Фото из Интернета

Увертюра к одноимённой балладе

Жила-была семья на свете.
Любились, подрастали дети…
Одна загвоздка – пара та
Несовместимою была.

Из тех, что рядом не сажают
И вместе в космос не пускают.

Читатель скажет – эко диво!
В России – всё несовместимо.
У нас навалом бед таких –
Что дУрней, что дорог плохих,

Ваньков, штурмующих дороги
И обивающих пороги.
Царей – слепых поводырей,
Чинуш-свинуш
И мёртвых душ…

Разборок ихних – кто главней.
Борзей, свинее и мертвей.

Да, блин, у нас таких чудес
Хоть пруд пруди, хоть ж-ой ешь.
У нас, товарищи, вестимо,
Извечно всё несовместимо.

О Русь, - Народный Дом Терпимости,
Всего и Вся Несовместимости!
Умом нас точно не понять –
То ль зад лизать, то ль Зимний брать?

Козла в постель к себе кладём,
С заклятым другом водку пьём,
"Мир" топим, снова запускаем,
Вампирам шеи подставляем,
Незнам кого на трон сажаем...

Упрёк: "Безмолвствует народ"…
Сам Пушкин бросил в огород.

Здесь «Всё моё»! – диктует Злато,
Здесь «Всё моё»! – Булат твердит,
Лежачий  камень лишь молчит -
Булыжник пролетариата.

Из-под него в наш огород
Ничто, вестимо, не течёт!

БЫЛ МЕСЯЦ АВГУСТ

B БЕСЕДКЕ С: Александром, Игорем и свежей прессой

Мочить таких “демократов” в сортире надо!

Александр:
 - Всех, кто недоволен демократией, нужно выслать в Сибирь (или расстрелять)! Мочить таких “демократов” в сортире надо!

  А лучше на Соловках сгноить.
 Сталин, видишь ли ты, ему понравился! А в ежовых рукавицах он не мечтает побывать?
И вообще, всех, кто не доволен демократией, нужно выслать в Сибирь, пусть второй БАМ строят или Беломорканал с Днепрогэсом.
 А потом объявить это великой заслугой демократии!
 И главное, не останется недовольных демократией. Вот.

2002-08-12

*   *   *

Игорь:
 - Что называется, Александр “раскрылся”.
 До него, наконец-то дошло, что то, что он называет “демократией”, не для всех приемлемо, вопреки тому, ради чего затевалось построение “демократии”.

 А раз не для всех приемлемо, то иного пути как применить по отношению к недовольным тотальную сегрегацию он не видит.
 Попросту уничтожить или убрать с глаз долой недовольных. Причём, разумеется, по отношению к ним оказываются хороши именно те методы, которые он проклинает у Сталина по отношению к самим “демократам”.

Весь вопрос только в том, сколько действительно людей в России способно реально существовать при этой самой “демократии”?

Александр:
 - Развелось, понимаешь...
Вот-вот. Мы демократию строили не для таких вот троцкистских прихвостней, а для истинных демократов.
 Помните, как ваш Ленин говорил, что если для построения коммунизма будет необходимо уничтожить 90% населения, то не стоит задумываться ни на секунду?
 Так что с вами цацкаться?
 Красно-коричневой погани в России гораздо меньше, чем 90% (выборы об этом свидетельствуют).
 Уничтожать вас, не задумываясь, чтоб не мешали нормальным демократам строить счастливое капиталистическое будущее. Чтоб воду не мутили своими газетёнками!

  У вас даже морального оправдания быть не может – раз вы предлагали уничтожить всех, не согласных с вами, то почему кто-то другой не может уничтожить вас, если вы с ним не согласны?

  Короче, товарищи коммуняки, сушите сухари, запасайтесь тёплыми вещами. Скоро товарные вагоны за вами приедут и повезут вас добывать уран в шахтах, да лес валить в тайгу.
 
 Не за ненавистные вам деньги, а за миску баланды, да за место на нарах.
 И попробуйте только анекдот рассказать про Путина – мало не покажется!
 А если по нужде с газеткой сходите с фотографией нашего президента, на себя пеняйте – вся семья будет числиться семьёй врага народа и для неё будут закрыты все двери.

Трепещите, недолго уже осталось вам бесноваться!!!

Игорь:
 - Это к вам относится. Беснуются сейчас именно демократы.

*   *   *

Что ест россиянин? (из газет):

  “У большинства сограждан питание является основной статьёй расходов.
 По статистике, каждый третий россиянин тратит на еду почти все свои деньги. У каждого шестого на питание уходит три четверти семейного бюджета. У каждого четвёртого – больше половины.

  По данным Госторгинспекции, в прошлом году по импорту забраковано макаронных изделий - 32%.
Рыбы и рыбопродуктов - 36%.
 Маргариновой продукции - 37%.
 Консервов плодово-овощных и ягодных - 43%.
 Круп и бобовых - 50%.
 Чая натурального - 51%.
 Мяса всех видов - 53%.
 Консервов рыбных - 56%.
 Консервов молочных - 81%.
 Табака - 96%.

  Цифры убийственные! Однако это ещё не всё.
  Госторгинспекция в состоянии проверить выборочно не более четверти всех импортных товаров. Остальные поступают в торговлю и вовсе без всякого контроля.

  Считается, что наша еда – натуральная, вкусная и полезная.
 Тем не менее почти 80% проверяемых российских товаров имеют нарушения по качеству. А более половины снимаются с продажи из-за нарушения технологического производства.

  Наши колбасы содержат много интересного. Наверное, целую таблицу Менделеева.
  Во время своего последнего рейда по магазинам московского региона ревизоры Госторгинспекции обнаружили варёные колбасы, содержание влаги в которых превышало допустимое аж на 4,6%.

  Продовольственная безопасность в рыночных условиях - это фикция, считает президент аналитического центра “Агропродовольственная экономика” