Она должна прийти сегодня. День начинается как обычно. Я отлично выспалась. Специальный комплекс физических упражнений, массаж, тонизирующий душ, протирания. Чуткие механические руки Жака помогают одеться. Жак у меня уже более тридцати лет - еще Бернард был жив, когда мы его приобрели. Недавно Жак вернулся из ремонта и выполняет свои обязанности особенно ревностно. Будто признателен, что его не отдали в переплавку.
Я привыкла к Жаку. Терпеть не могу эти усовершенствованные модели - развязанные, болтливые, льстецы. То ли дело Жак - в нем какое-то врожденное достоинство. - Мадам не возражает против серо-голубого? Сегодня оно вам к лицу: мадам выглядит посвежевшей. Знаю, что он не врет. Соглашаюсь даже на голубой, в тон платью, парик, хотя терпеть не могу париков, и Жак ежедневно пытается соорудить из остатков растительности на моей голове жалкое подобие прически. - Немного косметики, мадам? Сегодня она должна прийти... Жак что-то делает с моими глазами. Щиплет веки. - Беспокоит? Сейчас пройдет, мадам. Зеркало. В зеркале я. Полная, респектабельная дама. Пожалуй, выгляжу ничего. Если учесть, что через несколько дней мне исполниться сто двадцать семь лет. Или не исполниться?.. Ведь она должна прийти сегодня. Или не придет? Передумает?
Что осталось от подлинной Ингрид Кейн, этого, пожалуй, я сама не смогла бы сказать с точностью. Кое-где подремонтированный, подправленный скелет, мышцы, железы, глаза. А остальное все чужое, пересаженное, вживленное. Или искусственное, синтетика. Пусть самого лучшего качества, но не надежнее, чем, к примеру, у Жака. Я уже не человек, но еще не робот. Неусовершенствованный робот. Смешно. Что-нибудь неожиданно откажет. Сломается... Я не успею даже вызвать Дока. Или Док опоздает. Или у него самого что-нибудь сломается в конструкции. Не сработает гипотермия, отключится сознание... Простая цепь случайностей - и конец. Так было с Бернардом. Так рано или поздно будет со мной, Ингрид Кейн.
Придет или не придет?
И все-таки я - это я. Покуда при мне мой мозг, вернее, информация, накопленная в мозгу за все 127 лет. Я - информация. Забавно. - Меню, мадам? Цыпленок в желе, зеленый горошек, протертые овощи... Есть отличные ананасы. - Давай ананасы. И еще бифштекс. С кровью, Жак. И, пожалуй, пудинг. - Но, мадам... - Плевать, Жак. Мой синтетический желудок требует натурального мяса. А диета будет завтра. Если завтра вообще будет.
Бифштекс превосходен, но первый же кусок давит изнутри непривычной тяжестью. Отодвигаю тарелку и принимаюсь за пюре. Я хочу, чтоб она пришла. Звонок. Пришла? Но почему так рано? Я же назначила к двенадцати... Я должна еще подумать... - Девушка, Жак? Веди ее сюда. - Нет, мадам, старики. Двое. Ах, эти... совсем забыла. Но они же знают, что я открываю с десяти. Не дадут позавтракать. - Пусть подождут, - говорю я Жаку и принимаюсь за ананас. Но аппетита больше нет. Проклятый бифштекс. Придется принять таблетку.
Они терпеливо ждут внизу. Он и она. Супруги. Оба седенькие, чинные, благообразные. И оба моложе меня. - Документы при вас? - Конечно, мадам, - старичок поспешно раскладывает на столе разрешение на смерть, выписку с места жительства, завещание и опись имущества. Все в порядке. Остаются формальности. - Вы твердо решили уйти из жизни? - Да, мадам, - синхронно кивают они. - Но почему? Ведь жизнь так прекрасна! Эта ритуальная фраза каждый раз звучит у меня фальшиво. Хотя я ничего вроде против нее не имею. Какая-то нелепая фраза. - Видите ли, мадам, - это отвечает она, - мы просто устали.
"Просто устали", "Стало скучно", "Надоело"... стандартный ответ. Все так отвечают. - Мы ведь очень стары, - будто оправдываясь, говорит она, - Все уже было, все. - Я старше вас. - Вы - другое дело, мадам. Вас удерживает любопытство. Ведь вы та самая Ингрид Кейн, не так ли? Странно, меня еще помнят. Сорок лет как я перестала легально заниматься наукой. - Мой брат был вашим учеником, мадам Кейн. Он останется теперь один, он не пошел с нами. Он разводит каких-то жуков с пятью лапками. Он просил передать вам привет.
- А я действительно получу перед смертью то, что захочу? - подозрительно спросил старик, - Или это просто рекламный трюк? Ну нет, изобретения госпожи Кейн не нуждались в рекламном обмане. Когда с полвека назад я нашла способ концентрировать все мысли, ощущения и энергию умирающего определенным образом, вызывая у него перед смертью яркое, выбранное им самим сновидение, я, разумеется, не думала, что этот фокус превратится из средства облегчить смерть в приманку, помогающую государству бороться с перенаселением за счет "долгожителей". "Дома последнего желания" - стали таким же обычным делом, как и любые другие государственные учреждения. И еще меньше я думала, что стану хозяйкой одного из них. Я провела их в усыпальницу - огромное помещение, напоминающее оранжерею. Вокруг - пальмы, бананы, апельсиновые и лимонные деревья, гигантские кактусы и множество экзотических цветов. Кричали павлины и попугаи. С потолка из разноцветного пластика падали, причудливо пересекаясь, зеленые, оранжевые и голубые полосы света. Тихо звучала музыка, одурманивала, укачивала, и так же одурманивающие сладко пахли цветы. Я уложила их на диваны, покрытые мягкими пушистыми коврами, надела на голову каждому "волшебный шлем" - так его окрестила реклама. С виду просто ночной чепец с лентами, в которые незаметно вмонтированы провода. - Какой ты сейчас смешной, Вилли!
Но он уже весь был "там", в последнем своем желании, глазки его нетерпеливо поблескивали. - Нельзя ли побыстрей, мадам? Мне самой хотелось побыстрей - здесь меня всегда мутило. Я включила "священника". Зазвучала молитва в сопровождении органа. - Теперь можете попрощаться. - Прощай, Вилли. - Прощай, Марта. - Прощайте, мадам Кейн. Они даже не смотрели друг не друга. - Закройте глаза. Расслабьтесь. Думайте о своем последнем желании. Они затихли.
Я включила "шлемы", загнала всех павлинов и попугаев в изолированный, безопасный отсек, откуда обычно наблюдала за происходящим в усыпальнице, вошла сама и нажала кнопку. На пульте вспыхнуло! "Не входить! Смертельно!" Это означало, что в комнату хлынул газ "вечного успокоения". Через час все будет кончено. Роботы уберут трупы, проветрят помещение, и оно будет готово к приему следующих посетителей.
0 чем они сейчас думают? Я имела возможность это установить и первое время из любопытства "подсоединялась" к своим клиентам. Но это оказывалось, в основном, всегда одно и то же и всегда невероятно скучно. Если не красотка и не чемпион, то разнузданная вечеринка с обилием яств и напитков. Вакханалия. Примитивный пир плоти. А как хотелось мне сегодня за завтраком натуральный бифштекс с кровью! Каково было бы твое последнее желание, Ингрид Кейн?
В парке было прохладно, и я включила на платье терморегулятор. Да, мою нынешнюю работу нельзя назвать приятной, но благодаря ей у меня лаборатория. И я смогу провести намеченный эксперимент. Но придет ли она? И чего я, собственно говоря, хочу? Начать жизнь сначала? Ну, нет. Я тоже устала, как и мои клиенты. Провести эксперимент, удовлетворить в последний раз свое любопытство и поставить точку? Пожалуй, так. Если все пройдет удачно, я завтра тоже явлюсь в дом "последнего желания", и мне наденут "волшебный шлем". И все-таки, что мне тогда захотеть? Может, юного Бернарда? Или бифштекс с кровью?
До двенадцати оставалось сорок семь минут. В случае неудачи Ингрид Кейн будет сегодня мертва. Надо успеть замести следы. Моя последняя работа касается только меня. Я отдала ей сорок лет жизни. Удача или поражение? То, что в конце концов стало у меня выходить с животными, могло обернуться полным фиаско, когда дело коснется людей. Мозг шимпанзе и мозг человека... И все же то и другое - мозг. Скорей бы уж! Ты слишком любопытна, Ингрид.
Я чересчур быстро шла и долго не могла отдышаться у дверей лаборатории. Кружилась голова, сердце покалывало. Не умереть бы до опыта, вот так, примитивно и вульгарно, на травке собственного парка, под развесистым дубом... Кажется, отпустило. Ты всегда была везучей, Ингрид. Я набрала номер шифра, и дверь бесшумно открылась. Обезьянки Уна и Ред с радостным визгом бросились ко мне, и я дала им по грозди бананов. Единственные животные, которых я сохранила. Наиболее удачные. Уна была прежде старым, подслеповатым существом, отягощенным всевозможными болячками. Я подарила ей тело годовалой Эммы, и она упивалась своей второй молодостью. Уна изо всех сил добивалась благосклонности Реда, но у того ситуация была посложнее. В прошлом своем существовании он был самкой, неоднократно рожавшей, и никак не мог приноровиться к своему новому естеству.
Первым делом я собрала все материалы с записями опытов и разложила прямо на полу костер. Примитивный, но верный способ. Пепел убрала пылесосом. Расправиться с приборами было еще легче, хотя вряд ли кто-либо смог бы догадаться об их назначении. Затем я выпустила на волю Уну и Реда - животные умеют хранить тайну.
Теперь - главное. В потайном сейфе в стене хранился мой ДИК - душа Ингрид Кейн, как я его назвал в шутку. Впрочем, он и был предназначен запрограммировать мою душу и перенести ее в тело той незнакомой девушки.
B БЕСЕДКЕ С: Андреем, Идеалисткой, Игорем, Юстасом и Александром
И всех - в базу данных
Андрей: - Мне нравится даже сам принцип. Каким бы образом ни объединялись такие микросообщества, это всегда полезно. Можно это завязать как информационную базу в интернете. Потом можно вывесить предложения уже по обмену услугами. Глядишь, кто-то и сошёлся. 2002-02-09
* * *
По щучьему велению…
Идеалистка: - Очень давно у меня была мечта о некоем магическом телефоне, позвонив по которому любой, кто хочет кому-то помочь, найдёт конкретное дело; любой, кто нуждается в помощи, её получит. Вот так я и представляю себе Изанию.
Юлия: - К такой телефонной “щуке” сразу бы выстроилась очередь, в несколько раз опоясывающая земной шар. Потому что нет на земле человека, который бы не нуждался хоть в какой-то помощи. Ну а “щук” набралось бы куда меньше. Причём большинство из них норовило бы отнюдь не положить что-то путное в протянутую к проруби руку, а напротив, эту руку откусить.
Изания ближе к другой сказке – “Теремку”. Помните? Постучишь туда: - Пустите меня. А в ответ: -А что ты умеешь делать?
* * *
Кто в тереме живёт?
Игорь (с форума К-М): - А где у вас определение этого саморегулирующегося ядра?
Юлия: - Прочтите о “городе мастеров - собственников” в моём ответе Идеалистке: “Пора подводить итоги”. Повторюсь кратко: саморегулирующееся ядро Изании – это тот самый “теремок”, куда впускают всех тружеников и отсекают хищников и халявщиков. Помните: “Мышь-норушка там зерно толчёт, а лягушка – пироги печёт, а коза с колючим ёжиком режут сало острым ножиком. А петух на подоконнике им играет на гармонике. А что ты умеешь делать?”
