Фото Виктории Банновой
(конец семидесятых - начало восьмидесятых)
Первым делом я принялась за родственников.
Все они были некрещёнными, включая Бориса, дочь Вику и зятя.
Поначалу домашние снисходительно отмахивались от моих пылких проповедей и увещеваний, затем стали раздражаться, удирать в другую комнату. А потом и вовсе объединились в убеждении, что у матери “съехала крыша”.
Возглавила эту контратаку, как ни странно, воспитанная при царизме крещёная свекровь. Не лучше обстояло дело и в семье отца, где его русская жена и мой брат тоже были некрещёными.
А в семье отчима только мама с пониманием отнеслась к моему “обращению” и даже написала записку своему духовному отцу Всеволоду с просьбой принять меня и наставить на путь.
Но мамина вера отличалась от моей – она вся была направлена на сугубо земные добрые дела в кругу “ближних”.
Моя же душа рвалась спасать весь мир.
Отец Всеволод обещал подыскать мне духовника, но заболел и поиски затянулись.
Я же принялась помогать Инне в её просветительской деятельности - теперь в доме за наглухо завешанными окнами стучали уже две “Эрики”.
Борис от всего этого приходил в ярость. Орал, что “всю нашу богадельню разгонит, а деревяшки сокрушит” (это по поводу заполнивших дом икон).
Инна объявила, что в Бориса вселился бес (что, видимо, было недалеко от истины), что ей оставаться здесь небезопасно, поскольку бесы тесно связаны с КГБ.
И в одно прекрасное раннее утро по-английски исчезла.
Я осталась наедине со своей неистовой жаждой “оправдать доверие и послужить” Небу. “Эрика” моя теперь стучала за двоих.
Я писала и продолжение “Дремучих дверей” – уже не просто историю необычной любви, а пути души к Богу.
Всё чаще меня тянуло в храм, где я постепенно становилась “своей”.
Полюбила стоять у подсвечника, подменяя злобных бабулек, норовивших отпугнуть новоначальных:
“Не так стоишь, не так крестишься, не так одета”.
Я старалась с каждой новенькой поговорить по душам, объясняя смысл богослужений, молитв и таинств.
И была счастлива, когда удавалось кого-либо привести впервые к исповеди и причастию.
Иногда мне разрешали подпевать в церковном хоре или с кем-то в паре собирать с блюдом пожертвования.
Однажды пришлось это делать в нутриевой шубе, так уж получилось.
Помню жгучий стыд от контраста своей в, общем-то, обычной, поношенной, но шубы, и мелочи на блюде.
С тех пор всегда старалась одеваться в храм проще и не мозолить глаза.
В посёлке рвалась воцерковить всех соседей, просвещая, снабжая дефицитными тогда молитвенниками и Библиями.
Но этого казалось ничтожно мало, душа жаждала подвига.
И объект для этого не замедлил явиться в лице Толика Трыкова, который когда-то, помогая по строительству, жил у нас на даче.
Как выяснилось, скрывался от алиментов и необходимости лечиться от нехорошей болезни.
Толика, в конце концов, сцапала милиция, посадили и лечили принудительно.
Он отбыл срок, вернулся в Москву.
Но квартира его оказалась опечатанной, шансов на её возвращение никаких. Как и устроиться без прописки на работу или где-то снять жильё без денег.
Короче, Толик сказал, что если я его прогоню, он отправится грабить и убивать всех подряд.
Об “прогоню” не могло быть и речи.
Приюти бездомного, накорми голодного...Протяни руку, утешь, помоги снова встать на ноги...
Но Толику требовалась ещё и регулярная выпивка, и возможность после неё на кого-то выплеснуть свою обиду и ненависть к человечеству.
Нужна ему была и свобода, которой он был начисто лишён, потому что не имел права находиться в Москве без прописки и работы.
Короче, попал в заколдованный круг.
Он чифирил, колобродил, дымил Беломором и разговаривал сам с собой.
А я запиралась в спальне на все замки, гадая, что втемяшится в его больную башку. Одновременно мечтая, чтоб бедолага, наконец, угомонился.
И страшась, что заснёт с непогашенной сигаретой.
Не знаю, жалела я его больше или ненавидела.
