Финал. Свалился ветеран.
Нет, не от пули, не от ран –
Пришла пора сдавать дела.
Жена – семь лет, как померла,
А разношёрстная родня –
Внучата, дочки, сыновья
Враз разлетелися по свету,
И не поймёшь – то ль есть, то ль нету.

Лишь Клавка, хоть и не родня,
Твердит:
 - Жить будет у меня.
Что новорусские, что культ,
Инфаркт, контузии, инсульт,
Мозги прострелят или глаз –
Спасала Клавка, и не раз.
Война, судьба ль народ косила –
Всех с поля боя выносила.

Ужели брошу, вашу мать,
Героя дома помирать?

Но сам герой вдруг дал отбой.
Седой мотает головой:

Мол, чтоб солдат, мужик,..чтоб я
Ходил при бабе под себя?
Да лучше смерть! Пусть я старик,
Пусть еле движется язык.
Рука, как плеть, и сам – труха...
Шла бы ты, Клавка, от греха!

Селом решали, как тут быть.
- Нужды нет под себя ходить! –
Вдруг зоотехник заорал, -
Я нынче за бугром бывал,
Трусы там с ватой продаются,
По-русски «памперсы» зовутся.

Чтобы со службы не дай бог
В сортир работник не убёг –
Ему вжик памперс между ног.
Посля в ведро – и нормалёк!

Сельчане:
 - Сколько ж это стоить?
Могём ли мы себе позволить?
Их и стирать, поди, – ни-ни,
Их в день по пачке...Извини,
Но Митрич наш – не олигарх,
Не президент и не монарх,
Чтоб так наличностью сорить.

На тыщу можно месяц пить!

Решают обратиться в Фонд.
 - Мол так и так, честной бомонд, -
Пахал наш Митрич, воевал,
Все силы Родине отдал,
Нельзя ль ему в конце пути
Достойно в памперсах уйти?

В ответ:
 - Сочувствуем вполне,
Но нынче жизнь, как на войне.
Злой кризис по миру гуляет,
Грудным пелёнок не хватает.
Проблемы даже возникают
В больницах дорогих собак...

Псам тоже под себя – никак,
Им тоже памперсы нужны...
Владельцы же – кругом должны,
Кредиты клянчат:
 - Раскручусь!
Вернусь с Канар и расплачусь.

Ну а герою – наш привет!
Мы не отказываем, нет,
А шлём вам три мешка газет.

Там и журналы. Столько глянцу
Не снилось даже иностранцу.
Давно ль про памперс мы узнали? –
Всю жизнь газетки подстилали...

Что ж Митрич?
 Нет, не рассердился.
Взглянув на глянец, согласился.

***

И вот по щучьему веленью,
По Фондову благословенью
Лишь день к закату – не на пьянку,
Не на концерт, не на гулянку -
Село стекается смотреть,
Как будет фондов дар гореть.

Такая в том кине отрада,
Что и в кино ходить не надо.

Их иномарки, зАмки, тряпки,
Их банки, бабы, мопсы, бабки,
Их лизоблюды, лицедеи,
Мошенники и фарисеи,
Бассейны, виллы, крокодилы,
Гламур и прочие кумиры...

Приколов много в высшем свете –
В фас, крупным планом,
 В глянце, в цвете,
Всё в дедовой моче, в калу –
Держите, братцы, я помру!

Ишь, как их корчит – торсы, лики,
Загары, фраки и гвоздики...
А глянец, блин, не враз горит –
Дымит, смердит, но как  блестит!

Спешит село – как есть на бал,
Свершает Клавка ритуал.
Народ гогочет, веселится
И Митричем своим гордится.

Несут ему и щец, и кашки,
И пирожков, и простоквашки…

А Клавка – в саже. Но довольна:
- Дед, сделал дело? На бок! Вольно!

И на бумаге гербовой
Выводит митричьей рукой:

« Земной поклон родной Отчизне
За приобщенье к новой жизни!
От всех сельчан благодарю...
Ещё бы глянцу!
 Потреблю!..»   

(семидесятые годы)

       После кур появилась ещё одна страсть – я села за руль.
Занятия проходили в Лужниках, на специально отведённой площадке, где нас учили давать задний ход, поворачивать и разворачиваться.