И если прозвучит ответ: - Ловить мышат, давить лягушат, ежей душить, петухов потрошить... или - бить баклуши, раздастся дружное: - Ну так мы тебя не пустим! 2002-02-18
* * *
Игорь (с форума К-М): - Гораздо важнее начать создавать серьёзную материальную базу. Свои автомобили, трактора, пекарни, комбайны, мастерские, геологоразведку. Учебные заведения с привлечением традиционных специалистов. Физические сервера в сети, свою связь на сотовом или ином принципе и т.п.
Юлия: - Приветствую “планов громадьё”. Правда, есть сомнение по поводу геологоразведки – вампиры недра не отдадут. Когда ядро-теремок укрепится, начнём расширяться и внедряться. Вдарим нашим глобализмом по ихнему.
* * *
Юстас: - Значит, Вы признаёте, что никаких гарантированных поступлений долларов не будет?
Юлия: - Ну что это мы всё про зелень? Давайте просто про нал. Если мне членство в Изании выгодно: (подключение к системе жизнеобеспечения), но у меня нет ни лишней жилплощади, ни дачи, да и профессия не очень-то пригодна для Изании (инженер узкого профиля), – почему бы мне не отдавать ежемесячно в кассу взаимопомощи энную сумму? Которая, естественно, переводится на мой счёт в иуе и погашается нашими услугами. А мой нал идёт на удовлетворение текущих заявок. И таких людей будет немало.
Юстас: - А вот потребности в долларах будут точно. И их всегда будет больше, чем предложения. Потому что всегда останется миллион вещей, которые Изания предложить не сможет.
Юлия: - Какой это “миллион вещей”? Если не вести речь о роскоши и “дури”, от которых одни, вступающие в Изанию, сознательно отказываются, а другие вполне могут заработать на них “в миру” - то таких “жадных до денег” изан наберётся не так уж и много.
Если вам нужно сделать сложную операцию, купить оборудование для врачебного кабинета или трактор – вашу заявку и так оплатит Изания в порядке очерёдности.
А на руки Изания денег не выдаёт. Иначе у нас возникнет уже не “миллион вещей”, а “миллион проблем”. Сознательный изанин просит у кассы наличные лишь тогда, когда они ему действительно срочно нужны на дело. И она это дело сама оплачивает из кубышки тех, чьё дело может подождать. По взаимной договорённости. Я вам уже об этом писала. Это – новые отношения, но мы должны к этому прийти, особенно на второй ступени.
Гораздо выгоднее и разумнее поучаствовать в нужном для людей проекте того, кому ты доверяешь, чем держать наличные в чулке или вампирском банке. А затем и тебе в ответ помогут. Если же войдёшь в чужой проект, который осуществится, то и на свой накопишь быстрей, получая дивиденды. Механизм такого долевого участия надо разработать.
Юстас: - Не знаю, правильно ли я понял? Второй этап для альтруистов и пассионариев?
Юлия: - Второй этап для созидателей, творцов и тех, кто хочет, примкнувши к ним, “что-то в жизни совершить”. Например, сантехник с деньгами может поучаствовать в создании фильма, войти в прибыль от проката и пустить эту прибыль на строительство нашего медицинского центра.
В этом центре и неизане смогут лечиться, приобретая нашу медицинскую карту за наличные и по общепринятым ценам (вот вам ещё источник нала). И, переведя этот нал на счёт какого-либо неизанского совхоза, от которого мы получаем продукты. Пусть в каждом конкретном случае налоговики решают – выживаем мы или наживаемся.
А изанину-сантехнику будет идти прибыль в иуе, хоть он и не врач. Затем он эту прибыль опять при необходимости обналичит и, кто знает, поучаствует уже в каких-то важных экологических или научных программах во благо всей страны. Лично или вместе с другими изанами.
* * *
И рыбку съесть…
Юстас: - Гонять клиента? Оформление должна взять на себя система.
Юлия: - Да нет у нас никаких “клиентов”! Если кто-то с улицы хочет снять у изанина понравившуюся дачу, ему совершенно всё равно, отдать эти деньги на руки хозяину (который тоже может обмануть), или в нашу кассу. Или просто перечислить нужную сумму в больницу или на склад (не обязательно самому ехать), а документ о подтверждении оплаты предъявить хозяину дачи. Так даже удобнее и безопаснее – не надо шастать по Подмосковью с долларами.
А мы зато избежим массы проблем – приравнивания к коммерческой деятельности, злоупотреблений с налом, наездов всевозможных вампиров и т.д.
Мы – не коммерческое объединение, а союз взаимного жизнеобеспечения. И все наши усилия сводятся к тому, чтобы выжить, а не нажиться. А если наживёмся - стране поможем. Никто не посмеет нас лишить права на жизнь и права реализовать свои возможности и таланты на благо Родины и человечества... Вот наш главный туз, которым можно козырнуть хоть в Думе, хоть в Гааге.
Юстас: - Изания тем единственно и выгодна, что должна упрощать жизнь, а не усложнять. Она должна утилизировать имеющиеся у людей ресурсы, а не они сами. Вы ж сами это опубликовали как принцип.
Юлия: - Опять возвращаюсь к сказке “Теремок”. Где все при деле, все нужны, дополняют друг друга, повышают общее качество жизни и используют ресурсы. Я говорю об изанах.
Есть ещё кольцо сочувствующих, кандидатов в Изанию. Тех, с которыми мы тесно сотрудничаем (фермеры, дышащие на ладан предприятия, общины, совхозы, бывшие республики Союза). Которые тоже “выживают” и должны понимать и принимать наши правила игры, установленные не от хорошей жизни.
Но есть и всякие волки, лисы, медведи, которые тоже стучатся в теремок. Не обязательно, чтобы “ловить мышат, давить лягушат, ежей душить, петухов потрошить”, но чтоб поживиться на халяву, урвать, что где плохо лежит. Во всяком случае, мы их не знаем. Не знаем, что от них ждать, это не наш контингент. Думаю, нам хватит своих, как вы говорите, “клиентов”. А со случайными людьми, если уж иметь дело в виде исключения, то с теми, которые “не выёживаются”. А создавать специально для них “некий расчётный узел с наёмными работниками, которые будут за небольшую плату принимать наличные”. С коими, кстати, могут потом весьма благополучно слинять – не лучшая из ваших идей, Юстас. И почему наёмников? Мы можем просто изан поставить в этот “расчётный узел”, но это сразу же даст почву для наездов и злоупотреблений. Знаю одно – там, где открывается доступ к наличным, всё благое рушится.
* * *
Трансформатор при теремке
Юлия: - Поймите, Юстас, и все заинтересованные граждане! Изания – союз, сообщество людей, живущих по отличным от мира законам. Альтернативная цивилизация. По замыслу - противостоящая НМП. Мы не хотим никого отстреливать, но мы собираемся защищаться. А поскольку нам придётся общаться с Вампирией, использовать её, а иногда и отдавать “кесарю кесарево”, при теремке должны быть не только надёжный забор и ворота, но и некий трансформатор, переводящий их напряжение в наше и обратно. Потому что напряжения у нас разные, как и правила игры.
Заранее предвижу упрёки от “альтруистов”, что мы “отгораживаемся от народа”. Полагаю, что мы гораздо больше сумеем сделать для народа, когда осуществим задуманное. А во-вторых, если кто из народа принимает наши правила – милости просим, проходите испытательный срок. Для начала сделайте что-нибудь путное, заработайте свои иуе, понемногу пользуйтесь нашими услугами, а там поглядим.
У А.К.Толстого есть поэма “Поток-богатырь”. Там сказано:
“И, увидя Потока, к нему свысока патриот обратился сурово: - Говори, уважаешь ли ты мужика? - но Поток вопрошает: - Какого? – Мужика вообще, что смиреньем велик! Но Поток говорит: - Есть мужик и мужик: если он не пропьёт урожаю, я тогда мужика уважаю!” Написано в 1871 году.
А ещё нам на Высших Сценарных Курсах показывали фильм Бюнюэля (называется, кажется, “Виринея”). О юной прекрасной девушке-альтруистке, которая привела к себе в дом всяких нищих и бродяг. Те перепились, её изнасиловали, всё из дома вытащили и даже, вроде бы, дом спалили.
Такой вот получился “альтруизм”. 2002-02-18
* * *
Для кого создаётся Изания?
Александр: - Для кого Изания – для проверенных полуидеальных людей или для всех, пришедших с улицы?
Юлия: - Для тех, в конечном итоге, кто считает себя “от Неба”, а не от жадной похотливой обезьяны. Кто верит в высокое предназначение человека. Хочет сам его осуществить и помочь другим.
Наша цель – человек-творец, человек “по образу и подобию”. Думаю, что Вам, как верующему, такие слова понятны.
Мы считаем, что для этого надо освободить друг друга от унизительной погони за куском хлеба. От бытовых неурядиц. От тлетворной власти денег и “эффектов переедания” (неразумное потребление, роскошь, всевозможные страсти, пороки и прочая дурь).
Но, самое главное, – избавить от неприкаянности, одиночества, ощущения своей ненужности. Дав каждому дело по душе и шанс поучаствовать в чём-то “разумном, добром, вечном”, оправдывающем жизнь.
“Сплочённых, проверенных, надёжных и полуидеальных людей” на свете раз два, и обчёлся. Но мы создаём Изанию, чтобы они постепенно таковыми становились (ежели хотят). Поэтому из “людей разных, незнакомых, не всегда проверенных” будем понемногу на практике отбирать то “саморегулирующееся ядро”, о необходимости которого Вы совершенно справедливо “не устаёте повторять”.
Что же касается родни, то, как известно, “нет пророка в своём отечестве”. Это я о “высоких материях”. А из-за “низких” материй, вроде наследства, эти “родственники, на которых можно положиться”, устраивают такие разборки, что все забугорные триллеры уже много лет черпают оттуда свои душераздирающие сюжеты. 2002-02-19
* * *
Совсем Вы, батенька, запутались…
Александр: - Я никогда не планировал организовать нечто подобное Изании. Может, поэтому я мыслю немножко в другой плоскости. Для меня в плане организации социума – возможность человека улучшать себя.
(И для нас! - Юлия)
Для этого важным условием является среда, способствующая его улучшению. Посмотрите, сколько сил люди тратят на преодоления противодействия других. – (так ведь и мы так считаем – Юлия).
Надо взаимноусиливать друг друга, а не взаимноподавлять.
– (а это вообще уже прямой девиз Изании – Юлия).
Жизнь человека максимально должна зависеть в первую очередь от него (конечно, и от Бога). А не от вождей, царей, председателей. (От себя ещё добавим: олигархов и прочих хищников – Юлия). Всё-таки государство – рукотворная машина, как правильно заметил Ульянов, подавляющая человека. (Подпишемся с некоторыми уточнениями - Юлия).
Но сравнивая, понимаю – вампиризм “западный” – невинный агнец по сравнению с вампиризмом советским.
Юлия: - Стоп, тут даже спорить не хочется, настолько абсурдно. “По плодам их узнаете их”. Плод советского "вампиризма" – великая страна. Где христианская заповедь: “накорми голодного, одень, дай крышу над головой” была почти полностью осуществлена. Плод западного – то, что они эту страну в одночасье разодрали на куски и проглотили вместе с народом. Причём не только тела, но и души.
Александр: - Да, паразиты (вампиры) могут существовать долго, некоторое время даже вполне успешно. Но на основе существования паразитов не может быть построен организм, живущий и развивающийся.
