“Прежде она такого никогда не испытывала. Вот он, пресловутый разлад с действительностью! Душа посылала сигналы бедствия. “Бывали хуже времена, но не было подлей”. “Чудище обло, огромно, озорно, стозевно и лаяй”. Кто выдумал, что этот звериный миропорядок, ежеминутно порождающий грех и смерть, нельзя менять? Любить, прощать личных врагов – понятно. Но возлюбить армию князя тьмы – это призыв самого “князя”. Наглая ложь, искажение христианства. Прощать надо ударившего в щёку тебя, а не твоего ближнего!
Она соглашалась - да, новые церкви и вожди со свечками – всё это прекрасно. Но мерещился почему-то булгаковский Иванушка Бездомный. В кальсонах и рваной толстовке, с бумажной иконкой и венчальной свечой. Гонимый силами тьмы”.
Конец цитаты.
Всплывают в памяти то юнцы, торгующие в переходах ваучерами, то голосование: “Нужен ли России президент?”. Когда я перессорилась со всей роднёй, высказавшейся единодушно “за”.
Возвращалась с избирательного участка в слезах, чувствуя себя курицей, высидевшей в гнезде змеёнышей. Потом началась грандиозная афёра новой власти по выкачиванию из населения оставшихся денег. Все эти Тибеты, Светланы,Гермесы, Чары и прочие МММ – с последними тремя буквами у меня сложились особые отношения. Но об этом ниже.
А пока – снова по тексту:
“Она устала спорить до хрипоты, проклинать, негодовать. Выслушивать в ответ такие же яростные злобные обвинения в консерватизме, коммунизме, фашизме и идиотизме. Пришла весна, затем лето 93-го с привычными огородно-цветочно-торговыми хлопотами.
Пенсии ни на что не хватало, всё дорожало. Небольшой её цветочный бизнес выручал, хотя уже появились в продаже роскошные голландские розы, хризантемы и лилии, вытесняя сочинских, киевских и кишинёвских цветочниц с их пухлыми картонными коробками.
Всё меньше становился круг постоянных покупателей. Многие из них – учителя, инженеры, врачи, даже актёры – теперь спешили мимо, пряча глаза. Вдоль рядов разгуливали бритоголовые в вишнёвых пиджаках, бледнолицые в чёрных пальто до пят... Их субтильные, донельзя костлявые подружки в дорогой коже, с подрумяненными скулами и скрипящими коленками.
Чтобы выдержать конкуренцию с забугорией, приходилось делать всё более замысловатые букеты с целлофановыми прибамбасами и лентами. Появились бедняки, выпрашивающие собачью косточку себе на суп, дети, клянчащие гнилые персики. Компании каких-то то ли афганцев, то ли десантников “под мухой”, время от времени крушащих прилавки. Омоновцы с автоматами и собаками, сгоняющие “азиков” и прочих смуглолицых продавцов во двор – руки за спину и лицом в грязь. Якобы в поисках наркоты и оружия, а заодно и вытрясти карманы.
Но в дикий рынок она, можно сказать, вросла безболезненно. Если не считать этого нарастающего гула вселенской катастрофы, готовой поглотить и вишнёвые пиджаки, и пирамиды киви с бананами, вальяжных покупателей, смуглых продавцов, бабуль-попрошаек и натасканных на наркоту и человеческую плоть псов. И вымирающих, как динозавры, последних “совков”, ещё не осознавших, что “случилось страшное”. И депутатов в рясах. И батюшек, благословляющих биржи и презентации. А по ящику и на лотках, среди порнухи, рекламы и низкопробных детективов – Библия и жития святых.
Хаос жил по своим кромешным законам. Она переключала программы – мимо дебильных сериалов, полуголых поп и рок звёзд, импотентов-политиков, способных разве что держать свечку – в храме или в спальне – без разницы. Мимо насосавшихся как клопы косноязычных амбалов... Попадались в кадре знакомые лица, когда-то брюзжавшие вместе с ней по поводу всяких там главков. Но всё же выпускавшие худо-бедно неплохие книги, фильмы, спектакли. Миновали скандальные съезды, перевороты – блинов на сковородке. Всякие там “хватит”, “долой”, “хозрасчёт”, “гласность”... И, наконец, “это сладкое слово “свобода”.
Ну и что?
Кто из них, какие нетленки явил миру по сравнению с “проклятым застоем”? “Метили в коммунизм, попали в Россию”. Чубайс на оба ваших дома!
“Да мы никогда, да мы всегда”... Отречение с ритуальным сожжением партбилета – пропуск на пир новых богов. И серия жертвенных то ли убийств, то ли самоубийств бывших завов и замов.
И хотелось спросить: если вы, считая систему столь ужасной и преступной, молчали в тряпочку, не только пользуясь всевозможными подачками, но и помогая её укреплять, то не подлецы ли вы, ребята? Надо вам тогда каяться перед Богом и людьми до конца дней своих. А не ходить нынче в мессиях.
Другие же, всерьёз считавшие, что огромная страна, бросившая вызов царству Маммоны, может отстреливаться от волков одуванчиками – слюнявые идиоты.
Кру-угом на 180 градусов! И как дружно... Вчера – мальчиш Кибальчиш с его Тайной, сегодня – Плохиш с бочкой варенья. И надо же, хохма князя тьмы – оба Гайдары. Преемственность поколений.
Теплохладная номенклатура вызревала несколько десятилетий под видом элитных цыплят в змеином инкубаторе и, наконец, дождалась. Вылупилась. И, после долгого вынужденного поста в “благочестивой” скорлупе, пожрала её и расползлась повсюду. Шипя, жаля, наглея и жирея. Всё менее интересные, до ужаса пошлые. Страшные именно своим вдруг всенародно разверзшимся подпольем-гадюшником. Этот выводок с ядовитыми жалами и шипением про “демократию и права человека” был откровенно сатанинским. Против всех заповедей “пакетом”.
Ушаты грязи на прошлое. Шабаши с убиением животных в эфире и символическим поеданием трупов. С разбойничьим кличем, что вся наша многовековая история поисков Истины гроша ломаного не стоит. Потому что она, истина, - в сникерсах и тампаксах.
Напрасный труд – нет, их не вразумишь, Чем либеральней, тем они пошлее, Цивилизация - для них фетиш, Но недоступна им её идея, -
Прочла я как-то в “Совраске” беседу Виктора Кожемяко с Михаилом Антоновым на тему “Коммунизм и христианство”. Дозвонилась до Кожемяко и сказала, что хочу написать отклик. Получила “добро” страниц на семь. Вот отрывки из этого отклика:
“Спасибо за “Православную страницу”. Где мы, “советские православные люди”, можем, наконец-то, обсудить самую сейчас актуальную для тысяч людей тему – коммунизм и Небо.
Не космическое, а которое “не от мира сего”, обещающее человеку выход в подлинное бессмертие. Думается, что лишь разобравшись в плюсах и минусах монархического и советского прошлого нашей страны, отделив “пшеницу от плевел”, мы сможем вместе построить новую идеологическую крепость – коммунизма с Богочеловеческим лицом.
Согласна с участниками беседы – основная причина распространения атеизма в царской России и оскудения веры – церковная проповедь “непротивления злу”, искажающая смысл слов Христа. Который учил “не противиться “злому”, а не “злу”. Совесть обличала - официальная церковь предпочитала закрывать глаза. В результате – массовый поиск Истины вне храма.
Трудно согласиться с М.Антоновым, что “Христос не оставил нам норм идеального устройства общества и государства”. Оставил! Для внимательного ока инструкции разбросаны повсюду: всякое растение, птица, наше тело, любой живой организм свидетельствует о Замысле...
Вот корень, ствол, ветви, каждый лист - всё взаимосвязано, поддерживает и питает друг друга. Всё на своём месте, самоотверженно работает на Целое, а Целое – на каждого. Здесь даже самые первые листья , которые когда-то осенью давным–давно отпали, продолжают жить в дереве – в его настоящем и будущем.”
Далее я поведала про Изанию - что она “могла бы стать прообразом нового обновлённого Союза, о котором многие из нас мечтают. В его основу легла бы не столько социальная, сколько духовная революция. Объединение в противостоянии Новому мировому порядку, царству Зверя. Ведь Творец завещал нам “выйти из Вавилона” дурных страстей и материальных “тленностей”, построив новое здание на камне “во главе угла”, который в своё время так опрометчиво отвергли строители. В результате чего всё и рухнуло”.
