Библиотека
- Информация о материале
- Юлия Иванова
- Категория: Дверь в потолке. Часть II
- Просмотров: 493
(начало восьмидесятых)
Несмотря на все эти катаклизмы, на личном фронте всё у нас было вроде безоблачно.
Родственники опасались, что у воцерковлённого Бориса будут неприятности по службе (он был, к тому же, партийным).
Но Господь хранил.
Как-то мы поехали перед чистым четвергом собороваться на квартиру к одной из духовных чад отца Владимира.
Народу было много. Помогали батюшке ещё отец Димитрий Смирнов (он сейчас тоже знаменитость, часто мелькает на ТВ) и отец Аркадий.
Закончилось всё очень поздно, метро закрылось, и мы предложили развезти батюшек по домам на нашей машине.
Искушения начались сразу же, как только Борис, не вняв совету отца Владимира не ехать через Центр, помчался по площади Дзержинского.
Как раз у того самого здания на Лубянке раздался милицейский свисток.
- Вот к чему приводит непослушание, - сокрушенно вздохнул отец Владимир, готовясь к худшему.
Но ничего не произошло – Борис переговорил с инспектором и вернулся.
Оказалось, свистели вовсе не ему.
Двинулись дальше.
Отца Владимира благополучно доставили домой, но затем в машине стало что-то погромыхивать и потрескивать.
С грехом пополам отвезли и отца Аркадия.
Ну а уж на Ленинском проспекте, по дороге к дому отца Димитрия, машина и вовсе словно взбесилась.
Под оглушительный треск и лязганье отец Димитрий выскочил из неё, замахал руками на наши уговоры, что “может, исправим”, и помчался ловить такси.
- Тут стоять не положено.
Мы объяснили инспектору, что сломались – мотор даже не заводился.
Он помог откатить машину в переулок, посочувствовал и ушёл.
Что делать? – мы ведь собирались на дачу.
Воззвали к небу и в последний раз попытались завестись.
И вдруг, о чудо, поехали, как ни в чём не бывало - никакого лязга, треска.
На место прибыли уже без всяких приключений.
Потом выяснится, что в тормозной барабан попала открутившаяся гайка.
Этот случай я описала в “Дремучих дверях”.
Но там нет про Сашку, который снова объявится – как всегда без документов, в каком-то рванье и зверски голодный.
Поев, отогревшись и отмывшись, порадует, что за ним опять охотится милиция.
- Вот завтра туда и пойдём, - сказала я.
- Не, уж лучше под электричку, чем в камеру.
- А мы помолимся.
Надо сказать, что в экстремальных ситуациях я снова и снова убеждалась в волшебной силе молитвы. Расскажу лишь о нескольких случаях.
Вечером 17 июля, накануне Сергиева дня, поехала я в Лавру. Исповедалась, подала записки.
Хотела приложиться к раке, но народу битком, шла служба, в июльскую жарищу дышать было нечем.
Боялась упасть в обморок, но терпела, пульс частил.
Какая-то бабуля милостиво подвинулась, освободив мне место у открытого окна.
- Что, дочка, худо? Ничего... Преподобный милостив, сподОбит приложиться. Я сама только из больницы. Сказывали, инфаркт.
Я взяла её сухую коричневую руку, с трудом нащупала пульс.
В жизни не слыхала ничего подобного!
Тук. Тук-тут-тук. Тук-тук. Долгая пауза. Тук-ту-тук. Ту-тук. Опять пауза...
Похоже, мерцательная аритмия.
- Бабуль, давай я тебе валокординчику…
Сама –то я уже не раз приложилась к пузырьку. Прямо из горлышка, без воды.
Бабуля отмахнулась, чтоб я ей не мешала слушать службу.
Оглядевшись, я устыдилась – кругом было полно таких же немощных телом, но сильных духом прихожан. И все молились усердно, и объединяла их одна цель – приложиться с последним “аминь” к животворящей раке Преподобного.
И плевать им было на пульсы, давление и прочие инфаркты-инсульты. Их уж если выносили из храма, то замертво, как рядовых с поля боя.
Наконец, очередь двинулась к раке.
Бабуля с предынфарктным пульсом прокладывала мне дорогу.
Я прикоснулась губами к влажному от сотен губ стеклу, вышла из храма, окунувшись с наслаждением в благодатную вечернюю прохладу догорающего Сергиева дня. И действительно ощутила себя усталым солдатом на привале.
Но расслабляться было нельзя.
Заглянув в расписание поездов, обнаружила, что если не успею на электричку, отходящую с нашего вокзала в 23-40, то следующая будет далеко за полночь, придётся идти одной от станции.
А в те времена лютовал в наших краях какой-то маньяк…
- Святой Сергий, помогай! – взмолилась я и рванула к вокзалу.
Едва успела вскочить в десятичасовую Александровскую электричку, отдышалась, стала подсчитывать.