Юлия: - Так ведь и цель Изании – отсечь вампиров, не подставлять им шеи. Сами-то Вы понимаете своё кредо? Если оно “спасай себя”, то Игорь Вам совершенно правильно возражает. Истинное Православие – это коллективное, соборное спасение, когда надо “положить душу свою за други своя”. На чём, кстати, и основана Изания. А Вы предлагаете спасать себя на гибнущем Титанике. 2002-02-19
B БЕСЕДКЕ С: Александром, Макаровой Ларисой Николаевной, Игорем Игнатовым и Искателем
Александр: - Может, перед построением Изании сначала съездить на Кубу? Почему же идеи коммунного ведения экономики приводят к нищете, а марксистские идеи к насилию и подавлению личности?
Юлия: - Вот думала я, что Вам ответить про Кубу, где, как и Вы, не была, но была моя знакомая в советские времена, и вспомнила её рассказы. Что живут там действительно небогато, трудно, но весело – всё время поют и танцуют. Вспомнилось известное: “Богачу, дураку, и с казной не спится. Бедняк гол, как сокол – поёт, веселится”.
В общем, кто что в жизни ищет. Ещё припомнился автобиографический рассказ из книги одного странника, который колесил по Руси, питаясь подаянием и ничего не имея, и был счастлив. Но мечтал об одном – иметь популярную в те времена книгу – “Добротолюбие”. Долго копил милостыню, наконец, купил. Читает, наслаждается, но покой потерял. Котомку свою нигде оставить не может, спать боится – ограбят. И когда, наконец, его действительно обчистили, вздохнул счастливо и впервые за много дней снова спал спокойно.
Только я собралась Вам об этом рассказать – звонит та моя знакомая (честное слово, не вру), жалуется на жизнь. Я ей: – Помнишь, как ты жила на Кубе? Бедно, но весело... Она вздохнула: - Я бы и сейчас с радостью там жила. Я ей: - Так расскажи подробнее об этом у нас на Форуме одному господину. Испугалась: - Нет, нет, только меня не впутывай, сейчас не знаешь, чего ждать.
Вот откуда все наши беды, Александр, - трусость. Плюс - лень, равнодушие, жадность, эгоизм, ложь, предательство.
В общем, набор “первородных грехов” - послушание Змею. За что мы когда-то лишились рая и перестали быть “по образу и подобию”. Вот люди и прут на плотах в “проклятый капитализм”, где “звероподобие” не ограничивают и строят на нём так называемый “прогресс”. А коммуняки, верующие в светлое будущее, старались насильно переделать человека, за что мир их и возненавидел. “Мир любит своё” – глаголет Евангелие.
Кстати, ещё Белинский признался, что уничтожил бы большую часть человечества, чтобы оставшиеся жили светло и прекрасно. Так что часто экстремизм у хороших людей – от боли за уродство мира. 2001-12-10
* * *
Макарова Лариса Николаевна, Астраханская область:
“Я сейчас не работаю в школе, ушла навсегда, как ненужный отживший сучок с дерева. Несмотря на то, что кончила эту школу, работала в ней после института четыре года, и вот четыре года с 6-годичным перерывом за это десятилетие. Жаль было расставаться с учениками (не хвастаясь – меня уважали), но современная директриса и установочки раздражали, возмущали, и я поняла – не стоит бороться за место под этой крышей. Так что я потеряла общественную значимость и сейчас – просто никто. (Далее М. сообщает, что отец, умирая, просил их с сестрой позаботиться о парализованной мачехе. - Юлия)
И вот мы (благо обе без семей) за ней ухаживаем вахтовым методом, куда я и езжу периодически и где мне удаётся переночевать в своей квартире только в день приезда. А потом я ухожу к ней, меняя сестру.
Живём, как на дыбе, а наша “принцесса” ест-пьёт, смотрит ТВ чуть ли не целый день, читает газеты, говорит по телефону (только ходить не может...)
Чего только не передумали с сестрой, но пришли к выводу, что это наш крест. Вот мы её и не бросаем, хотя уже дальше не знаем, как жить; свои квартиры стоят без нас. Я не могу и не хочу бросать родительский старый домишко здесь, в Енотаевске - вот и “катаюсь” туда-сюда. Простите меня за этот вопль души”.
Юлия: - И подумалось с горечью – эх, была бы Изания! Хоть бы в Астрахани с отделением в Енотаевске. То есть своя служба взаимного жизнеобеспечения по системе взаимозачётов в “иуе” (изанских условных единицах).
База данных о своих овощеводах, животноводах, поварах, владельцах дачных участков, автотранспорта...О строителях, ремонтниках, медиках, воспитателях детей – как младшего, так и старшего возраста. Преподаватели-репетиторы, музыканты, компьютерщики. Уроки труда, эстетики; иностранные языки, обучение младшего медперсонала, уход за больными и престарелыми…
Подумать только, три (!) практически пустующих квартиры, заброшенный дом с участком, две несчастных, выброшенных из жизни женщины, изнывающая от одиночества старушка…
Была б Изания, мы бы (разумеется, с согласия хозяев) организовали в одной из квартир что-то вроде пансионата с питанием и уходом для нескольких таких больных или немощных родственников. С тем же телевизором, библиотекой и прочим совместным досугом – старикам было бы вместе не так тоскливо. Да и сколько бы освободилось дополнительных сил, места и времени!
Уход можно было бы организовать по графику дежурств, или же на других условиях – например, закупать на всех продукты, готовить обеды. Оказывать Изании транспортные, строительные, ремонтные услуги, заниматься с детьми, лечить – у кого к чему душа лежит.
И каждому шёл бы “дебит-кредит” в иуе дополнительно к основной работе, если таковая имеется.
Итак, в первой квартире – пансионат, во второй – классы для занятий с детьми (продлёнка после школы) по любым специальностям. С обедами по возможности из наших продуктов (молоко, яйца, мясо, овощи и фрукты от изан-производителей), доставляемых на места нашим транспортом. Всем - и за аренду квартиры, и за уход, и поварам, и педагогам, и водителям начисляются иуе. В третьей квартире – что-то вроде гостиницы для приезжих “наших” из других изаний или для временно испытывающих трудности с жильём – на тех же условиях. Тоже с пансионатом. Такие пансионаты-гостиницы хорошо было бы организовать в изаниях по всему бывшему Союзу, особенно в курортных зонах и даже за пределами СНГ (взаимный обмен гостями и услугами с переводом иуе на тот или иной валютный курс).
Ну а старый дом Ларисы Николаевны можно было бы отремонтировать и тоже сдавать “своим”. Хотя бы половину - тем, кто привык и любит работать на земле, кто построил бы с нашей помощью теплицы, помещения для животных и птицы, чтобы регулярно обеспечивать Изанию продуктами и реализовать свои мечты и возможности.
Уверена – и самой Макаровой, и её сестре, и ещё многим, многим другим “выброшенным за борт” нашлось бы достойное место в системе изаний. Надо только хорошо продумать способы оперативной связи, пока нет “общей компьютерной диспетчерской”. И защиту от аферистов и наездов.
Сообщение Ларисы Николаевны навело на мысль организовать на нашем форуме специальную ветку “Была бы Изания…”, где каждый желающий мог бы рассказать о своих проблемах, а мы – ответить, чем тут можно помочь. Так совместно будем организовываться.
А конкретные предложения для банка данных “хочу получить и хочу предложить” по указанным в вопроснике темам присылайте на нашу почту.
Вот сейчас по “ящику” передают о замерзающих жителях Иркутской области. Изания эту проблему смогла бы преодолеть с помощью оперативно организованного компактного проживания в нескольких отапливаемых домах-гостиницах на полном пансионе и взаимном жизнеобеспечении. Как говорят, “собором и чёрта поборем”. Короче, приглашаем всех высказываться. Хватит дрыхнуть, а то скоро из-под нас и печь унесут. 2001-12-17
(“Ветку” эту тоже следовало бы назвать “Гласом вопиющего в пустыне”. Народ по-прежнему “дрых”, а я – голосила. – Юлия)
* * *
Александр: - Не думаю, что все эти люди (бедняки – Юлия) исключительно высокодуховны.
Юлия: - Разумеется, не все бедняки “высокодуховны”, бывает и наоборот, равно как и богачи.
Одни служат своему богатству, становясь его рабами, страдая от обжорства и страха его потерять. Другие – от зависти, злобы, ненависти и иллюзии, что счастье – в этом самом богатстве.
Но общеизвестно, что нельзя одновременно служить двум господам. То есть “высокодуховно” чахнуть над златом, подобно Кащею. Или “высокодуховно” пировать во время чумы. Или “высокодуховно” ненавидеть Моцарта. Уж Пушкину-то, вашему тёзке, вы в правоте не откажете?
Ещё один духовный авторитет – библейский проповедник Екклесиаст восклицает: “Кто любит серебро, тот не насытится серебром; и кто любит богатство, тому нет пользы от того. И это – суета!
Умножается имущество, умножаются и потребляющие его; и какое благо для владеющего им, разве только смотреть своими глазами?
Сладок сон трудящегося, мало ли, много ли он ест; но пресыщение богатого не даёт ему уснуть.
Есть мучительный недуг, который видел я под солнцем: богатство, сберегаемое владетелем его во вред ему.
Как вышел он нагим из утробы матери своей, таким и отходит, каким пришёл, и ничего не возьмёт он от труда своего, что мог бы понести в руке своей.
И это тяжкий недуг: каким пришёл он, таким и отходит. Какая же польза ему, что он трудился на ветер?”
Как видите, не только ненавидимые вами коммуняки со своими лениными-сталиными исповедывали “нестяжание”, но прежде сама Библия, и все основные религии. Общеизвестны слова Христа о том, что легче “верблюду пройти сквозь игольные уши, чем богатому войти в царство Божие”.
Во всей классической русской литературе вы не найдёте ни одного положительного образа богача. Разве что Пьер Безухов, но и тот своё богатство ненавидел, стыдился его, а под занавес стал декабристом.
Александр: - “ребята в кожаных куртках, отнимающие у крестьянина последнее во время продразвёрстки, обрекая его семью на голодную смерть”.
Юлия: - Эти “ребята” конфисковывали зерно не для себя, а для населения послевоенных, тоже вымирающих в разрухе городов, когда крестьяне не вняли призыву добровольно “поделиться” хлебом. Бог им всем судья. Но каким судом судить нынешних, столь милых вашему сердцу “новых русских”: Березовских, Гусинских, Чубайсов и прочую вампирскую “семью”, жиреющую со своими тёлками и отпрысками на забугорных виллах с бассейнами, наполненными слезами и кровью “дорогих россиян”?
И вообще, почему мы должны оправдываться, что хотим построить некую альтернативу нынешнему СНГ-беспределу? Да и в Штатах, и в Израиле сейчас дела вовсе не так хороши – наши соотечественники оттуда уже в панике драпают от антиглобалистов и террористов, которые покруче наших “пофигистов”. И это - только начало, согласно Апокалипсису, предсказавшему последнюю Революцию и гибель погрязшего в разврате и роскоши Нового Вавилона. Так предложите нам достойную “хомо сапиенса” капиталистическую модель – глядишь, и никакой Изании не понадобится.
“Слава, слава героям, - говаривал Маяковский, - Впрочем, им уже достаточно воздали дани. Теперь поговорим о дряни”.
Как видите, уже в двадцатые–тридцатые годы были “герои” и была “дрянь”. Были Николаи Островские и были будущие Горбачёвы-Ельцины, ждущие своего часа.
Иуды от коммунистов, как и иуды от христиан, подтверждают лишь несовершенство человеческой природы, склонность предавать высокие идеалы, а отнюдь не опровергают сами идеалы. Всегда легче сесть на собственную задницу и скатиться с горы, чем на эту гору взбираться. Или продать истину за тридцать сребреников вместо того, чтобы за неё отдать жизнь.
Александр: - “Или сделать что-либо профессионально, заработать денег (так вами ненавидимых) и пустить их на пользу людям”.
Юлия: - Да в том-то и дело, что заработать хорошие деньги можно при столь обожаемом вами капитализме лишь у “новых русских”, которые дочиста обобрали народ. То есть у воров.
Вы собираетесь повкалывать на какого-либо олигарха, чтобы он расплатился с вами крадеными у народа деньгами (в том числе у вас, у ваших детей), отслюнив тому же народу на пропитание. Тем самым вы как бы признаёте, узакониваете эту кражу и согласны питаться объедками с барского стола. Изания же хочет по возможности зависеть только от себя и Господа Бога.
Александр: “миллионы жертв – случайность”?
Юлия: - Ну, во-первых, к Сталину Изания не имеет никакого отношения, даже обсуждение сталинской темы в романе вынесено на отдельный форум. Во-вторых, не такие уж “миллионы”, не верьте брехне идеологических шавок, зарабатывающих у новых хозяев кость пожирней. При Сталине они тявкали совсем иное.
А в-третьих, революция во имя глобального передела собственности в пользу народа не могла обойтись без жертв. Вы лучше сравните-ка с нынешними жертвами. И во имя чего?
Александр: “Вот только жалко вас и ваши личные судьбы”.
Юлия: - А мне вот Вас жалко, Александр. “Куба могла бы купаться в роскоши только за счёт туристов”. И это – Ваш идеал? Обслуживать жирных бездельников? И ради этого Вы родились на свет Божий? Кстати, уж тогда лучше было бы засадить всю Кубу марихуаной – вообще стопроцентная прибыль. С надеждой, что Вы всё-таки поймёте, что “в саване карманов нет”. 2001-12-19
* * *
О ТЕРМИНАХ.
Игорь Игнатов: - Совок, по моему определению, - это “испортившийся”, дегенерировавший советский человек. Зою Космодемьянскую и генерала Карбышева совками не назовёшь. “Совок” – это феномен позднесоветской жизни. С одной стороны, он и “западным” никогда не станет, а с другой стороны, он по мелкости и гнилости души свою страну, извините за выражение “похе…л”.
“Совок” – это человек с сохранившимся, но разбитым в крошку солидарным сознанием. Позднесоветский духовный люмпен. Именно совки предали СССР, созданный и оборонённый советскими людьми. Если вы себя к людям этого архетипа не относите, зачем обзываете себя “совком”? Совок – враг советского. Часто по дурости, конечно, но дурак, как говорится, – худший враг.
Юлия: - Ну, конечно же, в понятие “совка” я вкладываю совсем другой смысл. Для меня это просто уменьшительное от “Хомо советикус” – в чём-то наивного, доверчивого, бескорыстного полуребёнка, готового при правильном руководстве на великие подвиги и в ярости крушащего всё вокруг, когда его начинают обманывать взрослые.
Для меня “совки” – это персонажи фильмов, книжек и песен тех лет – все эти Максимы, письмоносицы-Стрелки, свинарки Глаши. Это они в начале “катастройки” так трогательно заявляли, что у нас “секса нет” и “дорогие шубы нам совсем ни к чему, побольше б дешёвого кролика и цигейки”.
Себя я называю “совком” из протеста и чувства солидарности и любви к хомо советикус.
Игорь Игнатов: - Во-вторых, эта антитеза между “совками” и монархистами, “красными” и “белыми” – не ко мне. Советский период я ценю не меньше вашего, а к дореволюционной России отношусь спокойно. Когда монархия пошла в капитализм, она вполне закономерно накрылась медным тазом. Моя самоидентификация связана с периодом арийской Руси, а не царства Николаши. Но я, естественно, проповедую качественно новый синтез.
Триглав, арийское воинско-жреческое основание, старый русский завет. На нём Православие, как результат нового витка развитии Откровения. Роль монархии в том, что она худо-бедно сохранила нашу инокость и собрала для нас Империю (кстати, именно при монархии удалось сохранить единство Руси.). Но в принципе, на этом периоде я особенно не циклюсь. Моё – это сочетание ранней Руси и советского периода. Арийская основа – Православие – Наука – Солидарность.
“Русский” – это прилагательное, а не национальность. (Вот и я о том же – Юлия).
Евразия, СССР, Империя – продукт континентальной экспансии Руси из её вторичной родины в северо-восточной Европе. Русичи – носители молодого, архаического духа ранней Руси, яростного, но согласного Господу Перунова откровения.
В то же время, я, безусловно православный (спокойно-православный) и советский. Вера в моей семье никогда не прерывалась, но при этом родичи были очень отличны от нынешних “православненьких”, оправославившихся с изданием государева указа. Очень-очень спокойными были раньше верующие люди, со здравыми мыслями и без неофитских, разумеется, закидонов и стилизации.
В семье моей верили всегда и спокойно – при Николае, при Ленине, при Сталине, при Брежневе, при Меченом... Ходили себе в церковь, жили полноценной жизнью и радовались маленьким человеческим радостям. Кто начнёт мне байки рассказывать про “зажимы” веры в СССР – тому в глаза готов плюнуть. Передо мной вся жизнь моя прошла, как пример обратного. Причём православие моего отца прекрасно сочеталось с членством в партии и работой в KGB. Кто бы слово когда сказал. На нынешних “православненьких” я не надивлюсь. Если бы минувшие поколения были бы, как они, как бы мы вообще смогли бы построить какую-либо державу.
Юлия: - Сама я, как уже писала, малость “не от мира сего”. Для меня понятие Бога, Истины и смысла жизни всегда были главными, всё определяющими, хотя родичи на эту тему никогда не говорили. Поэтому разбираться мне пришлось с Божьей помощью, метаться в лабиринте всевозможной “дури”, вплоть до карточных игр “по–крупному” и ипподрома. И взывать: “Если Ты есть – спаси, погибаю”!
Потом был период всяких мистических переживаний, воцерковление (ещё при Брежневе), отчаянные попытки “всех спасти”, в том числе бомжей и алкашей. Затем, когда воцарились вампиры (новую власть большинство духовенства с восторгом приняло), я взбунтовалась. Не против церковных таинств и символа веры (это для меня свято), а против социальной политики церкви земной. Я увидела, что мы наступаем на те же грабли, что и в царской Руси, когда всё совестливое и лучшее ушло в обход церковной ограды в революцию. Бердяев назвал это “путём к Богу с чёрного хода”.
Игорь Игнатов: - Советский период имеет для меня мистическую окраску, особое значение. Это самая светлая часть моей жизни. Поскольку я знаю, что “советский атеизм” - это пропагандистский блеф, то я могу констатировать, что мы были очень близки тогда от идеала. Да “дорогие россияне” нажрались, понимаешь, плодов с дерева познания добра и зла, и их, извините, “пронесло”.
Две святые для меня основы-опоры – Русь и Советский Союз. Российскую империю из песни не выкинешь, но я к ней более прохладен. Я считаю, что идея русская (от Руси) и советская идея – это сообщающиеся сосуды. Должно быть два полюса в одном, они должны быть совмещены.
Поэтому мне видится возможность создания цивилизации, где будут сосуществовать, питая друг друга, русско-арийское и ограниченно-интернациональное советское начала”.
Юлия: - Для меня как смысл исторического процесса по замыслу Творца, так и нации, и отдельной человеческой жизни – формирование Богочеловечества. Нового Адама, призванного и способного жить в Граде Небесном. То есть – человек “по образу и подобию”, на своём месте и со своей сверхзадачей. Человек – сотворец Творцу.
Единение по принципу Троицы (Единосущной и Нераздельной, и в то же время сохраняющей индивидуальность каждой ипостаси) – вот что такое Богочеловечество. Где “никто не забыт, ничто не забыто”, где действительно всё путное живо в вечной памяти Неба и подлежит Воскрешению.
Поскольку это не может быть ни отдельное государство, ни город, ни даже дом – Бог “набирает своих” индивидуально, то и Изания может быть только “Союзом Человеков”.
Хотя, повторяю, мы охотно будем тесно сотрудничать с Вашим государством “русичей”, если оно не будет отделяться от общего божественного замысла и соберёт достаточно “наших”, способных стать вновь “избранным народом”. Ну, хотя бы как в Советском Союзе, который я тоже считаю великим прорывом в Небо, несмотря на внешний атеизм. Сейчас эта роль народа утеряна.
Жду продолжения письма. Сейчас поеду на обсуждение в ЦДЛ прохановского романа “Господин Гексоген”. 2001-12-19
* * *
Искатель: - А если пока без Изании? Почему бы ей (Ларисе Николаевне – Юлия) не поговорить со знакомыми в своём же городке: Ведь, наверное, есть такие, что хотят снять квартиру, есть те, у кого тоже есть парализованные родственники, есть желающие работать на участке.
Есть дети, которых родителям не с кем оставить...Проще всего, конечно, дать объявление, но кто знает, откликнутся ли именно порядочные, всё-таки квартиры, мало ли что. Конечно, лучше всего было бы, если бы были “свои”. Но как их, “своих” распознать и гарантировать, что они такие, как говорят, поэтому проще начинать именно с тех, кого хорошо знают.
Короче, моя основная мысль, что тут не надо ждать Изании во всероссийском или даже областном масштабе, а просто сорганизоваться в своём соседском.
Юлия: - Ну вот, Вы сами, порассуждав, поняли, как мы беспомощны в одиночку, без изанского Центра. Разумеется, с филиалами во многих областях, регионах, городах, посёлках, районах, улицах, отдельных домах - этим и хорош проект. Но почему нужен Центр - из проверенных, надёжных, преданных делу лидеров, специалистов в различных областях? Я уже опубликовала недавно в газете “Завтра” предложение, как в подмосковном посёлке, где у меня зимняя дача, осуществить проект “Изания Юных”.
Привлечь старшеклассников, их родителей, жителей посёлка и просто дачников, - умельцев у нас много, - организовать обучение ребят навыкам строительных профессий, садоводства и огородничества, животноводства, автодела, ухода за больными и престарелыми, кулинарии.
Народные промыслы, иностранные языки, эстетические и компьютерные классы... Вскопать друг другу огороды, отремонтировать дома и хозблоки, построить теплицы. Компактно поселить стариков и немощных, обеспечив им уход и питание - всё своими силами.
И пьянства бы стало меньше, и наркоманов. Все при деле – и дети, и взрослые. Москвичи со знанием компьютерного дела и иностранных языков могли бы обучать группы подростков за бесплатное проживание на дачах. Всё на взаимовыгодных условиях взаимозачётов в иуе (изанская условная единица), у каждого – членская чековая книжка. И все, вроде бы, в посёлке друг друга знают, жуликам не разгуляться...
Так в чём же дело? – спросите Вы. А в том, что надо кому-то, засучив рукава, вплотную за это дело взяться. У нас замечательный народ, но его надо пасти. Нужны пастыри, лидеры – вот кого остро не хватает даже порой в отдельных семьях. Каждый предоставлен сам себе, шляется бесцельно, тоскует, - гвоздь никто не хочет вбить.
А в большом городе, в котором живёт Лариса Николаевна, и вовсе никто никому не нужен. Ни сил нет, ни времени кому-то помогать или просить помощи. Да и страшно нарваться на жульё, вы правы. Шустрят на почве квартирного бизнеса даже убийцы – сколько в СМИ душераздирающих историй про обобранных и закопанных в лесу стариков!
Впрочем, это отнюдь не означает, что если у кого-то получится “Изания из соседей”, её не надо приветствовать. 2001-12-25
Часть 4 (Приложение для тех, кто не в курсе Проекта или не понял.
У остальных автор просит прощения за неизбежные повторы)
Е. ИЗАН-БАНК КАК ИНВЕСТИЦИОННЫЙ ФОНД ВЗАИМОПОМОЩИ.
(Отрывок из статьи “Как спастись олигарху?)