* * *
Я передала статью в редакцию, где её, само собой, благополучно потеряли. Пришлось отлавливать лично товарища Кожемяку. Виктор Стефанович встретил меня сумрачно, пролистал опус и сказал, что ежели мне нужна реклама Изании, то надо было написать несколько строчек, а не семь страниц. Я ответила, что Изания необходима вовсе не мне, а людям, так сказать, человечеству.
А потом мы ведь по телефону обговорили объём...
Ни о какой договорённости он, разумеется, уже не помнил. Да и про тему “Христос и коммунизм” думать забыл, сообщив, что сейчас занимается совсем другим (кажется, Шолоховым).
Я возразила, что Шолохов Шолоховым, а Бог - Богом. И в вопросах идеологии топтаться на месте смерти подобно. Тут он стал закипать. На лице появилось то самое: “Ходют тут всякие”, когда у занятых людей через полчаса совещание. И попробовал учинить мне разнос, как в добрые старые времена. Пришлось снова помянуть про “патроны”.
Виктор Стефанович немного смягчился. Я спросила, как он себя чувствует, не дать ли что-нибудь от сердца? Выглядел он действительно неваженецки - лицо серое, мешки под глазами... Таблетку анаприлина проглотил сразу. Мне стало его жаль, посоветовала отказаться от совещания. Он уныло отмахнулся. Короче, полыхал на работе. Я стала прощаться.
- Может, всё-таки дадим рекламу? – вздохнул он.
- Да ладно, спасибо. “Завтра” уже давало.
Я тогда не обиделась. Приносила им ещё какие-то частушки к президентским выборам, где, помнится, были такие строчки:
Кто вы, В.В.Путин? Путь али Распутин? Что-то от Дзержинского, Что-то от Бжезинского...”
Снова ни ответа, ни привета. Красно-коричневая дыра. “Совраску” я выписывала с тех пор, как она стала считаться оппозиционной, но в конце концов, каюсь, даже в руки брать не желала, постепенно докатившись до стремительно левеющего МК. Со временем и “левым” в Думу перестала названивать. До сих пор скорблю, сколько денег извела по межгороду.
Боже, какими мы были наивными!.. Хоть уже далеко не молоды.
В поисках соратников до упора обзванивала внесённые в список кандидатуры. Развозила книги, некоторым дарила. Одни читали, хвалили. Другие просматривали, предлагали при случае встретиться и серьёзно обсудить...
Но как-то не получалось. Все были заняты (в том числе и я), и постепенно телефонное общение сводилось на нет. Шёл белый бычок по доске... Вот Марлену Мартыновичу Хуциеву (он был худруком в телевизионном “Экране”, когда я там работала сценаристом) оставляла по договорённости с дарственной надписью все свои книги в киоске кинематографистов на Васильевской.
Звоню до сих пор, скорее уже по традиции:
- Да, Юля, помню, обязательно надо поговорить. Но я сейчас убегаю (сплю, болею, у меня люди, пишу сценарий, уезжаю). Так что позвони через час (вечером, завтра, через недельку, через месяц).
Я забываю, не звоню. Потом всё повторяется. И каждый раз вспоминается некий таинственный “Женя”, с которым героиня хуциевского “Июльского дождя” так же “сотрясала воздух” по телефону.
Отдала “Двери” Станиславу Куняеву в “Наш современник”. Он при встрече сказал, что роман гуляет по редакции и что я “выдумщица”.
Леонид Бородин (“Москва”), наверное, так и не прочёл – не знаю. Обратно удалось вернуть лишь первый том, другой потерялся.
Прочёл Виктор Алкснис (вынашивала какие-то утопические планы по поводу развёртывания Изании в Одинцовском районе, где он был избран депутатом). Но поговорить серьёзно так и не пришлось – то Виктор Имантович был всю дорогу занят, то я одумалась, сообразив, что есть Одинцовский район и какие там ставки на кону.
Замочат ни за грош.
Состоялся интересный разговор с Александром Зиновьевым на его кафедре в МГУ. К роману он отнёсся очень хорошо, но счёл Изанию “утопией”.
B БЕСЕДКЕ С: Александром, Юстасом и свежей прессой
Раздавили на троих
Александр: - И решать, будешь ты жить или нет, отдано тройке полупьяных мужиков с наганами.
Юлия: - А тут, блин, “тройка мужиков” подписала смертный приговор целой стране. И не “полупьяных”, а просто пьяных. Раздавили Родину на троих. А наганами, танками или авторучками – без разницы.
* * *
А был ли мальчик?
Александр: - А уж какой властью упивались большевистские комиссары, американским миллионерам и не снилось! Куда им!
Юлия: - Ну да, что там какие-то разбомбленные ракетами Ирак, Сербия или Афганистан – ну поглядел народ шоу в натуре и выключил телек. А был ли мальчик?
* * *
“Воловьи лужки” – мои!”
Александр: - Странная какая-то дружба была – на каждом углу плакаты типа “дружба народов нерушима”. А как только появилась возможность говорить, эти самые “дружные” народы друг с другом перессорились, разбежались по квартирам. Липа это – не было нормальной дружбы. Была лишь загнанная вглубь нерешённая национальная проблема, которая сейчас даёт о себе знать.
Юлия: - Не по квартирам (был единый особняк на всех), а по комнатам, кухням и сортирам. И не сами разбежались, а их “разбежали” переродившиеся номенклатурные “выкресты” (не без помощи забугорных спецслужб).
Ну и пошло - делёжка, раздрай. Помните у Чехова – “Воловьи Лужки” – мои!”
По вашей логике в каждой крепкой семье живёт “загнанная вглубь” проблема драки из-за собственности между потенциальными наследниками. А супружеская верность – “загнанная вглубь” проблема разврата, в том числе и содомского греха. А честный порядочный чиновник Жадов из “Доходного места” Островского – “загнанная вглубь” проблема потенциального хапуги и взяточника.
Но всё гораздо проще – в каждом человеке живёт “первородный грех” эгоизма, жадности, вражды, блуда, воровства. И, слава Богу, когда он “загнан вглубь”. Но горе правителям, которые разбудят эту “спящую собаку” и оскотинят, соблазнят народ, что и произошло после распада Союза. В Евангелии сказано, что таковым лучше “вообще не родиться”.
* * *
Куда ж податься бедной Изании?
Александр: “Олигарх – последняя надежда Изании”.
- Срастание маргинальных неокоммунистов с криминалом сегодня не редкость. Понимая бесперспективность своих идей, они готовы на всё. На самое невероятное извращение собственных же идей (сегодня коммунисты не против частной собственности на землю, некоторые из них имеют казино, рестораны, особняки на Майорке и т.д.). И в этом я вижу основную опасность. Коммунизм для меня – оборотень.
Юлия: - Ну никак не пойму вас, Александр. Идейные коммунисты в кожанках и с маузерами, расстреливающие олигархов и спекулянтов, громящие казино и рестораны, отвергающие частную собственность на землю, вас не устраивают.
Переродившиеся коммунисты-оборотни, водящие дружбу с буржуями и спекулянтами и не возражающие против частной собственности на землю и прочего “идейного разложения”, вам ещё больше противны. Куда ж прикажете податься бедной Изании, в какую сторону дрейфовать? Справа – вампиры-капиталисты, слева – оборотни-коммунисты, вокруг – всевозможные террористы. А впереди – эти... которые глобалисты.
Вот я и говорю – только ввысь, любезный Александр, только туда. Взяв с собой и капиталистов, ежели пожелают, и коммунистов, и террористов, а там разберёмся “who is who”. Можем и вас взять на испытательный срок. Вместе с движением, которое, на ваш взгляд, соответствует небесному кодексу. А Изания вовсе не на “мёртвой точке”, а пока что в стадии разработки.
И за два года, как вы могли убедиться, посещая форум, проект заметно пообтесался и принял весьма конкретную форму. Ну а найти подходящих “делателей” - задача долгая и “архисложная”, как сказал бы Ульянов-младший. Помните – до него Ульянов-старший и в народ ходил, и царей в каретах взрывал, и потом ещё много было всякого – не буду бередить ваше чувствительное демократическое сердце ненавистными воспоминаниями.
Но вот беда, - на нынешнем Титанике, похоже, времени остаётся совсем мало. Согласно газетным сводкам – неуклонно прём на айсберг.
* * *
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
(из газет)
За кем придёт “шариатская безопасность халифата”?