На Ярославский прибываем в одиннадцать минут двенадцатого...Там – по платформе, вниз в метро по эскалатору, проехать пять остановок. Затем вверх по одному, другому эскалатору...
Нет, не успеть. Разве что чудо…
И чудо несло меня, преодолевая время и земное притяжение – мимо подмосковных платформ, расступающихся пассажиров, сквозь толпу которых я петляла, как плывущий уж.
Затем вниз по эскалатору, будто на санках – аж ветер в ушах.
На Комсомольской секунда в секунду успеваю вскочить в сдвигающиеся двери. Несёмся по кольцу...
До сих пор помню это дивное ощущение невесомости, полёта, когда до отхода электрички оставалась одна минута, а я бежала вверх по двум эскалаторам – некое существо без тела и возраста.
По вестибюлю метро, по платформе к ждущей меня электричке.
Я уже не сомневалась – она ждёт именно меня, потому что часы показывали сорок две минуты двенадцатого, и светофор был зелёный.
- Осторожно, двери закрываются, - грянуло из того другого, реального мира.
- Святой Сергий, святой Сергий!.. – молила я, приближаясь к вожделенной двери между двумя измерениями. В которую вонзилась стрелой, и которая сразу же намертво за мною сомкнулась.
Я даже не запыхалась.
Вагон был почти пустой, пассажиры оглядывались на меня, но мне было плевать.
Сидела на каком-то неудобном месте, среди чужих мешков, и всхлипывала, промокая щёки краем косынки.
- Информация о материале
- Юлия Иванова
- Категория: Лунные часы
- Просмотров: 557
Я сидел в самом глубоком и мрачном подземелье, какое только нашлось в царстве Непроходимой Глупости. Здесь не было ни дней, ни ночей, ни времён года. Интересно, изменится ли что-нибудь, когда мы станем персонажами? Или всё так и останется - мрачные голые стены, сказочно тусклая лампочка под потолком и одинокий узник, пионер Олег Качалкин. Страдающий, но не сломленный.
Навсегда.
Хуже всего было то, что нас с Петровой посадили врозь - наши камеры разделяла толстенная стена, через которую мы перестукивались. Звук был слабый-слабый. Мы не знали Морзянки. Перестукивались просто, чтоб слышать друг друга.
А мне, как назло, именно сейчас необходимо было лично увидеть Петрову, чтобы сказать ей...Сколько важного хотелось сказать Петровой! Что я был гад и осёл, когда не подал ей руки и собирался от неё отречься, считая предательницей... Я вспоминал это её "Эх ты!" и прямо корчился, до того был сам себе противен. Она придумала такой замечательный план, чтобы перед всеми разоблачить Кривду, а я ничегошеньки не понял. Ясно, у неё не было возможности меня предупредить - вдруг нас подслушивают! Кроме того, она боялась, что я помешаю, - девчонки куда лучше умеют притворяться...
Всё правильно, но я-то, я! Сразу - "предательница"! Нечего сказать, хорош друг! Я бы на её месте со мной и перестукиваться не стал. Она вообще-то добрая, Петрова. Она замечательная, Петрова.
Как она обнаружила, что на царице - маска с париком? И давно догадалась. Я вспомнил, что она как-то странно усмехалась, когда речь заходила о красоте царицы. Или потому догадалась, что девчонка - их насчёт косметики не проведёшь.
Конечно же, ей сейчас хуже, чем мне, страшнее, потому что она - слабый пол. Подземелье - самое мрачное и глубокое, а Петрова - одна-одинёшенька. Небось, забилась в угол, и ревёт...А может, нет? Может, она и тут меня сильнее? Стоит себе у стены с гордо поднятой головой и горящим взглядом, как настоящая героиня.
Ведь не струсила же она разоблачить Кривду! Пусть ничего не вышло, пусть об её подвиге никто не узнает - всё равно Петрова - молодчина.
Почему она когда-то казалась мне необыкновенной девчонкой, когда совершенно ясно, что она самая что ни на есть необыкновенная? И всегда была необыкновенной - даже когда воровала у меня игрушки, ябедничала и выпросила у меня билет на Олега Попова. Почему-то никому бы ни отдал, а Петровой отдал!
Всё у Петровой необыкновенное: руки - необыкновенные, глаза - необыкновеные, лицо волосы... И щурится она необыкновенно. Всё необыкновенное, только я прежде почему-то этого не замечал. Когда я вспоминал, что когда-то даже дал Петровой тумака - просто мороз по коже. Как я мог!
И чем дольше я не видел Петрову, тем она мне представлялась прекраснее и необыкновеннее. Будто принцесса какая-нибудь, а не девчонка. У неё ведь и имя, как у принцессы - Василиса! Василиса Прекрасная!..Почему-то раньше оно мне не нравилось, казалось смешным, но теперь...