Однажды, когда Борис был дома, Толик крепко выпил и стал, как обычно, слать проклятия на головы всех подряд. Начиная с правительства, начальства и милиции и кончая женщинами и бывшими дружками.
И до того меня разбередил, что я в порыве самых высоких чувств рухнула на колени и попросила у Толика прощения за все обиды и зло, нанесённые ему человечеством.
Реакция последовала совершенно неожиданная.
Вместо того, чтобы умилиться, пролить вместе со мной слезу и возлюбить врагов своих, Толик вдруг в ярости вскочил, рывком поставил меня на ноги и с криком: “Ненавижу!” сорвал с меня крест и впился в шею железной пятернёй.
Всё произошло так неожиданно, что я даже не успела испугаться. Да и Борис застыл посреди комнаты с тряпкой в руке.
Я видела прямо перед собой бешеные глаза Толика с черными, несущимися мне прямо в сердце, как две пули, зрачками...
Но вдруг что-то произошло.
"Пули" замерли, будто увязнув в невидимом щите. Пальцы, сжимающие моё горло, ослабли, разжались.
Маска звериной злобы сменилась растерянностью и изумлением.
И я ощутила вдруг возникшее между нами пуленепробиваемое табу.
Эта властно защитившая меня сила свыше наполнила душу таким безмерным покоем и счастьем, что я вышла на кухню и, сжимая в ладони порванную цепочку с крестом, наверное, улыбалась.
Потому что выскочивший следом Борис с криками:
- Что тут смешного? Дура! Населила тут шизы, он же тебе чуть шею не свернул!
- весьма выразительно передразнил мою блаженно-отрешённую улыбку.
Он потребовал, чтоб я немедленно указала Толику на дверь.
Толик в комнате тоже орал, что, конечно же, он сам сейчас уйдёт, и больше мы его не увидим.
И никто не увидит, потому что ему самому обрыдла такая жизнь.
Что от отбросов общество должно избавляться. А всякие там добренькие святоши, вроде меня – сплошное лицемерие и туфта.
Уж не помню, какие единственно верные слова подсказал мне в тот вечер Господь, но вскоре мы втроём мирно пили чай с клубничным вареньем и смеялись над вселившимся в Толика бесом, которому мой крестик стал поперёк горла.
И Толик, чтобы этому бесу насолить, ушёл к себе в комнату и вернулся с крестом на шее. Который прежде не носил, хотя я ему давно его подарила вместе с цепочкой.
И мою цепочку отремонтировал, всячески стараясь загладить вину.
А я ещё долго чувствовала его пятерню на горле и защитный покров Божий...
С которым, наверное, не горят в огне. И расступается море, и ласкаются дикие звери.
Немало странного творилось теперь в нашем доме, о чём и поделиться было не с кем. Хоть и появился у меня к тому времени, по благословению отца Всеволода, духовник - отец Владимир. Известный в Москве опальный батюшка.
Сейчас он ,кажется, ректор Православного университета. А тогда его переводили из храма в храм, куда за ним следовала и его многочисленная паства – в основном, интеллигентские семьи с чадами и домочадцами.
Поначалу я пыталась им подражать – приезжала спозаранку на исповедь, выстаивала долгие службы, часто причащалась.
Всё у отца Владимира было очень строго и серьёзно.
Исповедь порой проводилась у кого-либо на квартире. В долгой беседе полагалось скрупулёзно разобраться во всём содеянном за ближайшее время, в причинах и следствиях того или иного проступка.
Расходились и разъезжались иногда далеко за полночь.
Первое время я добросовестно записывала малейшие проступки, пока не поняла, что это не имеет особого смысла.
Поскольку не совершаешь часто куда более худшие вещи - просто потому, что не представился удобный случай.
Вот это я могу совершить, а это – нет, - размышляла я, заглядывая на дно собственной души и ужасаясь обилию притаившихся там гадов.
Ведь они же есть, - размышляла я, - Они там. А поверхностная прозрачность воды – сплошной обман.
Чуть копнёшь, растревожишь – они тут как тут.
Так что же мне исповедовать – благополучное стечение обстоятельств?
Вот, послала на три буквы соседку – эка невидаль.
