B БЕСЕДКЕ С: Александром, Николаем П., Ольгой Г.,
                              Ю. Сотниковым, А. Примачуком и Юстасом

       Александр:
 - Кто в Изании будет чистить сортиры?
 Иванова пишет:
 “Каждый из нас наделён определённым дарованием, что-то любит и умеет делать, а что-то охотно поручил бы другим”.
 Покажите мне человека, который считает, что наделён дарованием чистить сортир и любит это делать. Что, затрудняетесь?”.

       Юлия:
 - Нисколько, любезный Александр.
 Он, то есть она, перед вами.
Наверное, высокое слово “люблю” тут неуместно, но уж если его употребить, то я “люблю” чистить наш летний сортир на даче гораздо больше, чем мыть посуду, полы или готовить ежедневные обеды.
 Может быть, экстремальность данного мероприятия в сравнении с ежедневной рутинностью бытовухи придаёт ему некоторый шарм. Есть некое ощущение “подвига”.
Во всяком случае, мы это всегда делаем с мужем сами, даже когда у нас живут “дачники”.

       Кстати, в монастырях за послушание чистить сортир часто шла борьба – оно считалось самым богоугодным.

       Ну а уж насчёт “дарования в данном деле” – это уж точно.
 Я сконструировала специальный ковш из кастрюли с одной ручкой и палки, пол устилаем старыми газетами, рядом в компостной куче формируем соответствующую ёмкость.
 Муж наполняет ковшом вёдра – я их аккуратно отношу и выливаю в компост (у мужа грыжа).

 Руки, разумеется, в рукавицах – вот и вся “техника безопасности”.
 Каждое ведро перекладываю охапкой прополотой травы, испытывая при этом отрадное чувство экономной хозяйки, потому что цена на навоз нынче запредельная.
 Места ёмкостей периодически меняем, и через пару лет получаем отличный перегной.
 Как говорится, отходы – в доходы!

       После завершения процесса газеты сжигаем на этой же куче, споласкиваем вёдра, сами моемся под летним душем. И, как это вам ни покажется странным, с аппетитом ужинаем.
 Вы уж простите меня великодушно за натурализм и повтор, но дерьмо, в котором нас постоянно купает нынешняя власть, куда как хуже.

       Как видите, можно и выращивать цветы, и продавать их, и издавать на эти деньги книжки, и обсуждать их с народом в Интернете, исполняя и насущные обязанности по дому.
 Я, например, сама крашу двери, стены и окна, клею обои, разбираюсь в АГВ и сантехнике. Умею править старое железо, конопатить, стричь (людей и собак).
 Ну и ещё выполняю по надобности кучу сугубо мужских дел, не говоря уже о бабьих.

       И так многие из нас. Но среди обязанностей есть предпочтения. Одни обожают наводить чистоту, другие – стряпать или возиться с детьми, копаться на грядках или в моторах. Разве не так?

       Александр:
 - Если и найдётся пара альтруистов, то погоды они не сделают. В масштабе страны вы получите бардак и грязные сортиры.

       Юлия:
 - Мы никакие не альтруисты, работаем отнюдь не даром, а друг на друга.
Просто денежным эквивалентом труда внутри Изании являются условные единицы, приравненные к деньгам и не позволяющие накрутчикам наживаться на нашей разобщённости.

       Разве даром глаза служат телу – они за это получают ЖИЗНЬ от других органов!

       И с чего вы взяли, что Изания планируется “для всей страны”? Это – добровольный Союз отдельных личностей.

       Александр:
 - А то напридумываете бредовых идей, не дай Бог, начнёте воплощать в жизнь – загадите сортиры.

       Юлия:
 - Дались вам эти сортиры, будто они сейчас такие уж чистые!
 А в платные простой народ старается не заглядывать – лучше лишнюю буханку хлеба купить, свернув по нужде в подъезд или в кустики.

*   *   *


       Николай П.:
 - На мой взгляд, о Сталине, как и о многих других наших лидерах последнего времени, лучше всего просто молчать. Лучше отдать их на Суд Господу.
 К сожалению, мы можем говорить, что при Сталине было лучше, чем сейчас (или хуже, чем сейчас).
 Но это же совсем не значит, что и тогда было, и сейчас, ХОРОШО.

       Юлия:
 - Хотелось бы уточнить, а что такое “ХОРОШО”?
Спор о Сталине и Суд над Сталиным, да и над каждым из нас, будет заключаться именно в ответе на этот вопрос.
 В связи с соответствием нашей земной жизни этому “хорошо”.
А поскольку здесь существуют разногласия, порой принципиальные, то замалчивать эту тему недопустимо. Иначе никогда не найдём света в конце тоннеля.

       Ольга Г.:
 - Да, сейчас власть нисколько не лучше, но нам ли судить её?

       Юлия:
 - Когда власть становится врагом слабых, детей и Отечества, молчать нельзя.
 Это тот случай, когда “молчанием предаётся Бог”.
Прощать велено только ЛИЧНЫХ врагов, а здесь мы вольно или невольно становимся сопричастными мировому злу.