“Появится ли новый Гитлер и как быстро человечество сумеет переварить его…Поживём-увидим. Но с чем спорить не приходится: “мусульманский Восток” зашевелился. Арабские страны буквально корёжит внутренняя энергия. И следы этой дьявольской силы отзываются по всему миру: режимом талибов в Афганистане, захватом заложников на Филиппинах или взрывом на Бали.
Находясь в течение всего ХХ века на авансцене всемирной трагедии, наши люди изрядно подустали. Поэтому отчаянное желание “только не с нами” – естественно. При этом и чеченские события огромным большинством воспринимались как нечто сугубо местное, локальное, вызванное лишь распадом СССР и общей слабостью послереволюционной России. Но это раньше. Сейчас рассматривать Чечню в отрыве от всего, что происходит в мире, не сможет даже самый поверхностный обозреватель. Как оценить главную составляющую чеченских событий: только отечественную борьбу за сохранение остатков империи или же как “русский фронт”, открытый террористами?
Слишком много людей ещё со времён Ельцина хорошо зарабатывают на крови. Не разобравшись с ними, невозможно перекрыть финансирование бандитов. Может жить Чечня самостоятельно или нет, посчитать совсем нетрудно. Гораздо важнее другой вопрос: Чечня борется только за свою свободу или всё, что происходит на Тереке, - часть террористического наступления, целью которого является создание “мирового халифата” по образцу талибского Афганистана?
И подобный план вполне реализуем, угроза ничуть не преувеличена. Мы ужасно слабы. Госаппарат развращён. Армия, спецслужбы в жутком состоянии.
Большая часть бизнеса в случае опасности готова не биться за свою собственность, а смотаться на Багамы к заблаговременно припасённым миллиардам. В России существуют многомиллионные мусульманские народы, которые можно постараться “раскачать” ваххабитской пропагандой (что уже и происходит в Татарстане, Башкирии, Кабарде).
Поэтому представить себе, что Россия сможет уверенно пережить теракт, подобный одновременной атаке на “близнецов”, Белый дом и Пентагон, - трудно. Если говорить прямо, Россия гораздо беззащитнее перед арабскими экстремистами, чем США.
Расчёт на то, что Россия – самое слабое звено в антитеррористической коалиции, хоть и примитивен, но не лишён смысла. Стена-то гниловата. Если ударить посильнее, то, может, и удастся привести к власти в Москве либо союзников, либо капитулянтов.
Мы боремся за своё выживание – вот сущность нынешнего политического момента. Она стала абсолютна прозрачна после захвата “Норд –Оста”.
Наши ресурсы ограничены. Значит, нам нужны союзники. Европа таким союзником быть не может. Она разложилась ещё сильнее, чем перед Второй мировой войной. И нет такой капитуляции, на которую она бы не пошла, чтобы хоть на пять минут продлить свою жирную лево-социалистическую жизнь. США и Англия тоже пока не спешат к нам с распростёртыми объятиями. Впрочем, поддаваться на примитивные саддамовские разводки мы тоже не должны.
Нынешняя боеспособность армии вызывает сомнения. Провести мобилизацию в России сейчас фактически невозможно. Сам по себе факт захвата театрального центра – чудовищный провал общественной и государственной безопасности. Говорить о том, насколько важно террористам было не попасться ни разу во время своих перемещений по Москве, - даже смешно. И важно знать: были ли у них спецталоны, запрещающие досматривать транспорт, или же у них были проплаченные “крыши”, или всё решали сто долларов для гаишников?
Спецслужбы, увлекшиеся бизнесом, растаможкой грузов, приватизацией независимых телеканалов, похоже, воспринимают борьбу с терроризмом как приложение ко многим другим приятным обязанностям. Чистка в них необходима. Если срочно не одуматься, то ситуация неизбежно придёт к тому, что коррумпированные сотрудники спецслужб доживут на своих дачах, построенных на взятки террористов, до момента, когда за ними придёт “шариатская безопасность халифата” и уберёт за ненадобностью”.
* * *
От людоеда к бессмертию
Юстас: “Дарвин сам не знал, насколько был прав. Теперь рассмотрим этот закон в отношении сообществ. Какое племя будет успешнее – в котором каждый член племени борется только за себя, или то, в котором сообща отстаивают интересы племени? Естественно, второе.
Тогда в результате отбора и выживет и до наших времён доживёт то племя, где действуют законы “альтруизма”.
Юлия: - Ваш комментарий, как всегда, навёл меня на далеко идущие размышления и выводы в пользу изанских идей. Итак, продолжим цепочку. Отдельная особь – племя – нация – страна. Какие племена в результате естественного отбора имеют больший шанс выжить и составить в итоге нацию? Которые научатся не враждовать, а дополнять, защищать друг друга во взаимовостребованности, согласии и взаимопомощи. Вспомним историю Куликовской битвы, когда Сергий Радонежский духовным авторитетом приказал разрозненным князькам сплотиться против татарского ига. В итоге была восстановлена Великая Русь.
Какие нации наиболее жизнеспособны? Которые по этим же принципам способны соединиться в великую страну (Россия, Советский Союз, одолевшие Наполеона и Гитлера с их узкой “национальной идеей” - “Германия превыше всего”).
А “русская идея” – вселенская, наиболее соответствующая Замыслу и смыслу исторического процесса как отбора “избранников” для вечности. Для избранника самые “дальние” становятся “ближними”. Помните: “Я хату покинул, ушёл воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать”. В этом привлекательность и живучесть уже “советской идеи”.
Видимо, в современном мире будут способны противостоять мировому злу именно те личности, сообщества, нации и страны, которые сумеют объединиться в единую животворящую кровеносную систему. Где будет каждый востребован в своей единственно-неповторимой сверхзадаче – и отдельный человек, и нация. Именно такие сообщества в результате естественного отбора составят, в конечном счёте, то самое Древо Богочеловечества, возрастающее уже к неземным категориям, о которых Вы не любите говорить. Но, только чтобы закончить мысль, предположу, что венцом этой цепи является образ Святой Троицы – единосущной и нераздельной. Три ипостаси божества, настолько спаянные Любовью, что составляют Одно Целое. Тот самый Абсолют, Совершенство, неподвластное тлену и смерти.
Отрадный вывод – такое постепенно “расширяющееся”, всеохватное мироощущение и является, согласно Замыслу, смыслом мучительного отбора исторического процесса, путём в Бессмертие.
* * *
Хочу Вас немного позабавить
Юстас: “Вид амёб, залезающих друг на друга, дожил до сегодняшнего дня. Именно в результате естественного отбора, который поддержал эту полезную привычку, которая раньше была отклонением”.
Юлия: - Хочу Вас немного позабавить одной цитатой:
“Вода прибывала. Добравшиеся до верхнего ряда, не в силах выбраться через проход, пытались дотянуться до барьера - всего три метра отвесной стены. Если стать друг другу на плечи... Но это никому не приходило в голову, равно как и у стоящих по ту сторону барьера – намерения помочь. Каждый спасал себя, каждый, оказавшись в безопасности, превращался в любопытствующего зрителя.
Планета невозмутимых и спокойных. И мы, навсегда обречённые среди них на одиночество…”
“Земля спокойных” (“Последний эксперимент”). Я написала эти строки в 73 году. Не правда ли, забавное совпадение в связи с “дедушкой Чарли”? Особенно эти “амёбы”, не желающие “стать друг другу на плечи”.
B БЕСЕДКЕ С: Игорем Игнатовым, Игорем и Л. Хачатуровым
Жатвы много, а делателей мало
Игорь Игнатов: - Игорь совершенно прав. Тот этап, который описывался частенько как “первый” или “экономический” – на самом деле, этап уже довольно “продвинутый”. Прежде чем выйти на него, надо проделать непростую работу. В которую должны быть вовлечены не нервные “выживальщики” и не капризные потребители, а энтузиасты. Которые будут работать просто для того, чтобы “поставить” Изанию”.
Юлия: - Вот именно, потому и ждём-с. Нужны организаторы, “делатели”. И ещё отыскать бы трёх лидеров-аскетов, учредителей Фонда: финансиста, практика-организатора “на все руки” и идеолога. Но с лидерами-аскетами вообще в мире напряжёнка. Может, ребята, освоим метод клонирования?
2002-04-16
* * *
Игорь: - По поводу инициативной группы. В интернете, на мой взгляд, можно найти сотню-другую человек, согласных принять участие в таком проекте. Только на форуме Кара-Мурзы можно найти до сотни человек, вполне способных понять нужность и необходимость Вашего, Ю.И., начинания. Конечно, здесь нужно авторитетное лицо, гарантирующее сохранность фонда своим авторитетом. Здесь можете подойти и лично Вы или кто другой, например, сам Кара-Мурза.
