B БЕСЕДКЕ С: Александром, Павлом Власовым, Маратом Хайруллиным и свежей прессой
“Цирк сгорел, клоуны разбежались”
Юлия:
- Это я про известный фильм с Караценцовым, где сценарист от требований нынешних спонсоров аж глотку себе перерезал.
Александр:
- Вы бы упали в обморок?
Ну, скажем, нормально ли, что режиссёр падает в обморок оттого, что руководитель страны говорит: “Это никуда не годится”?
Юлия:
- Сие зависит исключительно от нервной системы жертвы.
И обычно дело вовсе не в страхе за себя лично, но за судьбу своего детища.
Всякий ответственный автор - и писатель, и режиссёр, и композитор, и художник относятся к своему творению, как к любимому чаду. И покушение на его жизнь со стороны “сильных мира сего” воспринимает всегда крайне болезненно.
К сожалению, мир устроен так, что после рождения “дитяти” его дальнейшую судьбу решают вовсе не мама с папой.
Сталин, конечно, был диктатором, жёстким цензором, но зато в единственном числе.
А вот я, выпускница Высших Сценарных Курсов, в шестидесятых-семидесятых едва не падала в обморок от легиона цензоров – как на Мосфильме, так и на ТВ.
Прежде чем попасть на экран, сценарий должен был устроить не один десяток рецензентов и чиновников, причём у каждого были своя “кочка зрения” и соответствующие поправки.
Не говоря уж о высших инстанциях, где чуть что – просто рубили фильм или клали на полку.
Так, собственно, было почти со всеми моими повестями и сценариями – после долгих мытарств и бесчисленных поправок – скандал и запрет на финише.
Вот вы меня всё обзываете “коммунисткой”, а тогда цензоры считали антисоветчицей – за то, что пыталась предупредить общенство о духовных и социальных “ловушках”, которые рано или поздно могут погубить страну.
Запрет накануне эфира многосерийного игрового мультфильма, который так и назывался “В стране ловушек” (теперь это повесть “Лунные часы”), хоть и не поверг меня в обморок, но привил такое отвращение к сочинительству, что я вообще всё бросила, поселилась на даче и стала зарабатывать, как ранний Чубайс – цветами.
Пока не достала “перестройка”.
Теперь издавать позволено всё – было бы на что.
Сами знаете, на какой литературе можно сейчас делать деньги, – в роли жесточайшего цензора выступил рынок, вкусы толпы.
Пришлось “падать в обморок”, зарабатывая на свои публикации опять же цветочками, договариваясь с книгопродавцами, развозя тяжеленные пачки книг по киоскам и т.д.
Я не жалуюсь и, пока хватит сил, буду продолжать.
Но от того маразма, что нынче требуют от автора большинство спонсоров, впору не шлёпаться в обморок, а, как сказано в Писании, “вообще не родиться”.
Потому-то и придумалась Изания. Чтоб творческим людям, да и вообще “хомо сапиенсам”, не зависеть ни от диктаторов, ни от чиновников, ни от спонсоров, наживающихся на производстве “звероидей” и “зверочеловеков”, а помогая друг другу, иметь лишь одного цензора – Всевышнего.
Или собственную совесть.
* * *
ОРДЕН ПОХОЖ НА ИЗАНИЯ
Павел Власов: “Орден похож на Изанию”.
- Каждый из нас - сам себе Орден.
Юлия:
- Всё это скорее напоминает солженицинскую проповедь “Жить не по лжи”.
То есть честно живи, добросовестно исполняй свою работу, и человечество тогда выздоровеет.
Не выздоровеет.
И не потому, что “орденоносцев” слишком мало, а потому, что они разобщены.
Моё традиционное сравнение - живой организм.
Кажется, – задача-максимум:
сердцу - качать кровь, голове - думать, ногам - передвигаться, глазам - указывать направление, лёгким - снабжать кислородом – что ещё надо?
Инструкция исполнена.
Ан нет.
Тело болеет и разлагается не только потому, что отдельные органы недобросовестно работают (хотя такое тоже бывает).
Но основная причина в том, что заражено оно всевозможными тромбами, бородавками и прочими опухолями, постепенно перерастающими в злокачественные.
Которые, ничего сами не производя, оттягивают на себя львиную долю жизненных соков.
В результате лёгкие работают исправно, а тело задыхается. Руки трудятся, а тело голодает.
Глаза смотрят зорко, но не в ту сторону, ноги не туда ведут.
Распухший желудок из последних сил питает какую-нибудь кисту, а голова (лучшие умы человечества), бьётся над новым оружием.
Чтоб этой кисте победить всё тело и вместе с ним лопнуть.
Приложенная к человечеству инструкция Закона (заповедей) подразумевает нашу непременную взаимопомощь.
Где ближний – не враг и конкурент, а твоё дополнение, - твои глаза, ноги и лёгкие, даже если ты - ну очень умная голова.
Вот эту взаимосвязь отдельных частей – трудолюбивых, нужных, творящих жизнь каждая в своей области, и намерена напрямую восстановить Изания.
А одиноких добродетельных “орденоносцев” вампиры просто-напросто проглотят.
Со всеми их талантами и трудовыми мозолями, принуждая под угрозой голода работать на всё новые метастазы своей алчности.
Вот намедни Березовский высказался на данную тему по ТВ в передаче “Растительная жизнь”, когда Лобков спросил, сколько человек его обслуживают.
Мол, в самОм вашем вопросе видна “совковость”.
Вот англичанин спросил бы: “А скольким вы даёте работу”?
Изания полагает, что обслуживание березовских и прочих чубайсов – не работа, а именно то, о чём ещё Чацкий сказал в начале позапрошлого века:
“- Служить бы рад – прислуживаться тошно.
Речь, разумеется, не идёт тех банкирах, которые вкладывают своё богатство в “разумное, доброе, вечное” – таким можно и послужить.
Но где они, ау?
* * *
ПИРАМИДЫ И ИХ ВЛАСТЕЛИНЫ
(из газет)
“В начале прошлого десятилетия в стране открыто действовало не менее 1800 финансовых “пирамид”, и возглавлял этот список, понятно, Сергей Мавроди.
В 1997 г. Федеральная комиссия по рынку ценных бумаг передала в МВД более 984 “пирамидальных” дел.
В 1998г. различные подразделения МВД смогли возбудить 700 уголовных дел.
На рубеже того же года к власти в МВД пришёл Рушайло, а Михаил Зотов пересел в кресло первого зама начальника Следственного комитета.
Тогда же началась массовая передача дел “пирамид” в это подразделение.
А в 2001г. Михаил Зотов публично, по телевизору, рассказывал (внимание!) о 300 с лишним уголовных делах, которые расследует по “пирамидной” тематике его ведомство.
Позвольте, а где ещё 499? Об этом милицейский генерал умолчал...
Что с теми, о которых Зотов всё-таки вспомнил?
До суда дошли 92, из них рассмотрено было примерно 20, остальные отправились на доследование ещё на предварительной стадии.
А теперь угадайте, сколько посадили жуликов?
С 1998 по 2001 год целых 3 руководителя “пирамид” попали за решётку!
Правда, на сегодня их уже около 10, включая Мавроди.
Но всё равно: 1800 пирамид, 20 миллионов облапошенных граждан и 10 осуждённых-арестованных.
Скрипя сердце, даже с этим можно примириться.
Но ещё раз попробуйте угадать, сколько возвратил денег пострадавшим генерал Зотов и его следователи?
Ни копейки!
Все выплаты, которые осуществлялись и осуществляются пострадавшим от деятельности “пирамид” (главным образом, ветеранам и пенсионерам), идут за счёт однопроцентного сбора.
Который – в конечном итоге – берётся с рядовых налогоплательщиков.
Вопрос: если за пять лет руководству самой мощной следственной службы страны не удалось найти большую часть мошенников, не удалось вернуть народные деньги, зачем нужно было собирать все эти дела под своё крыло?
А вот зачем.
- Я не говорю о всех милиционерах поголовно...Но по крайней мере, когда я вёл дело “Хопра”, то сотрудники правоохранительных органов занимались вовсе не расследованием этого преступления.
Они решали определённые задачи, в результате чего огромные суммы денег просто исчезали из поля зрения.
А надо сказать, что одной только недвижимости там было на очень большие суммы. Где всё это? – спрашивает Генрих Падва.
От деятельности “Властилины” пострадало 26 тысяч человек. Ущерб возмещён лишь 558. Интересно, что сразу после развала “пирамиды” в уголовном деле фигурировало два коттеджных посёлка (на 17 и 44 особняка) и 6 элитных квартир в Москве.
За время расследования было зафиксировано 8(!) случаев пропажи документов из материалов дела.
Ни квартиры, ни посёлки до сих пор не возвращены государству хотя бы для частичного погашения ущерба.
Зато в одной из квартир до последнего времени проживал высокий милицейский чин.
Присутствие жильцов в погонах было зафиксировано также и в коттеджных посёлках.
Я очень сомневаюсь, что происходило это всё без ведома руководителей Следственного комитета, который почему-то, при всех своих сумасшедших полномочиях, – “забыл” наложить арест на это имущество “Властилины”.
Подобные факты прослеживались практически по каждому делу “крупной пирамиды”.
Всего, по экспертным оценкам, в системе Следственного комитета за последние три года зафиксировано около 100 случаев пропажи документов или даже целых томов из материалов уголовных дел.
То есть примерно каждые 10 дней из запертых сейфов, стоящих в опечатанных кабинетах, которые, в свою очередь, находились в тщательно охраняемых зданиях, исчезали документы!
Можно сколько угодно говорить с трибуны всевозможных “демократических” форумов о “деполитизации” органов, о “власти закона”, но факт остаётся фактом.
Крупнейшая силовая структура страны работает непонятно на кого.
То ли на “особо крупных заказчиков”, то ли на саму себя.
То ли вообще не работает.
Вы уверены, что если завтра ей передадут все следственные органы страны, кому-то от этого станет лучше?
А вот получить очередного “монстра”, который распространит сомнительные методы работы на каждый сантиметр нашего с вами жизненного пространства, можно запросто.
Разъеденный коррупцией СК является идеальным инструментом для выжимания незаконной прибыли – любого коммерсанта может так измотать, что тот готов на всё.
Из-за них в стране формируется уродливая хищническая система хозяйственных отношений, конечной жертвой которой остаётся народ.
Эти люди не способны зарабатывать деньги и платить налоги, они способны только хапать и вымогать.
Зотовы и им подобные давят тех, кто реально строит экономику страны, они грабят самых успешных и инициативных.
Потому что с неуспешных нечего взять.
(Марат Хайруллин)
Библиотека
- Информация о материале
- Юлия Иванова
- Категория: Дверь в потолке. Часть II
- Просмотров: 454
- Информация о материале
- Юлия Иванова
- Категория: Дверь в потолке. Часть I
- Просмотров: 460
ЮЛИЯ-ПРЕФЕРАНСИСТКА. ГАГРЫ.
(1964 год)
Я сидела на топчане у самых волн, которые время от времени окатывали ноги и живот солёной пеной. И мечтала утопиться.
Потому что жизнь не имела никакого смысла.
- Господи, Юля! – некто бросился меня обнимать, - А я смотрю – ты иль не ты? Четвёртой будешь? А то втроём на пляже тяжело, у доктора голова болит...
Это он о преферансе. Лицо знакомое – какой-то бывший партнёр. Играть смертельно не хочется, но и отказаться неудобно, раз у человека голова болит.
Сажусь. И как только беру в руки карты, депрессии как ни бывало.
Похоже на мизер, две “ловленых”. Брать или не брать – вот в чём вопрос?
-Волнуется сердце, сердце волнуется, - мурлыкаю я популярную тогда песенку, - Почём играем?