“Уж коли наш олигарх по своему призванию банкир, то есть вышеупомянутый “аккумулятор”, хранитель богатств страны (чаще не только своей), то ему, как говорится, “сам Бог велел” создать такой народный инвестиционный банк, где бы каждый вложенный “талант” (неважно, в какой валюте) шёл “на работу жаркую, на дела хорошие”, как пелось в старом советском фильме.
Где бы счета клиентов, включая и капиталы самого управляющего, не просто приумножались, но и переходили постепенно в категорию вечных ценностей – телесного и духовного спасения народа.
Банк Взаимопомощи, Возрождения и Восхождения, девизом которого стало бы “Сотворим друг друга”.
В чём ж принцип работы такого народного Изан-банка? С чего начать олигарху?
Потенциальным клиентам (как отдельным талантливым, активным, но невостребованным гражданам, так и бедствующим трудовым коллективам) предлагается подать заявки на погашение тех или иных неотложных счетов.
Это может быть оплата коммунальных услуг, строительно-ремонтных работ, аренда жилья, проведение летнего отдыха, срочной операции и т.д. Учёба – как в нашей стране, так и за рубежом, покупка недорогого автомобиля с целью заработка, различной техники и горючего для какого-либо разорённого хозяйства, мини-цехов по переработке мясных и молочных продуктов, рефрижераторов и т.д.
Руководство банка (инвестор или группа инвесторов) обсуждает заявки, изучает счета и оплачивает их прямо учреждениям и фирмам в порядке рассмотрения и утверждения заявок.
Наличные на руки, как правило, не выдаются – здесь действует тот же порядок, что и в Кассе Взаимопомощи – средства на личных счетах фиксируются лишь после их “материализации” в том или ином благом деле. При этом составляется долговое обязательство, что такой-то гражданин или коллектив берёт в долг у Изан-банка энную сумму на такой-то срок.
Кредит беспроцентный, но не безвозмездный. Все одолженные инвесторами суммы проставляются на их персональных счетах, обналичиваются по мере возвращения кредитов, но тут же пускаются на оплату других заявок и перспективных проектов – пока не сформируется устойчивый контингент клиентов.
Инвестиции делаются или в доле с клиентом (то есть рискуя, но и с вероятной прибылью), или просто одалживаются (без риска). Их можно застраховать в обычном порядке.
Все расчёты внутри банка производятся в иуе (изанская условная единица), приравненные для удобства к доллару или любой ходовой валюте. Поскольку в банке деньги, не лежат, а всё время “в деле”, в производстве материальных и прочих ценностей, то в случае краха той или иной валюты все счета просто автоматически переводятся в другую, устойчивую.
При этом никто из клиентов и инвесторов ничего не теряет, так как все в равном положении. При работе со странами СНГ или дальним зарубежьем используются для взаиморасчётов всё те же иуе по курсу данной страны.
А ещё “фишка” в том, что “долги” граждане вовсе не обязательно должны возвращать наличными. Можно и даже желательно – готовой продукцией.
К примеру, для сельских хозяйств, фермеров, животноводов, садоводов и огородников - это мясо, колбасы и мясные консервы, яйцо и птица, фрукты и овощи, соки и соленья, картофель, молоко и молочные продукты – практически всё самое необходимое и к тому же экологически чистое.
В этом смысле можно сказать, что Изан банк (фонд) призван стать как бы мозгом Изании, планомерно рассылающим необходимую помощь по её “горячим точкам” в соответствии с сигналами с мест. Он будет тесно связан с изанской базой данных, со столом заказов и рекламным отделом, где клиентов известят о поступившей продукции и ценах на неё, примут заказы. А затем она изанским транспортом развезётся по адресам или распределится между заказчиками в указанном месте (можно прямо с грузовика).
То есть Изан-банк с первых шагов будет тесно связан со всеми службами Изании. В частности, транспортная сформируется из водителей-профессионалов, допустим, взявших кредит на покупку автомобиля или его ремонт на условиях “отработки” в Изании.
Или же можно просто зачислить на испытательный срок шофёров, давших объявления в газету “Из рук в руки” и подобных изданий, где полно предложений ищущих работу - со своими машинами и без.
Не только водителей, но и сиделок, врачей, репетиторов, компьютерщиков. Масса объявлений о сдаче жилья (фирма-посредник берёт огромные проценты), и о других разнообразных услугах.
В первую очередь, Изан-банк будет рассматривать предложения тех, кто готов получать часть зарплаты нашими услугами и продуктами.
Это могут быть также обеды на дом (надо наладить приготовление таких обедов и их доставку, чтобы не было проблем со скоропортящейся продукцией).
Для этого потребуются штатные повара и кулинары – тоже, главным образом, заинтересованные в нашем сервисе, нуждающиеся в нянях и сиделках для своих детей, больных и стариков, в репетиторах и педагогах для обучения школьников и молодёжи разным полезным специальностям.
Сиделки же, в свою очередь, могут нуждаться в жилье, какой-нибудь агроном или животновод – в земельном участке в аренду, репетитор – в даче на лето, а кто-то ещё - в услугах стоматолога и массаже.
То есть кредиты получат прежде всего те, кто готов постоянно пользоваться нашей службой быта и другими программами, тем самым присоединяясь к проекту и образуя искомую связь “всех со всеми”.
Должники банка могут расплачиваться не только пищевой, но и другой продукцией (посудой, валенками, меховыми шапками, лоскутными одеялами и юбками, шерстяными носками и т.д.).
А также услугами - строительно-ремонтными, транспортными и медицинскими, уходом за больными, детьми и престарелыми, репетиторством. Арендуя нуждающимся в жилье изанам свои пустующие квартиры или части жилплощади, дачи для отдыха, участки под теплицы, гаражи и т.д.
В общем, кто чем богат, тому фонд и рад. Востребованы все и вся – умелые руки и светлые головы, время и таланты, пустующие земли, дома и подсобки, пилорамы и всевозможные мастерские, грузовики и легковушки б/у – ничто не должно простаивать и гнить.
Всё поступает в общий фонд и уходит по назначению согласно вышеупомянутой системе взаимозачётов в иуе.
* * *
А ЧТО ТЫ УМЕЕШЬ ДЕЛАТЬ?
Принцип работы Изан-банка можно назвать “теремковым”.
“Мышь-норушка там зерно толчёт, а лягушка пироги печёт, а бобёр с колючим ёжиком режут сало острым ножиком. А петух на подоконнике им играет на гармонике”.
То есть все при деле.
Когда же стучится незнакомец, его первым делом спрашивают: - А что ты умеешь делать? И если выясняется, что “Ловить мышат, давить лягушат, ежей душить, петухов потрошить” (“Вампирия”) - ответ однозначный: - Ну так мы тебя не пустим.
Зачисленные на работу (с испытательным сроком) новички приобретают по выбору в счёт зарплаты одну или несколько потребительских кредитных карт по вышеуказанным разделам – питание, жильё, учёба, медобслуживание, транспорт, ремонтно-строительные работы и т.д. (они для удобства разного цвета).
Или одну общую карту – на набор услуг. В картах регулярно проставляется дебит-кредит, заверенный подписями и личными печатями обеих сторон (водитель-пассажир, врач-пациент и т.д.). Затем использованная карта сдаётся в Изан-банк и подсчитывается баланс.
Такие месячные карты может приобрести и гражданин “с улицы” за наличные (карта выдаётся на руки лишь после оплаты этими наличными текущих счетов по неотложным заявкам).
Тот же принцип, что и в Кассе Взаимопомощи – просто Касса формируется как бы “снизу”, самими участниками, а Изан-банк – сверху (инвесторами), однако затем к ним присоединяются и рядовые “поверившие” граждане.
Пустые развлечения, роскошь и вредные привычки Изания из своей сферы деятельности сознательно исключает, оставляя всевозможную “дурь” и непотребства попечительству “ветхого” мира.
Таким образом, вокруг банка постепенно формируется развёрнутая и самодостаточная система жизнеобеспечения по всем основным параметрам “хлеба насущного”.
Пользоваться по возможности лишь “своими” товарами и услугами – своеобразный патриотизм, негласное правило. Все за одного, один за всех.
Тем не менее, неизбежна и внутренняя конкуренция – если кто-то станет халтурить или запрашивать слишком много, допустим, за транспортные услуги, клиенты обратятся через базу данных к другому водителю.
Поскольку Изан-банк автоматически отсечёт также многочисленных “накрутчиков”, он сэкономит клиентам не только время, силы и нервы, но и немалые средства, обеспечив всем необходимым при минимальных затратах.
Освободившиеся деньги будут одновременно и накапливаться на счетах, и работать “на всех”. Собрав достаточную сумму в иуе, их можно будет вложить в собственные и иные проекты, индивидуально или коллегиально, получить при этом прибыль, войдя в долю.
Появится перспектива совместного финансирования фильмов, издания книг, научных разработок и создания медицинских центров, активного участия в возрождении страны - её промышленности, сельского хозяйства, в научных, культурно-духовных и экологических программах.
Причём вполне возможен вариант, что изанин-животновод, строитель или сантехник, накопившие изрядные суммы, захотят вложить их в постановку фильма по любимой книге, а художник или писатель – поучаствовать в спасении элитной романовской овцы или талдомских свиней.
Тем самым наглядно продемонстрировав, что нет “высоких и низких” профессий. Потому что ни режиссёр, ни учёный, ни композитор не могли бы состояться без тех, кто выращивает для них хлеб, строит дома, шьёт одежду, кто учит их детей и обогревает, вырезает им аппендикс и пломбирует зубы. Равно как и народ останавливается в развитии без своих учёных и духовно-культурных лидеров.
Изан-банк даст нам возможность на деле сблизиться в единый организм, взаимно вкладывая силы и средства в совместный труд представителей разных народов, социальных групп и верований:
“Носите бремена друг друга, и так исполните закон Христов”.
* * *
ТРИ СТУПЕНИ ВВЕРХ
Так можно быстро создать альтернативный, стремительно расширяющийся мир, не знающий ни государственных границ, ни классовых, религиозных, национальных и прочих распрей. Объединённый единой системой кровообращения, где каждый добросовестно делает то, что умеет и любит, получая для этого всё необходимое от других.
Речь здесь уже о второй из трёх ступеней Изании – аббревиатуры “Исполни Закон Неба”. Эти ступени обозначены в известной всему миру молитве Господней. Из неё следует, что сошествие Царства на землю невозможно без нашего восхождения навстречу:
Первая ступень – “хлеб насущный” (взаимопомощь).
Вторая – “долги наши” (возрождение). “Оставь нам долги наши, как и мы оставляем нашим должникам” – речь здесь не только об узко понимаемом “прощении обид”, но и об отдаче долгов Творцу, оправдании жизни через оставление (прощение) их друг другу по принципу единого организма.
Взаимное погашение “долговых обязательств” путём добросовестного, а порой и самоотверженного, вклада в общее дело. Не случайно молитва эта – обращение к Небу от множественного “мы”, а не от одинокого “я”.
Третья – “избавление от лукавого” или духовно-нравственное врсхождение в связке.
Не подставлять вампирам шеи, не жить по законам ветхого мира, питая грех участием в запрещённых Творцом играх.
Взаимная поддержка и финансирование, как уже подчёркивалось, только “разумного, доброго, вечного”. Нравственные взаимные обязательства, из которых главное: “не послужи соблазном”, чему будет способствовать отсутствие необходимости селиться вместе.
Добровольный отказ от лишнего, ненужного, от “бремени страстей”, вредных привычек и прочей “дури”. От вещизма, отяжеляющего и захламляющего жизнь.
Но третья ступень - уже для “продвинутых” изан.