        Николай П.:
 - Наверное, с моей точки зрения, нужно подумать над тем, “ЧТО” реабилитировать, а не “КОГО”.
       Юлия:
 - Согласна. Отделить ценности от тленностей.

       Николай П.:
 - Как это ни странно может показаться для некоторых участников, но левые революционные движения рождаются как некий противовес экспансии чуждых нашему народу идей.

       Юлия:
 - Совершенно справедливо. И как противовес попыткам получше устроиться за счёт других в этом мире, прикрываясь проповедями о мире Небесном.

*   *   *

       Ю.Сотников:
- А чем Хрущёв-то вам не понравился?
       Юлия:
 - У Маяковского про таких сказано: “мурло мещанина”.
 С него-то и началась настоящая подмена ценностей. И одуревшие граждане никак не могли понять:
 “Зачем нам нужно догонять Америку, которая стоит на краю пропасти”?

        Я уж не говорю о гонениях на Церковь и массовое закрытие храмов – почему-то об этом СМИ помалкивают.

       Сталин был вождём, а этот – “водилой”.

       Примачук:
 - Я, к примеру, благодарю Создателя, что СССРа больше нет, хотя остались обломки, от которых страдают беззащитные люди, которых во времена СССРа не научили жить по-человечески…
 Не за совесть люди жили, а за страх.

       Юлия:
 - Ох, как вы заблуждаетесь и как я счастлива, что всё же смогла засвидетельствовать и защитить в своей книге наше время со всеми его недостатками и трагическими моментами, но всё же прекрасное.
 Поймите, мы восходили, пока не скурвились инструктора.
 А нынешняя “свобода” - всего лишь “свободное падение” в пропасть.

       Мы были самой читающей страной в мире, хоть у нас и “не было секса”. А про голубых, наркоту и магию по ТВ слыхом не слыхали.

       Примачук:
 - Я себя ощущаю свободным...

       Юлия:
 - Вам легче.
 А я несвободна. Прежде всего перед Богом, Который счёл бы происходящее Содомом и Гоморрой, несмотря на вновь открытые храмы.

       Несвободна перед теми, кто тысячу лет трудами, страданиями и кровью собирал и защищал великую страну, которую в одночасье, при моём молчаливом попустительстве, “раздавили на троих” три недоноска.

       Несвободна перед Родиной, которую мы отдали на поруганье Вавилону.
 Уж если спились и попрятались мужчины, их место должны занять женщины – так извечно было на Руси.

       Несвободна перед слабыми, “униженными и оскорблёнными”, которых Господь наказал защищать тем, “кому больше дано”.

       Несвободна, как это вам ни покажется смешным, перед друзьями бывшего Союза, которых мы предали и продали, потому что мне стыдно и больно за это.

       Больно также за природу, зверьё и рыбу, которых сейчас уничтожают, чтобы набить карманы и сбежать за бугор.
 Больно за простаивающие заводы и затопленные шахты, зарастающие бурьяном земли, разворованные коммуникации и железнодорожные пути.

       Я, наконец, несвободна перед собой, потому что слово – тоже оружие, может быть, самое грозное. И если Господь дал его мне, то оно не должно бездействовать.

       Я действительно в плену у всего этого, поэтому не могу наслаждаться вашей дурной свободой.
Но борюсь в меру своих слабых сил и верю в “нашу Победу”, потому что “С нами Бог”.

       Примачук:
 - Почему-то вспомнился анекдот, как большевики коммунизм строили в пустыне, и там исчез песок.
       Юлия:
 - Этот анекдот не про большевиков, а про Госплан.
 Что там песок – у ваших “демократов” целая страна в одночасье исчезла.
       2001-08-28

*   *   *

       Юстас - Александру:
 - Во-первых, к Изании надо относиться не как к готовой схеме, а как к поводу для обсуждения. Именно для этого здесь сделан форум.

       Во-вторых, в предлагаемой модели Изании есть не только идея работы “за галочку” – здесь есть ещё несколько интересных тем, которые достойны того, чтобы прокрутить их в голове.
       Галочный учёт – это не самоцель для автора, а средство противопоставить нечто той экономико-идеологической машине, которая сложилась сегодня и стремится подавить в человеке человеческое. Которая насилие и мещанство культивирует, а развитие творческого начала и нравственность подавляет.

       С моей точки зрения ценны сопутствующие идеи:

       1. Объединение внутри общества людей нравственных и творческих в некий союз (одно это создаёт для них более благоприятную среду обитания, возможность поддержки единомышленников и большую защищённость).

       В этом случае объединяются те, кто “в природе” не склонен объединяться. И одно это – достаточный повод для поисков механизма такого объединения.

       2. Создание механизма утилизации возможностей населения (не только услуг, ими оказываемых, но и имеющегося у них имущества, которое они сами не в состоянии утилизировать).
 При создании системы управления таким имуществом высвободятся финансы, замороженные в простаиваемом имуществе, и то, что потребляет деньги, будет их выделять.
 Идея, с моей точки зрения, перспективная, как ветроэнергетика.
 Ну, менее выгодна она, нежели атомная или гидро, - но где-то на ней одной и живут.

       3. Применение этого механизма именно для категории людей, описанной в п.1.
 Т.е. поддержка тех, кого стоит, с человеческой точки зрения, поддержать.
 Этот же механизм - для поддержания малоимущих, т.е. крестьян, пожилых, больных и т.п.

       Само осознание тяжести их сегодняшнего существования ни вам, ни мне не позволяет просто отмахнуться от попытки хотя бы проанализировать предлагаемый механизм на предмет: а не поможет ли?
       2001-08-26

*   *   *

Спасибо за “Лунные часы”!

       Доброжелатель:
 - Ю.Л, спасибо за книжку, только что прочёл… блестяще!
Здорово вы пишете, конечно – образность, язык и пр., талант мощный, хотя сторонником Изании никогда не буду.

       2001-08-24

 

Финал. Свалился ветеран.
Нет, не от пули, не от ран –
Пришла пора сдавать дела.
Жена – семь лет, как померла,
А разношёрстная родня –
Внучата, дочки, сыновья
Враз разлетелися по свету,
И не поймёшь – то ль есть, то ль нету.

Лишь Клавка, хоть и не родня,
Твердит:
 - Жить будет у меня.
Что новорусские, что культ,
Инфаркт, контузии, инсульт,
Мозги прострелят или глаз –
Спасала Клавка, и не раз.
Война, судьба ль народ косила –
Всех с поля боя выносила.

Ужели брошу, вашу мать,
Героя дома помирать?

Но сам герой вдруг дал отбой.
Седой мотает головой:

Мол, чтоб солдат, мужик,..чтоб я
Ходил при бабе под себя?
Да лучше смерть! Пусть я старик,
Пусть еле движется язык.
Рука, как плеть, и сам – труха...
Шла бы ты, Клавка, от греха!

Селом решали, как тут быть.
- Нужды нет под себя ходить! –
Вдруг зоотехник заорал, -
Я нынче за бугром бывал,
Трусы там с ватой продаются,
По-русски «памперсы» зовутся.

Чтобы со службы не дай бог
В сортир работник не убёг –
Ему вжик памперс между ног.
Посля в ведро – и нормалёк!

Сельчане:
 - Сколько ж это стоить?
Могём ли мы себе позволить?
Их и стирать, поди, – ни-ни,
Их в день по пачке...Извини,
Но Митрич наш – не олигарх,
Не президент и не монарх,
Чтоб так наличностью сорить.

На тыщу можно месяц пить!

Решают обратиться в Фонд.
 - Мол так и так, честной бомонд, -
Пахал наш Митрич, воевал,
Все силы Родине отдал,
Нельзя ль ему в конце пути
Достойно в памперсах уйти?

В ответ:
 - Сочувствуем вполне,
Но нынче жизнь, как на войне.
Злой кризис по миру гуляет,
Грудным пелёнок не хватает.
Проблемы даже возникают
В больницах дорогих собак...

Псам тоже под себя – никак,
Им тоже памперсы нужны...
Владельцы же – кругом должны,
Кредиты клянчат:
 - Раскручусь!
Вернусь с Канар и расплачусь.

Ну а герою – наш привет!
Мы не отказываем, нет,
А шлём вам три мешка газет.

Там и журналы. Столько глянцу
Не снилось даже иностранцу.
Давно ль про памперс мы узнали? –
Всю жизнь газетки подстилали...

Что ж Митрич?
 Нет, не рассердился.
Взглянув на глянец, согласился.

***

И вот по щучьему веленью,
По Фондову благословенью
Лишь день к закату – не на пьянку,
Не на концерт, не на гулянку -
Село стекается смотреть,
Как будет фондов дар гореть.

Такая в том кине отрада,
Что и в кино ходить не надо.

Их иномарки, зАмки, тряпки,
Их банки, бабы, мопсы, бабки,
Их лизоблюды, лицедеи,
Мошенники и фарисеи,
Бассейны, виллы, крокодилы,
Гламур и прочие кумиры...

Приколов много в высшем свете –
В фас, крупным планом,
 В глянце, в цвете,
Всё в дедовой моче, в калу –
Держите, братцы, я помру!

Ишь, как их корчит – торсы, лики,
Загары, фраки и гвоздики...
А глянец, блин, не враз горит –
Дымит, смердит, но как  блестит!

Спешит село – как есть на бал,
Свершает Клавка ритуал.
Народ гогочет, веселится
И Митричем своим гордится.

Несут ему и щец, и кашки,
И пирожков, и простоквашки…

А Клавка – в саже. Но довольна:
- Дед, сделал дело? На бок! Вольно!

И на бумаге гербовой
Выводит митричьей рукой:

« Земной поклон родной Отчизне
За приобщенье к новой жизни!
От всех сельчан благодарю...
Ещё бы глянцу!
 Потреблю!..»