*   *   *

Ох, сколько же баксов
Они заплатили,
Чтоб мы разлюбили,
Отвергли,
Забыли, -

Того, с кем построили
*Новые были", *
Сражались во славе,
В Нюрнберге судили...

Чтоб не пре...возносили,
Не про...износили,
Чтоб вырвали с корнем,
Прокляли,
Убили...

Уж имя само вспоминать запретили!

Долбили -
И рухнули мира основы...
Адольф и Иосиф -
Два полюса снова:

Распяв одного, -
Воскресили другого.

Теперь не спасёт
Супер-пупер-зарплата,-
Майданно-освенцимской
Будет расплата,

Она уж грядёт -
Ну, держитесь, ребята:
Сосед на соседа
И братья - на брата...

Не снится ль вам вещий
Вердикт-приговор, -
Когда затрепещут
Убийца и вор?..

Где кривды-неправды
Разгонит, светла:
- Встать! Именем Правды! -
СТАЛЬНАЯ
МЕТЛА.

                * * *

 Гур снова пропал и не показывался более недели. С ним ничего не случилось - каждую ночь я по-прежнему слышала его мягкие кошачьи шаги по коридору мимо моей двери. Под утро он возвращался к себе и, похоже, забыл о моем существовании.
          Поначалу его отсутствие меня даже радовало - я была слишком занята собой в связи с очередным открытием. По всей вероятности, я не избежала участи Риты и тоже влюбилась в Гура. Или Рита была не при чем и это случилось с Ингрид Кейн, которая когда-то пожалела, что ей не двадцать? Или а Гура влюбилась новая Николь, которая вместе с ним открывала Землю-альфа, чтобы, постигая того человека, постичь себя?
          Я думала о нем все время. Даже когда не думала о нем. Когда сидела в тайнике одна перед экраном, в наушниках или с книгой. Представляла себе, что бы он сказал в том или ином месте, соглашалась, спорила. А потом откладывала книгу и просто думала о нем. Хаос из его реплик, жестов, мимики. Гур, Гур, Гур...
          Открывать в одиночку Землю-альфа не хотелось - мне не хватало Гура, его души, мыслей. Впервые в жизни я заскучала наедине с собой.
          Мне нужно было его видеть.
          "Мне все время хотелось его видеть..."
          Можно было позвать его, но мне нужна была иллюзия. Что я по-прежнему спокойна. Инстинкт самосохранения. Если бы Гур не откликнулся, я оказалась бы безоружной.
          Я боялась его власти над собой. Теперь я знала, откуда она.
          И когда Гур, наконец, пришел как ни а чем не бывало, будто мы лишь вчера расстались, я приняла правила игры.
          Гур был подчеркнуто равнодушен - это его выдавало. Я знала, что он играет. И он знал, что играю я. Мы оба, перестав быть бетянами, играли в бетян. Как те, с Земли-альфа. Никаких чувств, никакой зависимости друг от друга. Каждый в своей скорлупе, каждый сам по себе.
          Гур опять приходил ежедневно, но больше я не думала о нем. Мне было легко, спокойно и пусто. Мы снова занимались лишь Землей-альфа.
          Это произошло неожиданно. Я поймала взгляд Гура в зеркальной грани какого-то прибора. Он смотрел на меня и не знал, что я его вижу. В нем будто что-то распахнулось, прежде наглухо запертое, а теперь открытое, обращенное ко мне. Он перестал для меня быть бетянином. И хотя я понимала, что это происходит в нереальности, по ту сторону зеркала, что Гур воображает, будто наедине с собой, я не могла оторваться и, как завороженная, увязалась за ним в эту нереальность и тоже ответила ему взглядом, каким посмотрела бы на него наедине с собой.
          Наши взгляды встретились в зеркале. Но ни он, ни я не отвели глаз - нереальность была слишком хороша.
          Мы смотрели друг на друга, было очень страшно. Бетянка во мне бешено сопротивлялась, но я ее скрутила. Преодолеть себя, рискнуть. Преодолеть спокойствие. Еще хотя бы несколько мгновений...
          Гур улыбнулся. Не так, будто он наедине с собой, а улыбнулся мне, как бы переводя в реальность то, что произошло между нами. Выдержать, рискнуть. И вот уже зеркала нет, его руки у меня на плечах. Лицо в лицо, глаза в глаза. Я - ТЫ. ТЫ. ТЫ.
          "Не может быть",-подумала я, закрывая глаза.
          И все-таки это было - иллюзия, что я не одна. Всего несколько секунд, но ради них... Страдания ради иллюзии? Пусть.
          Что с нами теперь будет, Эрл Стоун? Мы больше не бетяна, мы вроде сиамских близнецов, связанных одним кровообращением. Каждое неосторожное движение будет причинять боль другому. Все, как у них. - Эрл...
          Я назвала его настоящим именем, и он даже не удивился, ничего не спросил. Как я бы не удивилась, если бы он назвал меня Ингрид. Все предыдущее было чудом. Всего лишь пара небольших чудес в придачу.