Тело подчинить разуму, разум подчинить духу, дух подчинить Богу – это ступени послушания Творцу, ведущие к подлинной Свободе в Его Царстве.
К той самой объединяющей и просветляющей идее, о которой сейчас многие тоскуют, хотя она давным-давно написана на скрижалях, освящена и искуплена Божественной Кровью.
Свобода в Боге, в отличие от звериной “отвязанности” - свободе от Бога.
Надо просто вернуться к истокам. Впрочем, “человек – господин субботы”. Можно владеть всем, но ничто не должно владеть тобой, отвлекая и мешая (идолопоклонство).
А затем встречаемся с Фомой, Который Живёт Сам Собой, и с Волком, Который Всегда Смотрит в Лес
Беда лежала на стогу сена у дороги и храпела во всю мочь. Наверняка, она бы нас и не заметила, и мы бы спокойненько прошли мимо, тем более, мы даже ведать не ведали, кто это храпит на стогу.
Дёрнуло Суховодова попросить, чтобы мы не шумели, потому что на стогу спит Беда.
- Не буди Беды, когда она спит! - предупредил и Ворон.
Но тут Макар закричал, что плевать ему на Беду, что он её больше ни капельки не боится. Что он после города трясунов вообще ничего не боится, и всё такое.
Суховодов попробовал урезонить Макара - куда там! Он совсем развоевался, а дурёхи-девчонки ещё подхихикивали, подзадоривали. Варвара, естественно, сказала, что это очень даже любопытно поглядеть - что же будет, если разбудить Беду, а Петрова заявила, что наши ребята - настоящие мужчины, и без труда справятся с какой-то там соней-Бедой.
Ну, я и раскис. Вообще мы после царства Страха, по словам Суховодова, пребывали в какой-то дурацкой эйфории, вроде как пьяные, которым море по колено.
Беда проснулась в очень дурном настроении и прорычала, что если мы сию же минуту её не усыпим назад, она нам покажет Кузькину мать.
Не успела Петрова спросить, кто это такая, а Варвара сказать, что интересно было бы на неё хоть одним глазком взглянуть, Суховодов заорал, что только Кузькиной матери нам тут не хватало! И велел всем спасаться, кроме меня, потому что я помнил много колыбельных песен, которые выучил ещё в Сонном царстве, и нам с ним предстояло побыстрей усыпить Беду.
Легко сказать - "побыстрей"! Я по нескольку раз пропел ей всё, что знал, рассказал наизусть таблицы умножения, мер и весов, неправильные французские глаголы и отрывок "Чуден Днепр при тихой погоде", который всегда навевал на меня сон. Беда всё прослушала и прорычала, что концерт ей очень понравился, но она просила не развлекать её, а назад усыпить.
Тогда Суховодов тоже приказал мне "делать ноги" и догонять остальных, сказав, что останется с Бедой наедине и расскажет ей историю своей жизни. Что может быть скучнее прозябания того, с кем никогда ничего не случается! Особенно для самой Беды.
Я отошёл немножко, прислушался. Дело, кажется, сразу пошло на лад - Беда начала похрапывать.
А я побежал искать наших. Бегу, зову - ни ответа, ни привета, как сказал бы Ворон. Глухо, как в танке. Но и Ворона нигде не было.
Вдруг что-то засветилось надо мной, заполыхало - будто Жар-Птица прилетела. Гляжу - Золотая Удочка! И удилище, и леска, и поплавок - всё из золота. И острый золотой крючок с золотой монетой качается перед носом, сверкает. Схвати, мол, меня, клюнь, попадись на Золотую Удочку!
Ну, уж нет, не на того напала, этими буржуйскими штучками пионера Олега Качалкина не возьмёшь! А что если они...Возьми да клюнь, а Удочка их царап! Нет, быть того не может. Вот Петрова, например, - она же идеологически стойкая, хоть и дурёха. И Варвара - не жадина, и Макар...
Тогда куда же они все провалились?
Удочке, между тем, видно надоело болтаться у меня под носом, она улетела восвояси, размахивая леской, будто хвостом, а взамен стали маячить какие-то побрякушки - серьги, кольца, бусы, браслеты и всё такое. Да за кого меня здесь принимают? Друзья, где вы? Неужто попались на мещанское барахло?
Иду, зову - вдруг сзади автомобильный гудок. И нагоняет меня...Вот уж действительно чудо из чудес - автомобиль на Куличках! Настоящий новенький "Москвич", совсем как у папиного начальника Бориса Павловича. Даже цвет такой же - вишнёвый. И что всего удивительнее - за рулём никого. Сам ко мне подрулил, распахнул преднюю дверцу и прогудел так ласково, приветливо - мол, милости просим, - не угодно ли прокатиться? Будто живой.
Прежде я разве что в фантастике читал про машины и роботы, которых так здорово запрограммировали, что они сами думают и даже чувствуют. Сел за руль. Сиденье мягкое, удобное, панель светится, приёмник играет...
Едва повернул ключ зажигания, - мотор сразу заработал. Мелодично так, будто речка зажурчала. Вот это машина! Даже получше, чем у Бориса Павловича. К тому же Борис Павлович - жмот, всего разок разрешил мне порулить на пустом шоссе, да и то всё время ахал и хватался за руль, хоть у меня уже год как были юношеские права.
Потом он вообще отобрал у меня руль и сказал, чтоб я не обижался, что когда я вырасту и у меня будет жена и машина, я пойму, что отдавать в чужие руки машину - всё равно что отдавать жену. Тоже сравнил! Жена у Бориса Павловича была старая и злая. Впрочем, машина у него тоже была злая - никак не хотела меня слушаться. С места трогалась скачками, брыкалась, и её всю дорогу тянуло в канаву.
То ли дело этот "Москвичок"! Будто я на нём всю жизнь катался. Не надо мучиться с педалями, кнопками и рычагами, едва подумаю - быстрей - он увеличивает скорость, хочу помедленнее - притормаживает. Сам поворачивает, сам выбирает нужную дорогу.
Кому "нужную"? Мне или ему?
Но тогда я ничего не подозревал. Очень уж здорово было ехать. а куда - не всё ли равно?
"Москвичок" привёз меня в город, ярко освещённый неоновыми лампами. Непохоже, чтобы здесь жили. Сплошные склады без окон, одноэтажные и многоэтажные, ангары и просто навесы. Склады мебели, одежды, овощей, посуды, холодильников и стиральных машин, ковров и штор.
И никаких жилых домов.
И всё-таки здесь жили люди, пусть сказочные, но было их очень даже много. Одни суетились с тряпками и пылесосами возле шкафов и диванов, чистили, мыли, натирали воском. Другие перебирали горы овощей и фруктов и тут же запечатывали их в горы консервных банок - яблоки, огурцы, помидоры и всё такое. Некоторые копались в приёмниках и магнитофонах, спали тут же, обмотанные, как коконы, с ног до головы в магнитофонную плёнку. Повсюду стояли длиннющие очереди - люди получали ящики, тумбы, торшеры и перетаскивали с общих складов на личные.
В общем, несмотря на поздний час, суматоха была в разгаре, и я никак не мог понять, что тут к чему. Ехали мы медленно - весь город был загромождён вещами, но как я ни приглядывался - никого из своих на улице не увидел. Да и что различишь в этой суете, когда к тому же все кажутся друг на друга похожими, как вечно озабоченные муравьи?
Точно. Не город, а муравейник. Только, в отличите от муравьёв, тащат каждый к себе.
"Москвичок" остановился, распахнул дверцу. Приехали, мол, выходи. И я увидел гаражи. Длинный ряд гаражей, у каждого ворота открыты, в каждом по автомобилю, всяких марок и размеров. Красные, чёрные, светлосерые, коричневые, зелёные, голубые. Они сами выкатились из гаражей, радостно закружились вокруг хороводом, дружно гудели, приветствуя меня.
И я понял, - что все эти машины - мои.
Я не верил своему счастью. И поехал кататься, по очереди на каждой машине. И каждая меня слушалась, и в то же время у каждой был как бы свой характер, и все они казались мне живыми, и все до одной нравились.
Я катался, пока от усталости не заснул прямо за рулём. Умная машина сама привезла меня к гаражу, однако спать не пришлось - машины гудели, требуя, чтобы я их помыл, залил баки бензином и добавил масла. Я провозился до утра, пока не свалился замертво и не уснул под машиной. К полудню меня разбудили гудки - мои машины хотели гулять. Чистенькие, весёлые, начинённые маслом и бензином, стёкла и бамперы блестят - они были чудо как хороши! Я наскоро перекусил двумя банками сливового компота, которые закручивал неподалёку от гаража какой-то чудик, и мы поехали. Я планировал разыскать в городе наших, но не успел, потому что хотелось прокатиться на каждой машине. Ведь иначе остальные бы обиделись! Для меня они были живыми. И я их любил и ухаживал как за живыми, и каждой придумал имя.
Дни шли за днями, но я так и не нашёл ни Петровой, ни Суховодова, ни Варвары, ни Бедного Макара, хотя часто, проезжая по городу, видел то ли их, то ли похожих на них. Но остановиться просто не было времени, я едва успевал есть и спать по четыре-пять часов в сутки. Хуже всего было, когда в машинах что-то ломалось, и я со справочником автолюбителя копался лёжа под кузовом в поисках поломки, или ждал очереди на ремонт. Я отощал и едва держался на ногах, но не роптал. Разве есть на свете другой двенадцатилетний мальчик, у которого было бы столько машин? Даже сыну миллионера далеко, небось, до Олега Качалкина!
Я совсем отвык от человеческой речи и общался только с Закрывателем Банок со Сливовым Компотом, которому подвозил пустые банки в обмен на компот. Но тому, как и мне, особенно болтать было некогда. Читал я только Справочник Автодюбителя и журнал "За рулём", каким-то чудом обнаружив на складе подшивку за несколько лет. Но зато научился прекрасно понимать язык машин, различать малейшие неполадки в двигателе и всё такое.
Я был очень доволен и не хотел ничего другого. Сказочные часы я засунул подальше в рюкзак, чтобы вообще ни про какое время не вспоминать.
Однажды среди ночи, едва я, покончив с делами, провалился в сон - теперь я всегда "проваливался" в сон, - меня разбудил знакомый голос:
- Олег, проснись! Наконец-то я тебя нашёл! Усыпил Беду, а вас нигде нет. Столько лет искал...Где Дудка-Побудка? Да проснись же, вы в Беде!
Суховодов, чтоб его! Опять он со своей Бедой. А мне веки будто кто клеем смазал - никак не могу разодрать.
- Ну, что надо? Спишь по пять часов, и то тебя...
- Вот-вот, и они по пять. А то и по четыре.
- Кто "они"?
- Ребята наши, кто же ещё. И питаются этими...банками.
- Ну и что, я и сам банками, сливовый компот, - зевнул я и хотел опять уснуть, но Суховодов как с цепи сорвался. Опять орал про Беду, ловушку, опасность, что нас кто-то эксплуатирует и лишает человеческого облика...Требовал немедленно подудеть в Дудку-Побудку, куда-то идти, с кем-то бороться. В общем, молол нивесть что, эгоист. А мне завтра вставать чуть свет, и дел куча, и надо где-то доставать запчасти.
"Дудка-побудка" - знаю я эти дела. Сперва Дудка, потом Тайна, а у меня машины...
- Ну ладно, - сдался Суховодов, - тогда хоть сходи друзей проведать. Они все здесь, в городе. Ты - командир, должна же быть какая-то ответственность...
Я ответил, что друзья и без меня могут прекрасно обойтись, не маленькие, а вот машины... Каждую надо с утра прогулять, вымыть, маслом заправить, бензинчиком. Потом у двух надо шины поменять - в этом городе всю дорогу на осколки банок наезжаешь. А шин нет, надо другого Автолюбителя искать. Кое-у-какой зажигание барахлит, а москвичок Мустанг капризный, с норовом, его надо уметь завести. И вообще, каждой нужен особый подход...