Как-то, после очередного штурма грядок, поехала на занятия.
 Стояла июльская жара. В электричке стало плохо, воздуха не хватало, сердце колотилось.

Колебалась: ехать - не ехать. Потом решила всё же явиться и предупредить, что заниматься не могу.
 Куда там! Инструктор не терпящим возражений голосом велел мне сесть за руль и ехать на Комсомольскую, где у него срочная встреча.

       Он сел рядом, и мы отправились.
 Как сейчас помню эту кошмарную дорогу. С подъёмами и спусками, с непрерывными пробками, бензиновыми выхлопами и удушливой жарой.

       Самое удивительное, что хворь моя куда-то подевалась.
Я обливалась потом, как в хорошей парной, но чувствовала себя всё лучше и лучше от беспрецедентной грубости инструктора, который орал, как на спотыкающуюся клячу, когда я рывками тормозила.

 Мы–таки добрались благополучно до цели. Он любезничал у гастронома с какой-то барышней, а я продолжала сидеть. Не снимая ноги с педали, не желая даже встать и размяться – хотелось ехать и ехать.
 В этой духотище и жарище, под мат инструктора, в неведомую “даль светлую”.
 Я поняла, что опять влюбилась - в бензиново-жестяное чудо на колёсах.

       Стала штудировать правила движения и журнал “За рулём”, млеть перед гаишниками, мыть до блеска нашего “москвичонка” и покупать для него дорогие шампуни, как для возлюбленного.
 Я катала инструктора по Москве и с трепетом ждала этих свиданий (не с ним, а с его жестянкой), как “именин сердца”.

       Приближался день экзаменов. Предложение купить права, чем воспользовалось большинство курсантов (это стоило четвертак), я с негодованием отвергла как кощунственное.
 Между тем, в хитросплетения дорожных правил я никак не врубалась и на пять экзаменационных вопросов правильно ответила компьютеру лишь с Божьей помощью, четыре кнопки нажав наугад.
       Предстояло сдавать вождение на Подкопаевском переулке.

       Я ждала своей очереди и психовала, потому что многие из вполне натасканных “водил” сыпались непонятно на чём, и, расстроенные, уходили.
 Отправилась пешком на разведку по экзаменационному маршруту, изучая повсюду развешанные дорожные знаки, и обнаружила кое-какие странности.
 Например, над последним поворотом, откуда все машины возвращаются на конечную точку, почему-то висит кирпич.

       Подошла моя очередь, со мной сели двое.
 Я, вроде бы, рулила неплохо, хоть и нервно, потому что они всю дорогу опасливо повторяли:
 - Поспокойней, девушка!
       Перед последним поворотом один приказал:
       - Ну, а теперь направо.
       - Но там же кирпич! – возразила я.
 Им пришлось долго уговаривать, чтоб я всё же с их разрешения повернула, куда надо. Что это просто проверка, которую я выдержала.
Я тупо повторяла:
- Кирпич есть кирпич”.

Пока они не поклялись, что зачёт я получу.
 Под финиш так тормознула, что мы с сидящим рядом экзаменатором едва не пробили лбами стекло.
 Он вполголоса ругнулся, но слово есть слово. Зачёт!
Я выскочила из машины и с восторженным визгом повисла на шее поджидавшего своей очереди абитуриента.
 Им оказался Всеволод Ревич, тот самый критик, который через несколько лет напишет предисловие к “Последнему эксперименту”, изданному в сборнике фантастики.

       Вскоре я получу права и возможность садиться за руль при первом удобном случае. Ради этого шла на любые уступки, чем Борис вероломно пользовался.

 Я ездила то с Викой по грибы – сейчас даже трудно представить, что такое было когда-то в порядке вещей: оставив машину на обочине глухой просёлочной дороги, бродить по лесу женщине с девочкой без всякого сопровождения.

 Потом мы с мамой ездили к Вике в пионерлагерь и чуть не погибли, потому что я напрочь проигнорировала нерегулируемый железнодорожный переезд, едва успела проехать, о чём-то весело болтая, когда за спиной пронёсся поезд.

 Я хулиганила, постоянно соревнуясь с мужиками, которые считали делом чести меня обогнать, часто нарушала правила, с трудом ориентируясь в Москве.