Сто вистов – три рубля, неслабо. Можно подсесть на три-четыре взятки. А, была не была!
Прикуп, как по заказу.
- Чистяк, - бросаю карты на разостланное на топчане полотенце.
- Виталик, кого ты привёл? – негодует безногий часовщик Аркадий, - Юля, Юля... - тоже мне рояль в кустах! Подложил ей чистяк, подлец? Признавайся!
- А ты такие берёшь? – всерьёз оправдывается Виталий. – Ты же сам ей сдал. И прикуп, собственной ручкой...Верно, доктор?
- Хватит, - “доктор” хмурится, - Ну рисковая она дама, красиво жить не запретишь. Поехали дальше.
Но дальше – больше.
Карта повалила так, будто невезуха преследовала меня последнее время вовсе не на киношном, а на любовном фронте.
Будто не члены худсовета с начальством измывались над моим сценарием, не режиссёры его бросили, а все Бедные Лизы, Катюши Масловы и прочие “соблазнённые и покинутые” воплотились нынче в моём лице на гагринском пляже.
Я нагло торговалась, заказывала сомнительные семерные и восьмерные. Выручал то прикуп, то расклад.
Партнёры психовали, особенно доктор, делали сами ошибки и переругивались.
Наконец, прикуп был “не мой” и торжествующий доктор заявил, что если я сыграю эту игру, он “проглотит карандаш”.
Теоретически я действительно была обречена, но надо было угадать снос.
Они опять стали спорить, потом доктор в ярости схватил не ту карту, и меня “выпустили”.
- Глотайте карандаш, доктор.
Я ушла с тридцатью шестью рублями и совершенно излечившаяся от хандры.
На следующее утро меня на пляже уже ждали партнёры. Они жаждали реванша.
- Погодите, я искупайтесь…
- Нет, вы слышали – она сюда купаться приехала! На своей сдаче окунёшься.
И понеслось – пулька утренняя, пулька послеобеденная...
Целыми днями мы шлёпали картами, по очереди выигрывая и проигрывая, но всё же “мужской синдром” заставлял их время от времени срываться.
Впоследствии я его обнаружу и у шофёров, когда научусь водить машину – мужчинам отказывает чувство самосохранения, когда женщина их обгоняет.
Кстати, я сама страдала аналогичным синдромом, который можно было бы скорее назвать “спортивной злостью” - но всё же их, партнёров, было трое. То есть “синдром в кубе”.
“Они” – это часовщик Аркадий и два известных в Москве доктора – кожник-венеролог и терапевт. Журналист Виталик закрутил курортный роман и играл редко.
Бедный мой муж Боря то спал в одиночестве, то играл в бадминтон. То с ним флиртовали популярные теледикторши, то модельерша, которая призналась кому-то, что “не прочь бы”, но боится меня.
А чего меня бояться – я в тот сезон ничего, кроме тузов и валетов, не замечала.
И в этот, и в последующие сезоны.
Потом к преферансу прибавился ещё и покер – с грузинскими писателями в холле литфондовского корпуса.
Я нашла панацею от неприкаянности и творческой невостребованности, не подозревая, что стала игроманкой. Что игра – один из самых затягивающих и сильнодействующих наркотиков.
Какие-то особи мужского пола вились вокруг, болели за меня, пытались отвлечь. Кто-то гладил плечо или ногу, кто-то обливал из резиновой шапочки морской водой мою раскалённую от солнца спину, кто-то угощал виноградом и сливами - я не реагировала.
Потом как-то в ЦДЛ один из посетителей воскликнет:
- Наконец-то я вижу ваше лицо! Его всё время закрывали волосы и карты!
Однажды на литфондовский пляж заявился модный хиромант-экстрасенс и стал прорицать.
Дамы окружили его, галдели, мешая нам играть.
Я на них цыкнула. А он вдруг взял мою руку, ахнул, чем меня сильно напугал (я вообще боюсь всяких предсказаний), долго вглядывался в ладонь и заявил, что ничего подобного прежде не видел.
Что у меня знак избранницы, какая-то особая миссия. Что в конце жизни я буду что-то там “вещать”, и мне будут внимать тысячи людей.
Я давно знала от хиромантов, что у меня необычные руки. Что на правой ладони линия жизни пересекает линию судьбы буквой Х, но одновременно эти две линии как бы проходят ещё и параллельно, так что получается не просто Х, но и что-то вроде крыльев бабочки...
Однако по меньшей мере рискованно было предсказывать “избранничество” одуревшей от солнца, пик и червей бабёнке с крашеными выгоревшими белыми космами и вечной сигаретой в зубах.
Публика от души веселилась. Да и я восприняла его слова как не очень удачную шутку.
Впрочем, и риска для репутации мага никакой – мне тогда ещё и тридцати не было.
Кто проверит, что там будет на пенсии!
Но он неожиданно обиделся:
- Вот увидите...
И торжественно поцеловал мне эту самую руку.
(1964 год)
Я сидела на топчане у самых волн, которые время от времени окатывали ноги и живот солёной пеной. И мечтала утопиться.
Потому что жизнь не имела никакого смысла.
- Господи, Юля! – некто бросился меня обнимать, - А я смотрю – ты иль не ты? Четвёртой будешь? А то втроём на пляже тяжело, у доктора голова болит...
Это он о преферансе. Лицо знакомое – какой-то бывший партнёр. Играть смертельно не хочется, но и отказаться неудобно, раз у человека голова болит.
Сажусь. И как только беру в руки карты, депрессии как ни бывало.
Похоже на мизер, две “ловленых”. Брать или не брать – вот в чём вопрос?
-Волнуется сердце, сердце волнуется, - мурлыкаю я популярную тогда песенку, - Почём играем?
Сто вистов – три рубля, неслабо. Можно подсесть на три-четыре взятки. А, была не была!
Прикуп, как по заказу.
- Чистяк, - бросаю карты на разостланное на топчане полотенце.
- Виталик, кого ты привёл? – негодует безногий часовщик Аркадий, - Юля, Юля... - тоже мне рояль в кустах! Подложил ей чистяк, подлец? Признавайся!
- А ты такие берёшь? – всерьёз оправдывается Виталий. – Ты же сам ей сдал. И прикуп, собственной ручкой...Верно, доктор?
- Хватит, - “доктор” хмурится, - Ну рисковая она дама, красиво жить не запретишь. Поехали дальше.
Но дальше – больше.
Карта повалила так, будто невезуха преследовала меня последнее время вовсе не на киношном, а на любовном фронте.
Будто не члены худсовета с начальством измывались над моим сценарием, не режиссёры его бросили, а все Бедные Лизы, Катюши Масловы и прочие “соблазнённые и покинутые” воплотились нынче в моём лице на гагринском пляже.
Я нагло торговалась, заказывала сомнительные семерные и восьмерные. Выручал то прикуп, то расклад.
Партнёры психовали, особенно доктор, делали сами ошибки и переругивались.
Наконец, прикуп был “не мой” и торжествующий доктор заявил, что если я сыграю эту игру, он “проглотит карандаш”.
Теоретически я действительно была обречена, но надо было угадать снос.
Они опять стали спорить, потом доктор в ярости схватил не ту карту, и меня “выпустили”.
- Глотайте карандаш, доктор.
Я ушла с тридцатью шестью рублями и совершенно излечившаяся от хандры.
На следующее утро меня на пляже уже ждали партнёры. Они жаждали реванша.
- Погодите, я искупайтесь…
- Нет, вы слышали – она сюда купаться приехала! На своей сдаче окунёшься.
И понеслось – пулька утренняя, пулька послеобеденная...
Целыми днями мы шлёпали картами, по очереди выигрывая и проигрывая, но всё же “мужской синдром” заставлял их время от времени срываться.
Впоследствии я его обнаружу и у шофёров, когда научусь водить машину – мужчинам отказывает чувство самосохранения, когда женщина их обгоняет.
Кстати, я сама страдала аналогичным синдромом, который можно было бы скорее назвать “спортивной злостью” - но всё же их, партнёров, было трое. То есть “синдром в кубе”.
“Они” – это часовщик Аркадий и два известных в Москве доктора – кожник-венеролог и терапевт. Журналист Виталик закрутил курортный роман и играл редко.
Бедный мой муж Боря то спал в одиночестве, то играл в бадминтон. То с ним флиртовали популярные теледикторши, то модельерша, которая призналась кому-то, что “не прочь бы”, но боится меня.
А чего меня бояться – я в тот сезон ничего, кроме тузов и валетов, не замечала.
И в этот, и в последующие сезоны.
Потом к преферансу прибавился ещё и покер – с грузинскими писателями в холле литфондовского корпуса.
Я нашла панацею от неприкаянности и творческой невостребованности, не подозревая, что стала игроманкой. Что игра – один из самых затягивающих и сильнодействующих наркотиков.
Какие-то особи мужского пола вились вокруг, болели за меня, пытались отвлечь. Кто-то гладил плечо или ногу, кто-то обливал из резиновой шапочки морской водой мою раскалённую от солнца спину, кто-то угощал виноградом и сливами - я не реагировала.
Потом как-то в ЦДЛ один из посетителей воскликнет:
- Наконец-то я вижу ваше лицо! Его всё время закрывали волосы и карты!
Однажды на литфондовский пляж заявился модный хиромант-экстрасенс и стал прорицать.
Дамы окружили его, галдели, мешая нам играть.
Я на них цыкнула. А он вдруг взял мою руку, ахнул, чем меня сильно напугал (я вообще боюсь всяких предсказаний), долго вглядывался в ладонь и заявил, что ничего подобного прежде не видел.
Что у меня знак избранницы, какая-то особая миссия. Что в конце жизни я буду что-то там “вещать”, и мне будут внимать тысячи людей.
Я давно знала от хиромантов, что у меня необычные руки. Что на правой ладони линия жизни пересекает линию судьбы буквой Х, но одновременно эти две линии как бы проходят ещё и параллельно, так что получается не просто Х, но и что-то вроде крыльев бабочки...
Однако по меньшей мере рискованно было предсказывать “избранничество” одуревшей от солнца, пик и червей бабёнке с крашеными выгоревшими белыми космами и вечной сигаретой в зубах.
Публика от души веселилась. Да и я восприняла его слова как не очень удачную шутку.
Впрочем, и риска для репутации мага никакой – мне тогда ещё и тридцати не было.
Кто проверит, что там будет на пенсии!
Но он неожиданно обиделся:
- Вот увидите...
И торжественно поцеловал мне эту самую руку.
- Информация о материале
- Юлия Иванова
- Категория: Лунные часы
- Просмотров: 450
Я сидел за рулём роскошной машины, расфранченный, вроде Суховодова, и мчался с ветерком по какому-то тоже расфуфыренному городу - с кричащими витринами, битком набитыми яркими товарами, банками и кривляющимися полуголыми манекенщицами, похожими на Варвару.
Что за дела? Неужто мы опять в царстве Вещей?
Рядом со мной сидела красивая девушка, похожая на Петрову, с сигаретой в пальцах с длиннющими наманикюренными ногтями.
- Петрова, ты, что ли?
- Наверное, я, - отвечает. И вдруг всхлипнула:
- Ой, Алик, какой же ты старый!.. Растолстел, и лысина. Что-то с нами опять не то... Да ладно, не расстраивайся - ты мне всё равно нравишься. Но где же наши ребята, палатки?
Глянул я на себя в машинное зеркальце и ужаснулся - вроде бы не я, а папа, даже старее, потому что папа всегда был загорелый, спортивный, а этот "я" помятый какой-то, мешки под глазами...
- Мамочки, это что, двухтысячный год? - Петрова указала на цифры из лампочек на многоэтажном здании и схватила с заднего сиденья пачку газет и журналов. - Смотри, и здесь - март двухтысячного...Ох, какие мы ста-арые! Осторожней - столько машин...Это какая-то заграница. Опять мы попались на Золотую Удочку, что ли? Но почему, мы же всё выполнили, что происходит? - Петрова всхлипнула, - Ма-ма-а...