- Да присмотрю я за твоими машинами. И особый подход найду, и запчасти. Ты ж меня знаешь. Ну Алик...
Ишь ты, "Алик", у Петровой научился.
Я понял, что Суховодов всё равно не отвяжется, и согласился - запчасти уж очень были нужны. Только стал возражать - зачем идти пешком, когда можно объехать город на машине? Проще и быстрее. Но Суховодов настаивал, чтобы я непременно прошёлся пешком.
И я поплёлся. Ходить отвык, задыхался, болели ноги. Да, не мешало бы хоть зарядку по утрам делать, чтоб не сыграть в ящик. Но времени нет. Я ковылял по городу и беспокоился, сможет ли Суховодов завести Мустанга.
Я думал про свои машины и не обращал внимания на жителей города, которые, впрочем, тоже меня не замечали, занятые своими делами.
И тут я увидел Петрову. Она выбивала ковёр перед одним из складов. Пылища стояла такая, что я ослеп, расчихался и закашлялся. И вдруг увидел Петрову прямо перед собой с выбивалкой в руке, которой она меня едва не огрела. Петрову я едва узнал: тощая, чумазая, без утёсовской шляпы; отросшие волосы опять свалялись как овечья шерсть, висят сосульками.
- А, Качалкин, - говорит, - Проходи, не мешайся.
Даже Аликом не назвала, приставать не стала, такая усталая и замученная. Мне стало жаль Петрову.
- Давай помогу.
- Не сумеешь. Надо осторожно, чтоб ворс не повредить.
- Ну, как знаешь. А зачем тебе такой коврище?
- Не задавай глупых вопросов, Качалкин. Знаешь, какой у меня теперь дом? Пойдём, покажу.
Я хотел сказать, что мне некогда, что мне надо ещё повидать остальных и побыстрей вернуться к моим машинам, но Петрова уже втащила меня внутрь склада. Это было длинное полутёмное помещение, сплошь заставленное мебелью. Чего здесь только не хранилось! Какие-то допотопные резные буфеты, белые стулья с тонюсенькими изогнутыми ножками, обитые потёртым шёлком и с табличками: "Не садиться"! - вроде как в музее. Петрова сказала, что это - редкая старинная мебель, что она с большим трудом разыскала её в городе, притащила к себе, и теперь за ней ухаживает, ремонтирует, реставрирует и всё такое. В других залах стояли современные стенки - полированные тёмные, полированные светлые, полированные под дуб и под красное дерево.
Петрова объяснила, что за этой мебелью ухаживать легче, чем за антикварной, но зато она не представляет такой эстетической и прочей ценности. Потом я увидел шкафы для посуды, как у нашей соседки Наталии Дмитриевны - многие Наталье Дмитриевне ужасно завидовали, что у неё этот шкаф, и что у неё есть время и связи бегать по магазинам и добывать такие бесподобные вещи. В этом щкафу были так хитро расположены зеркала, что посуды казалось в несколько раз больше, чем на самом деле. Допустим, поставишь один сервиз, а кажется, что шкаф битком набит сервизами, и все гости удивляются и завидуют, сколько их у тебя.
Но на складе у Петровой и без того сервизов было навалом, и ещё всякие полочки, тумбочки, люстры, торшеры, вазочки и всё такое.
- Здорово! - сказал я, - Ну, а где ты живёшь?
- Как где? - удивилась она, - Здесь. Это всё моё. Ни у одной девочки в мире столько нет.
- Ну а...ешь? Спишь?
- А-аа, - зевнула Петрова, - Знаешь, спать и есть как-то некогда. Иногда удаётся выкроить часиков пять, так для этого у меня раскладушка. А насчёт еды - тут какие-то психи всё банки закатывают, вот я у них и таскаю понемногу. Яблоки, помидоры, огурчики.
- А у меня поблизости - только сливовый компот.
- Психи, - сказала Петрова, - Ну зачем им столько банок?
- А тебе зачем столько мебели?
- Не задавай глупых вопросов, Качалкин. Сравнил мебель с какими-то банками. Ладно, ты иди, у меня дел невпроворот.
Я собирался похвастаться своими машинами, но почему-то расхотелось. Иду, и как-то мне не по себе. И машины уже на ум не идут - всё Петрова перед глазами. Тощая, чумазая, глаза ввалились и блестят нехорошо. В руке - тряпка. А вокруг шкафы, шкафы...
Бреду себе, вдруг меня окликают:
- Олег, Олег! Остановись, погляди на меня!
Голос вроде бы знакомый, только не пойму, откуда. На улице никого, одни вещи. Здание вроде магазина, витрина стеклянная, за витриной перед зеркалом манекен сидит в каком-то немыслимом платье - само платье чёрное, а на нём луна и звёзды сверкают. Я на платье загляделся, - манекен мне улыбается. Лицо вроде знакомое, только, как и у Петровой, похудевшее - щёки ввалились, длинный нос торчит...
- Варька? Ты что там делаешь?
- Или не видишь? - пропела она и глаза закатила, - Сказочное космическое платье примеряю, последний писк моды. Впечатляет?
Не успел я ответить, что да, впечатляет, - Варвара уже в другом наряде. Смотрит на себя в зеркало, любуется.
- Брючный ансамбль для прогулок по сказочному побережью в плохую погоду. Ну как, впечатляет? Смотри внимательней, туалеты каждые пять минут меняются.
- Ты что, манекенщицей стала?
- Вот ещё глупости! Это всё моё - платья, костюмы, купальники, шляпки, туфли...Всё самое красивое, самое модное. Ни у одной девочки в мире...
Она опять преобразилась, на этот раз во что-то вроде чешуйчатой русалки с ластами-плавниками на плечах и колышащейся юбочкой-хвостом.
- Костюм для подводного плавания. Впечатляет?
- Впечатляет. Только зачем тебе? Ты ведь и на воде плавать не умеешь.
- А зачем плавать? Важно, как я в нём буду выглядеть. Разве это не интересно?
- А витрина зачем?
- Чтоб и другие могли на меня полюбоваться. Только не смотрит никто, ты первый. Здесь все странные какие-то, озабоченные. Вещи с места на место перетаскивают, банки закатывают, на машинах мимо мчатся, - нет, чтоб на меня глядеть...
- И подолгу ты так маячишь?
- Да сколько сил хватает. За сутки иногда успеваю примерить по двести моделей.
- Спишь по пять часов, - сказал я, -питаешься консервами...
- Чёрная смородина в собственном соку, - вздохнула Варвара, - Надоела до смерти.
- А у меня - сливовый компот. Приходи, угощу.
- Я бы с удовольствием, некогда всё. Стой, куда же ты? Сейчас шубы пойдут...
Но мне плевать было на её шубы, мне стало совсем скверно.
Бедного Макара я нашёл за городом на ферме. Он хоть и валился с ног от усталости, но тут же потащил меня осматривать своё хозяйство. Макар сообщил с гордостью, что теперь у него не несколько каких-то жалких телят, а собственные стада. И ферма тоже ему принадлежит, и молочный завод, и колбасный цех, и маслобойня, и сыроварня - работы навалом. Прежде здесь работало много народу, но Макар их пожалел, отпустил отдохнуть, пообещав присмотреть за хозяйством, а они так и не вернулись. Спать приходится по четыре часа, а питаться банками сгущёнки и плавлеными сырками.
Но он счастлив. Банок сгущёнки у него уже несколько десятков тысяч, а было бы ещё больше, если бы их не воровали эти чудики из города.
Когда я спросил, зачем ему одному столько сгущёнки, Макар глянул на меня с жалостью, как на дурачка, и снисходительно ответил, что никогда, ни у одного пастушка в мире не было такого количества банок со сгущёнкой.
Вот так. У Петровой - шкафы, у Варвары - тряпки, у Макара - сгущёнка.
А у меня - машины.
Невесело размышляя и сопоставляя, возвращался я домой. Глядь - танцор Безубежденцев навстречу. Поздоровались.
- Небось, и здесь кому-то служишь?
- Служу, что поделаешь, - поморщился Безубежденцев, - Ох, и надоело! Я привык к славе, аплодисментам, к бурной реакции зала, а выступать перед столами, шкафами и тумбами, сам понимаешь... Шкаф, даже высоко поставленный, он шкаф и есть. В общем, я всё же предпочитаю служить царям, а не вещам.
- Вещам?
- Будто не знаешь! Здесь все служат вещам...
Так вот, в чём дело! В этом городе живут Вещи, и мы все у них в плену. Они заманивают разными хитрыми способами в свой город, подчиняют, превращают в своих рабов. Всех, кто клюнул на Золотую Удочку, или на что-нибудь подобное.
А мы ничего не замечаем. Нам кажется, что мы сами владеем вещами, а не они нами. Потом мы погибнем, а вещи переживут нас. А может, мы тоже превратимся из людей в банки с компотом или сгущёнкой, в шкафы, шубы или в жестянки на колёсах. Такие дела.
Суховодов сдержал слово: - машины мои были в полном порядке, обещанные шины и запчасти разложены на брезенте на самом видном месте. Машины при виде меня радостно загудели - мол, встречайте, хозяин пришёл, и у меня в душе всё перевернулось. Нет, не могу я их бросить. Пусть я всё понимаю, пусть в плену, в рабстве - не могу, и всё тут.
До полуночи я с ними возился и боролся с собой. Суховодов молча помогал мне менять шины, ремонтировать, подкручивать. О Дудке-Побудке - ни слова. Он знал, что я должен сам принять решение.
Наконец, я управился с делами, съел банку сливового компота и отыскал среди пропахших бензином тряпок наш рюкзак. Помоги нам в последний раз, Дудка-Побудка!
- Если тебе трудно, могу я, - предложил Суховодов.
- Нет, я сам.
Какой же красивый и сильный был её звук - будто это и не дудка вовсе, а военная труба или горн. Будто настоящий трубач играет на заре побудку.
- В дорогу! Поднимайся, человек, расправь плечи. Вспомни, что ты - человек! Пора в дорогу!
Дудка вспыхнула у меня в руке, рассыпалась на тысячу бенгальских огней, которые холодной звёздной пылью взметнулись в сказочное небо. Зато усталость мою как рукой сняло, и дурного настроения как ни бывало, и сна ни в одном глазу. Сердце застучало быстрей, загорелись щёки, словно в мороз, когда придёшь с катка. И мои чудесные машины, без которых я минуту назад прямо-таки жить не мог, действительно стали вдруг просто жестянками на колёсах для перевозки людей с места на место. Зачем они мне, да ещё в таком количестве? Прочь отсюда! В дорогу!
Машины загудели вслед на разные голоса - вначале жалобно, затем угрожающе и бросились в погоню. Загораживали дорогу, ласкались полированными боками, как большие кошки, урча и обжигая горячим бензиновым дыханием.
Суховодов протянул мне руку, и мы побежали.
Нырнули на узкую, загромождённую вещами улицу, где машинам не проехать, и они отстали. Мы не останавливались и не оглядывались, пока не выбежали из города на дорогу, где меня взял в плен вишнёвого цвета "Москвичок".
Мы пробыли в плену почти семнадцать лет.
На дороге уже стояла запыхавшаяся Варвара, опять в каком-то потрясном платье, и потрясным длинным шарфом перевязывала порезанную руку.
- Я разбила витрину, - сказала она, - Они не хотели меня отпускать. Что же это? Как же это?