Помню, как свернула на площади Ногина направо и остолбенела, увидав летящий прямо на меня поток машин.
Поток замедлил движение, и под отчаянную жестикуляцию и страшные гримасы владельцев всех этих жигулей и волг, я стремительно развернулась и помчалась во главе негодующей матерящейся колонны.
Как ни странно, обошлось.

       Уезжая в очередную командировку, Борис наказал мне втихую заправляться у ЗИЛов – так дешевле.
 Нашла я ЗИЛ, заправилась где-то на пустыре. Только отъехала – останавливает гаишник.

 Всё, - думаю, - пропала.
А он:
 -Посмотри, что у тебя сзади!

 Оказалось, на пустыре прицепилось к бамперу небольшое несчастное деревце, которое я выдернула с корнем и волокла за собой по Рублёвке.

2002 ГОД. СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ

БЫЛ МЕСЯЦ ЯНВАРЬ

       B БЕСЕДКЕ С: Михаилом Кордонским и Игорем Жуковым

       Михаил Кордонский:
- Чем выше, тем нереальнее… Можно построить 2-х этажный дом, а двухсотэтажный – в миллион раз труднее...
 Башня до неба – это уже шиза, при этом происходит смешение языков.

       Юлия:
 - А можно – сто двухэтажных в разных местах земли, чтобы затем объединиться через самые современные средства связи.
 Потом, раз уж Вы обратились к библейским образам, Вавилонскую башню строили народы “всем скопом”, пытаясь во грехе вскарабкаться на небо.

 А Изания – для тех, кто уже изначально избрал общий язык – духовного восхождения в связке, связанного с самоограничением и нравственным законом.
 Это не внешнее построение царства, а скорее, внутреннее, того, что “внутри нас”.
 Только для “самоизбранников”, как Вы правильно изволили выразиться.

       Насчёт “шизы”.
 Кто-то из физиков сказал, повторяя известное библейское изречение: “Эта теория недостаточно безумна, чтобы быть истинной”.

       Не вижу причины, почему человек или группа людей в любом уголке земли, разделяющие наши убеждения, не могли бы объединиться в местные “изании”, взаимодействуя друг с другом на самых разных уровнях.
 Чтобы нам завести потом свою единую диспетчерскую - “Изан-нет”, со всеми преимуществами и средствами защиты современного интернета.

 Почему “глобалистам” можно и реально, а “антиглобалистам” - нельзя и нереально?
 Мудрые заповедовали нам учиться у врагов и лечить “подобное подобным”.
 Убеждена – накакие отдельные общины, секты и коммуны при НМП не выживут.
 Вот их-то и будут “бомбить”, уже теперь неугодные страны бомбят. Нет печати на руке и челе – никаких прав и голодная смерть.
А нам их “прав” не надо, у нас – своя печать.
 Ну, допустим, восьмиконечная звезда Будущего века. Пусть нас будет мало, но мы будем ВЕЗДЕ и хранимы Небом.
 Ведь сказано: “Не бойся, малое стадо”.

*   *   *

       Михаил Кордонский:
 - Оптимальной возможностью взаимоотношений с Вампирией может стать юридическое признание Изании религией.

       Юлия:
 - Ну, во-первых, я никогда не дерзнула бы провозглашать “новую религию”.
 Я – православная. Символ Веры, учение Христа и церковные таинства для меня - основа основ.
 Хотя совершенно не разделяю социальную политику нынешней церкви как земного учреждения. Более того, убеждена, что тут во многом искажена сама социальная суть христианства. Мы, похоже, наступаем на те же грабли, возводя храмы внешние и разрушая внутренние.

       Но изобретать новую веру – конечно же нет!
 Изания – это идеология, объединяющая людей разных стран, конфессий, национальностей и социальных групп самым главным стимулом – твёрдой решимостью жить по “нравственному закону внутри нас”.
Закону, данному Свыше.

       Этот Закон, в основном, един для всех, а религий – много.
 Тайна взаимоотношений каждого с Богом не должна никого касаться и вызывать споры, желания перетянуть “на свою сторону”.
Даже если бы мы “поступились принципами”, чтобы утрясти таким образом юридические отношения с Вампирией, то нажили бы сразу такой букет внутренних споров и разногласий, что развалились бы в одночасье.
 В моей книге всякие дискуссии на религиозные и национальные темы в Изании вообще под запретом.