Юлия: - Ловлю Вас на слове. Дерзайте, ищите, надеюсь на помощь. Ну а учредителей, считаю, должно быть не меньше трёх – мало ли что! Сергей Георгиевич в курсе Проекта. Мы договорились в принципе, что вернёмся к нему, когда будет повод для практического разговора. Ну а я со своей стороны, как Вы предложили, готова предоставить Вам для рекламной раздачи свои книги и описание проекта “Изания”. Можете и сами скачать с форума и сайта всё, что покажется нужным для дела.
Кстати, мы пока вполне можем начислять нашим организаторам зарплату в иуе с перспективой расплатиться услугами или наличными, когда Изания заработает. Будет и материальный стимул.
2002-04-16
* * *
А БЕГЕМОТЫ У НАС ХОРОШИЕ
Л.А. Хачатуров: - Вообще-то я этой публикации не поверил.
ЮЛИЯ: - Я тоже. Меня заинтересовал просто отрывок насчёт лидеров, потому что имеет прямое отношение не только к Изании, но и к перспективам человечества вообще.
Из личной практики убедилась: бегемота из болота надо тащить, сам не вылезет! А бегемоты у нас хорошие, жалко их.
2002-04-16
* * *
Игорь Игнатов: “Недавно вернулся из субтропических лесов. Там тоже весна. Вечнозелёные дерева и кустарники полезли в рост, листопадные тоже. Зацвела в лесах магнолия крупноцветная (Магнолия грандифолора), которая, я уверен, хорошо знакома Вам по JBK и Гаграм. На меня эта магнолия навевает ностальгию по СССР.
Первое место в мире, где я её увидел и свыкся с ней в нежном пионерском возрасте, была Ялта... Кто бы мог знать тогда, где и при каких обстоятельствах я с ней свижусь да ещё буду изучать, как “plant ecologist”…
Спасибо за Ваше длинное письмо. Я очень люблю читать Ваши длинные письма. Грустное оно. Вы знаете, я (как, наверное, и Вы) презираю тупых и “трезвых” обывателей, предавших Советский Союз. Но я почему-то не могу питать схожие чувства по отношению к таким бедолагам, которых Вы описали. Казалось бы, тут самое место сказать: “Ну вот, эта-то пьянь и похоронила СССР”. Но нет, не получается у меня такого сказать. Вопреки всей логике, сердцем чувствую, что нет тут их вины. Я периодически выступал на Форуме КМ с критикой “быдла”. И удивительное дело – у меня некое мистическое чувство, опять-таки, вопреки всякой здравой логике, что не принадлежит этот вот бедолага – как бы он ни был виноват перед своей матерью и собой лично – к категории этого самого “быдла”.
Быдло – это те, кто выходИли, любопытствуя, с колясочками поглазеть на зарево над Домом Советов в 1993. И те, кто выходил раньше, в 2000-м и 2001-м с лозунгом “хотим жрать” к владивостокской мэрии. Но не этот бедолага, живущий вне пространства и времени, где-то в незнакомой, но такой знакомой подмосковной деревеньке, “рядом с лесом”.
Как-то просветлело на душе после Вашего письма. Захотелось поехать туда и придумать что-то для этих людей, сделать что-то... Вот Вы говорите, что Изания должна быть как бы “везде”, растворена, размазана по пространству. А Ваше-то письмо показывает, что она вполне может и даже должна иметь фиксированные точки приложения сил, прицепку к местности.
Опираясь на такие точки, она позже и взрастёт, переплавляя человеческие сердца. Почему бы не попробовать начать что-то делать на основе Вашего посёлка. Вы в письме и сами программу набросали. Стимулировать развёртывание Изании, как системы, могут весьма разнообразные проекты. Быть может, даже не с экономической системы надо начинать, а с помощи таким бедолагам и их родителям. Я в 90-м немного поработал в приюте для бездомных животных – тогда ещё, в относительно благоустроенное время, хотя и уже со свинцовыми тучами на ближайшем горизонте. Я знаю, какую колоссальную работу вершит в сердце и сознании сострадание.
Для меня, по крайней мере, Ваше последнее письмо является куда более мощным духовным стимулом к развёртыванию Изании, чем самые привлекательные экономические схемы.
(Всё правильно, дорогой Игорь, но и тут, и там, нужны делатели ! Юлия)
По поводу схем, кстати. Пришла пора серьёзно обговаривать оные со специалистами. Аудитория выдохлась. Что могли – сказали. Меня, кстати, очень насторожил факт, что никто почти до сего момента не высказал элементарнейшей вещи: почти любой обмен трудом, не говоря уже о денежных расчётах, налогооблагаем. Следовательно, придётся очень крепко думать, как: 1) Либо избежать контактов с Вампирией. 2) Либо максимально упростить их, дабы избегнуть возможности штрафов. Не надо будет никаких братков, Юлия, с разноцветными фарами.
Придут две толстые скучные тёти и насчитают таких штрафов, что пустят Изанию по миру. Надо очень детально проработать вопрос “how far we can go” в смысле всех этих иуе и обмена трудом. С моей точки зрения, надо исходить из того, что основным обеспечением валюты Изании будет человеческий труд. Надо будет продумать, как накапливать результаты нашего труда внутри системы. Без налогов, мне думается, не обойтись. Надо, чтобы они были простые.
По поводу книг. По совету Андрея, я зашёл на “narod.ru” и там залез в Ваш многотомник. Перечитывал вторично. Понравилось значительно больше, чем в первый раз. Да и в первый раз мне в общем-то понравилось…
Поделюсь некоторыми моментами. Всё-таки, на мой взгляд, диалоги в “потусторонке” (ангелы- хранители и губители) - трудно читать. Всё там правильно по существу “хранители” говорят, но по форме накат слишком тяжёлый идёт. Мне понравилось начало, провал в потусторонку. А потом я честно пытался читать, но не мог. Читал начало каждого диалога, а потом просто перескакивал на “историю жизни”. Это было для меня самым интересным.
Самыми трогательными и захлёбными были для меня раннее детство и молодость героини. Война, 50-е годы... Заинтриговал этот Денис. Интересно, а кто был прототипом? Или это полностью вымышленный персонаж. Этот вопрос меня очень заинтриговал. Это один из самых лучших сюжетов книги.
Фрагмент с “замёрзшим”, со статьёй-разоблачением и обратным разоблачением – блестяще!
Я читал всю ночь, забыл, что назавтра лекции, ничего не подготовил, а потом вольно импровизировал. Не мог оторваться! Понимаю, что “stupid question”, автор имеет право на 100 %-й вымысел, но этот вопрос у меня и сейчас сидит в мозгу – был ли прототип и чем он занят сейчас? Ваш муж, я так понимаю, на Дениса явно не похож. Уж извините за такой вопрос в лоб.
Собственно, читая об этих злоключениях с Денисом, я живо вспоминал дорогое застойное время (ни для меня, ни для страны оно застоем не было – только для дюжины тогда несостоявшихся первопроходцев). У меня тоже были противоречивые друзья из “золотой молодёжи” – какая-то ностальгия проснулась. Очень странная, специфическая. Ушедшая юность, Парк Горького, прогулки там после школы в 1980-м, 1981-м, когда был в 9-м, 10- классе. Эпоха была, конечно, уже другая, но там была та же магия. Очень странная магия. В Вашем случае она просто сильнее.
Да я и сам был слегка “серебряным” (на золотого, видимо, не тянул) – “система Внешторга”, так сказать, правда, без антисоветчины. Благо родители - изначальные провинциалы. Когда у героини Вашей проходило действо с Денисом, мама моя как раз училась (или поступала) в финансовый. Потом работала с начала 60-х. Отец прожил лет восемь в Египте, строил Ассуан. Потом участвовал в процессе послевоенного (после 6-дневной войны) урегулирования и укрепления режима Насера.
Те годы, хотя я в них и не жил, мне почему-то близки. От них у меня остались реликтовые ассоциации с высотным зданием на Смоленке (МИД), иностранными классическими фильмами 50-60-х, которые там показывали в клубе и на которые я протаскивал моих беспропускных товарищей. Удивительное было время, какое-то “смешение пластов”. Я как будто сам жил в 50-е и 60-е.
