кто рыл траншею и прокладывал к нему газовые трубы, кто варил их вдоль стены на кухню, кто устанавливал выписанные на складе АГВ с плитой.
В довершение всего приехал на москвиче Борис, а дорогу ему преградила лежащая в нашем тупике десятиметровая газовая труба (“сотка” или чуть поуже), через которую он непременно желал проехать.
Это никак не удавалось. И тогда он попросил меня на неё встать и тем самым “прижать к земле”, чтоб машина смогла преодолеть препятствие.
Это была, пожалуй, одна из первых моих встреч с коварным бесом, вселившимся в моего супруга и получившим приказ меня прикончить.
Я прекрасно понимала, что становиться на трубу ни в коем случае нельзя.
Внутренний голос в лице ангела-хранителя буквально вопил об этом, но противостоять оголтелому натиску “парнокопытного” было невозможно.
Естественно, по каким-то там законам механики, труба спружинила. Я взлетела, перевернулась в воздухе и с размаху шмякнулась оземь. Вернее, на ту же трубу.
Убедилась не только в силах бесовских, но и небесных, - ангел спас меня.
Ударься я головой, спиной, грудью - была бы в полном смысле “труба”.
Но я приземлилась на бедро, на достаточно накаченную регулярными тренировками в бассейне мышцу.
В мышце образовалась вмятина. Она на глазах краснела, зеленела, чернела и, само собой, ужасно болела. Но кость была, слава Богу, цела.
Я высказала до смерти перепуганному супругу всё, что я о нём думаю, положила на вмятину что-то холодное, перевязала полотенцем и поковыляла готовить обед.
Ну а вмятина оставила память на всю оставшуюся жизнь, периодически досаждая болями. Особенно к непогоде.