                * * *

          Ночью я ждала его в своей комнате, уверенная, что он придет. И Эрл действительно пришел и молча сел на край тахты, не решаясь ко мне прикоснуться. Я подумала, что этого, в сущности, могло бы и не быть. Визит Риты, мой последний эксперимент, все, что произошло потом... Цепь случайностей. Я ушла бы из жизни, и ничего бы не было. Ни этой сырой, похожей на дно колодца комнаты, ни жужжания кондиционера, ни Эрла Стоуна, не решающегося ко мне прикоснуться, ни нашего молчания.
          И все же чудо происходило. Мне было двадцать, и я была гораздо красивее, чем Ингрид Кейн в те годы, и Эрл Стоун пришел ко мне и сидел рядом, не решаясь ко мне прикоснуться...
          Спасибо тебе, Рита! "Спасибо" - их слово. Оно слишком мало, а другого нет. Почему их слова значат так мало?
          Спасибо за чашку кофе. Спасибо за жизнь.
          И еще я подумала, что ему проще - ведь Николь уже была прежде его подружкой. Но когда ею стала Ингрид Кейн и умирала в его руках, когда это произошло и его лицо в моих ладонях снова стало реальностью, лицом Эрла Стоуна, я услышала:
          - Ты не Николь. Может, я сошел с ума, но ты не Николь. Кто же ты? Кто ты?
          Я знала, что никогда не отвечу ему. Как бы близки мы ни были.
          Он мог бы быть моим внуком.
          Нет, я слишком женщина. А он - мужчина. Это нас сблизило, и это нас разделяет. Я остаюсь Ингрид Кейн, вещью в себе, я не могу открыться ему полностью. В чем-то я боюсь его.
          Потому что я женщина, а он мужчина.
          В чем-то мы всегда останемся тайной друг для друга.
          И на Земле-альфа тоже было так.