Меня очень волнует тайна человеческой судьбы, особенно ранних, детских лет. Мне была очень близка та часть книги, где Вы описываете воспоминания о детских и юношеских годах Иоанны. Когда я был совсем маленький, мы жили точно в таком же (ну, может, не совсем таком) доме. Старом, ещё довоенном. Двухэтажном, ярко-охряном, почти жёлтом, с густо-коричневыми дверьми и полами. По-моему, на них даже были ромбы!
Только было это в Москве, тогда ещё на окраине – на Нагорной. Рядом долина реки Котловки, остатки старых дубово-кленово-липовых лесов (на склонах оврага) с деревьями, история которых прослеживается с середины 19 века (бывшая усадьба).
Обширные, пышащие зноем поляны и бурьяны с голубыми цветами цикория – всё то же, что Вы описывали или не описывали, но наверняка видели и помните.
Так что, хотя эти воспоминания относятся к гораздо более позднему периоду (родился я в 64-м, а жили мы в том доме включительно по 68-й год, да и потом переселились в 12-этажку всего в метрах 60-ти от нашего старого дома), воспоминания Иоанны я читал, как свои собственные.
Читал, как после войны она уже девушкой подошла к старому своему дому – и видел свой старый жёлтый дом с коричневыми дверьми и деревянными крашеными полами. Воспоминания не из прошлой, а из позапрошлой жизни…
А вот описания круга “tv. интеллигенции” мне читать было тяжело.
Что-то бесконечно чуждое. Об этой стороне советской реальности я подозревал, даже знал, что она существует, но никогда не сталкивался.
Их “modus vivendi”, переживания, логика – были и остаются для меня чем-то инопланетным. Это при том, что родители “ездили” и я был, что называется, “eхposed” с младых ногтей. В детстве меня за границей другие вещи влекли – бассейн реки Амазонки, экваториальная Африка, пропавшие экспедиции, исчезнувшие цивилизации, влажнотропические леса...
Тропические животные, деревья и насекомые (часами я проводил у их коробок в музее МГУ на Моховой, рядышком с вашим журфаком, где мы, кстати, проходили “военку”). Сами понимаете, мне эту мающуюся зыбкую породу советских интелей постигнуть невозможно. Что ребятам не хватало и почему не хватало – для меня до сих пор загадка. Я мрачно подозреваю, что тут скрыта какая-то биопатология. Более свободной и прекрасной страны, чем та, в которой мы жили, я не могу себе представить. Не могу представить и более беззаботной и потенциально насыщенной жизни. Ведь жили мы, как птахи Божии - где и когда это на Земле ещё было, где и когда ещё повторится.
Меня как-то было заинтересовала интрига с этим “художником” (кто, интересно, прототип, опять-таки), но Вы её не развили. Была ли суть в том, что он “узрил нездешними глазами” вторую Иоанну, которая оторвалась от первой и превратилась как бы в дух в момент “бегства в Москву”? Сцена падения? Душа-монада, сокровенное приближенное к Господу “Я”, наблюдающее за омирществлением и “сползанием в мир” второй половинки, прежде с ней слитой? Проблема здесь в том, что Вы не дали никаких намёков в той сценке в электричке. Вы-то возможно что-то и помнили (всё время ставлю Вас на место Иоанны, хотя и понимаю, что это грубая наивность), но читатель-то об этом так и не узнал. В результате, вроде мистика какая-то, потенциально интересная часть, но она так и осталась нерасшифрованной.
В общем, извините за долгое письмо. Воспоминания из другой жизни привалили.
Передайте привет Андрею. Мне нравится, как он ведёт Форум. Вот есть же люди. Значит, будет дело.
Я больше опасался свою чрезмерную восторженность выставлять на Форум. Наверное, не надо это. Она только в среде “своих” уместна. А там имеют место попытки анализа, народ разный, а я, как зайчик-попрыгунчик... Да и рано восторгаться. Сейчас требуется невозмутимое (даже в случае успеха) упорное делание.
Извините меня также, если я слишком по Юстасу недавно “прошёлся”.
Задним числом думаю – наверное, не следовало бы. Уж очень рассердил он меня. Ну сколько можно трепаться про какую-то клоповью “выгоду”. Ну какая “выгода” там может быть в таком низком смысле – а особенно на первом этапе. Да и видно же, что ломанье это всё с его стороны, игра какая-то подростковая. Искал бы выгоды по жизни – не шлялся бы по форумам Изании. Другого хочется душе человеческой. А обнажить её, душу, страшно – вдруг засмеют или воспримут “несовременным”. Интельские комплексы, одним словом…
Прощаюсь. Не пропадайте, Юлия. Да хранит Вас Бог и да поможет Он Вам в Вашей многотрудной работе. Святое дело Вы делаете – keep the flame!
Подумайте насчёт консультации со специалистами. Был бы я там, я бы за это дело взялся. А так – хоть напоминать буду. Без идентификации области определения функции мы дальше не двинемся. Оторванные от юридической реальности умствования имеют предел своей эффективности”.
Автору рассказа «Веснушка» комсомолке Юлии Ивановой 20 лет. Это - ее первое выступление в печати. Ю. Иванова - студентка III курса факультета журналистики МГУ.
Почему ее прозвали веснушкой, эту тихую шестнадцатилетнюю девочку без единой веснушки? Пожалуй, этого никто не смог бы объяснить.
Внешность ее так непримечательна, что даже Лиля, мечтавшая прослыть в школе самой хорошенькой и видевшая во всех девочках своих соперниц, всюду водила ее с собой и спокойно знакомила со своими поклонниками. Плавала Веснушка «собачьим стилем», танцевала не лучше, чем плавала, и мать грустно вздыхала, видя, что даже в самых нарядных платьях дочь выглядит просто серым котенком. В школе Веснушка числилась «ученицей средних способностей» с неизменной пятеркой по прилежанию. Общественные поручения ей доверяли лишь самые легкие. Как - то поручили поливать цветы е классе, но и с этим она не справилась: умудрилась разбить горшок и поломать недавно привитое деревце лимона. Девочки стали было ругаться, потом махнули рукой: что с нее возьмешь - неудачница!
Казалось, у Веснушки есть все основания быть недовольной жизнью. Но наступило лето, первое Веснушкино дачное лето, оно открыло ей щедрый зеленый мир, полный запахов, красок, и Веснушка забыла все свои огорчения.
Она часто убегала с заросшего цепкими кустами ежевики участка прямо в лес, такой шумный, лохматый. Шла по петляющей тропинке, словно выбритой в колючей щетине лесной травы, перебиралась через речушку, поднималась по крутому обрыву, бродила вокруг старого, полусгнившего сруба, в котором всегда было сумрачно и удивительно тихо, только постанывали под ногами доски пола да деревья заглядывали в пустые квадратные окна. Вечером, когда солнце спускалось совсем близко к деревьям, их мохнатые папыначинали ловить его. Оно не давалось, скользило между стволами, но постепенно смирялось, и небо, вначале нежно - розовое, как щека девушки, потухало, бледнело. Тогда в мир незаметно прокрадывалась синева, густела, и по траве начинали скользить лимонные блики луны.
Нет, Веснушка вовсе не скучала одна. Но иногда она приходила и к волейбольной площадке, где собиралась молодежь. Это была шумная, озорная компания. Босоногие, загорелые мальчишки и девчонки слушались почему - то только одного строгого, неразговорчивого Юрку - комсорга. Про этого всегда аккуратного, подтянутого паренька рассказывали чудеса: будто он за девять лет учебы в школе не получил ни одной двойки, ни разу не остался на вечере после торжественной части и добровольно читал не только толстые медицинские книги (Юрка мечтал стать хирургом), но и Гегеля «для общего развития».
Его никогда на видели с девушкой; во время игры в фанты он решительно отказывался целоваться, заявляя, что «скорее луна упадет на землю, чем он сделает что - либо подобное».
За глаза над Юркой смеялись, называли сухарем, но по первому же его требованию послушно шли коллективно читать газеты или полоть картошку в соседнем колхозе, потому что никто не умел так мастерски погасить мяч, как Юрка, ни у кого копье не летело так далеко, никто, кроме Юрки, не рисковал играть в шахматы с второразрядником Костей, не умел так быстро отвечать на самые разнообразные вопросы.
Веснушке нравилось наблюдать за Юркой во время игры в волейбол. Темный завиток волос то и дело спадал ему на лоб, лицо становилось совсем ребячьим, только брови всегда были строго сдвинуты. Он никогда не оставался вечером на танцы, считая их «пустым, мещанским времяпрепровождением».