А загорись её дом – прибежала бы спасать?
Обнаружилось также, что я совершенно не готова к послушанию – с первых же шагов.
С интересом выслушивала все рекомендации, но поступала по-своему.
- Гони их всех! – приказывал отец Владимир, требуя запирать в прямом и переносном смысле двери и окна перед сомнительными личностями, посещающими наш дом.
А не сомнительных с некоторых пор просто не было.
Алкаши, матершинники, многожёнцы, бомжи и уголовники – кого только ни приводили к нам нескончаемые проблемы сельского быта, с которыми мы не умели справляться сами.
От прежнего московского окружения я к тому времени напрочь отошла, да и оно вряд ли соответствовало бы новому образу жизни.
Ну а выгонять я вообще никого не способна – уж не знаю, что для этого нужно было сотворить!
Поэтому Толик несмотря ни на что продолжал у нас гужеваться.
Потом и Инна снова появилась так же неожиданно, как и исчезла. Объявив, что там, где она скрывалась, её выследило КГБ и установило за домом наблюдение. Так что пришлось удирать из окна задними дворами.
Я к её страхам серьёзно не относилась – уж очень всё это напоминало известный анекдот про неуловимого ковбоя.
Но хотите верьте, хотите нет, вокруг неё действительно творилась какая-то бесовщина. Стоило с ней оказаться в каком-либо людном месте, как количество милиции вокруг на порядок увеличивалось.
Люди в форме начинали кружить рядом, вроде бы, занимаясь своими делами и не обращая на нас внимания. Но на нервы и психику действовало.
Толика Инна, как ни странно, не боялась.
Он её часто дурил, выуживая деньги на выпивку.
Уж не знаю, правдивая ли, но у него была в запасе душераздирающая история про урну с прахом матери, которая стоит у какого-то приятеля на шкафу и которую необходимо предать земле.
На что нужно 87 рублей.
Поначалу он эти 87 рэ выудил у меня, потом тайком у Бориса, потом, наконец, у Инны, после чего пропал на несколько дней.
Вернулся весь оборванный, грязный, в синяках и ссадинах, поведав, что его поймала милиция, избила и отобрала всё до копеечки.
Надо сказать, что сочинителем и актёром Толик был гениальным.
У меня не было ни малейшего сомнения, что он врёт, но всё же я с трудом удерживалась, чтоб не присоединиться к слезам Инны, сокрушённой безвинными страданиями бедного Толика.
“Верю!” – сказал бы сам Станиславский.
Библиотека
- Информация о материале
- Юлия Иванова
- Категория: Дверь в потолке. Часть II
- Просмотров: 557
- Информация о материале
- Администратор
- Категория: Верни Тайну!
- Просмотров: 1281
* * *
Сивый Мерин вечно врёт,
В топь, в трясину заведёт.
Выслушав, что он проржёт,
Поступай наоборот!
- Информация о материале
- Юлия Иванова
- Категория: Стихи
- Просмотров: 763
Герцеговина Флор (Herzegovina Flor) — папиросы, которые широко известны тем, что табак из этих папирос курил Иосиф Сталин, набивая его в свою трубку.
* * *
Былой Страны сухой окурок
Мусолят нынче вор, придурок,
Кирюха, шлюха, невезуха
И адская тупая скука...
Он то дымит и еле тлеет,
То вспыхнет вдруг и заалеет -
Нездешним жаром освящён,
Знаменьем огненным крещён.
И глаз прищуренный разит,
И трубка вечная живит...
Ни смрад не страшен ей, ни хлор -
Стальной
ГЕРЦЕГОВИНЕ ФЛОР!
* * *
Былой Страны сухой окурок
Мусолят нынче вор, придурок,
Кирюха, шлюха, невезуха
И адская тупая скука...
Он то дымит и еле тлеет,
То вспыхнет вдруг и заалеет -
Нездешним жаром освящён,
Знаменьем огненным крещён.
И глаз прищуренный разит,
И трубка вечная живит...
Ни смрад не страшен ей, ни хлор -
Стальной
ГЕРЦЕГОВИНЕ ФЛОР!
- Информация о материале
- Юлия Иванова
- Категория: Стихи
- Просмотров: 507
(русским женщинам посвящается)
Жила-была семья на свете.
Любились, подрастали дети,
Но вот проблема – пара та
Несовместимою слыла.
Что мужу в кайф, жене – отрава.
Ему – налево, ей – направо.
Ей почитать, ему – гулять
Да по подъездам кочевать.
Она с детьми. Кормить, качать…
Ему б с дружками пиво жрать.
Она с дежурства – ей поспать,
А он велит гостей созвать.
Ему плевать, что в школу детям –
- Спартак 2:0 – как не отметить!
Витёк – сантехник, Люда – врач.
Несовместимые – хоть плачь!
* * *
А дальше – больше. Ей – на курсы,
А он: – семье нужны ресурсы!
Краны чинить да унитазы,
А тут хозяйки – вот заразы! –
Всё норовят натурой дать
И затащить Витька в кровать.
А он не против, с них не просит,
Зато потом визит наносит:
- Привет, хозяин, с вас должок!
С женой, само собою, шок.
Ну и подлец, ну и ходок!
Но стольник платит и молчок.
Ещё плеснёт на посошок.
Короче, процветает дело
Набит карман, довольно тело,
И публика не понимает –
Что этой Людке не хватает?
В дом тащит, руки золотые,
Сберкнижки тоже не пустые.
Подумаешь, мужик гуляет –
Семью ж родную не бросает!
И что с того, что алконавт?
Не пьёт - в ракете космонавт.
И тот, небось, как приземлится,
Всё норовит быстрей напиться!
* * *
Терпела, хоть дошла до точки.
Повыходили замуж дочки.
Вот баба – всё ей ни по чём!
Людмила стала главврачом…
Несовместимость - не помеха –
И Витька стал главою ЖЭКа,
Всё так же пил, блудил, гулял,
А то и сутки пропадал.
Искала в моргах, по больницам,
Звонила алкашам, девицам…
Несовместимый, но родной,
Пускай с другой – лишь бы живой!
Но как–то попросила Маша
Её побыть с внучком Аркашей.
«С работы – будем привозить.
За нянькой надо проследить –
Не примеряла б соболей
Да не водила б кобелей
И не дымила бы в подъезде»-
Пока они в загранотъезде.
Ну а у зятя Аристарха
Фазенда, что у олигарха –
Сортир на каждом этаже
И восемь тачек в гараже.
* * *
Гостит. Но надо ж так случиться –
Решила Люда прокатиться.
С работы гнать не по прямой,
А заглянуть к себе домой.
Открыла.Слушает – вода
- Ты дома, Вить? Ни нет, ни да.
Шасть в ванну. А Витёк в экстазе
На их семейном унитазе
Стоит в чём есть и моет спинку
Её же медсестре Маринке.
- Ну, всё! – сказала, - Хватит. Шлюз!
Наш брачный кончился союз.
Я, Витька, всё тебе прощала,
Несовместимость понимала.
И у меня грехов немало,
Но здесь!..С моим мед…персоналом…
Тебе я больше не жена!
Собрала вещи, и хана.
То бишь уехала. Жить к Машке.
И к Аристарху. И к Аркашке –
Всё лучше, чем страдать вдвоём
С несовместимым кобелём!
Звонил Витек, просила дочка –
Упёрлась. - Не жена, и точка!
Подала Люда на развод.
Прошло полгода. Или год…
Раз как-то в лифте видит спинку.
Приветик - медсестра Маринка!
- Как там наш Витя поживает?
- Да не живёт он, помирает!
Лежит один, совсем зачах
И разорился в пух и прах.
Всё операции, лекарства…
Плохой диагноз – то ли язва,
То ль рак – да разве они скажут?
Известно – вскрытие покажет!
Примчалась – впрямь едва живой,
Зелёно-жёлто-ледяной.
Ни пить, ни есть уже не хочет –
Лишь стонет, да пелёнки мочит.
Лежит, родной – не оскорбляет,
Не пьёт, не бьёт, не изменяет,
Спать не мешает, не гоняет,
Как агнец Божий – тихо тает…
Тут к Небу возопила Мила.
Поклоны била и молила –
Услышь меня, о Боже, милый!
Спаси ты Витьку и помилуй!
Уж так она за ним ходила…
Кормила, судно выносила,
Лекарство с ложечки давала,
И целовала, утешала…
Вот чудо – на краю могилы
По новой Витьку полюбила.
* * *
Вдруг Глас: - Услышаны молитвы.
Но, прежде чем вершить вердикты,
Давай-ка спросим у народа –
У нас ведь всё-таки свобода!
- Сын Мой, ты должен Мне открыться.
Скажи – ты хочешь исцелиться?
И простонал больной: - О, да!
- Ну, исцелишься… И тогда?..
- Тогда…С кровати вмиг вскочу,
Хвалу Тебе я прокричу. А после…
Как рвану к ребятам –
Мол, хватит в койке быть распятым!
Хочу, мол, жить, бузить, кутить,
И песни петь, и баб любить.
Чтобы на полную катушку,
Что мне добавлено прожить, -
Хочу!..
- О Боже! Всё. Молчу, -
Тут Мила молвила невнятно, -
Беру молитвы все обратно.
И ну реветь…
- Стой, погоди.
Ты ж не просила: «Исцели!»,
«Спаси»! – была твоя молитва,
За душу мужнину шла битва.
Пока возьму её к себе.
А там…доверимся судьбе.
* * *
Тут начал Витька помирать,
А бесы – за ноги хватать.
В ад прямо тащат. Он – орать,
Жену свою на помощь звать…
Да тут жена уж не вольна –
Упала в обморок она.
И вдруг разверзся потолок,
И свет небесный в щель потёк,
И снежно-жаркая рука
Вмиг душу в Свет уволокла.
Людмила тут в себя пришла.
Витёк лежит. Ну а душа? –
Да ей, Людмиле, на шиша,
Беспутная его душа,
Коль тело ей принадлежит? –
Не хулиганит, не бузит,
Не пьёт, не бьёт и не гуляет,
И сутками не пропадает,
Ну и вообще не возникает.
Молчит и знай себе лежит.
* * *
Ну что ж, поплакала немного,
Собрала в дальнюю дорогу…
И снова умоляла Бога
Судить Витька не слишком строго,
Простить грехи и оправдать,
В обитель райскую принять.
Чуть день свободный, как на битву,
Идёт в церквушку на молитву,
А там – скорее на погост.
Лишь хлеб да чай вкушает в пост.
И с каждым днём Витька, ей-ей,
Людмила любит всё сильней.
Она в больнице – он с ней рядом,
И с неба провожает взглядом.
Дружки в кабак – им всё неймётся,
А он внизу – не шелохнётся.
Шалавы пусть себе тоскуют,
А он – ни-ни, не озорует,
Знай, тихо спит себе один,
Её супруг и господин.
Не заорёт, не матюгнётся,
Не обижает, не дерётся…
Спит, баю-баюшки-баю…
Родной, я так тебя люблю!
Господь наш, Отче и Спаситель,
Прими Витька в свою обитель!
* * *
А Виктор, хоть и напугался,
Сообразил, что оказался
В обители. Она, ребята –
Точь-в-точь – больничная палата
На одного. Но окна – в сад.
Плоды там дивные висят…
- И это – рай? – спросил у Бога,
Присев на стульчик у порога.
Творца не видно, только руки…
И Голос: – Взят ты на поруки.
- А Милка где, моя жена?
- Людмила там, где быть должна.
Над трупом плачет.
- Я-то здесь! Нельзя ль сюда её привесть?
На кой ей труп?
- Наверно, люб.
В него по уши влюблена,
Вздыхает день и ночь она.
- Так то ж не я!
Тут за стеной:
- Вы разберитесь меж собой!
У нас свобода, где и с кем
Делить обитель насовсем.
Заплакал Витька: - Не хочу!
Я щас обратно полечу!
Но вздох: - Куда ты полетишь?
В могиле ты. Лежишь, молчишь,
Не пьёшь, налево не гуляешь
И никогда не возникаешь…
Твой труп твоя Людмила любит…
- Нет, эта дура всё погубит!
Ты злой, Отец! Уж лучше в ад…
Ой-ёй, беру слова назад!
И всё Рука ему простила,
Ещё секунду осветила
Обитель жаркою звездой,
И дверь прикрыла за собой.
* * *
А тут в обитель входит Гришка –
Румяный, стройный, как мальчишка:
- Здорово, кореш! Ну, я рад…
- Ты ж помер 20 лет назад!
То ль солнцедаром отравился.
То ль в люк подземный провалился…
- Не 20, целых 25.
Но отмолила меня мать…
А ты помучился, видать!
Но не горюй – вернётся стать,
И бегать будешь, и летать…
Отца ты только зря обидел.
Прости, всё слышал я и видел.
Ведь Он нас всех в натуре любит –
Простит, утешит, приголубит…
Нас тут – мильон,
Ни сесть, ни встать –
Мог бы котлами запугать –
Ан нет – не хочет прессовать,
Свободу нашу отбирать.
Вот и страдает всякий раз,
И распинается за нас.
Да не горюй – пора придёт –
Людмила тоже ведь помрёт,
Вот и взрастай. Чтоб твоя Мила,
Тебя, воскреснув, полюбила.
Свобода здесь!
Свобод не счесть.
Но лишь одна необходимость –
Всех меж собою
СОВМЕСТИМОСТЬ!
А щас по случаю свиданки
Давай по рюмочке нектарки!
- Информация о материале
- Администратор
- Категория: Верни Тайну!
- Просмотров: 235
* * *
Мы обратили внимание, что в этой весёлой толпе то и дело кто-либо бесследно исчезал. А другие будто не замечали. Веселились, как ни в чём не бывало.
В гробу они "это время" видали!
Но разве можно убить Время?
Можно убить только своё собственное время, то есть себя самого. Эти чудики могут сколько угодно бесследно исчезать - всё равно никто не заметит.
Потому что их будто вовсе не было. Они бесполезны.
Пытаться открыть им на это глаза тоже было бесполезно.
-Кар-р! - Глухой тот, кто не хочет слушать! Слепой тот, кто не хочет видеть!- жалел весельчаков-самоубийц Ворон.
Подкатегории
Дремучие двери
Роман-мистерия Юлии Ивановой "Дpемучие двеpи" стал сенсацией в литеpатуpном миpе еще в pукописном ваpианте, пpивлекая пpежде всего нетpадиционным осмыслением с pелигиозно-духовных позиций - pоли Иосифа Сталина в отечественной и миpовой истоpии.
Не был ли Иосиф Гpозный, "тиpан всех вpемен и наpодов", напpавляющим и спасительным "жезлом железным" в pуке Твоpца? Адвокат Иосифа, его Ангел-Хранитель, собирает свидетельства, готовясь защищать "тирана всех времён и народов" на Высшем Суде. Сюда, в Преддверие, попадает и Иоанна, ценой собственной жизни спасающая от киллеров Лидера, противостоящего Новому Мировому Порядку грядущего Антихриста. Здесь, на грани жизни и смерти, она получает шанс вернуться в прошлое, повторив путь от детства до седин, переоценить не только личную судьбу, но и постичь глубину трагедии своей страны, совершивший величайший в истории человечества прорыв из тисков цивилизации потребления, а ныне вновь задыхающейся в мире, "знающем цену всему, но не видящем ни в чём ценности"...
Книга Юлии Ивановой пpивлечет не только интеpесующихся личностью Сталина, одной из самых таинственных в миpовой истоpии, не только любителей остpых сюжетных повоpотов, любовных коллизий и мистики - все это сеть в pомане. Но написан он пpежде всего для тех, кто, как и геpои книги, напpяженно ищет Истину, пытаясь выбpаться из лабиpинта "дpемучих двеpей" бессмысленного суетного бытия.
Скачать роман в формате электронной книги fb2: Том I Том II
Дверь в потолке. Часть I
Книга "Дверь в потолке" - история жизни русской советской писательницы Юлии Ивановой, а также – обсуждение ее романа-мистерии "Дремучие двери" в Интернете.
Авторские монологи чередуются с диалогами между участниками Форума о книге "Дремучие двери", уже изданной в бумажном варианте и размещенной на сайте, а так же о союзе взаимопомощи "Изания" и путях его создания
О себе автор пишет, выворачивая душу наизнанку. Роман охватывает всю жизнь героини от рождения до момента сдачи рукописи в печать. Юлия Иванова ничего не утаивает от читателя. Это: "ошибки молодости", увлечение "светской советской жизнью", вещизмом, антиквариатом, азартными играми, проблемы с близкими, сотрудниками по работе и соседями, метания в поисках Истины, бегство из Москвы и труд на земле, хождение по мукам с мистерией "Дремучие двери" к политическим и общественным деятелям. И так далее…
Единственное, что по-прежнему остается табу для Юлии, - это "государственные тайны", связанные с определенной стороной ее деятельности. А также интимная жизнь известных людей, с которыми ее сталкивала судьба.
Личность героини резко противостоит окружающему миру. Причина этого – страх не реализоваться, не исполнить Предназначения. В результате родилась пронзительная по искренности книга о поиске смысла жизни, Павке Корчагине в юбке, который жертвует собой ради других.
Дверь в потолке. Часть II
Книга "Дверь в потолке" - история жизни русской советской писательницы Юлии Ивановой, а также – обсуждение ее романа-мистерии "Дремучие двери" в Интернете.
Авторские монологи чередуются с диалогами между участниками Форума о книге "Дремучие двери", уже изданной в бумажном варианте и размещенной на сайте, а так же о союзе взаимопомощи "Изания" и путях его создания
О себе автор пишет, выворачивая душу наизнанку. Роман охватывает всю жизнь героини от рождения до момента сдачи рукописи в печать. Юлия Иванова ничего не утаивает от читателя. Это: "ошибки молодости", увлечение "светской советской жизнью", вещизмом, антиквариатом, азартными играми, проблемы с близкими, сотрудниками по работе и соседями, метания в поисках Истины, бегство из Москвы и труд на земле, хождение по мукам с мистерией "Дремучие двери" к политическим и общественным деятелям. И так далее…
Единственное, что по-прежнему остается табу для Юлии, - это "государственные тайны", связанные с определенной стороной ее деятельности. А также интимная жизнь известных людей, с которыми ее сталкивала судьба.
Личность героини резко противостоит окружающему миру. Причина этого – страх не реализоваться, не исполнить Предназначения. В результате родилась пронзительная по искренности книга о поиске смысла жизни, Павке Корчагине в юбке, который жертвует собой ради других.
Последний эксперимент
Экстренный выпуск!
Сенсационное сообщение из Космического центра! Наконец-то удалось установить связь со звездолетом "Ахиллес-087", который уже считался погибшим. Капитан корабля Барри Ф. Кеннан сообщил, что экипаж находится на неизвестной планете, не только пригодной для жизни, но и как две капли воды похожей на нашу Землю. И что они там прекрасно себя чувствуют.
А МОЖЕТ, ВПРАВДУ НАЙДЕН РАЙ?
Скачать повесть в формате электронной книги fb2
Скачать архив аудиокниги
Верни Тайну!
* * *
Получена срочная депеша:
«Тревога! Украдена наша Тайна!»
Не какая-нибудь там сверхсекретная и недоступная – но близкая каждому сердцу – даже дети её знали, хранили,
и с ней наша страна всегда побеждала врагов.
Однако предателю Плохишу удалось похитить святыню и продать за бочку варенья и корзину печенья в сказочное царство Тьмы, где злые силы спрятали Её за семью печатями.
Теперь всей стране грозит опасность.
Тайну надо найти и вернуть. Но как?
Ведь царство Тьмы находится в сказочном измерении.
На Куличках у того самого, кого и поминать нельзя.
Отважный Мальчиш-Кибальчиш разведал, что высоко в горах есть таинственные Лунные часы, отсчитывающие минуты ночного мрака. Когда они бьют, образуется пролом во времени, через который можно попасть в подземное царство.
Сам погибший Мальчиш бессилен – его время давно кончилось. Но...
Слышите звук трубы?
Это его боевая Дудка-Побудка зовёт добровольцев спуститься в подземелье и вернуть нашу Тайну.
Волшебная Дудка пробуждает в человеке чувство дороги, не давая остановиться и порасти мхом. Но и она поможет в пути лишь несколько раз.
Торопитесь – пролом во времени закрывается!..