       Про “профессора” не очень поняла – то ли он сам недолго протянет, то ли в Изании почему-то поменяется идеология...
 Давайте проще – вот я сейчас заканчиваю книгу об Изании, (куда, кстати, войдут и многие материалы “болтовни на форуме”). Деньги на издание собираю различными способами и храню в банке (стеклянной).
 Так вот, лично бы я безо всяких колебаний одолжила их надёжному человеку под его перспективный проект - с условием, что, когда придёт срок, Изания или мой должник перевели бы эту сумму, в свою очередь, в моё издательство.

       Более того, я доверила бы Изании реализацию своих книг – пусть бы вычитали с моего счёта расходы на жизнеобеспечение.
А, если что-то будет оставаться, пускали тут же на проекты, требующие немедленного финансирования.
 Не только мои средства, но и других изан, согласных рискнуть. Ведь сейчас наши деньги или простаивают в кубышках, или питают Вампирию.

       Конечно, риск известный есть, но он всегда есть – и банки лопаются (не только стеклянные), и государства дефолты объявляют.
 И, если какой-то наш проект прогорит, то это уж “от Бога”, а не от Чубайса.
 На двадцать лет вперёд я не загадываю, хоть и надеюсь, что мы настолько раскрутимся, что смогу с помощью Изании поставить несколько фильмов по своим книгам. И всю прибыль, если будет, вложить в проекты других изан.

       Михаил Кордонский:
 - Масштабы вашего проекта заведомо превышают существующие технологические возможности.

       Юлия:
 - Во-первых, повторяю –начать можно с небольших местных изаний – были бы инициативные группы.
 Но, в конечном счёте, с глобализацией можно бороться только “глобально”. И если у вампиров будут “технологические возможности” подмять под себя мир, то “всякое действие должно равняться противодействию”. И мы - быть готовыми именно к глобальной схватке, а не к массовому переводу старушек через шоссе (хотя и это делать необходимо).

       Михаил Кордонский:
- Я свои проблемы решаю сам, мне не нужно жизнеобеспечение, во всяком случае, пока.
 Я сам в состоянии помочь кому-то.

        Юлия:
 - Михаил, вот тут-то самое время обратить Ваше внимание на сущность Изании и альтруизма в нашем понимании.
 Да, многие из нас в состоянии обеспечить себя сами.
 Но всё дело в том, что за всеми услугами мы будем обращаться только к “нашим”. К тем, кто сейчас не может реализовать свою продукцию, свои способности, время, мозги и руки по разным причинам. Но главное – из-за власти Вампирии.
 Тех самых ничего не производящих тромбов, бородавок и опухолей, что препятствуют нормальной системе кровообращения, то есть жизни.

 Только лишив их нашей подпитки, только поддержав “своих” и друг друга, мы их сможем одолеть, совершив бескровную “революцию духа”, какой по замыслу является Изания.
 Заменив, в конечном итоге, стимул материальной заинтересованности (деньги) – духовной - взаимной самореализацией во всей полноте духовно-творческого потенциала.

       Даже если Вы самодостаточны (то есть сами всё чините-ремонтируете, шьёте и стряпаете, дёргаете себе зубы и сколачиваете мебель) – всё равно, наверное, кто-то, наверное, сделал бы это лучше Вас.
 Ну а Вы, в свою очередь, мобилизовали бы для него какие-то свои “таланты”. На этом основана Изания.
 А сейчас нам приходится идти в супермаркеты, фирмы, банки, не говоря уже о всяких культурных и некультурных шоу, везде переплачивая посредникам.

 Разве нельзя назвать альтруизмом то, что вы будете отдавать свои средства напрямую тем, кто, благодаря Вашей помощи, не сопьётся и не пустит пулю в лоб, станет на ноги, самореализуется и вырастит хороших детей?
 Ваше взаимодействие и взаимовостребованность в проблемах друг друга куда более ценны, чем обычная односторонняя помощь.

       Человек – на своём месте. Каждый должен делать то, что умеет и любит, и дать другому возможность исполнить своё назначение – вот альтруизм по-изански.

*   *   *

       Михаил Кордонский:
 - Как эта идеология относится к эмиграции и самоубийству?

       Юлия:
 - К эмиграции – спокойно, если человек чувствует, что только в другой стране он сможет осуществить своё Предназначение.
 Пишу с большой буквы, потому что говорю не просто о карьере или достатке.
 Думаю, Вы поймёте.
Для меня человек в земной жизни – воин. И, если он чувствует, что где-то возможностей сражаться больше – в добрый путь. Но, если это дезертирство – я такому не судья, но посочувствую, как изменившему Замыслу.

       К самоубийству – однозначно плохо. Господь не даёт испытаний сверх меры, нельзя сбрасывать Крест.
Но тоже не имею права осуждать - для этого пришлось бы побывать в шкуре другого, что невозможно.

       Михаил Кордонский:
 - Глеба Павловского наймём на общественные деньги, или на свои, редакторские?

       Юлия:
 - Никаких преимущественных материальных благ лидер в Изании получать не будет.
 Это, выражаясь высоким штилем, - Данко, который, вырвав сердце, поджигает его, чтобы вывести народ из Вампирии.
 Не думаю, чтобы Глеб Павловский сгодился на эту роль.

       Михаил Кордонский:
 - Коммуна, или секта, или...

       Юлия:
 - Мы решили назвать Изанию “союзом” – слово достаточно ёмкое и нейтральное, у многих по нему ностальгия.
 К тому же вспомнили Пушкина:
       “Друзья мои, прекрасен наш союз! Он, как душа, неразделим и вечен”.

       Этот “союз душ” остался с лицеистами навеки, несмотря на разные судьбы и местожительство.
       2002 –01-02

*   *  *

       Игорь Жуков:
 - Всё усложняется. Ведь стандартная беда всяких альтернативных социумов – засорение рядов.
 Часто получается – формально людей выгонять нет оснований, а при том доля людей, с которыми “хочется иметь дело”, беспрерывно снижается.

       Юлия: -
Представьте себе – у Вас есть личная учётная карточка, где регулярно проставляется Ваш дебит-кредит, продублированный в компьютерном центре.
 Допустим, Вы – наш мастер по ремонту автомобилей.
 Если вы выполняете свою работу качественно и по приемлемым ценам (в иуе), у вас много заказов, ваш счёт растёт. И появляется много возможностей использовать предоставляемые Изанией услуги.
Если же вы – халтурщик и халявщик, народ будет обращаться в базе данных к другим мастерам, и вы автоматически отсеетесь.
 Изания – для рукастых, головастых, желающих “что-то в жизни совершить” своими силами, а не на крови других.
 Согласна, таковых немного, но они “в тельняшках”.

       Игорь Жуков:
 - Не получится ли постепенное скатывание просто в дубль большого мира?
 Вообще это главное, что я не могу понять в Изании: почему по мере роста, усложнения структуры, накопления видов деятельности, форм отношений, законов, не произойдёт превращения в такой дубль?

       Юлия:
 - Во-первых, в самой структуре Изании заложен естественный отбор “наших”. Тех, кто “в тельняшках”.
Деньги для нас – лишь условная мера труда, а не фетиш, как для внешнего мира.
 Даже когда кто-то вынужден расплачиваться за наши услуги налом, он сам, или с помощью Изании, просто переводит его на оплату очередной заявки из банка заявок нашей Кассы Взаимопомощи.
 Никаких денег в рост – сумма фиксируется и сразу же отправляется по назначению – на новые стройматериалы, медицинское оборудование, стипендии нашим студентам, командировки и т.д.
 Два параллельных потока заявок – на вход и на выход, от которых вампирам невозможно что-то “отколупнуть”.
 По мере развития структуры будем заделывать все возникающие бреши, вводить наисовременнейшие средства защиты.
Но это - нормальный процесс всякого нового дела.

       К тому же, по мере становления Изании – мы будем автоматически удаляться от “мира” – не от “большого”, а который “во зле лежит”.
 Начав с автономного взаимного жизнеобеспечения (первая ступень с кассой взаимопомощи), а затем переходя к взаимным инвестициям в проекты друг друга, в возрождение страны – (вторая ступень уже с Инвестиционной кассой Взаимопомощи).
 И, наконец, третья ступень для “продвинутых” – сознательный бойкот всевозможных “вампирских” игрищ и развлечений, личной роскоши и прочей “дури”.
То есть добровольное восхождение в связке по духовно-нравственной лестнице Закона Неба.