Пока я приходил в себя (ходить отвык, не то что бегать), а Суховодов отвечал на варькины расспросы, появилась Петрова. С таким видом, будто просто ходила прогуляться по городу, а не удирала только что от своих шкафов и комодов. В руке - швабра - небось, ею отбивалась, а держит, словно сувенир прихватила на дорожку. И опять в утёсовской шляпе, чтоб овечьи патлы скрыть.
Кивнула нам небрежно:
- Ой, откуда это у тебя? - это она про варварин наряд.
- От верблюда, - с отвращением выдавила Варвара, - Хочешь, махнёмся?
Ещё бы Петровой не хотеть, когда её собственное платье походило на тряпку, которой она вытирала свои шкафы!
- Ну, если тебе так уж хочется, - сказала Петрова.
Девчонки мигом переоделись и повеселели. У женщин всегда так: сменила платье - сменила жизнь. Кажется, мама так говорила.
- Пора бы уж о пенсии подумать, а ты всё наряжаешься, - сказал я Петровой, - Глянь-ка на часы, бабуля!
А Петрова вдруг разозлилась.
- Ничего не хочу знать, надоело! На этих чёртовых куличках всюду капканы, куда ни ступи. Притащил, называется...
- Это я ...Тебя...
Я уж совсем было собрался стать "ненастоящим мужчиной" и наверняка отвесил бы ей подзатыльник, если б не Макар.
- Быстрей!..Там...там Фома с Волком...Волк такой страшный. голодный. Он отвязался, но почему-то не убежал в Лес, а вокруг шастает и зубами щёлкает...Я хотел подойти, а они от меня. Фома и Волк. Вон туда побежали. А я ничего...Я ж ему телят хотел отдать...
Бедный Макар весь дрожал. Телята, которые увязались за ним из города Вещей, тоже дрожали, сбившись в кучу.
Я помчался за Фомой и вскоре догнал его. Откуда только силы брались? Фома сильно отощал, глаза блуждали, из ладони торчал золотой крючок с обрывком золотой лески. Видимо, проходя мимо города Вещей, попался на Золотую Удочку и висел на ней, пока мы спали в царстве Матушки Лени, тряслись у Страха и Тоски Зелёной, а затем тоже попали в плен к Вещам. Но потом наша Дудка-Побудка пробудила в нём чувство дороги, потому что все здесь тоже люди, хоть и сказочные, и ничто человеческое им не чуждо, даже самым отрицательным. Поэтому Фома сорвался с Золотой Удочки, поймал Волка и...
Волк действительно выглядел жутковато, как всегда, когда голоден. Вообще было непонятно, чем он питался в городе Вещей? Мяса там не было, а хозяин висел слишком высоко на своей Удочке...Но ведь были другие. Которые закатывали банки, перетаскивали по улицам мебель...
От этой мысли я весь похолодел.
- Стой, Фома, послушай!
Но Фома лишь припустил быстрее, бормоча:
- А зовут меня Фомой и живу я сам собой! Сам собой живу...
- Погоди! - я бежал рядом с ним, - Да не бойся, мы тебя бить не будем, хоть ты и гад...Ты погоди, послушай...Ну хочешь, давай вместе? И Волк будет общий, а? Пошли с нами.
- Давай дружить, - тоже на бегу бормотал Фома, - Будем с тобою, как рыба с водою - ты ко дну, а я на берег. То я к вам в гости, то вы меня к себе. Я для друга последний кусок не пожалею - съем!
- И Волк будет общий. Ведь тебе даже нечем его кормить, а мы...У нас стадо...
- Не отдам! - заорал Фома и ещё крепче вцепился в поводок, - Сам Тайну найду! Мой клад! Ни с кем не поделюсь. Сам собой живу я. Сам собой!
- Ну и живи, балда!- я плюнул и отстал. Вообще-то можно было двинуть ему разок-другой и отобрать Волка. Как говорится, с волками жить...Но до того мне стало противно, что я не стал связываться. Вернулся и сказал, что не догнал Фому.
На плече у Петровой сидела какая-то странная птица. Похожа на павлина, но поменьше. Я не сразу сообразил, что это наш Ворон в павлиньих перьях, которые он, видимо, раздобыл в городе Вещей.Ворону было жарко, и он, вздыхая, повторял:
- Тяжко бр-ремя богатства!
А наутро к нам прибежал Волк, Который Всегда Смотрит в Лес. Прибежал сам, один, сытый и смирный, как овечка. Вилял хвостом и ласкался, поглядывая на телячье стадо.
Все радовались, а Макар вдруг заплакал. И у меня было нехорошее предчувствие. Только мы с Макаром промолчали, чтоб никого не расстраивать. Но когда на дороге нашли обглоданные кости и клочья одежды - поняли, кому они принадлежат. И жалели Фому. Хоть он и сам виноват, хоть и был эгоистом, индивидуалистом и гадом, но всё-таки так походил на человека!
Бедный Макар горько оплакивал брата, а Суховодов утешал его, что Фома не то , чтобы умер, а просто превратился в другого персонажа. В Эгоиста, Который Жил Сам Собой и Которого за Это Съел Собственный Волк. Люди сочинят про него разные пословицы и поговорки, которые будут передаваться из поколения в поколение, то есть никогда не умрут, а значит, и сам Фома будет жить на Куличках в новом качестве. То есть для каждого читателя или слушателя он будет всякий раз как бы оживать, жить эгоистом, а потом его за это будет съедать собственный Волк.
От такой перспективы Бедный Макар совсем расстроился и сказал, что чем вечно так жить, лучше вообще никогда не жить.
Роман-мистерия Юлии Ивановой "Дpемучие двеpи" стал сенсацией в литеpатуpном миpе еще в pукописном ваpианте, пpивлекая пpежде всего нетpадиционным осмыслением с pелигиозно-духовных позиций - pоли Иосифа Сталина в отечественной и миpовой истоpии.
Не был ли Иосиф Гpозный, "тиpан всех вpемен и наpодов", напpавляющим и спасительным "жезлом железным" в pуке Твоpца? Адвокат Иосифа, его Ангел-Хранитель, собирает свидетельства, готовясь защищать "тирана всех времён и народов" на Высшем Суде. Сюда, в Преддверие, попадает и Иоанна, ценой собственной жизни спасающая от киллеров Лидера, противостоящего Новому Мировому Порядку грядущего Антихриста. Здесь, на грани жизни и смерти, она получает шанс вернуться в прошлое, повторив путь от детства до седин, переоценить не только личную судьбу, но и постичь глубину трагедии своей страны, совершивший величайший в истории человечества прорыв из тисков цивилизации потребления, а ныне вновь задыхающейся в мире, "знающем цену всему, но не видящем ни в чём ценности"...
Книга Юлии Ивановой пpивлечет не только интеpесующихся личностью Сталина, одной из самых таинственных в миpовой истоpии, не только любителей остpых сюжетных повоpотов, любовных коллизий и мистики - все это сеть в pомане. Но написан он пpежде всего для тех, кто, как и геpои книги, напpяженно ищет Истину, пытаясь выбpаться из лабиpинта "дpемучих двеpей" бессмысленного суетного бытия.
Скачать роман в формате электронной книги fb2: Том IТом II
Книга "Дверь в потолке" - история жизни русской советской писательницы Юлии Ивановой, а также – обсуждение ее романа-мистерии "Дремучие двери" в Интернете.
Авторские монологи чередуются с диалогами между участниками Форума о книге "Дремучие двери", уже изданной в бумажном варианте и размещенной на сайте, а так же о союзе взаимопомощи "Изания" и путях его создания
О себе автор пишет, выворачивая душу наизнанку. Роман охватывает всю жизнь героини от рождения до момента сдачи рукописи в печать. Юлия Иванова ничего не утаивает от читателя. Это: "ошибки молодости", увлечение "светской советской жизнью", вещизмом, антиквариатом, азартными играми, проблемы с близкими, сотрудниками по работе и соседями, метания в поисках Истины, бегство из Москвы и труд на земле, хождение по мукам с мистерией "Дремучие двери" к политическим и общественным деятелям. И так далее…
Единственное, что по-прежнему остается табу для Юлии, - это "государственные тайны", связанные с определенной стороной ее деятельности. А также интимная жизнь известных людей, с которыми ее сталкивала судьба.
Личность героини резко противостоит окружающему миру. Причина этого – страх не реализоваться, не исполнить Предназначения. В результате родилась пронзительная по искренности книга о поиске смысла жизни, Павке Корчагине в юбке, который жертвует собой ради других.
Книга "Дверь в потолке" - история жизни русской советской писательницы Юлии Ивановой, а также – обсуждение ее романа-мистерии "Дремучие двери" в Интернете.
Авторские монологи чередуются с диалогами между участниками Форума о книге "Дремучие двери", уже изданной в бумажном варианте и размещенной на сайте, а так же о союзе взаимопомощи "Изания" и путях его создания
О себе автор пишет, выворачивая душу наизнанку. Роман охватывает всю жизнь героини от рождения до момента сдачи рукописи в печать. Юлия Иванова ничего не утаивает от читателя. Это: "ошибки молодости", увлечение "светской советской жизнью", вещизмом, антиквариатом, азартными играми, проблемы с близкими, сотрудниками по работе и соседями, метания в поисках Истины, бегство из Москвы и труд на земле, хождение по мукам с мистерией "Дремучие двери" к политическим и общественным деятелям. И так далее…
Единственное, что по-прежнему остается табу для Юлии, - это "государственные тайны", связанные с определенной стороной ее деятельности. А также интимная жизнь известных людей, с которыми ее сталкивала судьба.
Личность героини резко противостоит окружающему миру. Причина этого – страх не реализоваться, не исполнить Предназначения. В результате родилась пронзительная по искренности книга о поиске смысла жизни, Павке Корчагине в юбке, который жертвует собой ради других.
Экстренный выпуск! Сенсационное сообщение из Космического центра! Наконец-то удалось установить связь со звездолетом "Ахиллес-087", который уже считался погибшим. Капитан корабля Барри Ф. Кеннан сообщил, что экипаж находится на неизвестной планете, не только пригодной для жизни, но и как две капли воды похожей на нашу Землю. И что они там прекрасно себя чувствуют.
Получена срочная депеша: «Тревога! Украдена наша Тайна!» Не какая-нибудь там сверхсекретная и недоступная – но близкая каждому сердцу – даже дети её знали, хранили, и с ней наша страна всегда побеждала врагов. Однако предателю Плохишу удалось похитить святыню и продать за бочку варенья и корзину печенья в сказочное царство Тьмы, где злые силы спрятали Её за семью печатями. Теперь всей стране грозит опасность. Тайну надо найти и вернуть. Но как? Ведь царство Тьмы находится в сказочном измерении. На Куличках у того самого, кого и поминать нельзя. Отважный Мальчиш-Кибальчиш разведал, что высоко в горах есть таинственные Лунные часы, отсчитывающие минуты ночного мрака. Когда они бьют, образуется пролом во времени, через который можно попасть в подземное царство. Сам погибший Мальчиш бессилен – его время давно кончилось. Но... Слышите звук трубы? Это его боевая Дудка-Побудка зовёт добровольцев спуститься в подземелье и вернуть нашу Тайну. Волшебная Дудка пробуждает в человеке чувство дороги, не давая остановиться и порасти мхом. Но и она поможет в пути лишь несколько раз. Торопитесь – пролом во времени закрывается!..
* * *
Роман-мистерия Юлии Ивановой "Дpемучие двеpи" стал сенсацией в литеpатуpном миpе еще в pукописном ваpианте, пpивлекая пpежде всего нетpадиционным осмыслением с pелигиозно-духовных позиций - pоли Иосифа Сталина в отечественной и миpовой истоpии.
Книга "Дверь в потолке" - история жизни русской советской писательницы Юлии Ивановой, а также – обсуждение ее романа-мистерии "Дремучие двери" в Интернете.