                * * *

          Они сравнивали любовь с огнем - наивно, но точно. Я "горела". И все тепло, все лучшее во мне - ему.
          Мое тепло как бы материализовалось в нем, каждый раз Эрл уносил с собой часть меня. И чем больше я в него вкладывала, тем сильнее привязывалась к нему. Тем больше любила.
          Теперь я понимала Риту - она отдала ему слишком много, чтобы продолжать жить без него. Для себя ничего не осталось. Она сгорела совсем, ей было двадцать. А может, это действительно прекрасно - сгореть дотла?
          Иногда я жалела, что не способна на это. Всегда останется несгораемый сейф, надежно запертый изнутри, куда никому нет доступа. Даже Эрлу Стоуну.
          Мои сто двадцать семь. Последний эксперимент. Наверное, поэтому мне не по силам было то, что они называли СЧАСТЬЕМ. Это когда думаешь "не может быть", когда ты до предела натянутая поющая струна, которая вот-вот оборвется. Оно абсолют, оно "слишком", чтобы его можно было вынести долгое время.
          "Вечное счастье" - бессмыслица. Все равно что "вечная молния". Разве что в настоящем раю.
          Я "горела". Даже не знаю, хорошо мне было или плохо. По-всякому. Но все мое прошлое я бы отдала за полчаса с Эрлом. Даже когда мы играли в бетян, даже когда было плохо. Когда его взгляд вдруг останавливался на мне в мучительном недоумении:
          - Ты не Николь. Может, я сошел с ума... Кто ты?
          Он осмелился спросить это вслух лишь однажды. Он знал, что я не Николь. Он сомневался в очевидном, сомневался в самом себе. Вопрос был слишком интимен, все равно что признаться в потере рассудка.
          Только я могла бы ему помочь. Но не могла. Оставляла одного и сама оставалась одна. Нам обоим было плохо в такие минуты. Но уже эта схожесть состояний вновь сближала нас, уже это казалось чудом.
          Я по-прежнему не знала, куда и зачем он уходит по ночам, и не стремилась узнать. Эта его тайна как бы компенсировала мою. Так было легче удирать от его мучительного: "Кто ты, Николь?"
          Будто причиняя боль себе, я частично избавляю его от боли. Иллюзия? Возможно, Спасительная жертва. У них тоже так было.
          Но я знала - рано или поздно Эрл мне все расскажет. Моя неосведомленность тяготила его самого едва ли не больше, чем меня. Он был человеком абсолюта. Отдать все. Дотла. В этом отношении он походил на Риту. Или просто они оба были молоды?
          Почему Эрл не полюбил ее?..
          Гаснет сеет, мы на дне колодца. Жужжит кондиционер. Тело Риты, душа Ингрид. Кто из нас умирает в твоих руках?
          Ингрид была совсем другой. Любопытно, понравилась бы она тебе? Или все-таки я с тобой остаюсь Ингрид? Ты разжимаешь руки. Опять тот взгляд: "Кто ты, Николь?"
          Притворяюсь, что сплю. Мы играем в бетян. Ты одеваешься и крадешься к двери с бесшумной грацией зверя из семейства кошачьих. Стараешься не разбудить меня, хотя знаешь, что я не сплю.
          Твои шаги по коридору - куда и зачем, не знаю. Мы встретимся через сутки, а я уже жду.
          Всю ту жизнь за полчаса с тобой. Даже когда нам плохо. Ты не должен знать, что я ненастоящая. Я не могу, Эрл!

                * * *

          Прошла осень, кончалась зима. За все это время произошло лишь одно пустяковое событие - у меня выпала пломба. Возможно, об этом и упоминать бы не стоило, если бы...
          У Риты не было запломбированных зубов!
          Я твердо это знала, так как в свое время обследовала на приборах каждую клетку ее тела - от пальцев ног до пепельных, с зеленоватым отливом волос.
          И впоследствии я ни разу не обращалась к дантисту. Но вот, чистя зубы, обнаружила справа вверху маленькое аккуратное углубление, несомненно, искусственного происхождения, и вспомнила, что, когда накануне грызла орехи, мне действительно показалось, будто выскочила пломба.
          Может, приборы ошиблись?
          Или Рита, готовясь к смерти, за те два отпущенных ей дня решила запломбировать вполне здоровый зуб? Сомнительно.
          Или... Или я не Рита? Забавно.
          Или...
          Ореховую скорлупу мой Раздирающий Душу успел выбросить, и я тоже постаралась выбросить из головы это происшествие. Кто я? - не все ли равно. Я замечала, что даже для Эрла Стоуна этот вопрос постепенно теряет былую остроту.
          Мы были слишком поглощены друг другом: тем чудом, которое они называли ЛЮБОВЬЮ.
          Земля-альфа, лучшее, что когда-либо было создано тем человеком, принадлежало нам. Шекспир, Гёте, Достоевский, Толстой, Бетховен, Чайковский, Моцарт... Все, что они называли КРАСОТОЙ, ПРЕКРАСНЫМ.
          Теперь мы почти не разлучались - его ночные прогулки прекратились. Я и радовалась этому и чего-то боялась. Я знала, что он принял решение один, без меня, но ему необходимо, чтобы я его одобрила. Он ждал моих расспросов, но я молчала, опасаясь его откровений.
          Он и так уже слишком был мной, а я не могла ответить ему тем же.