В конце июня наступили погожие дни и на лугу за рекой поспела земляника. На открытых полянах ягоды были небольшие, но необыкновенно сладкие, а в густой траве низин они еще только чуть розовели. Веснушка пришла туда с плетеной корзинкой, окрашенной изнутри ягодным соком, но вдруг забыла о землянике и начала собирать цветы, потом прилегла на траве.
«А вдруг я бы родилась слепая, - почему - то пришла ей в голову мысль, - и мне было бы все темно. Вот так...» Она закрыла глаза, но розовый солнечный свет проник сквозь веки. Веснушка прикрыла их ладонями, но тут ей стало не по себе, она испуганно открыла глаза и увидела ослепительное васильковое небо, венчики солнечноглазых ромашек.
Неожиданно что - то со свистом разрезало воздух и шлепнулось рядом на траву. Это было копье. Веснушка удивленно рассматривала обструганную палку с железным наконечником, и вдруг перед нею вырос Юрка. Он был бледен.
- Нашла где спать... Ведь я тебя чуть не убил.
Веснушка заметила на Юркином лице серьезную складочку между бровями.
- А ты, кажется. Веснушка, которая ничего не умеет?
Веснушка виновато опустила глаза.
- Все глупостями занимаешься, цветочки - ягодки собираешь? Скажи, почему ты всегда одна, никогда не подходишь к ребятам?
- У меня ничего не получается, а они смеются...
Юрка долго с любопытством разглядывал девушку, лотом решительно положил ей руку на плечо.
- Как твое настоящее имя?... Валя? Так BOT, Валя, отныне я сам беру над тобой шефство, чтобы ты стала полноценным человеком, а не размазней. Во - первых, сейчас же забудь про слово «не умею», а во - вторых, пойдем к нам...
На волейбольной площадке заседал литературный кружок. Юра делал доклад о Данте.
- Итак, Флоренция конца тринадцатого века - город нищеты и пышности, скупости и расточительности, звона золота и оружия, сладостных звуков скрипки и виолы. Город, из которого изгнан великий Данте, принадлежащий к побежденной партии «белых» гвельфов. Муки скитаний и, наконец, «Божественная комедия» - плод долгих раздумий этого противоречивого поэта, одиноким гигантом стоящего на грани двух эпох: жестокого средневековья и нового времени. Мрачна и богата его фантазия, живого среди мертвых, страдающего среди караемых...
«Ого, как умеет Юрка рассказывать!» - позавидовала Веснушка.
На щеках у Юрки выступили пятна от волнения, глаза блестели, но голос был ровный, чуть глуховатый, как из - под земли.
Веснушка представляла себе мучения грешников в аду так живо, что у нее по спине бегали мурашки.
Народу собралось много. В тени под деревом удобно расположился на газете какой - то старичок. Он внимательно слушал, приставив ладонь к уху...
Вот Юра кончил, выпил стакан воды.
- У кого будут вопросы?
Никто не отозвался. И вдруг:
- У меня вопрос, молодой человек. - Старичок с трудом поднялся и подошел к докладчику. - Вот вы тут горячо, складно говорили о факторах, обусловивших создание «Божественной комедии», но почему - то ни разу не упомянули о прекрасной Беатриче, путеводной звезде поэта. А ведь поэма задумана как прославление ее памяти!
Юра растерянно возразил:
- Но ведь личность этой дамы не установлена! Скорее всего, она или миф, или плод фантазии автора...
- Нет, позвольте, юноша! Нам известно, что в 1283 году Беатриче прошла по улице в белоснежном платье и «в неизреченной своей милости» поклонилась Данте. Тогда он написал свой первый сонет и стал поэтом. А в «Новой жизни» он решает учиться, чтобы создать труд, достойный Беатриче, то есть свою будущую «Комедию». «Если будет воля того, кто дает жизнь всем, и век мой продлится еще на несколько лет, я надеюсь сказать о ней такое, что никем и никогда не было сказано», - процитировал старичок наизусть.
Юра с уважением посмотрел на него, но не сдался.
- Неужели вы серьезно верите, что промелькнувшая на улице женщина могла оказать решающее влияние на создание такого серьезного философского произведения, как «Божественная комедия»?
- А почему бы и нет?... «Когда любовью я дышу, то я внимателен; ей только надо мне подсказать слова, и я пишу» - это строчки из знаменитой поэмы Данте. И как прекрасно: любовь создает искусство, искусство питает любовь...
- Поразительное легкомыслие, а еще литературовед! - ворчал Юра, когда они вдвоем с Веснушкой возвращались домой. - Вот такие ученые и портят молодежь излишней романтикой, а потом удивляются, откуда берутся а комсомоле хлюпики и донкихоты...
«Он все время ругается, а мне нравится быть с ним рядом, - подумала Веснушка. - Почему?» Она не знала.
Прощаясь, Юра велел ей обязательно прийти сегодня на опыты по оживлению лягушек. И хотя в этом зрелище не было ничего привлекательного, Веснушка нетерпеливо ждала вечера. Почему? Она не знала. Так же, как не знала, зачем после его ухода очень долго стояла, прижавшись щекой к березе, и улыбалась, а потом ни с того ни с сего подумала, что имя «Юра» - это что - то круглое, золотистое, надоедливое, как пчела, и оно кружится рядом, потому что в воздухе слишком пахнет медом...
В воздухе пахло медом.
«Юра», - вспомнила Веснушка, просыпаясь и жмурясь от солнца. Поеживаясь от утренней свежести, она подбежала к окну. Совсем не для того, чтобы подкараулить, как «сухарь» пойдет за водой, просто взглянуть на голубей, с забавной важностью гуляющих по соседней крыше.
Но вот в кружеве придорожных акаций показалась белая тенниска... Веснушка сломя голову помчалась на кухню и, на ходу выплеснув воду из ведер, полетела с ними к воротам. Мать удивленно проводила ее глазами: что за необычайное трудолюбие?!
Да, Веснушка готова была целый день таскать воду из колодца. Наградой за это было одобрительное Юркино: «Работаешь?» Она шла за ним на волейбольную площадку и там, не обращая внимания на насмешки зрителей, усердно пыталась принимать трудные мячи. Юра учил ее плавать на спине - она послушно выполняла его советы и безропотно шла ко дну. Веснушка не засыпала, когда он читал вслух «Илиаду», мужественно ловила лягушек для его опытов, прямо руками прикасаясь к их холодной слизистой коже.
Домой она приходила усталая, вся в синяках и царапинах, гасила свет и, закутавшись в одеяло, садилась на подоконник. Ветер дул с реки. Он приносил с собой холодное дыхание белых лилий и горьковатый аромат черемуховых листьев. Где - то смеялись девушки. В крошечном мезонине Юркиной дачи долго не гас зеленоватый огонек настольной лампы. Веснушка представляла себе, как он сидит, склонившись над какой - нибудь толстой книгой; волосы падают ему на лоб, и он задумчиво отводит их рукой... Юрка будет искусным хирургом: у него длинные, тонкие пальцы...
В то памятное утро Веснушка целых полчаса не отходила от зеркала. Солнце запуталось в волосах, чуть рыжеватых и пушистых, и она расчесывала их вместе с солнечными лучами. В зеркале Веснушка пристально рассматривала свои глаза цвета сухой травы, нежный овал лица и смуглую кожу. «А косички мне явно не идут...»
Веснушка собрала волосы на затылке в пышный узел, заколола мамиными шпильками, достала из шкафа новое бледно - зеленое платье, долго завязывала бант у пояса.
- Ладная у тебя дочка растет, Анна Ивановна, - заметила молочница, глядя в окно. - Смотри, совсем невеста!
Веснушка прошла мимо молочницы легко, чуть покачиваясь и откинув назад голову. Она больше не сутулила плечи, и платье сзади не топорщилось, как обычно.
Долго спишь! - Юрка прилаживал к щиту кольцо для баскетбола. - Какой сон видела?
Он даже не заметил, что у Веснушки новое платье и другая прическа.
Да, она видела сон... Подводное царство, коралловые рощи и роскошные голубые дворцы. Русалки плели для принца качели из водорослей, а он улыбался только Веснушке, красивый, светловолосый (она равнодушно смотрела на темную голову Юрки).
- Какие - то тебе несоветские сны снятся: русалки, дворцы, принцы! Сразу видно, что в голове всякая ерунда...
Веснушка вздохнула и робко предложила совершить прогулку на велосипеде. Правда, она ненавидела эту резвую машину, на которой так трудно удержаться, но зато Юра добрел, заливая йодом Веснушкины ссадины...
- Вдоль дороги такие красивые тополя... - добавила она тихо.
- Запомни слова Базарова: природа не храм, а мастерская, и человек в ней - работник. А потом у тебя и так ноги исцарапаны, словно ты прошла по ковру из живых котов. Что - то у нас с тобой успехов не видно, но знай: я в тебя верю. Старайся!
Юра дал ей толстую «Химию», отметил карандашом главу:
- Выучи, а потом расскажешь мне. Пришел' Костя с коробкой шахмат под мышкой. Мальчики устроились прямо на траве, расставили фигуры, а Веснушка, сидя на скамье, машинально стала перечерчивать с книги на бумагу структурные формулы, похожие на причудливых пауков. Время от времени она посматривала на Юру, увлекшегося игрой: он сидел прямо у ног Веснушки, и ей было видно, как пестрая букашка ползала у него по волосам.
Сосредоточенная складочка между его бровями по - прежнему не исчезала, но глаза были хитрые - хитрые, озорные: видно, Юра придумал интересный ход...
Веснушка хотела крепко запомнить и эти глаза и эту складочку, чтобы потом вспоминать, вспоминать... Она перевернула листок бумаги, с минуту сжимала в пальцах карандаш, потом слабо наметила овал лица, лоб, решительную линию подбородка, губы. Нос получился неважно, но Веснушка уже перешла к глазам, она рисовала и рисовала, быстро работая то одним концом карандаша, то другим, где был прикреплен ластик.
И вдруг хитринки из Юркиных глаз попали на бумагу. Прямо на Веснушку смотрели такие живые, знакомые мальчишечьи глаза из - под серьезно сдвинутых бровей, что ей сделалось страшно. Листок выскользнул из ее рук и упал на доску.
- Ты что, заснула? - Юрка поднял листок, взглянул на Веснушку. - Это твоя работа?
Несколько секунд он внимательно рассматривал рисунок, потом молча протянул Косте. Тот изумленно свистнул:
- Здорово похоже... Нос подкачал, но глаза - то совсем твои. Ай да Веснушка!
Юрка встал и, не отводя глаз от своего портрета, взял девушку за руку. Лицо у него было торжественное.
- Вот что значат правильные методы воспитания... В тебе родился талант. Ты талантлива, понимаешь?
А Веснушка вдруг вырвала у него рисунок и побежала, не разбирая дороги, через кусты и коряги. Из ее волос падали мамины шпильки, пыльные ветки орешника цеплялись за плечи...
Веснушке показалось странным, что дома ничего не изменилось. По - прежнему пронзительно взвизгивала калитка, шелестели липы под окном, соседская девочка строила на полу дом из кубиков, и мама гремела на кухне кастрюлями, будто ничего не произошло. Только Веснушка перестала быть Веснушкой. Потрясенная, она сидела на кровати, прижав к щекам ладони. Талант... Стало быть, она сможет нарисовать молочно - синий туман над рекой, солнечные искры на омытых дождем листьях, цветочную клумбу, ласковые морщинки у маминых глаз - все, что ни пожелает!
Ей сейчас же захотелось нарисовать что - нибудь. Она попробовала запечатлеть соседскую девочку, сидевшую на полу, ее забавное сосредоточенное личико, крутолобое, с вытянутыми от напряжения губами...
Но на этот раз у Веснушки ничего не получилось: на рисунке было какое - то другое лицо, грустное и совсем не детское. Веснушка бросила карандаш. «Вот и все...» - с отчаянием проговорила она. Юра ошибся: ей оказалось под силу нарисовать только его портрет, потому что она очень хотела сохранить для себя эти строгие хитринки его глаз. И Веснушка спрятала рисунок в комод, на самое дно ящика...
Но взяться за карандаш ей все же пришлось: Юрка продолжал воспитывать.
- У тебя не должна кружиться голова, - важно заявил он на другой день. - Пойми, что талант в искусстве - это только пять процентов успеха, а в остальном дело решает труд. Ты должна все время практиковаться.
И она нарисовала его руку, сильную, загорелую, с длинными, гибкими пальцами и крошечной родинкой на запястье, потом - брошенную на землю куртку, еще теплую от его тела, раскрытую книгу, которую он только что читал. Получилось...
С этого дня их видели постоянно вдвоем. Веснушка рисовала для Юрки покосившийся мост через речку, дерево над обрывом, опутанную паутиной ветку бузины. Как - то они наткнулись на настоящего художника, угрюмого, небритого, в высоких охотничьих сапогах и широкой куртке, вымазанной масляной краской. По настоянию Юры веснушка показала ему свои эскизы. Художник поворошил их толстыми пальцами.
- Зелено, незрело, но способности имеются. Работайте, быть может, выйдет толк...
Он посоветовал Веснушке писать акварелью и показал, как смешивать краски.
Она работала, и Юрка был рядом, немного притихший, растерянный. Его почему - то стало волновать то, над чем он раньше привык лишь иронизировать.
Раньше он никогда бы не поверил, что сможет, например, часами любоваться каплей росы на кленовом листе, а теперь, наблюдая, как Веснушка переносит ее на бумагу, он чувствовал, что это не просто лист и вода, а что - то утреннее, чистое, радостное.
Страшно было смотреть вниз с обрыва, и она рисовала не только обрыв, но и этот страх. Самые обычные вещи словно преломлялись в тихой желтизне Веснушкиных глаз, и незаметно для себя он все чаще и чаще стал наблюдать эти превращения, ее глаза, волосы, неправильный профиль, забавную несмелую улыбку детских, слабо очерченных губ. Она водила рукой по бумаге, и от этого движения приоткрывалась на шее светлая полоска кожи, защищенная платьем от загара.
И когда Юрка ясно осознал в себе желание коснуться губами этой нежной полоски, он с ужасом понял, куда его привели педагогические опыты.
«Глупости, ничего не произошло, - тут оке начал он убеждать себя. - Просто немного раскис. Вот скоро кончится лето, и все...»
Лето действительно кончалось. В низинах, заросших папоротником, стали попадаться дружные семейства опят, мальчишки тащили домой орехи за пазухой, на станции продавали первые яблоки.
Юра уверял, что ему на даче до смерти надоело, без конца говорил о школе, товарищах, и его злило, что Веснушка только грустно, не протестуя, кивала головой, словно и не подозревала о том, как ему не хотелось уезжать...
И вот он наступил, последний вечер на даче. Весь день Юрка помогал дома укладывать вещи, а когда встретил Веснушку у проселочной дороги, хозяйки уже гнали домой коров.
С самого утра было жарко, собиралась гроза, но солнечные лучи проникали сквозь тучи, и все вокруг казалось желтовато - коричневым, как через дымчатые очки. Пахло парным молоком и грибами.
Они молча шли рядом, не зная, о чем говорить, и не решаясь смотреть друг на друга. Веснушка чувствовала какое - то тупое отчаяние, словно с переездом в город они окажутся на разных полюсах земли. Она желала только одного - чтобы время остановилось.
Но небо быстро темнело, на дорогу легли синие тени. Веснушка съежилась.
- Что это, уже ночь? Юрка осмотрелся.
- Нет, сейчас будет гроза.
И словно в подтверждение его слов длинная золотая нить прошила небо, раскатисто грохнуло где - то рядом, и среди внезапно наступившей тишины крупные, тяжелые капли заскреблись в сухих листьях придорожной канавы.
Веснушка заторопилась.
- Бежим, я знаю, где спрятаться... Совсем мокрые, они добежали до старого сруба, но и там дождь проникал сквозь дырявую крышу. Юра накинул свою куртку на плечи Веснушке. Оба подошли к окну.
На лесной опушке, в стороне от других деревьев, выделялся огромный красавец дуб. Казалось, что молнии пронизывали его ветви, прямо над ним раскалывалось небо. Испуганно трепетали осины, а он стоял прямой, непокорный.
- Смотри. - Юра указал на дуб. - Совсем один, а такой смелый, гордый. Он словно хочет всю грозу принять на себя...
Веснушка промолчала.
Гроза прошла быстро. По небу молоком разлилась звездная пыль, и только далеко над лесом тускло вспыхивали зарницы. Было холодно, сыро, но уходить не хотелось. Веснушка задумчиво рисовала мелом дуб на стене, такой одинокий в своей гордости.