Ва-си-ли-са...Синее имя. Как музыка. Сказочное имя.
И чем необыкновеннее представлялась мне Петрова, тем ничтожнее казался себе я сам. Придумать ничего не могу, сделать ничего не могу. Не отыскать, не вернуть нам Тайны. Скоро мы станем персонажами и никогда не вернёмся в мир Людей. Ложь на Длинных Ногах наговорит про нас всякую напраслину, и все ей поверят, и будут стыдиться нас. И никогда не узнают правды.
А я только могу слушать, как стучит мне в стенку Петрова. И думать, какая она необыкновенная. И что я не в силах ее спасти.
Что остаётся неделя.
Два дня.
Сутки.
Пять часов.
Час.
Полчаса.
Пятнадцать минут.
Минута.
Всё.
Часы Мальчиша показывали, что мы пробыли на Куличках шестьдесят лет - ровно земной час. Ничего не произошло, только мы с Петровой навеки стали персонажами. Я хватил часы об стену, упал на холодный пол и заплакал, как девчонка. Впервые, сколько себя помню. Никто не мог видеть моего позора и отчаяния, и наревелся я всласть за все разы, когда крепился и был мужчиной.
А потом, наверное, заснул, потому что вначале мне показалось, что она мне снится - прекрасная высокая женщина в белом. Её лицо и руки словно светились изнутри, а когда она двигалась, по стенам скользили тёплые золотистые блики. Один из бликов упал мне на глаза. Я зажмурился и понял, что не сплю.
- Ну, Качалкин, вставай. Нам пора.
- Кто вы? Откуда меня знаете?
- Я - Правда. Сама Истина приказала мне разыскать вас и спасти.
- Правда,..Истина, - разве это не одно и то же?
- О нет, Качалкин, Правда только служит Истине. Правда знает, что дважды два - четыре и что на неделе лишь одна пятница, а Истина знает Тайну. Истину невозможно постичь до конца, хотя и необходимо вечно к этому стремиться, а Правда вполне доступна. Каждый зрячий отличит чёрное от белого, но не всякий хочет быть зрячим, вот в чём проблема.
- Значит, вы поможет нам вернуть Тайну?
Правда грустно покачала головой.
- Ваше время кончилось, Качалкин. Вы наделали массу ошибок, но и пострадали за Истину. А кто страдает за Истину, того Она всегда спасёт - на любых Куличках, из самого глубокого и мрачного подземелья.
- Но...Разве мы уже не стали персонажами?
- Пока нет, по милости Истины. Просто волшебные часы, которые ты пытался разбить, отсчитывают теперь не ваши земные минуты, а годы.
- Не понимаю.
- Потом поймёшь. Надо торопиться, Качалкин, - Истина подарила вам всего полчаса.
Правда протянула мне руку. Стена вдруг сама собой раздвинулась, как дверь в метро, и мы очутились в камере у Петровой. Петрова не стояла у стены с гордо поднятой головой и горящими глазами, как полагается героине, - она всхлипывала, забившись в угол, как обыкновенная девчонка.
- Алик! - кинулась она мне на шею, так что я едва не упал, - Я же знала --ты придёшь! Ты обязательно что-нибудь придумаешь...Я так ждала, Алик!
Она так это сказала, что я просто не мог признаться, что я тут не при чём. Не мог, и всё. И Правда промолчала, только улыбнулась, подала Петровой другую руку, и мы пошли втроём, и стены раздвигались перед нами, как двери в метро.
На разные голоса завыли вдруг сирены - обнаружили наше исчезновение. Путь нам преградил водопад - лавина бурлящей ревущей воды.
- Не бойтесь, Правда в воде не тонет!
Мы прошли сквозь водопад, будто сквозь дождик - нас едва забрызгало. А впереди новое препятствие - огненная стена. Душит дымом, пышет жаром.
- Смелее - Правда не горит в огне!
Мы прошли сквозь бушующее пламя, и оно оказалось чуть тёплым и совсем не страшным, как бенгальский огонь.
Выбрались из подземелья. Чёрный город, Виловодная площадь со статуей, мимо дворца сквозь кольцо Стражников, которые в страхе расступились. Их стрелы нам вослед превращались в разноцветных неведомых птиц.
- Правду нельзя убить!
Во дворцовом саду перед будкой сидел на цепи наш Волк и тосковал о свободе, усатремив грустный взгляд в сторону невидимого Леса. Вокруг валялись недоеденные куски мяса.
- Можно мы возьмём его с собой? - попросила Петрова, - И отпустим на свободу?
Правда кивнула.
Улица "Крайняя глупость", где у всех хата с краю, неприступная стена с бойницами - мы перелетели через неё, как птицы.
А у стены нас ждали...Суховодов, Варвара и Бедный Макар!
Прощайте, дорогие наши верные друзья! Мы молча обнялись. Даже Варвара не проронила ни слова.
И вот Царство Непроходимой Глупости позади. Тишина, ночь, сказочное небо с крупными, как над нашей палаткой, в горах мира Людей, звёздами. Неужели мы вернёмся? Светятся лицо и руки Правды, освещая путь. Мы проносимся мимо полей, рек, деревень, мимо неведомых царств и городов. Будто во сне, когда едва коснёшься ногой земли, оттолкнёшься и плавно паришь себе в воздухе.
- Можно вас спросить? - это говорю я, - Почему они, Дураки, молчали, когда Петрова вывела Кривду на чистую воду? Почему они ничего не хотят знать? И вообще, раз вы - Правда, раз вы сильнее всех и ничего не боитесь, и служите самой Истине - взяли бы да установили везде на Куличках справедливость! Не позволяли бы царствовать всяким там Шкафам и Золотым Удочкам, Лени, Страху, Глупости, Эгоизму...
- Смешной мальчик...Ты что же, предлагаешь уничтожить весь отрицательный опыт человечества, накопленный десятками поколений? Ведь Кулички - кладовая этого опыта, своего рода музей. И если люди его лишатся, они станут повторять ошибки своих прабабушек и прадедушек. Зло на Куличках для того и хранится неприкосновенным, чтобы люди всегда о нём помнили и не наступали по сто раз на одни и те же грабли. Понятно?
Чего тут было не понять - ясней ясного. Мне даже стыдно стало, что сам не догадался. А Правда вздохнула:
- Только они всё равно наступают и попадают. И на грабли, и во всякие жуткие истории...
И вот, наконец, перед нами Лес. Настоящий сказочный Лес, точь-в- точь как на картинах Васнецова. С ветвей мрачных елей седыми космами свисает лишийник, в Лесу что-то ухает, стонет, хохочет, вспыхивают то тут, то там злыми зелёными огоньками волчьи глаза.
Я снял с нашего Волка ошейник.
- Иди. Теперь ты свободен.
Волк растерянно поглядел на меня, на Петрову, и ни с места.
- Что же ты, иди! Там свобода. Больше тебе не придётся сидеть на цепи как домашнему псу и ждать подачки. Иди же, иди, - Петрова подталкивала Волка к Лесу, а тот упирался всеми четырьмя лапами, отворачивался и скулил, - Вот глупый, не понимает!
- Всё он прекрасно понимает, - усмехнулась Правда, - Не теряй зря времени. Просто ему эта свобода до лампочки. Ему мясо подавай через каждые три часа, а не свободу.
- Но ведь он так мечтал...
- А почему б не помечтать, когда брюхо набито, не поиграть в страдальца? Пусть, мол, пожалеют, посочувствуют, ещё мясца подкинут...Ах ты наш несчастненький, свободолюбивенький...Вот тебе настоящая свобода, серый, иди! Что, не хочешь?
Пристыженный Волк поджал хвост и пустился наутёк, прочь от Леса. Я не удержался и свистнул ему вдогонку.
- Как же он теперь? - жалостно вздохнула Петрова.
- Ну, за него не беспокойся. Всегда найдутся персонажи, которые поверят, пожалеют, будут пусть сами недоедать, но кормить мясом. Быстрей, мы опаздываем. Теперь я могу вам передать послание Истины.
Правда подняла руку, и на тёмном небе выткались огненные слова:
ВЫХОД ЧЕРЕЗ ТАЙНУ, ЗАРЫТУЮ ПОД ДУБОМ МУДРОСТИ ЗА СЕМЬЮ ПЕЧАТЯМИ. ВАШЕ ВРЕМЯ ИСТЕЧЁТ, КОГДА ТУЧА ЗАКРОЕТ ЛУНУ.
Правда вела нас по сказочному дремучему Лесу, мимо избушки на курьих ножках, мимо озера с хохочущими Русалками, и неприступная чаща расступалась, спутанные ветви раздвигались:
- Дорогу Правде!
- Здесь, - Правда остановилась перед большим дубом, - Тайна здесь. Могу лишь открыть вам, что это - Вечная Книга Жизни. Жизни по солнечным часам Света, в которой нет места жадности, себялюбию, лжи, лени, трусости и предательству. Здесь у каждого - своя страница, есть и про Качалкина с Петровой, надо только найти. Во времена Кибальчиша и в другие огненные вехи истории Тайна была доступна даже мальчишкам, но потом о ней вспоминали всё реже... И вот однажды Плохиш разыскал единственную в стране копию книги в букинистическом магазине на Арбате и утащил в мешке на Кулички. Подлинник же хранится у самой Истины, и тот из людей, кто оставит свою страницу пустой, не вдохнёт в неё вечную жизнь добрых дел, будет просто вычеркнут - там всё окончательно, и обжалованию не подлежит. Здесь же зарыта та самая копия с Арбата. За семью печатями, закованная в кандалы и опутанная Корнями Зла - вот ведь как боятся её на Куличках! Даже копии боятся.