*   *   *

  ДомА вокруг были мрачные, - то ли закопчённые, то ли выкрашенные в чёрный цвет. Сердитый пояснял:
 - Здесь - здание научно-просветительского общества "Не знаю и знать не хочу".
 А это - Виловодная площадь. Тут вилами по воде пишут дуракам разные царицыны обещания.
 Видишь фонтан со статуей царицы?
 В одной руке у неё - Пирог Изобилия, а в другой - Чаша Народного Терпения.
 Из чаши в бассейн льётся вода, вот по этой воде и пишут вилами.

О да бе плюс
Шан- но - е...
Пишут вилы по воде...
ВОды в речку утекут -
Обещанного три года ждут!

 А вон там  - Столовая.
          ДУРАКИ ЕДЯТ ПИРОГИ! - висело над Столовой.
          - А умные - объедки?
          - Скажешь тоже - "умные"! Какой дурак признается, что он умный? Для умников - пирожки с нерыбонемясом.
 - А что такое "нерыбонемясо"?
   - Нерыбонемясо - это...ну, нерыбонемясо...
   - Понятно.  Нужен барашек в бумажке.

B БЕСЕДКЕ С: Александром, Павлом Власовым, Маратом Хайруллиным и свежей прессой

“Цирк сгорел, клоуны разбежались”

Юлия:
 - Это я про известный фильм с Караценцовым, где сценарист от требований нынешних спонсоров аж глотку себе перерезал.

Александр:
 - Вы бы упали в обморок?
 Ну, скажем, нормально ли, что режиссёр падает в обморок оттого, что руководитель страны говорит: “Это никуда не годится”?

Юлия:
 - Сие зависит исключительно от нервной системы жертвы.
 И обычно дело вовсе не в страхе за себя лично, но за судьбу своего детища.
 Всякий ответственный автор - и писатель, и режиссёр, и композитор, и художник относятся к своему творению, как к любимому чаду. И покушение на его жизнь со стороны “сильных мира сего” воспринимает всегда крайне болезненно.

К сожалению, мир устроен так, что после рождения “дитяти” его дальнейшую судьбу решают вовсе не мама с папой.

 Сталин, конечно, был диктатором, жёстким цензором, но зато в единственном числе.
 А вот я, выпускница Высших Сценарных Курсов, в шестидесятых-семидесятых едва не падала в обморок от легиона цензоров – как на Мосфильме, так и на ТВ.

 Прежде чем попасть на экран, сценарий должен был устроить не один десяток рецензентов и чиновников, причём у каждого были своя “кочка зрения” и соответствующие поправки.
 Не говоря уж о высших инстанциях, где чуть что – просто рубили фильм или клали на полку.

 Так, собственно, было почти со всеми моими повестями и сценариями – после долгих мытарств и бесчисленных поправок – скандал и запрет на финише.

 Вот вы меня всё обзываете “коммунисткой”, а тогда цензоры считали антисоветчицей – за то, что пыталась предупредить общенство о духовных и социальных “ловушках”, которые рано или поздно могут погубить страну.

 Запрет накануне эфира многосерийного игрового мультфильма, который так и назывался “В стране ловушек” (теперь это повесть “Лунные часы”), хоть и не поверг меня в обморок, но привил такое отвращение к сочинительству, что я вообще всё бросила, поселилась на даче и стала зарабатывать, как ранний Чубайс – цветами.
 Пока не достала “перестройка”.

  Теперь издавать позволено всё – было бы на что.
 Сами знаете, на какой литературе можно сейчас делать деньги, – в роли жесточайшего цензора выступил рынок, вкусы толпы.

 Пришлось “падать в обморок”, зарабатывая на свои публикации опять же цветочками, договариваясь с книгопродавцами, развозя тяжеленные пачки книг по киоскам и т.д.
 Я не жалуюсь и, пока хватит сил, буду продолжать.
 Но от того маразма, что нынче требуют от автора большинство спонсоров, впору не шлёпаться в обморок, а, как сказано в Писании, “вообще не родиться”.

Потому-то и придумалась Изания. Чтоб творческим людям, да и вообще “хомо сапиенсам”, не зависеть ни от диктаторов, ни от чиновников, ни от спонсоров, наживающихся на производстве “звероидей” и “зверочеловеков”, а помогая друг другу, иметь лишь одного цензора – Всевышнего.

Или собственную совесть.

*   *   *

ОРДЕН ПОХОЖ НА ИЗАНИЯ

Павел Власов: “Орден похож на Изанию”.

 - Каждый из нас - сам себе Орден.

Юлия:
 - Всё это скорее напоминает солженицинскую проповедь “Жить не по лжи”.
То есть честно живи, добросовестно исполняй свою работу, и человечество тогда выздоровеет.
 Не выздоровеет.
 И не потому, что “орденоносцев” слишком мало, а потому, что они разобщены.

  Моё традиционное сравнение - живой организм.
 Кажется, – задача-максимум:
 сердцу - качать кровь, голове - думать, ногам - передвигаться, глазам - указывать направление, лёгким - снабжать кислородом – что ещё надо?
 Инструкция исполнена.
 Ан нет.
 Тело болеет и разлагается не только потому, что отдельные органы недобросовестно работают (хотя такое тоже бывает).
 Но основная причина в том, что заражено оно всевозможными тромбами, бородавками и прочими опухолями, постепенно перерастающими в злокачественные.

 Которые, ничего сами не производя, оттягивают на себя львиную долю жизненных соков.
 В результате лёгкие работают исправно, а тело задыхается. Руки трудятся, а тело голодает.
Глаза смотрят зорко, но не в ту сторону, ноги не туда ведут.
 Распухший желудок из последних сил питает какую-нибудь кисту, а голова (лучшие умы человечества), бьётся над новым оружием.
 Чтоб этой кисте победить всё тело и вместе с ним лопнуть.

  Приложенная к человечеству инструкция Закона (заповедей) подразумевает нашу непременную взаимопомощь.
 Где ближний – не враг и конкурент, а твоё дополнение, - твои глаза, ноги и лёгкие, даже если ты - ну очень умная голова.

 Вот эту взаимосвязь отдельных частей – трудолюбивых, нужных, творящих жизнь каждая в своей области, и намерена напрямую восстановить Изания.
 А одиноких добродетельных “орденоносцев” вампиры просто-напросто проглотят.
Со всеми их талантами и трудовыми мозолями, принуждая под угрозой голода работать на всё новые метастазы своей алчности.

  Вот намедни Березовский высказался на данную тему по ТВ в передаче “Растительная жизнь”, когда Лобков спросил, сколько человек его обслуживают.
 Мол, в самОм вашем вопросе видна “совковость”.
 Вот англичанин спросил бы: “А скольким вы даёте работу”?

Изания полагает, что обслуживание березовских и прочих чубайсов – не работа, а именно то, о чём ещё Чацкий сказал в начале позапрошлого века:

“- Служить бы рад – прислуживаться тошно.

Речь, разумеется, не идёт тех банкирах, которые вкладывают своё богатство в “разумное, доброе, вечное” – таким можно и послужить.

 Но где они, ау?

*   *   *

ПИРАМИДЫ И ИХ ВЛАСТЕЛИНЫ
(из газет)

“В начале прошлого десятилетия в стране открыто действовало не менее 1800 финансовых “пирамид”, и возглавлял этот список, понятно, Сергей Мавроди.

 В 1997 г. Федеральная комиссия по рынку ценных бумаг передала в МВД более 984 “пирамидальных” дел.
 В 1998г. различные подразделения МВД смогли возбудить 700 уголовных дел.
На рубеже того же года к власти в МВД пришёл Рушайло, а Михаил Зотов пересел в кресло первого зама начальника Следственного комитета.

 Тогда же началась массовая передача дел “пирамид” в это подразделение.
 А в 2001г. Михаил Зотов публично, по телевизору, рассказывал (внимание!) о 300 с лишним уголовных делах, которые расследует по “пирамидной” тематике его ведомство.