- Видишь, чего ты добилась, совсем другим человеком стала. - Юра, улыбаясь, разглядывал рисунок. - А представь себе, вдруг мы встретимся через десять лет... Я буду молодым известным хирургом, ты - знаменитой художницей. И вот где - нибудь на выставке...
- Я никогда не буду художницей, потому что без тебя не смогу нарисовать даже стакана, - перебила Веснушка. Голос у нее дрожал.
- Это тебе только так кажется...
- Нет, не кажется. - Веснушка горестно уронила руки на колени. - Таланта у меня нет... Я умею рисовать только тебя - твое лицо, руки. Дерево, на которое ты 'смотришь, тропинку, на которой ты стоишь. Без тебя я насовсем останусь Веснушкой. Не уезжай...
«Любовь создает искусство», - вспомнил Юра слова старика - литературоведа. Но через мгновение ему было уже не до формулировок: он видел, как вздрагивали под курткой узкие плечики Веснушки, прислонившейся к стене.
- Валя, Валечка, ну подожди, перестань, прости меня, пожалуйста... - Юрка не знал, за что он просил прощения. - Ну, хочешь, мы будем в Москве вместе ходить в кино?
Но поняв, что сказал совсем не то, он неловко обнял ее за шею и почувствовал доверчивую, живую теплоту девушки. Тогда, закрыв глаза, Юрка стал жадно целовать ее соленые от слез щеки...
Веснушка подняла голову. Нет, луна с неба не упала, она так же спокойно смотрит на побежденного комсорга десятого «Б», как, по - видимому, смотрела шестьсот пятьдесят лет назад на влюбленного Данте. Луна осталась прежней, только, кажется, чуть потеплела, медленно таяли ее края прозрачными льдинками и разбивались в воздухе на крошечные серебристо - пепельные брызги.
Роман-мистерия Юлии Ивановой "Дpемучие двеpи" стал сенсацией в литеpатуpном миpе еще в pукописном ваpианте, пpивлекая пpежде всего нетpадиционным осмыслением с pелигиозно-духовных позиций - pоли Иосифа Сталина в отечественной и миpовой истоpии.
Не был ли Иосиф Гpозный, "тиpан всех вpемен и наpодов", напpавляющим и спасительным "жезлом железным" в pуке Твоpца? Адвокат Иосифа, его Ангел-Хранитель, собирает свидетельства, готовясь защищать "тирана всех времён и народов" на Высшем Суде. Сюда, в Преддверие, попадает и Иоанна, ценой собственной жизни спасающая от киллеров Лидера, противостоящего Новому Мировому Порядку грядущего Антихриста. Здесь, на грани жизни и смерти, она получает шанс вернуться в прошлое, повторив путь от детства до седин, переоценить не только личную судьбу, но и постичь глубину трагедии своей страны, совершивший величайший в истории человечества прорыв из тисков цивилизации потребления, а ныне вновь задыхающейся в мире, "знающем цену всему, но не видящем ни в чём ценности"...
Книга Юлии Ивановой пpивлечет не только интеpесующихся личностью Сталина, одной из самых таинственных в миpовой истоpии, не только любителей остpых сюжетных повоpотов, любовных коллизий и мистики - все это сеть в pомане. Но написан он пpежде всего для тех, кто, как и геpои книги, напpяженно ищет Истину, пытаясь выбpаться из лабиpинта "дpемучих двеpей" бессмысленного суетного бытия.
Скачать роман в формате электронной книги fb2: Том IТом II
Книга "Дверь в потолке" - история жизни русской советской писательницы Юлии Ивановой, а также – обсуждение ее романа-мистерии "Дремучие двери" в Интернете.
Авторские монологи чередуются с диалогами между участниками Форума о книге "Дремучие двери", уже изданной в бумажном варианте и размещенной на сайте, а так же о союзе взаимопомощи "Изания" и путях его создания
О себе автор пишет, выворачивая душу наизнанку. Роман охватывает всю жизнь героини от рождения до момента сдачи рукописи в печать. Юлия Иванова ничего не утаивает от читателя. Это: "ошибки молодости", увлечение "светской советской жизнью", вещизмом, антиквариатом, азартными играми, проблемы с близкими, сотрудниками по работе и соседями, метания в поисках Истины, бегство из Москвы и труд на земле, хождение по мукам с мистерией "Дремучие двери" к политическим и общественным деятелям. И так далее…
Единственное, что по-прежнему остается табу для Юлии, - это "государственные тайны", связанные с определенной стороной ее деятельности. А также интимная жизнь известных людей, с которыми ее сталкивала судьба.
Личность героини резко противостоит окружающему миру. Причина этого – страх не реализоваться, не исполнить Предназначения. В результате родилась пронзительная по искренности книга о поиске смысла жизни, Павке Корчагине в юбке, который жертвует собой ради других.
Книга "Дверь в потолке" - история жизни русской советской писательницы Юлии Ивановой, а также – обсуждение ее романа-мистерии "Дремучие двери" в Интернете.
Авторские монологи чередуются с диалогами между участниками Форума о книге "Дремучие двери", уже изданной в бумажном варианте и размещенной на сайте, а так же о союзе взаимопомощи "Изания" и путях его создания
О себе автор пишет, выворачивая душу наизнанку. Роман охватывает всю жизнь героини от рождения до момента сдачи рукописи в печать. Юлия Иванова ничего не утаивает от читателя. Это: "ошибки молодости", увлечение "светской советской жизнью", вещизмом, антиквариатом, азартными играми, проблемы с близкими, сотрудниками по работе и соседями, метания в поисках Истины, бегство из Москвы и труд на земле, хождение по мукам с мистерией "Дремучие двери" к политическим и общественным деятелям. И так далее…
Единственное, что по-прежнему остается табу для Юлии, - это "государственные тайны", связанные с определенной стороной ее деятельности. А также интимная жизнь известных людей, с которыми ее сталкивала судьба.
Личность героини резко противостоит окружающему миру. Причина этого – страх не реализоваться, не исполнить Предназначения. В результате родилась пронзительная по искренности книга о поиске смысла жизни, Павке Корчагине в юбке, который жертвует собой ради других.
Экстренный выпуск! Сенсационное сообщение из Космического центра! Наконец-то удалось установить связь со звездолетом "Ахиллес-087", который уже считался погибшим. Капитан корабля Барри Ф. Кеннан сообщил, что экипаж находится на неизвестной планете, не только пригодной для жизни, но и как две капли воды похожей на нашу Землю. И что они там прекрасно себя чувствуют.
Получена срочная депеша: «Тревога! Украдена наша Тайна!» Не какая-нибудь там сверхсекретная и недоступная – но близкая каждому сердцу – даже дети её знали, хранили, и с ней наша страна всегда побеждала врагов. Однако предателю Плохишу удалось похитить святыню и продать за бочку варенья и корзину печенья в сказочное царство Тьмы, где злые силы спрятали Её за семью печатями. Теперь всей стране грозит опасность. Тайну надо найти и вернуть. Но как? Ведь царство Тьмы находится в сказочном измерении. На Куличках у того самого, кого и поминать нельзя. Отважный Мальчиш-Кибальчиш разведал, что высоко в горах есть таинственные Лунные часы, отсчитывающие минуты ночного мрака. Когда они бьют, образуется пролом во времени, через который можно попасть в подземное царство. Сам погибший Мальчиш бессилен – его время давно кончилось. Но... Слышите звук трубы? Это его боевая Дудка-Побудка зовёт добровольцев спуститься в подземелье и вернуть нашу Тайну. Волшебная Дудка пробуждает в человеке чувство дороги, не давая остановиться и порасти мхом. Но и она поможет в пути лишь несколько раз. Торопитесь – пролом во времени закрывается!..
Фото из Интернета
(2000 год)
Автору рассказа «Веснушка» комсомолке Юлии Ивановой 20 лет. Это - ее первое выступление в печати. Ю. Иванова - студентка III курса факультета журналистики МГУ.
Роман-мистерия Юлии Ивановой "Дpемучие двеpи" стал сенсацией в литеpатуpном миpе еще в pукописном ваpианте, пpивлекая пpежде всего нетpадиционным осмыслением с pелигиозно-духовных позиций - pоли Иосифа Сталина в отечественной и миpовой истоpии.
Книга "Дверь в потолке" - история жизни русской советской писательницы Юлии Ивановой, а также – обсуждение ее романа-мистерии "Дремучие двери" в Интернете.