- И совсем ты не старая, Петрова, ты просто красивая девушка, - утешал я, а у самого голова кругом,- Только штукатурки на тебе много. И эти ногти...Потом, зачем ты куришь?
- А я почём знаю, почему да зачем, - всхлипнула Петрова, но тут её осенило:- А может, я открыла тайну вечной молодости, как мечтала? И испытала на себе...Чтоб люди никогда не старели...
В руке у меня запищала какая-то штуковина с кнопками. Я догадался, что это теперь телефон такой.
- Алё, шеф, вы в порядке? А то ждём вас, ждём...Извини, мало ли что, сам знаешь. Бдим, так сказать.
Из разговора я понял, что звонят наши с Петровой телохранители, и что нам угрожает опасность, потому что какой-то Сидоров "висит у нас на хвосте" и "держит на мушке". Уж не тот ли Сидоров из нашего класса? В общем, всё это мне ужасно не нравилось, но я изо всех сил пытался не паниковать. Велел Петровой порыться в сумочке - может, выясним, кто мы и что. А сам тоже перетряс содержимое большого кожаного кошелька на молнии, болтающегося у меня на запястье, - такие штуки только начинали входить в моду в наши семидесятые.
В общем, остановились мы в первом попавшемся переулке, чтобы разобраться в обстановке, и скоро выяснили, что мы вроде бы действительно находимся в 2000-м году, что мы "господа Качалкины", муж и жена, проживающие на Тверской по такому-то адресу, то есть в Москве. Это они улицу Горького, что ли, назад переименовали? Может, и царь у нас теперь в Кремле сидит? Или Америка нас завоевала - потому что полно было ихних доллларов и в моей сумке, и у Петровой. Ещё узнали, что у нас двое детей, которые учатся где-то в иностранных государствах, а родители, то есть мы с Петровой, им "по барабану", как было написано в неотправленных письмах Петровой этим нашим плохим детям.
Мы выяснили и наш адрес, и номер счёта в банке, и что я никакой не авиаконструктор, а самый настоящий буржуй. Что у меня, как и там, в городе Вещей на Куличках, несколько частных автосалонов со всевозможными иномарками. В общем, опять влопался. И Петрова никакого секрета молодости не открывала, а просто сделала пластическую операцию, о чём свидетельствовали счета из косметической клиники. И что у нас этих буржуйских долларов навалом, за что меня и собирается "замочить" мой конкурент Сидоров, тоже торгующий иномарками, на которого я "наехал". Последнее обстоятельство разъяснил мне Сидоров, выскочивший из вдруг ворвавшейся в переулок машины в сопровождении двух бугаёв - действительно тот самый Сидоров, из нашего класса, но тоже старый, и то ли лысый, то ли бритый. Он стал трясти у меня перед носом пистолетом, но тут Петрова выхватила из сумочки точно такой же и наставила на Сидорова. Сидоров ретировался, ругаясь, как самая последняя шпана, которую когда-то наши народные дружиники отлавливали по паркам и подъездам и забирали в милицию.
А Петрова очень быстро сориентировалась и велела, чтоб я вышел и поглядел, не прилепили ли Сидоровские парни к нашему днищу бомбу - сейчас так заведено, о чём она прочла в прессе, пока я выяснял, кто мы и что мы. И сказала, что мы попали в самое что ни на есть буржуйское царство, а вовсе не домой. Тогда я возразил: - как же не домой, вон у неё в руках "Комсомолка" и "Московский комсомолец", а Петрова эти газеты даже мне проглядеть не дала, сказав, что их не то что пионерам и комсомольцам, но последним хулиганам стыдно в руки брать. Что она обещала моей мама за мной присматривать, кроме того, раз я теперь ещё и её муж, она тем более не разрешит мне читать гадости, которые всякие больные психи пишут на стенах в туалетах. И что, конечно же, не может быть, что мы в нашей стране - это опять обман и проделки Кривды. И надо поскорей отсюда выбираться.
Я возразил, что не могла же сама Правда нам наврать и не туда отправить. Мы ехали по разгульному размалёванному городу, так похожему и непохожему на нашу Москву, и шикарный Опель сам вёз меня, подмигивая огоньками панели, - мне даже показалось, что мы узнали друг друга по городу Вещей. И другие, обгоняющие нас машины, будто радовались при виде меня, приветствовали. Мне стало страшно, хоть и я виду не показывал. И названия улиц были, как тогда, при капиталистах, и выглядели, как какой-нибудь ихний Бродвей.
Попытались мы позвонить домой по нашим телефонам - мне ответили, что никакие Качалкины здесь не проживают, а номер Петровой вообще не откликнулся.
Опель подкатил нас к подъезду шикарного то ли ресторана, то ли гостиницы. Подскочили наши бритоголовые телохранители, сказав, что они в курсе нашей с Сидоровым разборки - разведка донесла, и что разве можно было так неосторожно заезжать в неохраняемый переулок? Нас с угодливыми улыбочками и поклонами, как в какой-нибудь пьесе про купцов, проводили в зал, где такие же, как мы, разодетые буржуи, прохаживались, выхваляясь друг перед другом нарядами и драгоценностями, трескали яства и напитки, хвастались, кто на чём "наваривает бабки", лопались от зависти и ненавидели друг друга.
Там же мы увидели Сидорова со Стакашкиной - Стакашкина выглядела так же классно, как моя Петрова, тоже в мехах и бриллиантах, но на Петровой драгоценностей всё же было больше и я видел, что Стакашкина её за это тоже ненавидела. А Сидоров помахал нам, будто и не было только что никаких разборок.
Все ели, пили, дымили, сплетничали, играли в карты, в автоматы и рулетку на деньги, причём не на трудовые, а на эти самые запрещённые у нас доллары, на которых, как известно, "следы грязи и крови". В общем, полное разложение. Мы с Петровой поели, потолкались, даже поиграли в их игры, чтоб не выделяться - Петрова выиграла, а я остался при своих. Затем Опель отвёз нас домой - куда-то за город по Рублёвскому шоссе, как я понял, - там и прежде были правительственные дачи. Нам принадлежал прямо-таки дворец за высоким кирпичным забором, - чтоб никто не видел, как мы там разлагаемся. Битком всякой шикарной мебели, ваз, ковров, люстр и прочего барахла. Тут нам и пришлось теперь жить. В нашем особняке проживали при нас ещё и старые знакомые: завуч Мария Петровна служила у нас горничной, биолог Юрий Павлович - садовником, участковый врач Тамара Георгиевна - штатным семейным доктором, а наша классная руководительница Нина Семёновна - кухаркой. Ну, там истопник, дворник, уборщица, охрана - тоже были свои, только я не мог вспомнить, откуда их знаю, до того у меня "крыша съехала", как здесь было принято выражаться.
Оказалось, в этом буржуйском царстве, тоже "умные ели объедки", рылись в помойках, а мы с Петровой оказались вроде бы добрыми и благородными, всем дали работу. Но почему-то на душе всё равно было тошно. А этих, бритолголовых, что служили у нас в охране, мы и вовсе боялись. Мы теперь всё время боялись - что нас отравят, застрелят из-за угла, обрежут на Опеле тормоза или сделают не тот укол, потому что казалось, все вокруг нас ненавидят и нам завидуют. Запирались у себя в спальне, закрывали окна металлическими решётками и тяжёлыми шторами и всего боялись. Как в царстве Страха и Тоски Зелёной - будто его и не покидали.
И я трясся в своём Опеле, когда ехал на работу - служить уже даже не машинам, а нулям в личном капитале, которые мне преумножали мои автосалоны. И Петрова боялась оставаться дома одна или гулять во дворе с собакой - время от времени кого-нибудь по соседству пристреливали то через окно, то на прогулке. И я у себя в офисе трясся за Петрову. Она ведь вовсе не открыла секрет вечной молодости, - просто делала пластические операции за большие деньги. Дома у нас всё время толклись массажистки, косметологи и маникюрши, Петрова и их боялась, и овладевала ею понемногу Тоска Зелёная. Или Матушка Лень одолевала, - тогда Петрова целыми днями валялась в постели, жевала шоколад и толстела, а потом приходил хирург и отрезал от неё лишние куски. Операций своих бедная Петрова тоже ужасно страшилась, но ещё больше боялась постареть и выглядеть хуже Стакашкиной и прочих дам на этих тусовках. А я боялся разориться и лишиться машин и нулей - тогда не будет денег на операции Петровой и вообще ни на какие Канары, куда мы теперь время от времени летали лечить вконец расшатанные нервы. Придётся тогда идти в дворники к Сидорову.
В общем, "Одному бублик, а другому - дырка от бублика - это и есть демократическая республика", - как говорил Маяковский. С деньгами ты пан, а без них - пропал, - это мы поняли сразу же, когда стали выяснять, что стало с нашими родителями, с нашим домом, с друзьями. Но никак не верилось, что мы теперь действительно в реальном времени, в историческом процессе, то есть попали "назад в историю". Что те дополнительные полчаса, что нам подарила Истина, на земле обернулись тридцатью годами. А из-за того, что мы так и не успели вернуть нашей стране Тайну, Советский Союз и вправду снова захватили буржуи, и заставляют теперь всех жить по своим волчьим законам. Всё хотелось считать, что мы по-прежнему на Куличках, - пусть в самом страшном и непроходимом царстве, но всё ещё можно исправить. И вернуться в ту палатку в горах над морем, где назавтра нас ждали несколько чудесных дней внизу, на турбазе, и вся замечательная жизнь впереди...
В общем, дома нашего на улице Весенней вообще не было, - будто корова языком слизнула. Будто приснился нам с Петровой этот новенький дом-башня, двор с детским садом, песочницей и хоккейной площадкой, где наши родители получили квартиры, когда поженились. Теперь там была платная автостоянка. Никак не верилось, что его действительно взорвали чеченские террористы, среди которых была даже немолодая женщина по имени Малика, которая до сих пор в розыске. На компьютерном фото эта террористка действительно походила на нашу Малику, и мужа её звали Керим - он погиб ещё в Афганистане. Была, оказывается, и там война, пока мы спали в царстве Лени. А потом буржуи развязали другую войну - уже на самом Кавказе, из-за чеченской нефти, где у этой Малики погибли трое детей и мать. И тогда она стала снайпершей и террористкой, перекрасилась блондинкой и приехала в Москву, чтобы взорвать наш дом.
И всё же не хотелось верить, что это наша Малика - при чём тут мирные люди, старики, дети? Или всё-таки "при чём"?
Правда, наши с Петровой родители тогда здесь уже не жили, потому что уехали искать свои "древности" за границу -здесь их научные раскопки уже никто не финансировал. А потом родители и вовсе туда переселились, только присылали нам поздравительные музыкальные открытки - в дни рождения и на новый год.
Называлось это "утечка мозгов".
Нашу "великолепную семёрку" мне удалось почти всю разыскать, но лучше бы я этого не делал. Янис из Даугавпилса со мной разговаривать не захотел, сказав, что я - оккупант, что у него теперь "открылись глаза". Сообщил, что с большим удовлетворением участвовал в уничтожении советского локатора на их ныне суверенной территории, а теперь собирается вступать в НАТО. И вообще всех русских "в гробу видал". Я в ответ заявил, что мало их, "псов-рыцарей", топили наши в Чудском озере. В общем, обменялись.
Василь с Карпат и Кристина из Львова тоже собирались в НАТО, а я в ответ решил, что пора и мне переходить с автомобилей на ракетоносцы. Объединиться с Олесем из Белоруссии, который стал физиком-атомщиком и ярым антинатовцем, а также с китайскими и северокорейскими братьями, с Саддамом Хуссейном и с Фиделем Кастро - и вперёд! Я не ожидал , что могу так разозлиться и что могут друзья в одно мгновение стать тебе заклятыми врагами, которых ну прямио хочется с лица земли стереть! И испугался сам себя.