В дупле - лопаты, спешите, ребята. Больше я ничем не могу вам помочь. Правда лишь указывает путь. Мол, белое - это белое, дважды два - четыре, а вырваться из Куличкек можно лишь через свои страницы Жизни. Теперь всё зависит от вас... Вы должны успеть, пока тьма не закроет Луну. Прощайте.
Правда исчезла, и сразу стало темно. Вокруг нас угрожающе сомкнулись деревья, сплели сети из веток. Опять засверкали в этой сети злющие волчьи глаза, собрались сказочные лесные персонажи, пытаясь дотянуться до нас сухими, корявыми, похожими на ветви руками. И большеглазый Страх таращил свои глаза-тарелки, лязгал зубами.
Едва мы обрубили корни зла, лопаты уткнулись в плиту, на которой было выгравировано:
ЗДЕСЬ ЗАРЫТА СОБАКА!
Послышалось из-под плиты грозное рычание. Этого ещё не хватало!
Но нам с Петровой не до какой-то Собаки и не до Страха - мы должны успеть, прежде чем тьма закроет Луну.
Миновали первую печать.
Летели из-под наших лопат комья земли, глубже, глубже..
Вторая печать.
Закачалась над головой Золотая Удочка, призывно загудели неподалёку мои машины:
- К нам! К нам!
Но мы копаем. Третья печать. Вот край чёрной тучи дотянулся до Луны. Быстрей, Качалкин! Все силы моей жизни, которые я однажды собирался обрушить на Гламура... Все, до последней капли. Я спасаю не только себя, но и Петрову.
Из-под земли выпрыгнуло что-то большое, лохматое - лижется, виляет хвостом. В самом деле, - собака! Как она сюда попала? Небось, Плохиш зарыл для устрашения, чтоб охраняла Тайну. И чтоб сбить нас с толку. Только какая ж она злая?
- Радуется, что мы её освободили! - воскликнула Петрова, - Сиди тут заживо под землёй одна-одинёшенька, и всем на тебя плевать. Смотри, она нам помогает!
Собака яростно принялась рыть лапами - теперь мы копали втроём.
Тьма доползла до половины Луны. Четвёртая печать.
- Алик, мы не успеем. Ой, больше не могу...
- Ты отдохни, я сам.
И тут же, будто мираж, возник за сетью дремучих ветвей сонный остров Матушки Лени, заплескалась прохладная молочная река - кисельные берега. Отдохните, голубчики, отдохните, родимые! Отдохни, Петрова...
Но Петрова яростно мотнула головой, из последних сил заработала лопатой.
Пятая печать. Весёлые аттракционы Убитого Времени, подносы со сказочно вкусными пирогами - видения за сетью сменяли друг друга, будто в кино. Все злые Кулички словно сговорились помешать нам успеть. Быстрее! Быстрей!
Шестая печать. Тьма закрыла Луну на три четверти. И тут моя лопата стукнулась о что-то твёрдое.
Вот она, старинная книга в кожаном переплёте, закованная в чугунные кандалы, которые невозможно распилить даже за несколько дней. Эх, если б они у нас были в запасе, эти дни!
- Луна исчезает! - закричала Петрова.
Мы разом вцепились в тяжёлый кожаный переплёт, запечатанный последней, седьмой печатью. Он скрипел, не поддавался, и вдруг распахнулся сам собой где-то на середине Книги.
Последний луч Луны упал на страницу. Лишь три слова: "Олег плюс Василиса". И пустота. У меня сердце оборвалось - неужели нет у нас никаких добрых дел? Потом вспомнил, что нам по двенадцать, всё впереди.
А берестяной лист свернулся воронкой, и уже в кромешной тьме в центре воронки огненно вспыхнуло:
ИДИТЕ!
Земля дрогнула. Взвизгнув, отскочила Собака - прочь от бешено раскручивающейся спирали, куда нас неудержимо втягивало вместе с поглотившей всё тьмой.
- Информация о материале
- Юлия Иванова
- Категория: Дверь в потолке. Часть II
- Просмотров: 468
(конец девяностых)
Рукопись отредактировали (подключился Борис), отстучала двумя пальцами первый том. Получился угрожающе-внушительных размеров фолиант, который с трудом запихивался в допотопную папку с кальсонными завязками.
Поволокли мы его в единственное, по моему мнению, подходящее для данной “нетленки” издательство. Из любого другого по тем временам (расцвет кромешного ельцинизма) был шанс вообще не вернуться.
Я не учла, что сейчас никто из начальства практически ничего не читает.
За деньги можно напечатать хоть “Майн кампф”, хоть мемуары маркиза де Сада, хоть сборник песен народов урарту в переводе на санскрит – только заплати.