Позвольте, а где ещё 499? Об этом милицейский генерал умолчал...
Что с теми, о которых Зотов всё-таки вспомнил?

 До суда дошли 92, из них рассмотрено было примерно 20, остальные отправились на доследование ещё на предварительной стадии.
 А теперь угадайте, сколько посадили жуликов?
 С 1998 по 2001 год целых 3 руководителя “пирамид” попали за решётку!
 Правда, на сегодня их уже около 10, включая Мавроди.
Но всё равно: 1800 пирамид, 20 миллионов облапошенных граждан и 10 осуждённых-арестованных.

Скрипя сердце, даже с этим можно примириться.
 Но ещё раз попробуйте угадать, сколько возвратил денег пострадавшим генерал Зотов и его следователи?
Ни копейки!
 Все выплаты, которые осуществлялись и осуществляются пострадавшим от деятельности “пирамид” (главным образом, ветеранам и пенсионерам), идут за счёт однопроцентного сбора.
 Который – в конечном итоге – берётся с рядовых налогоплательщиков.

Вопрос: если за пять лет руководству самой мощной следственной службы страны не удалось найти большую часть мошенников, не удалось вернуть народные деньги, зачем нужно было собирать все эти дела под своё крыло?

А вот зачем.

- Я не говорю о всех милиционерах поголовно...Но по крайней мере, когда я вёл дело “Хопра”, то сотрудники правоохранительных органов занимались вовсе не расследованием этого преступления.
 Они решали определённые задачи, в результате чего огромные суммы денег просто исчезали из поля зрения.
 А надо сказать, что одной только недвижимости там было на очень большие суммы. Где всё это? – спрашивает Генрих Падва.

  От деятельности “Властилины” пострадало 26 тысяч человек. Ущерб возмещён лишь 558. Интересно, что сразу после развала “пирамиды” в уголовном деле фигурировало два коттеджных посёлка (на 17 и 44 особняка) и 6 элитных квартир в Москве.

 За время расследования было зафиксировано 8(!) случаев пропажи документов из материалов дела.
 Ни квартиры, ни посёлки до сих пор не возвращены государству хотя бы для частичного погашения ущерба.
 Зато в одной из квартир до последнего времени проживал высокий милицейский чин.
Присутствие жильцов в погонах было зафиксировано также и в коттеджных посёлках.

Я очень сомневаюсь, что происходило это всё без ведома руководителей Следственного комитета, который почему-то, при всех своих сумасшедших полномочиях, – “забыл” наложить арест на это имущество “Властилины”.

  Подобные факты прослеживались практически по каждому делу “крупной пирамиды”.
 Всего, по экспертным оценкам, в системе Следственного комитета за последние три года зафиксировано около 100 случаев пропажи документов или даже целых томов из материалов уголовных дел.
  То есть примерно каждые 10 дней из запертых сейфов, стоящих в опечатанных кабинетах, которые, в свою очередь, находились в тщательно охраняемых зданиях, исчезали документы!

  Можно сколько угодно говорить с трибуны всевозможных “демократических” форумов о “деполитизации” органов, о “власти закона”, но факт остаётся фактом.

 Крупнейшая силовая структура страны работает непонятно на кого.
 То ли на “особо крупных заказчиков”, то ли на саму себя.
То ли вообще не работает.

  Вы уверены, что если завтра ей передадут все следственные органы страны, кому-то от этого станет лучше?
 А вот получить очередного “монстра”, который распространит сомнительные методы работы на каждый сантиметр нашего с вами жизненного пространства, можно запросто.

  Разъеденный коррупцией СК является идеальным инструментом для выжимания незаконной прибыли – любого коммерсанта может так измотать, что тот готов на всё.
 Из-за них в стране формируется уродливая хищническая система хозяйственных отношений, конечной жертвой которой остаётся народ.

  Эти люди не способны зарабатывать деньги и платить налоги, они способны только хапать и вымогать.
 Зотовы и им подобные давят тех, кто реально строит экономику страны, они грабят самых успешных и инициативных.
 Потому что с неуспешных нечего взять.

(Марат Хайруллин)