В общем, совсем не нравилось мне это царство, которое друзей делало врагами, где у всех "хата с краю", а зимой снегу не выпросишь,где "гони монету, или меня нету". Где убивают время на тусовках и в сомнительных заведениях, ведут лицемерные "разговоры в пользу бедных", а бедные в результате "кладут зубы на полку". Где называют чёрное - белым, и умные едят объедки.
Где "все на одного, один на всех".
Однако постепенно мы стали привыкать к такой жизни и перестали задумываться, на Куличках оно или "в истории" - какая, в общем-то, разница, если ничего нельзя поделать? Надо просто жить, как все, раз уж так получилось и не знаешь, как отсюда выбраться.
Но чем более мы привыкали, тем сильней тосковали иногда о чуде, - чтоб появилась, как тогда, в нашей темнице Правда и вывела за руки в то лето 72-го. Где наши палатки, горит костёр, где плещется внизу море, в котором отражаются огоньки белого курортного города и прогулочных катеров, где встаёт из-за горы полная луна, а мы, дети разных народов, уписываем из общего котелка кашу с тушонкой и поём про звезду Альтаир. Где впереди перед школой ещё несколько замечательных дней отдыха на турбазе и вся замечательная жизнь.
В общем, вывела бы в "Светлое Будущее". Мы тогда не совсем представляли, что это такое - просто знали, что будем спокойно, дружно и счастливо жить в нашей огромной и "самой-самой" стране, где мы "повсюду дома". Где Качалкин с Янисом будут создавать для всех "самые-самые" самолёты, Керим из Казахстана - строить города-сады в Заполярье, Тимур из Душанбе прославит смтрану на мировых музыкальных конкурсах, а примкнувшая к нам Петрова придумает для человечества средство от старости...
Но Правда и не думала появляться. Вкалывать приходилось всё больше, чтобы одолеть конкурента Сидорова, придумывать всё новые рекламные ухищрения для покупателей. Всё чаще приходилось иметь дело с горами документов и бумажными нулями на личном счету. Чем больше нулей, тем лучше. Почему "лучше", я не знал, потому что всё меньше оставалось свободы, здоровья и желания этой свободой пользоваться. Всё меньше оставалось времени жить, я лысел и старел, и непонятно было, что в старости-то с этими нулями делать? Когда совсем отпадёт охота "вдоль по Африке гулять, фиги-финики срывать", обменивая нули на деньги - нуль, он ведь и в Африке нуль.
Но, как и все вокруг, как и Сидоров, остановиться я уже не мог и переводил свою жизнь в эти нескончаемые нули.
В общем, приехали. То нулям служи, то трясись от страха, что их потеряешь, сохни от тоски зелёной из-за постылой этой жизни... А сбежать можно лишь в объятия матушки Лени вслед за Петровой, где я целыми днями лишь ел и спал и не мог себя заставить даже глаза открыть и поговорить по сотовому о неотложных делах. А Сидоров потирал руки и меня объезжал. Потом сам Сидоров от переутомления впадал в депрессию, а я просыпался и объезжал его.
Время от времени мы устраивали разборки - с ним и другими конкурентами, а потом я и Сидоров решили объединиться в концерн, чтобы прочих конкурентов задушить, владеть ситуацией и ценами на рынке.
Но едва вроде бы уладилось с Сидоровым, - Петрова захандрила. Забросила свои помады-наряды, перестала ходить на тусовки и тягаться со Стакашкиной. О чём-то часами думала, молча сидя у камина, а потом попросила у нашей горничной-завуча Марии Петровны длинную чёрную юбку, повязала платок и отправилась на исповедь в церковь. Пришла домой заплаканная, а назавтра уехала в монастырь к какому-то святому старцу. Оттуда вернулась спокойная, даже повеселевшая, попросила у меня прощения, что меня всю жизнь пилила, и поведала, что старец повторил ей сказанное Правдой. Мол, Правда не знает Тайны, она знает лишь, что дважды два - четыре, и другие не требующие доказательств факты, поэтому нечего нам её ждать и искать, а искать надо Истину, - только Истина знает Тайну и может нас спасти.
Ещё старец сказал, что так как мы утратили Тайну, то живём теперь по Лунным часам, отсчитывающим тьму. И что единственный способ спастись - перевести время тьмы на солнечное время Света. Но так как многим нравится жить по Лунным часам и каждый волен выбирать, в каком времени ему пребывать, то спасти всех невозможно. Просто надо установить время собственной жизни - солнечное или лунное - в соответствии со собственной совестью.
Потом Петрова сказала, что, в соответствии со своей совестью, она собирается начать новую жизнь, то есть забирает из нашего бизнеса свою долю и будет строить на неё бесплатные больницы, столовые для бедных и детские дома.
Мы с Сидоровым сказали, что это совершенно невозможно, потому что у нас вся наличность в обороте, что Петрова нас разорит и погубит всё дело. На что Петрова ответила, что лучше загубить дело, чем душу. В конце концов, я с ней, в общем-то, согласился, потому что моя совесть тоже была на её стороне, и даже радовался, что Петрова пошла вразнос и поступает по-своему.
И тогда, совсем как у Лермонтова в "Маскараде", кто-то на благотворительном вечере подсыпал Петровой в мороженое яд, - это потом мне сообщил врач. А Петрова съела двойную порцию и не заметила, - она ведь так любила мороженое!
Доказать потом ничего было нельзя - хрустальные вазочки сразу же собрали и вымыли на кухне. А Петрова через два часа вдруг побледнела и упала замертво.
В гробу моя Петрова лежала как живая и очень красивая, будто улыбаясь мне из своего иного измерения, - мол, всё равно я вырвалась из этого тёмного царства и теперь свободна. И никто ничего плохого мне больше не сделает, ни в какую ловушку не заманит...
Я с горя сам чуть не умер и всех подозревал. В первую очередь, конечно, Сидорова, хоть тот и клялся, что невиновен, и всех подряд. Врагов у нас было достаточно, настоящих друзей не было вообще, а завистников - пруд пруди. В общем, я всех подозревал и всех ненавидел.
На похороны Петровой приехали наши родители и дети из-за бугра - Петрова младшая и Качалкин младший. Оба претендовали на долю Петровой в бизнесе. Качалкин младший сказал, что больше не потерпит никаких утечек капитала и покончит со всякими материнскими богадельнями. А Петрова младшая заявила, что да, надо строить не богадельни, а баррикады, и отстреливать таких загребущих буржуев, как её брат, отец и прочие Качалкины-Сидоровы, погубившие её мать и всю страну. Потом объявился ещё один Качалкин младший из Воронежа, оказавшийся впоследствии Лжекачалкиным, но его быстро разоблачили и обезвредили.
А я над могилой Петровой поклялся стать самым богатым на земле и отдать все свои капиталы тому, кто придумает, как снова перевести Лунные часы на время Света. Чтобы всех спасти и вывести из плена тьмы.
Шли дни. Множились наши с Сидоровым и Качалкиным-младшим нули на счетах, и теперь уже Сидоров-младший строил детские дома, больницы и столовые для бедных. А Петрова-младшая митинговала со своими забугорными товарищами под красными знамёнами, распевая, что "Мы на гибель всем буржуям мировой пожар раздуем". Старшая Малика вместе с Маликой-младшей по-прежнему взрывали дома, а Янис младший в Штатах строил для НАТО ракеты, чтобы они в один не очень прекрасный день полетели на Восток. А Олесь-младший из Гомеля, напротив, нацеливал свои новейшие тактические ракеты Точка М семидесятикилометрового радиуса действия на Запад. Так что получалось, что столкнуться они должны как раз над местом разрушенного Янисом-старшим советского локатора, где неподалёку проживала его семья в кирпичном доме с бассейном. Василь же младший из Молдавии, накурившись зелья, безнадежно мечтал о белокурой Кристине-младшей из Львова, подрабатывающей в турецких борделях танцем живота.
Однажды приснился мне удивительный сон, - а может, и не сон вовсе- всё, как тогда. И наша палатка, и спящая "великолепная семёрка" со всего Союза, премированная путёвками "за высокие достижения в области детского творчества". И снежные горные вершины вокруг, и таинственно синеющее внизу море в огнях белого курортного города и прогулочных катеров. И дорожка восходящей луны. И несколько замечательных дней в запасе - у этого моря на турбазе. И замечательная жизнь впереди.
Я понимал, что это невозможно, что это всего лишь сон, а в горах этих давно идёт война. Но тут загорелая Петрова в утёсовской шляпе с бахромой и похожая на солнечное затмение вдруг толкнула меня в бок:
- Слышишь?
Я ничего не слышал. Вокруг спали ребята. Мой друг Янис из Даугавпилса, Олесь и Кристина, Василь с Карпат и Тимур из Душанбе. Керим из Казахстана, мечтающий построить город-сад в Заполярье и увезти туда свою красавицу Малику, которая учила нас, что в горах надо держаться до последнего. И отвечать друг за друга, и за природу вокруг, даже за змей и скорпионов, потому что горы - их дом, хоть они и змеи. А мы у них в гостях.
Тимур чуть похрапывал, снаружи трещали цикады.
- Слышишь? - повторила Петрова. Лицо её проплыло надо мной, похожее то ли на подсолнух, то ли на солнечное затмение, - Слышишь, как они тикают? Не забудь, скоро полночь. - и коснулась меня невесомо-ласковой рукой.
Я, конечно же, сразу спросил, кто ей подсыпал яд в мороженое, и сказал, что если это Сидоров, то я его замочу. Но прежде убью будущего сепаратиста и реваншиста Яниса и террористку Малику, а заодно и Керима, чтоб у них никогда не родилась снайперша Малика младшая. И нащупал в кармане пистолет, с которым теперь никогда не расставался.
Петрова сказала, что мочить никого не надо, потому что тогда придётся в первую очередь мочить тех, кто приказал сбросить бомбу на дом Малики, развязал эти войны, всех предал, обокрал и перессорил, разрушил страну, нарушил клятву и продал Плохишу Тайну. И тех, кто помалкивал и даже приветствовал, когда эти злодейства совершались. А тогда вообще никого в живых не останется, и все мы навсегда провалимся на Кулички, - кто в плен к Вещам или Кривде, кто к матушке Лени, кто к Страху и Тоске Зелёной...Что же касается Сидорова, то его вообще надо пожалеть...
Ничего себе! Я ответил, что пусть его Чьёйтова бабушка жалеет, а Петрова грустно так покачала головой и сказала, что дело вовсе не в Сидорове. Что нашёлся бы другой Сидоров, а причина в Лунных часах, - разве я не слышу, как они тикают? Она сказала, что это я замечательно придумал - отдать все капиталы тому, кто переведёт их стрелки на время Света. Только надо торопиться, потому что приближается полночь. Что лишь время Света бесконечно.
И ещё сказала, что очень меня любит. Так и сказала, будто и не умерла вовсе. Что ей пора назад в сказочное своё измерение и, если я хочу, она может забрать меня с собой, потому что "муж женой спасётся". Туда, где Свет, Истина и свобода, где нет ни дилеров, ни киллеров, и где мы навсегда будем вместе.
С бешено колотящимся сердцем я рванулся было к ней, но тут же понял, что никуда не уйду, потому что не имею права спасать лишь себя. Когда вместо настоящих ребят плодятся на нашей земле воры, жмоты, развратники, наркоманы и киллеры. Пусть я не знаю, как перевести Лунные часы на время Света, но всё равно буду до последнего вздоха ждать того, кто отыщет способ это сделать.
Я хотел сказать ей об этом, но Петрова, умница, всё поняла без слов, заявив, что я всегда был неисправимым дон-Кихотом, и именно за это она меня полюбила. Потом шепнула: "До встречи!", послала воздушный поцелуй. Солнечным отблеском скользнул её лик по брезенту палатки, по спящему Кериму, и упорхнул в южное небо.
А я снова проснулся в заколдованной неведомой стране, так похожей и непохожей на ту, нашу. В престижном доме на двенадцатом этаже, откуда видны кремлёвские часы на Спасской башне. Внизу, как обычно, веселился город - жевал, пил, играл, тусовался, ловил кайф и ночных бабочек, отстреливал конкурентов в тёмных подъездах и похрапывал. В шикарных спальнях и на вокзальных скамейках.
Я подумал, что однажды для каждого гостя, в самый разгар бала, они начнут бить двенадцать, и тогда его карета обернётся тыквой, кони - крысами, а бальный наряд - рубищем. И захлопнутся навсегда ворота дворца, а в стаканчике с мороженым окажется яд. И никаких тебе хрустальных туфелек.
И что никто, ни за какие мои обещанные нули, пока не знает, как их перевести. Пусть не для всех, но хотя бы...
Стрелки часов на Спасской неуклонно ползли к полуночи. Истекали ещё одни сутки лунного времени.
Где же ты, отзовись!..
Если тебе не нужны нули - вот моя жизнь. Только сделай это, не медли.
Ведь сейчас позже, чем кажется.
КОНЕЦ
1970, 2001 г
- Информация о материале
- Юлия Иванова
- Категория: Дверь в потолке. Часть II
- Просмотров: 444
Там. Страница Юлии98
Фото из Интернета
(1993-й, октябрь)
“Стояла сказочно ясная осень 93-го.
Она (героиня “Дремучих дверей” – Ю.И.) торговала на рынке последними тепличными георгинами и первыми хризантемами, стараясь не врубаться в надвигающуюся грозу у Белого Дома.
Уговаривая себя привычным: “Что мы можем?”.
Так считало и большинство её покупателей.
Она побывала “там”. Передала милиционеру у входа охапку бордовых гвоздик “для депутатов, чтоб держались”. Пожертвовала деньги в фонд защитников, послушала трансляцию заседания Верховного Совета.
Шёл непрерывный митинг. Регистрировали мужчин, имеющих право на оружие.
Мелькали флаги – чёрно-жёлтые монархические, бело-синие андреевские, красные с серпом и молотом. Православные стяги, иконы.
То тут, то там слышались песни – от “Прощания славянки” и “Вставай, страна огромная” до “застойных” советских и современных хитов под гитару и без.
Продавались и просто раздавались всевозможные оппозиционные газеты, листовки; какие- то группы тут же отправлялись их расклеивать по указанным районам...
Стояла всеобщая истеричная эйфория.
В семнадцатом тоже было так, или иначе?
Казалось, все жаждали столкновения.
Тридцатого, на “Веру, Надежду, Любовь” шла на рынке бойкая торговля, как и на день Учителя 1-го октября...
А 2-го она не выдержала и снова пробралась к Белому Дому, где уже было заграждение и оцепление.
Ей удалось передать “осаждённым” заработанные за праздники деньги.
Хоть и не знала, чем тут могли помочь деньги.
Вон мужик привёз корзину варёных кур – это дело!
Другие передавали банки растворимого кофе, пачки чая, консервы и домашнюю стряпню в пакетах и термосах.
Изредка – спиртное, которое, правда, категорически отвергалось”.
Ни коммунисткой, ни монархисткой, ни националисткой я никогда не была.
С Белым Домом я “дружила против”.
(1993-й, октябрь)
“Стояла сказочно ясная осень 93-го.
Она (героиня “Дремучих дверей” – Ю.И.) торговала на рынке последними тепличными георгинами и первыми хризантемами, стараясь не врубаться в надвигающуюся грозу у Белого Дома.
Уговаривая себя привычным: “Что мы можем?”.
Так считало и большинство её покупателей.
Она побывала “там”. Передала милиционеру у входа охапку бордовых гвоздик “для депутатов, чтоб держались”. Пожертвовала деньги в фонд защитников, послушала трансляцию заседания Верховного Совета.
Шёл непрерывный митинг. Регистрировали мужчин, имеющих право на оружие.
Мелькали флаги – чёрно-жёлтые монархические, бело-синие андреевские, красные с серпом и молотом. Православные стяги, иконы.
То тут, то там слышались песни – от “Прощания славянки” и “Вставай, страна огромная” до “застойных” советских и современных хитов под гитару и без.
Продавались и просто раздавались всевозможные оппозиционные газеты, листовки; какие- то группы тут же отправлялись их расклеивать по указанным районам...
Стояла всеобщая истеричная эйфория.
В семнадцатом тоже было так, или иначе?
Казалось, все жаждали столкновения.
Тридцатого, на “Веру, Надежду, Любовь” шла на рынке бойкая торговля, как и на день Учителя 1-го октября...
А 2-го она не выдержала и снова пробралась к Белому Дому, где уже было заграждение и оцепление.
Ей удалось передать “осаждённым” заработанные за праздники деньги.
Хоть и не знала, чем тут могли помочь деньги.
Вон мужик привёз корзину варёных кур – это дело!
Другие передавали банки растворимого кофе, пачки чая, консервы и домашнюю стряпню в пакетах и термосах.
Изредка – спиртное, которое, правда, категорически отвергалось”.
Ни коммунисткой, ни монархисткой, ни националисткой я никогда не была.
С Белым Домом я “дружила против”.
- Информация о материале
- Юлия Иванова
- Категория: Дверь в потолке. Часть II
- Просмотров: 444
B БЕСЕДКЕ С: Кулигиным Н.В.
ИЗАНИЯ И ТЕРРОРИЗМ
Юлия
: - Мы уже писали о преимуществах закрытой системы взаимопомощи Изания в самых различных экстремальных ситуациях:
природно-чиновничьих катаклизмах (компактные поселения),
краха той или иной валюты (одновременный перевод всех членов Изан-банка на другую, более устойчивую).
Глобальных эпидемий (изане покупают только у своих по системе заказов, ездят на своём транспорте и практически не пользуются наличными, которые являются при передаче из рук в руки основным разносчиком инфекции).
Теперь возникает ещё и проблема терроризма, рассчитанного на массовые передвижения и скопления людей.
Отравленные продукты, всевозможные “распыления” ядов, бактерий и т.д.
Проблема стоит очень остро, потому что подобные негативные явления во всём мире будут только множиться.
Для члена развитой Изании передвижение по городу общественным транспортом значительно сократится.
Всё необходимое (еду, покупки, учёбу, врачебную помощь, занятия с детьми, уход за больными и престарелыми, любые справки и т.д.) он сможет получить через нашу Службу в Интернете, не выходя из дома.
Для изан, работающих и учащихся в разных точках города, будут дежурить в часы пик наши маршрутки в определённых узловых пунктах, мобильно связанные с изанской транспортной диспетчерской и потенциальными пассажирами.
Для единоличной поездки можно будет заказать персональный рейс. Или иметь на службе по договору своего шофёра (ежедневно привозить и отвозить, остальное время – свободен). В общем, вариантов много.
Автор проекта продолжает оставаться в убеждении, что Изания - реальная альтернатива не только глобальному людоедству, но и террористическому интернационалу.
2004-02-08
* * *
ПИСЬМО ОТ ЧИТАТЕЛЯ
Кулигин Н.В.: (Самарская обл.)
- Уважаемая Юлия Львовна!
Здравствуйте, с искренним уважением к Вам ваш читатель Кулигин Николай Васильевич. Я получил ваши книги и прочитал их.
Ваш роман “Дремучие двери” удивительно мудрый.
Мне кажется, что он в какой-то степени автобиографичен, ведь написать так – это вложить частицу своей души, своего мировоззрения.
Сердечное спасибо Вам.
Изучая фигуру Сталина, я тоже пришёл к выводу, что Сталин был богоданный вождь, что он защитник всех слабых.
Благодаря вашей книге, я стал ближе к вере.
По крайней мере, стал задумываться о смысле жизни, а ведь воспитан я атеистом, как и многие.
Уважаемая Юлия Львовна, если есть у вас время, пожалуйста – вышлите мне список религиозно-философской литературы. Начну приобретать и внимательно читать.
С уважением.
2004-02-02
Юлия:
- Уважаемый Николай Васильевич! Большое спасибо за добрые слова по поводу моих книг - ради таких слов от читателей, собственно, и стоит жить.
Очень порадовало, что удалось в чём-то изменить Ваше мировоззрение, особенно в отношении веры.
С удовольствием выполняю Вашу просьбу - порекомендовать список религиозно-философской литературы.
Правда, начать всё же советую с Евангелия (Новый Завет) – на русском и лучше с толкованием. Читайте не спеша, перечитывайте, вдумывайтесь.
Если будет что-то непонятно, составляйте периодически перечень таких мест и можете присылать вопросы мне – постараюсь по мере сил отвечать.
Теперь о религиозно-философской литературе.
Начните с ранней работы Владимира Соловьёва “Духовные основы жизни”.
Затем попробуйте достать Семёна Людвиговича Франка “Смысл жизни”, “Два града” Сергия Булгакова (не путать с Михаилом Булгаковым).
Отец Сергий был марксистом, потом стал священником, официальная церковь к его работам относится терпимо.
Также она благосклонна – к отцу Павлу Флоренскому (это – гений с трагической судьбой, тоже учёный-священник).
Если достанете, читайте те места, которые по силам, остальное пропускайте – может, потом станут доступны.
Я сама так читала.
Лично я очень люблю Николая Бердяева, хотя церковь его не слишком жалует, и вообще рекомендует прежде всего читать не философов, а святоотеческую литературу.
Может, это и правильно, но у нас уже так испорчены мозги, что Святые Отцы порой кажутся “наивными”.
И только потом понимаем, что у “философов”, по сути, то же самое, только “заверчено”.
Если встретите у любого из названных мной авторов учение о “Софии” - смело пропускайте. Ересь.
Желаю успехов и да хранит Вас Господь. Пишите.
(Извините за плохую печать – принтер барахлит)
БЫЛ МЕСЯЦ МАРТ
Второй месяц Великого поста.
Продолжаю корпеть над книгой, борясь с собственной дохлостью и Борисовыми “вредными привычками”.
Он то срывается от судебно-соседских и собачьих нападок в “расслабуху”, то люто страдает от последствий.
Страдаем, само собой, оба.
Тогда Джина прогуливать вообще некому и приходится просить хохлов-строителей, живущих у деда-козовода. Ребята приезжают не первый год – строят “крутым” фазенды, а гражданам попроще – заборы, колодцы и сараюшки.
В посёлок понаехали со всего бывшего Союза – узбеки, таджики, молдаване. Сейчас не сезон, конкуренция большая, вкалывать порой приходится просто за кусок хлеба. Украинцы у деда живут по изанским принципам – заготавливают ему для коз на зиму сено и выполняют прочую неотложную работу.
Мы тоже их жалеем, подкармливаем. И они то парник помогут накрыть, то с Джином от соседских собак отбиться, то ещё что….
До храма за весь пост так и не добрались. Спасибо сыну соседки Юрию, церковному старосте – привёз батюшку. Пособороваться на Страстной, правда, не получилось – отец Василий был занят, спешил на панихиду. Причастились, и слава Богу.
Сразу посветлело на душе, полегчало, и сон приснился под Пасху странно-дивный.
Будто напротив, вместо чёрного забора-развалюхи – невиданная изгородь из золотистой карельской берёзы с синими листьями, а вдоль забора ходит соседка - молодая, красивая, и улыбается, и я ей улыбаюсь
…Мы обнимаемся и говорим, перебивая друг друга, что какие раньше были дуры – давно б посадили в ряд такие вот стелющиеся берёзки, и не надо никаких границ, столбов, рулеток и метров...
Красиво, гуляй туда-сюда, скамеечку можно поставить. И пахнет карелка лучше всяких духОв…
(На самом деле карелка, вроде бы, без запаха)
А глаза у соседки добрые и синие, что эти берёзовые листья из сна…
Проснулась – щёки мокрые – это души наши обнялись.
Она мне почему-то всегда хорошо снилась, а злилась я вовсе не на неё, а на этих мучителей наших, населивших Нехороший Дом.
Которые, дай им волю, землю могут когтями перевернуть …
31 марта
Маргарита родила девочку. Нарекли Ангелиной, вес – 3.700. А я невыездная – когда-то доведётся повидать?
Дед–козовод сказал, что за Ангелину мне теперь простятся все грехи. Хорошо бы.
* * *
БЫЛ МЕСЯЦ АПРЕЛЬ
11 апреля
Пасхальное всенощное бдение смотрели по телевизору, молились, зажгли свечи. Почему-то богослужение отключили раньше обычного – сразу после ухода президента.
Что бы это значило?
* * *
СЫГРАТЬ В ТЕЛЕЯЩИК
B БЕСЕДКЕ С: прессой, Александром Минкиным
РАЗРУШЕНИЕ ВЕРЫ
“Еда для живота – в холодильнике. А духовная пища?
На книжной полке?
Детективы, сериалы, эротика и прочий глянец – это такая же духовная пища, как гуталин – икра.
В телевизоре?
Нет. И там для живота и ниже – жвачки, проститутки, майонез.
А для головы – контрольный выстрел.
И новости для гробовщиков: где сколько убито, куда поставлять товар.
По количеству мертвецов телевизор – просто супергроб.
Ещё не кончив разрушать мысли и чувства, ящик взялся за разрушение человеческих инстинктов. Это совершенно откровенная тенденция – не оставить в двуногих ничего человеческого.
Превратить нас в ходячую покупательную способность.
Уже не только душой нашей занимаются и не умом, а спинным мозгом. А душа давно оставлена без еды. Или кормят её такой дрянью…
Но вот Пасха. Трансляция из Храма.
Это уж точно для души.
Верующие и неверующие в полночь у ящика. Сейчас из него подадут нам духовную пищу.
Неверующие смотрят: кто в храме Христа Спасителя рядом с президентом (в фаворе), кого нету (в опале).
Раньше так разглядывали трибуну Мавзолея Ленина: кто рядом с Генсеком.
Верующие смотрят на величайший христианский праздник.
И все – верующие и неверующие – видят роскошь храма.
Пудовые свечи, оклады и слышат голос патриарха.
Очень странный голос.
Лица тех, кто стоит впереди, тоже странные.
Тысяча голосов восклицает: “Христос воскресе!”, а лица наших правителей угрюмы.
Никто не сияет от счастья, никто даже не улыбается.
А ведь провозглашается самая великая Радость.
Может, им кажется, что радоваться несолидно? Но стоять с мрачной физиономией, когда Христос воскресе, ещё неприличнее.
Или они просто ничего не слышат, не видят (“Покрыты мздою очеса” - Державин).
Заняты: непрерывно решают свои кадровые и иные земные проблемы. Ничем не отвлечёшь.
А может – бесы?
Мрачно присутствующие при Воскресении своего Врага, пощады от Которого им не будет.
Прервав пасхальную службу – самую главную службу, - патриарх в прошлый раз вдруг обратился лично к Владимиру Владимировичу:
- Ваше превосходительство, глубокоуважаемый Президент Российской Федерации Владимир Владимирович!
В эту пасхальную ночь я хочу приветствовать и поздравить Вас от лица Епископата, духовенства и православного народа нашей страны!
От народа Божия, который присутствует здесь, в этом соборном храме, и который по лицу земли русской и в ближнем и дальнем зарубежье прославляет воскресшего Господа Спасителя…
И мы молитвенно желаем, чтобы радость о воскресшем Господе Спасителе помогла бы и Вам нести Ваше высокое служение на благо нашего отечества, на благо народа земли нашей!
Я приветствую Вас радостным пасхальным приветствием, которое идёт от времён апостольских и передаётся из рода в род, из поколения в поколение.
Христос воскресе!
И как символ пасхальной радости я хочу передать Вам пасхальное яйцо, как символ жизни!
Не станем комментировать, ибо не уверены, действительно ли апостолы прерывали богослужение для поздравления земных владык или это неприличное новшество.
А через несколько часов – в светлое Христово Воскресенье – РТР в “Вестях” коротенько (несколько секунд) показывает крестный ход, службу.
А потом закадровый голос диктора (ликующий, как Левитан при взятии Берлина) возглашает:
- И вот наступает Кульминация Пасхальной Радости.
Патриарх обращается с приветствием к Президенту России В.В. Путину!!!
И полностью повторяется, полностью звучит всё то, что вы прочли выше.
Видимо для тех, кто проспал “кульминацию” или был в эту ночь в любой другой православной церкви мира, кроме Христа Спасителя, куда строго по именным билетам.
До сих пор казалось, что кульминация Пасхальной Радости - это Христос воскресе.
Нехристи?
Так думать нельзя. И писать об этом нельзя.
Только соберёшься – сразу чудится буглаковский Понтий Пилат, у которого от нелояльных мыслей начинала болеть голова и в ушах раздавался гнусавый голос палача:
“Закон об оскорблении величества!”
Будь они в своём кругу, церковные и земные владыки, (как сто лет назад), - было бы не так тяжело.
Но сейчас всё это происходит на виду у телекамер – то есть на виду у всей страны.
Президент у нас в стране всемогущий и самый главный. Но всё же не царь, не помазанник Божий.
Он раб Божий, а не Президент Божий.
И духовенство – хоть на Пасху – должно бы служить не кесарю.
Папа Римский в торжественные дни обращается urbi et orbi ( к городу и миру).
Он не поздравляет ни Берлускони, ни даже Буша (чемпиона по числу подданных-христиан).
Чуткость слуха к фальши ещё выше, чем чуткость обоняния к тухлятине. У человека внутри камертон.
А маленького ребёнка обмануть вообще невозможно. У него слух на фальшь абсолютный, а мозги ещё не запудрены, ещё нет рабского поклонения перед авторитетом.
И потому именно ребёнок кричит: “Король-то голый!”
Человек слышит фальшь. И для этого не требуется ум или опыт.
Это инстинктивное “не верю!”
В этом смысле интонации патриарха ещё хуже, чем его слова. Он старается, чтобы голос звучал максимально торжественно, а в результате он звучит неискренне.
То, что этой интонацией окрашена лесть властям, - пусть.
Но те же ноты – и в его словах о вере. Впрочем, может, хоть что-то одно он произносит от души.
Президент, депутаты, министры – светские власти – материальная жизнь.
Патриарх – духовное окормление.
Материальная у нас не очень. А с духовной ещё хуже.
Кто окажет сопротивление цинизму и растлению?
Патриархия, которая торгует табаком и водкой?
Где та сила, которая бы встала на пути безудержного разврата – рекламы, ТВ, порно и товарного насилия?
Революция 1989-1991 года была безыдейна.
Она отрицала коммунистическую идею (догму), но предложила взамен не другую идею, а еду.
Гордые собой, молодые упитанные реформаторы развернули лозунг: “ Я пришёл дать вам колбасу!”
Потом схватили свечку и побежали в церковь (где их уже ждали телекамеры) и – на Пасху! – поздравляли подданных с Рождеством Христовым.
Демократическую (?) Россию возглавили не идейные противники бесчеловечного режима (теперь, через 15 лет, он кажется добрым дедушкой), а партийные аппаратчики и пропагандисты.
Не историки, не юристы, не философы, а бессовестные специалисты по научному коммунизму, воинствующему атеизму и политэкономии социализма.
Но если главный враг – пустые прилавки, а символ новой жизни – колбаса, то дальше всё идёт само собой.
Путь колбасы – только вниз.
Кое-кто морщился. Но стремительно богатеющие реформаторы говорили:
- Вы чего нос воротите? Это путь естественный, природный!
Во всём мире этот процесс происходит одинаково! И нам – туда же!
Вниз было очень легко. С ликованием, со свистом, на горных лыжах.
Съехали. И оказалось, что подъёмник не только не работает, он даже не построен.
И как теперь вверх?
Духовная пища существует. Вот она, бесплатно.
Но кто может её усвоить?
Бездушному она – как беззубому орехи: не угрызть.
А с непривычки – и невкусно, и скучно, и утомительно жевать.
А если духовная пища не усваивается, откуда же возьмётся та сила, которая должна победить цинизм, равнодушие и многомиллиардные интересы торговцев?
То, что происходит в России, нельзя объяснить олигархами, их стычками между собой и Кремля с ними.
Страна по уровню производства находится в 1960-х.
Но не ужасайтесь, это чепуха.
По образу жизни мы, похоже, в 1460-х. Не на сорок лет съехали, а на пять веков.
Полстраны отапливаются дровами, месяцами не моются, сами о себе говорят “выживаем” – то есть все силы уходят на поиск хлеба. Особенно скудного по сравнению с изобилием шоколада на экране.
“Россия – щедрая душа”.
О какой душе, о какой чести можно говорить? Но говорят.
И говорливые политмехники находят разницу между плохим Березовским и хорошим Гайдаром.
Как рыцари Круглого стола времён короля Артура, у которого была полная свобода слова обсуждать, какой дракон опасней: вилохвостый или винтохвостый.
Мораль общества может улучшаться и ухудшаться. У нас всё делается, чтобы она ухудшалась.
Свечка теперь, как и комсомольский значок, обозначает верность кесарю, а не веру.
Вчера теннис и свечка, сегодня лыжи и свечка.
Но если свечки – пустая формальность, то держащие их – фарисеи, те самые, которым гореть.
И вот, год за годом, сияние лампад, свечей, драгоценных окладов и странный голос, не дающий верить, мешающий верить, разрушающий веру.
Многие перестали смотреть, ибо зрелище не даёт радости.
Только горечь, насмешку и прочие не подходящие в святую ночь чувства.
И, видя статистику убывания числа верующих, думаешь: не эти ли телепередачи отталкивают?
На вопрос “Смотрели трансляцию?” все, кого спрашивал, отвечали:
- На что там смотреть? На подсвечники?
Подсвечниками у нас называют больших начальников, стоящих со свечками в праздничные дни.
Верят начальники в Бога или нет, но народ не верит в их искренность – вот в чём дело.
И никто (из тех, кого я спрашивал), не испытывал благоговейных чувств, глядя трансляцию из храма Христа Спасителя.
Никто не думал о Воскресении; все – о лицемерии.
Да и кто у телевизора в эту ночь? Искренние и глубоко верующие сами молятся в церкви вместо того, чтобы смотреть, как молятся другие.
У телевизора – или неверующие, или слабые духом. Или настолько уставшие, что у них нет сил на крестный ход, на несколько часов ночной службы…
И вот они-то, запертые, слабые и уставшие, - вместо духовной пищи получают разрешённую передачу – позолоченное фальшивое яйцо.
...Через телевизор нам предлагается определённый образ жизни.
Такой, где душа не нужна. Хуже того – она мешает.
Тут ничего не сделаешь. Власть живёт по своим законам.
Это всегда и всюду так. Это нельзя изменить.
Но это можно не показывать".
2004-04-26, МК
ИЗАНИЯ И ТЕРРОРИЗМ
Юлия
: - Мы уже писали о преимуществах закрытой системы взаимопомощи Изания в самых различных экстремальных ситуациях:
природно-чиновничьих катаклизмах (компактные поселения),
краха той или иной валюты (одновременный перевод всех членов Изан-банка на другую, более устойчивую).
Глобальных эпидемий (изане покупают только у своих по системе заказов, ездят на своём транспорте и практически не пользуются наличными, которые являются при передаче из рук в руки основным разносчиком инфекции).
Теперь возникает ещё и проблема терроризма, рассчитанного на массовые передвижения и скопления людей.
Отравленные продукты, всевозможные “распыления” ядов, бактерий и т.д.
Проблема стоит очень остро, потому что подобные негативные явления во всём мире будут только множиться.
Для члена развитой Изании передвижение по городу общественным транспортом значительно сократится.
Всё необходимое (еду, покупки, учёбу, врачебную помощь, занятия с детьми, уход за больными и престарелыми, любые справки и т.д.) он сможет получить через нашу Службу в Интернете, не выходя из дома.
Для изан, работающих и учащихся в разных точках города, будут дежурить в часы пик наши маршрутки в определённых узловых пунктах, мобильно связанные с изанской транспортной диспетчерской и потенциальными пассажирами.
Для единоличной поездки можно будет заказать персональный рейс. Или иметь на службе по договору своего шофёра (ежедневно привозить и отвозить, остальное время – свободен). В общем, вариантов много.
Автор проекта продолжает оставаться в убеждении, что Изания - реальная альтернатива не только глобальному людоедству, но и террористическому интернационалу.
2004-02-08
* * *
ПИСЬМО ОТ ЧИТАТЕЛЯ
Кулигин Н.В.: (Самарская обл.)
- Уважаемая Юлия Львовна!
Здравствуйте, с искренним уважением к Вам ваш читатель Кулигин Николай Васильевич. Я получил ваши книги и прочитал их.
Ваш роман “Дремучие двери” удивительно мудрый.
Мне кажется, что он в какой-то степени автобиографичен, ведь написать так – это вложить частицу своей души, своего мировоззрения.
Сердечное спасибо Вам.
Изучая фигуру Сталина, я тоже пришёл к выводу, что Сталин был богоданный вождь, что он защитник всех слабых.
Благодаря вашей книге, я стал ближе к вере.
По крайней мере, стал задумываться о смысле жизни, а ведь воспитан я атеистом, как и многие.
Уважаемая Юлия Львовна, если есть у вас время, пожалуйста – вышлите мне список религиозно-философской литературы. Начну приобретать и внимательно читать.
С уважением.
2004-02-02
Юлия:
- Уважаемый Николай Васильевич! Большое спасибо за добрые слова по поводу моих книг - ради таких слов от читателей, собственно, и стоит жить.
Очень порадовало, что удалось в чём-то изменить Ваше мировоззрение, особенно в отношении веры.
С удовольствием выполняю Вашу просьбу - порекомендовать список религиозно-философской литературы.
Правда, начать всё же советую с Евангелия (Новый Завет) – на русском и лучше с толкованием. Читайте не спеша, перечитывайте, вдумывайтесь.
Если будет что-то непонятно, составляйте периодически перечень таких мест и можете присылать вопросы мне – постараюсь по мере сил отвечать.
Теперь о религиозно-философской литературе.
Начните с ранней работы Владимира Соловьёва “Духовные основы жизни”.
Затем попробуйте достать Семёна Людвиговича Франка “Смысл жизни”, “Два града” Сергия Булгакова (не путать с Михаилом Булгаковым).
Отец Сергий был марксистом, потом стал священником, официальная церковь к его работам относится терпимо.
Также она благосклонна – к отцу Павлу Флоренскому (это – гений с трагической судьбой, тоже учёный-священник).
Если достанете, читайте те места, которые по силам, остальное пропускайте – может, потом станут доступны.
Я сама так читала.
Лично я очень люблю Николая Бердяева, хотя церковь его не слишком жалует, и вообще рекомендует прежде всего читать не философов, а святоотеческую литературу.
Может, это и правильно, но у нас уже так испорчены мозги, что Святые Отцы порой кажутся “наивными”.
И только потом понимаем, что у “философов”, по сути, то же самое, только “заверчено”.
Если встретите у любого из названных мной авторов учение о “Софии” - смело пропускайте. Ересь.
Желаю успехов и да хранит Вас Господь. Пишите.
(Извините за плохую печать – принтер барахлит)
БЫЛ МЕСЯЦ МАРТ
Второй месяц Великого поста.
Продолжаю корпеть над книгой, борясь с собственной дохлостью и Борисовыми “вредными привычками”.
Он то срывается от судебно-соседских и собачьих нападок в “расслабуху”, то люто страдает от последствий.
Страдаем, само собой, оба.
Тогда Джина прогуливать вообще некому и приходится просить хохлов-строителей, живущих у деда-козовода. Ребята приезжают не первый год – строят “крутым” фазенды, а гражданам попроще – заборы, колодцы и сараюшки.
В посёлок понаехали со всего бывшего Союза – узбеки, таджики, молдаване. Сейчас не сезон, конкуренция большая, вкалывать порой приходится просто за кусок хлеба. Украинцы у деда живут по изанским принципам – заготавливают ему для коз на зиму сено и выполняют прочую неотложную работу.
Мы тоже их жалеем, подкармливаем. И они то парник помогут накрыть, то с Джином от соседских собак отбиться, то ещё что….
До храма за весь пост так и не добрались. Спасибо сыну соседки Юрию, церковному старосте – привёз батюшку. Пособороваться на Страстной, правда, не получилось – отец Василий был занят, спешил на панихиду. Причастились, и слава Богу.
Сразу посветлело на душе, полегчало, и сон приснился под Пасху странно-дивный.
Будто напротив, вместо чёрного забора-развалюхи – невиданная изгородь из золотистой карельской берёзы с синими листьями, а вдоль забора ходит соседка - молодая, красивая, и улыбается, и я ей улыбаюсь
…Мы обнимаемся и говорим, перебивая друг друга, что какие раньше были дуры – давно б посадили в ряд такие вот стелющиеся берёзки, и не надо никаких границ, столбов, рулеток и метров...
Красиво, гуляй туда-сюда, скамеечку можно поставить. И пахнет карелка лучше всяких духОв…
(На самом деле карелка, вроде бы, без запаха)
А глаза у соседки добрые и синие, что эти берёзовые листья из сна…
Проснулась – щёки мокрые – это души наши обнялись.
Она мне почему-то всегда хорошо снилась, а злилась я вовсе не на неё, а на этих мучителей наших, населивших Нехороший Дом.
Которые, дай им волю, землю могут когтями перевернуть …
31 марта
Маргарита родила девочку. Нарекли Ангелиной, вес – 3.700. А я невыездная – когда-то доведётся повидать?
Дед–козовод сказал, что за Ангелину мне теперь простятся все грехи. Хорошо бы.
* * *
БЫЛ МЕСЯЦ АПРЕЛЬ
11 апреля
Пасхальное всенощное бдение смотрели по телевизору, молились, зажгли свечи. Почему-то богослужение отключили раньше обычного – сразу после ухода президента.
Что бы это значило?
* * *
СЫГРАТЬ В ТЕЛЕЯЩИК
B БЕСЕДКЕ С: прессой, Александром Минкиным
РАЗРУШЕНИЕ ВЕРЫ
“Еда для живота – в холодильнике. А духовная пища?
На книжной полке?
Детективы, сериалы, эротика и прочий глянец – это такая же духовная пища, как гуталин – икра.
В телевизоре?
Нет. И там для живота и ниже – жвачки, проститутки, майонез.
А для головы – контрольный выстрел.
И новости для гробовщиков: где сколько убито, куда поставлять товар.
По количеству мертвецов телевизор – просто супергроб.
Ещё не кончив разрушать мысли и чувства, ящик взялся за разрушение человеческих инстинктов. Это совершенно откровенная тенденция – не оставить в двуногих ничего человеческого.
Превратить нас в ходячую покупательную способность.
Уже не только душой нашей занимаются и не умом, а спинным мозгом. А душа давно оставлена без еды. Или кормят её такой дрянью…
Но вот Пасха. Трансляция из Храма.
Это уж точно для души.
Верующие и неверующие в полночь у ящика. Сейчас из него подадут нам духовную пищу.
Неверующие смотрят: кто в храме Христа Спасителя рядом с президентом (в фаворе), кого нету (в опале).
Раньше так разглядывали трибуну Мавзолея Ленина: кто рядом с Генсеком.
Верующие смотрят на величайший христианский праздник.
И все – верующие и неверующие – видят роскошь храма.
Пудовые свечи, оклады и слышат голос патриарха.
Очень странный голос.
Лица тех, кто стоит впереди, тоже странные.
Тысяча голосов восклицает: “Христос воскресе!”, а лица наших правителей угрюмы.
Никто не сияет от счастья, никто даже не улыбается.
А ведь провозглашается самая великая Радость.
Может, им кажется, что радоваться несолидно? Но стоять с мрачной физиономией, когда Христос воскресе, ещё неприличнее.
Или они просто ничего не слышат, не видят (“Покрыты мздою очеса” - Державин).
Заняты: непрерывно решают свои кадровые и иные земные проблемы. Ничем не отвлечёшь.
А может – бесы?
Мрачно присутствующие при Воскресении своего Врага, пощады от Которого им не будет.
Прервав пасхальную службу – самую главную службу, - патриарх в прошлый раз вдруг обратился лично к Владимиру Владимировичу:
- Ваше превосходительство, глубокоуважаемый Президент Российской Федерации Владимир Владимирович!
В эту пасхальную ночь я хочу приветствовать и поздравить Вас от лица Епископата, духовенства и православного народа нашей страны!
От народа Божия, который присутствует здесь, в этом соборном храме, и который по лицу земли русской и в ближнем и дальнем зарубежье прославляет воскресшего Господа Спасителя…
И мы молитвенно желаем, чтобы радость о воскресшем Господе Спасителе помогла бы и Вам нести Ваше высокое служение на благо нашего отечества, на благо народа земли нашей!
Я приветствую Вас радостным пасхальным приветствием, которое идёт от времён апостольских и передаётся из рода в род, из поколения в поколение.
Христос воскресе!
И как символ пасхальной радости я хочу передать Вам пасхальное яйцо, как символ жизни!
Не станем комментировать, ибо не уверены, действительно ли апостолы прерывали богослужение для поздравления земных владык или это неприличное новшество.
А через несколько часов – в светлое Христово Воскресенье – РТР в “Вестях” коротенько (несколько секунд) показывает крестный ход, службу.
А потом закадровый голос диктора (ликующий, как Левитан при взятии Берлина) возглашает:
- И вот наступает Кульминация Пасхальной Радости.
Патриарх обращается с приветствием к Президенту России В.В. Путину!!!
И полностью повторяется, полностью звучит всё то, что вы прочли выше.
Видимо для тех, кто проспал “кульминацию” или был в эту ночь в любой другой православной церкви мира, кроме Христа Спасителя, куда строго по именным билетам.
До сих пор казалось, что кульминация Пасхальной Радости - это Христос воскресе.
Нехристи?
Так думать нельзя. И писать об этом нельзя.
Только соберёшься – сразу чудится буглаковский Понтий Пилат, у которого от нелояльных мыслей начинала болеть голова и в ушах раздавался гнусавый голос палача:
“Закон об оскорблении величества!”
Будь они в своём кругу, церковные и земные владыки, (как сто лет назад), - было бы не так тяжело.
Но сейчас всё это происходит на виду у телекамер – то есть на виду у всей страны.
Президент у нас в стране всемогущий и самый главный. Но всё же не царь, не помазанник Божий.
Он раб Божий, а не Президент Божий.
И духовенство – хоть на Пасху – должно бы служить не кесарю.
Папа Римский в торжественные дни обращается urbi et orbi ( к городу и миру).
Он не поздравляет ни Берлускони, ни даже Буша (чемпиона по числу подданных-христиан).
Чуткость слуха к фальши ещё выше, чем чуткость обоняния к тухлятине. У человека внутри камертон.
А маленького ребёнка обмануть вообще невозможно. У него слух на фальшь абсолютный, а мозги ещё не запудрены, ещё нет рабского поклонения перед авторитетом.
И потому именно ребёнок кричит: “Король-то голый!”
Человек слышит фальшь. И для этого не требуется ум или опыт.
Это инстинктивное “не верю!”
В этом смысле интонации патриарха ещё хуже, чем его слова. Он старается, чтобы голос звучал максимально торжественно, а в результате он звучит неискренне.
То, что этой интонацией окрашена лесть властям, - пусть.
Но те же ноты – и в его словах о вере. Впрочем, может, хоть что-то одно он произносит от души.
Президент, депутаты, министры – светские власти – материальная жизнь.
Патриарх – духовное окормление.
Материальная у нас не очень. А с духовной ещё хуже.
Кто окажет сопротивление цинизму и растлению?
Патриархия, которая торгует табаком и водкой?
Где та сила, которая бы встала на пути безудержного разврата – рекламы, ТВ, порно и товарного насилия?
Революция 1989-1991 года была безыдейна.
Она отрицала коммунистическую идею (догму), но предложила взамен не другую идею, а еду.
Гордые собой, молодые упитанные реформаторы развернули лозунг: “ Я пришёл дать вам колбасу!”
Потом схватили свечку и побежали в церковь (где их уже ждали телекамеры) и – на Пасху! – поздравляли подданных с Рождеством Христовым.
Демократическую (?) Россию возглавили не идейные противники бесчеловечного режима (теперь, через 15 лет, он кажется добрым дедушкой), а партийные аппаратчики и пропагандисты.
Не историки, не юристы, не философы, а бессовестные специалисты по научному коммунизму, воинствующему атеизму и политэкономии социализма.
Но если главный враг – пустые прилавки, а символ новой жизни – колбаса, то дальше всё идёт само собой.
Путь колбасы – только вниз.
Кое-кто морщился. Но стремительно богатеющие реформаторы говорили:
- Вы чего нос воротите? Это путь естественный, природный!
Во всём мире этот процесс происходит одинаково! И нам – туда же!
Вниз было очень легко. С ликованием, со свистом, на горных лыжах.
Съехали. И оказалось, что подъёмник не только не работает, он даже не построен.
И как теперь вверх?
Духовная пища существует. Вот она, бесплатно.
Но кто может её усвоить?
Бездушному она – как беззубому орехи: не угрызть.
А с непривычки – и невкусно, и скучно, и утомительно жевать.
А если духовная пища не усваивается, откуда же возьмётся та сила, которая должна победить цинизм, равнодушие и многомиллиардные интересы торговцев?
То, что происходит в России, нельзя объяснить олигархами, их стычками между собой и Кремля с ними.
Страна по уровню производства находится в 1960-х.
Но не ужасайтесь, это чепуха.
По образу жизни мы, похоже, в 1460-х. Не на сорок лет съехали, а на пять веков.
Полстраны отапливаются дровами, месяцами не моются, сами о себе говорят “выживаем” – то есть все силы уходят на поиск хлеба. Особенно скудного по сравнению с изобилием шоколада на экране.
“Россия – щедрая душа”.
О какой душе, о какой чести можно говорить? Но говорят.
И говорливые политмехники находят разницу между плохим Березовским и хорошим Гайдаром.
Как рыцари Круглого стола времён короля Артура, у которого была полная свобода слова обсуждать, какой дракон опасней: вилохвостый или винтохвостый.
Мораль общества может улучшаться и ухудшаться. У нас всё делается, чтобы она ухудшалась.
Свечка теперь, как и комсомольский значок, обозначает верность кесарю, а не веру.
Вчера теннис и свечка, сегодня лыжи и свечка.
Но если свечки – пустая формальность, то держащие их – фарисеи, те самые, которым гореть.
И вот, год за годом, сияние лампад, свечей, драгоценных окладов и странный голос, не дающий верить, мешающий верить, разрушающий веру.
Многие перестали смотреть, ибо зрелище не даёт радости.
Только горечь, насмешку и прочие не подходящие в святую ночь чувства.
И, видя статистику убывания числа верующих, думаешь: не эти ли телепередачи отталкивают?
На вопрос “Смотрели трансляцию?” все, кого спрашивал, отвечали:
- На что там смотреть? На подсвечники?
Подсвечниками у нас называют больших начальников, стоящих со свечками в праздничные дни.
Верят начальники в Бога или нет, но народ не верит в их искренность – вот в чём дело.
И никто (из тех, кого я спрашивал), не испытывал благоговейных чувств, глядя трансляцию из храма Христа Спасителя.
Никто не думал о Воскресении; все – о лицемерии.
Да и кто у телевизора в эту ночь? Искренние и глубоко верующие сами молятся в церкви вместо того, чтобы смотреть, как молятся другие.
У телевизора – или неверующие, или слабые духом. Или настолько уставшие, что у них нет сил на крестный ход, на несколько часов ночной службы…
И вот они-то, запертые, слабые и уставшие, - вместо духовной пищи получают разрешённую передачу – позолоченное фальшивое яйцо.
...Через телевизор нам предлагается определённый образ жизни.
Такой, где душа не нужна. Хуже того – она мешает.
Тут ничего не сделаешь. Власть живёт по своим законам.
Это всегда и всюду так. Это нельзя изменить.
Но это можно не показывать".
2004-04-26, МК
Подкатегории
Дремучие двери
Роман-мистерия Юлии Ивановой "Дpемучие двеpи" стал сенсацией в литеpатуpном миpе еще в pукописном ваpианте, пpивлекая пpежде всего нетpадиционным осмыслением с pелигиозно-духовных позиций - pоли Иосифа Сталина в отечественной и миpовой истоpии.
Не был ли Иосиф Гpозный, "тиpан всех вpемен и наpодов", напpавляющим и спасительным "жезлом железным" в pуке Твоpца? Адвокат Иосифа, его Ангел-Хранитель, собирает свидетельства, готовясь защищать "тирана всех времён и народов" на Высшем Суде. Сюда, в Преддверие, попадает и Иоанна, ценой собственной жизни спасающая от киллеров Лидера, противостоящего Новому Мировому Порядку грядущего Антихриста. Здесь, на грани жизни и смерти, она получает шанс вернуться в прошлое, повторив путь от детства до седин, переоценить не только личную судьбу, но и постичь глубину трагедии своей страны, совершивший величайший в истории человечества прорыв из тисков цивилизации потребления, а ныне вновь задыхающейся в мире, "знающем цену всему, но не видящем ни в чём ценности"...
Книга Юлии Ивановой пpивлечет не только интеpесующихся личностью Сталина, одной из самых таинственных в миpовой истоpии, не только любителей остpых сюжетных повоpотов, любовных коллизий и мистики - все это сеть в pомане. Но написан он пpежде всего для тех, кто, как и геpои книги, напpяженно ищет Истину, пытаясь выбpаться из лабиpинта "дpемучих двеpей" бессмысленного суетного бытия.
Скачать роман в формате электронной книги fb2: Том I Том II
Дверь в потолке. Часть I
Книга "Дверь в потолке" - история жизни русской советской писательницы Юлии Ивановой, а также – обсуждение ее романа-мистерии "Дремучие двери" в Интернете.
Авторские монологи чередуются с диалогами между участниками Форума о книге "Дремучие двери", уже изданной в бумажном варианте и размещенной на сайте, а так же о союзе взаимопомощи "Изания" и путях его создания
О себе автор пишет, выворачивая душу наизнанку. Роман охватывает всю жизнь героини от рождения до момента сдачи рукописи в печать. Юлия Иванова ничего не утаивает от читателя. Это: "ошибки молодости", увлечение "светской советской жизнью", вещизмом, антиквариатом, азартными играми, проблемы с близкими, сотрудниками по работе и соседями, метания в поисках Истины, бегство из Москвы и труд на земле, хождение по мукам с мистерией "Дремучие двери" к политическим и общественным деятелям. И так далее…
Единственное, что по-прежнему остается табу для Юлии, - это "государственные тайны", связанные с определенной стороной ее деятельности. А также интимная жизнь известных людей, с которыми ее сталкивала судьба.
Личность героини резко противостоит окружающему миру. Причина этого – страх не реализоваться, не исполнить Предназначения. В результате родилась пронзительная по искренности книга о поиске смысла жизни, Павке Корчагине в юбке, который жертвует собой ради других.
Дверь в потолке. Часть II
Книга "Дверь в потолке" - история жизни русской советской писательницы Юлии Ивановой, а также – обсуждение ее романа-мистерии "Дремучие двери" в Интернете.
Авторские монологи чередуются с диалогами между участниками Форума о книге "Дремучие двери", уже изданной в бумажном варианте и размещенной на сайте, а так же о союзе взаимопомощи "Изания" и путях его создания
О себе автор пишет, выворачивая душу наизнанку. Роман охватывает всю жизнь героини от рождения до момента сдачи рукописи в печать. Юлия Иванова ничего не утаивает от читателя. Это: "ошибки молодости", увлечение "светской советской жизнью", вещизмом, антиквариатом, азартными играми, проблемы с близкими, сотрудниками по работе и соседями, метания в поисках Истины, бегство из Москвы и труд на земле, хождение по мукам с мистерией "Дремучие двери" к политическим и общественным деятелям. И так далее…
Единственное, что по-прежнему остается табу для Юлии, - это "государственные тайны", связанные с определенной стороной ее деятельности. А также интимная жизнь известных людей, с которыми ее сталкивала судьба.
Личность героини резко противостоит окружающему миру. Причина этого – страх не реализоваться, не исполнить Предназначения. В результате родилась пронзительная по искренности книга о поиске смысла жизни, Павке Корчагине в юбке, который жертвует собой ради других.
Последний эксперимент
Экстренный выпуск!
Сенсационное сообщение из Космического центра! Наконец-то удалось установить связь со звездолетом "Ахиллес-087", который уже считался погибшим. Капитан корабля Барри Ф. Кеннан сообщил, что экипаж находится на неизвестной планете, не только пригодной для жизни, но и как две капли воды похожей на нашу Землю. И что они там прекрасно себя чувствуют.
А МОЖЕТ, ВПРАВДУ НАЙДЕН РАЙ?
Скачать повесть в формате электронной книги fb2
Скачать архив аудиокниги
Верни Тайну!
* * *
Получена срочная депеша:
«Тревога! Украдена наша Тайна!»
Не какая-нибудь там сверхсекретная и недоступная – но близкая каждому сердцу – даже дети её знали, хранили,
и с ней наша страна всегда побеждала врагов.
Однако предателю Плохишу удалось похитить святыню и продать за бочку варенья и корзину печенья в сказочное царство Тьмы, где злые силы спрятали Её за семью печатями.
Теперь всей стране грозит опасность.
Тайну надо найти и вернуть. Но как?
Ведь царство Тьмы находится в сказочном измерении.
На Куличках у того самого, кого и поминать нельзя.
Отважный Мальчиш-Кибальчиш разведал, что высоко в горах есть таинственные Лунные часы, отсчитывающие минуты ночного мрака. Когда они бьют, образуется пролом во времени, через который можно попасть в подземное царство.
Сам погибший Мальчиш бессилен – его время давно кончилось. Но...
Слышите звук трубы?
Это его боевая Дудка-Побудка зовёт добровольцев спуститься в подземелье и вернуть нашу Тайну.
Волшебная Дудка пробуждает в человеке чувство дороги, не давая остановиться и порасти мхом. Но и она поможет в пути лишь несколько раз.
Торопитесь – пролом во времени закрывается!..