Борис, правда, ныл о каких-то гонорарах. Но я напомнила ему анекдот про еврея, который продавал листовки во вражеском тылу.
Издатель, даже не развязывая кальсонные тесёмки, поинтересовался первым делом, согласен ли сам автор “танцевать даму”.
Затем назвал примерную сумму “танца” – я поразилась, насколько совпали наши расчёты, и порадовала его, что здесь только первый том.
Тогда глазки у него загорелись, и он развязал тесёмки.
Прочёл первую страницу, что-то из середины и последнюю – видимо, просто чтобы убедиться, что перед ним не графоманка. Всё же репутация издательства...
Попутно выяснил мою биографию, откопал в ней несколько общих знакомых, общих оценок тех или иных событий и сплетен и захлопнул папку.
Основную проверку я прошла, предстояло договориться насчёт деталей.
А детали состояли в том, что это моё безобразие с кальсонными тесёмками - не в жилу по форме. Что я совсем там на своей фазенде обросла мхом, забыв, что на дворе конец двадцатого и рукопись в типографию надо сдать в виде готового макета. Лучше всего в плёнках.
- В общем, приводите в надлежащий вид и приносите. Чем быстрее, тем лучше. Бумага дорожает. И вообще...
Насчёт “вообще” я сама тряслась, зная, как изменчива на Руси погода.
Попросила дружеского совета, как мне лучше действовать, чтоб обошлось подешевле.
Издатель глянул на меня из-под очков странно меняющимся орлинно-сонным взглядом и жёстко отчеканил:
- Самой освоить компьютер.
Как в воду глядел!
Но я от собственной замшелости попробовала сдуру идти иным путём.
Первым делом бросилась в близлежащие типографии и выяснила, что сканировать рукопись невозможно – текст слепой, поля не соответствуют стандарту и т.д.
Значит, надо перепечатывать заново. Затем производить правку, затем снова сканировать или набирать в ворде.
Затем верстать, делать макет, а стоить это будет...
Уж не знаю, насколько их страшилки соответствовали истине, но меня испугала даже не сумма, хотя денег было в обрез.
Меня привело в ужас количество чужих рук, через которые должно было пройти моё то ли недоношенное, то ли переношенное детище. И уверенность, что на каком-то этапе оно неизбежно будет утеряно, стёрто, заражено вирусом – или что там у них, продвинутых, ещё бывает...
В результате я выбрала некий идиотски-мазохистский путь, который почему-то показался наиболее приемлемым.
У моего Бориса обнаружился знакомый компьютерщик по имени Олег, - загадочный, можно сказать, ещё “молодой человек”, но многодетный, близкий к церковным кругам и “не от мира сего”. Который взялся мне помочь “на божеских условиях”, тем более, что беглое знакомство с содержанием книги его воодушевило.
Я вручила Олегу первые сто пятьдесят страниц первого тома (из восьмисот), которые он сунул в дипломат, перекрестила его тощую сутуловатую спину и поезд метрополитена, на котором он отбыл.
Теперь оставалось только ждать.
Процедура предполагалась следующая.
Олег должен был набрать текст на компьютере, отпечатать на принтере, вернуть мне для правки. Затем перенести нашу правку на файл и на дискету.
Всё это время бледный призрак улетевшей в виртуальное небытие борисовой статьи преследовал меня неотступным кошмаром. Особенно когда спустя две недели нервотрёпки я получила от Олега (разумеется, с опозданием) тощенькую легковесную дискетку.
При этом полагалось верить, что там внутри именно первые главы моего романа, а не диссертация одного из олеговых приятелей о размножении червей.
И проверить - никакой возможности, потому что на даче у меня компьютера не было. А если у кого-то из соседей и был – вдруг он вирусный?
А ещё бывает, что дискета вообще может “не открыться”, потому что “хрен её знает, почему”.
Однако ничего не оставалось, как с трепетом вручить Олегу очередную порцию правленого текста и ждать повторения мучительной процедуры – отпечатанный на принтере текст, новая правка, очередная дискета (на этот раз, правда, я попросила у Олега и распечатку на принтере).
Разумеется, за дополнительную плату, но нервы дороже.
Надо отдать Олегу должное – брал он с нас действительно “по-божески”, и упрекнуть его совершенно не в чем.
Он был во всей этой истории просто самим собой – то есть разбирающимся в “железе”, но никаким не редактором.
Обременённой многодетным семейством личностью “не от мира сего”, желающей подзаработать и сделать доброе дело.
Но рассеянной, вечно всё путающей, забывающей и вообще полагающей, что помышлять надо лишь о собственном спасении, а всё остальное – от гордыни.
Помню душераздирающий эпизод на вокзале, куда Олег должен был привезти заключительную часть первого тома (рукопись плюс дискеты).
Борис собирался всё это отвезти в издательство, где мы договорились с некоей работающей там Наташей, что она постепенно подготовит вёрстку и макет книги для типографии.
Приехали на четверть часа раньше. Я ещё взяла с собой пару вёдер цветов на продажу…
Ждём пятнадцать минут, двадцать, полчаса - Олега нет.
Борис уже и обегал все возможные входы-выходы, и звонил Олегу домой - жена сказала, что давно ушёл.
Я была в предынфарктном состоянии - перед глазами маячило распластанное на асфальте бренное олегово тело среди рассыпанных листков романа, перепачканных грязью и кровью.
И хрупкая дискетка, треснувшая под каблуком какого-то прохожего...
Он опоздал на час с хвостиком, живой, весёлый и невредимый.
Борис помчался в издательство отвозить дискету, а я осталась слушать типичные олеговы извинения (то ли заболтался, то ли заигрался, то ли отключился).
Разумеется, мне было уже не до букетов, я только не уставала благодарить Бога, что всё обошлось без печальных последствий.
Если, конечно, не считать загубленные цветы и нервные клетки.
В общем, утекало драгоценное время, утекали силы, нервы и собранные деньги.
Но тут на счастье, как ни кощунственно это звучит, приключился дефолт, и мои спрятанные в банке (консервной) баксы автоматически потяжелели в несколько раз.
Так что хватило в аккурат на оба тома.
Слухи о дефолте ходили давно. Примерно за две недели до него я заставила Бориса не продлевать свой вклад в Агропромбанке буквально под угрозой развода.
- Как может рухнуть банк, который самой Думе выплачивает зарплату? – отбивался он.
Но всё же послушался.
(продолжение следует)...
- Информация о материале
- Администратор
- Категория: Верни Тайну!
- Просмотров: 163
* * *
- А Гламур ваш - ГЛупый АМорфный УРодец! Он же из бутылки не вылезает!
Смотрите все!
- Информация о материале
- Администратор
- Категория: Верни Тайну!
- Просмотров: 188
* * *
Вещи пускаются за нами в погоню, в ярости размахивает смертоносным крючком Удочка.
- Стойте! А нам кто будет служить?
* * *
Дорогие мои читатели хэнгеров, юные и не очень!
В поисках украденной Плохишом Тайны и проданной "за бочку варенья и корзину печенья" в сказочное измерение.
"На Кулички" к этому самому...
Мы вместе прошли уже полпути.
И пора пояснить, что хэнгеры по замыслу автора - основа будущей лотереи. Их можно будет систематизировать, вешать дома гирляндами, подобно флажкам, обмениваться ими...
Собравшие полный комплект получат право выхода в ИЗАНИЮ, - проект, с которым я ношусь уже четверть века и который, надеюсь, мне наконец-то помогут осуществить.
И-ЗА-Н-ИЯ. Исполни ЗАповедь ЗАкон ЗАмысел, ЗАвет (всё подходит)! Н.еба!
Та самая революция ДУХА, СОЗНАНИЯ, О которой нам заповедано просить в а ежедневной молитве Господней.
Да будет Воля Твоя. На земле как на Небе!
Вместе найдём и вернём Тайну...
Та самая Вершина. которую никогда не достичь,
но к которой всегда надо стремиться.
Восхождение в связке. Вечное. Потому что награда - Царствие.
Да будет Воля Твоя на земле как на Небе...
Вольному - Воля!
Подкатегории
Дремучие двери
Роман-мистерия Юлии Ивановой "Дpемучие двеpи" стал сенсацией в литеpатуpном миpе еще в pукописном ваpианте, пpивлекая пpежде всего нетpадиционным осмыслением с pелигиозно-духовных позиций - pоли Иосифа Сталина в отечественной и миpовой истоpии.
Не был ли Иосиф Гpозный, "тиpан всех вpемен и наpодов", напpавляющим и спасительным "жезлом железным" в pуке Твоpца? Адвокат Иосифа, его Ангел-Хранитель, собирает свидетельства, готовясь защищать "тирана всех времён и народов" на Высшем Суде. Сюда, в Преддверие, попадает и Иоанна, ценой собственной жизни спасающая от киллеров Лидера, противостоящего Новому Мировому Порядку грядущего Антихриста. Здесь, на грани жизни и смерти, она получает шанс вернуться в прошлое, повторив путь от детства до седин, переоценить не только личную судьбу, но и постичь глубину трагедии своей страны, совершивший величайший в истории человечества прорыв из тисков цивилизации потребления, а ныне вновь задыхающейся в мире, "знающем цену всему, но не видящем ни в чём ценности"...
Книга Юлии Ивановой пpивлечет не только интеpесующихся личностью Сталина, одной из самых таинственных в миpовой истоpии, не только любителей остpых сюжетных повоpотов, любовных коллизий и мистики - все это сеть в pомане. Но написан он пpежде всего для тех, кто, как и геpои книги, напpяженно ищет Истину, пытаясь выбpаться из лабиpинта "дpемучих двеpей" бессмысленного суетного бытия.
Скачать роман в формате электронной книги fb2: Том I Том II
Дверь в потолке. Часть I
Книга "Дверь в потолке" - история жизни русской советской писательницы Юлии Ивановой, а также – обсуждение ее романа-мистерии "Дремучие двери" в Интернете.
Авторские монологи чередуются с диалогами между участниками Форума о книге "Дремучие двери", уже изданной в бумажном варианте и размещенной на сайте, а так же о союзе взаимопомощи "Изания" и путях его создания
О себе автор пишет, выворачивая душу наизнанку. Роман охватывает всю жизнь героини от рождения до момента сдачи рукописи в печать. Юлия Иванова ничего не утаивает от читателя. Это: "ошибки молодости", увлечение "светской советской жизнью", вещизмом, антиквариатом, азартными играми, проблемы с близкими, сотрудниками по работе и соседями, метания в поисках Истины, бегство из Москвы и труд на земле, хождение по мукам с мистерией "Дремучие двери" к политическим и общественным деятелям. И так далее…
Единственное, что по-прежнему остается табу для Юлии, - это "государственные тайны", связанные с определенной стороной ее деятельности. А также интимная жизнь известных людей, с которыми ее сталкивала судьба.
Личность героини резко противостоит окружающему миру. Причина этого – страх не реализоваться, не исполнить Предназначения. В результате родилась пронзительная по искренности книга о поиске смысла жизни, Павке Корчагине в юбке, который жертвует собой ради других.
Дверь в потолке. Часть II
Книга "Дверь в потолке" - история жизни русской советской писательницы Юлии Ивановой, а также – обсуждение ее романа-мистерии "Дремучие двери" в Интернете.
Авторские монологи чередуются с диалогами между участниками Форума о книге "Дремучие двери", уже изданной в бумажном варианте и размещенной на сайте, а так же о союзе взаимопомощи "Изания" и путях его создания
О себе автор пишет, выворачивая душу наизнанку. Роман охватывает всю жизнь героини от рождения до момента сдачи рукописи в печать. Юлия Иванова ничего не утаивает от читателя. Это: "ошибки молодости", увлечение "светской советской жизнью", вещизмом, антиквариатом, азартными играми, проблемы с близкими, сотрудниками по работе и соседями, метания в поисках Истины, бегство из Москвы и труд на земле, хождение по мукам с мистерией "Дремучие двери" к политическим и общественным деятелям. И так далее…
Единственное, что по-прежнему остается табу для Юлии, - это "государственные тайны", связанные с определенной стороной ее деятельности. А также интимная жизнь известных людей, с которыми ее сталкивала судьба.
Личность героини резко противостоит окружающему миру. Причина этого – страх не реализоваться, не исполнить Предназначения. В результате родилась пронзительная по искренности книга о поиске смысла жизни, Павке Корчагине в юбке, который жертвует собой ради других.
Последний эксперимент
Экстренный выпуск!
Сенсационное сообщение из Космического центра! Наконец-то удалось установить связь со звездолетом "Ахиллес-087", который уже считался погибшим. Капитан корабля Барри Ф. Кеннан сообщил, что экипаж находится на неизвестной планете, не только пригодной для жизни, но и как две капли воды похожей на нашу Землю. И что они там прекрасно себя чувствуют.
А МОЖЕТ, ВПРАВДУ НАЙДЕН РАЙ?
Скачать повесть в формате электронной книги fb2
Скачать архив аудиокниги
Верни Тайну!
* * *
Получена срочная депеша:
«Тревога! Украдена наша Тайна!»
Не какая-нибудь там сверхсекретная и недоступная – но близкая каждому сердцу – даже дети её знали, хранили,
и с ней наша страна всегда побеждала врагов.
Однако предателю Плохишу удалось похитить святыню и продать за бочку варенья и корзину печенья в сказочное царство Тьмы, где злые силы спрятали Её за семью печатями.
Теперь всей стране грозит опасность.
Тайну надо найти и вернуть. Но как?
Ведь царство Тьмы находится в сказочном измерении.
На Куличках у того самого, кого и поминать нельзя.
Отважный Мальчиш-Кибальчиш разведал, что высоко в горах есть таинственные Лунные часы, отсчитывающие минуты ночного мрака. Когда они бьют, образуется пролом во времени, через который можно попасть в подземное царство.
Сам погибший Мальчиш бессилен – его время давно кончилось. Но...
Слышите звук трубы?
Это его боевая Дудка-Побудка зовёт добровольцев спуститься в подземелье и вернуть нашу Тайну.
Волшебная Дудка пробуждает в человеке чувство дороги, не давая остановиться и порасти мхом. Но и она поможет в пути лишь несколько раз.
Торопитесь – пролом во времени закрывается!..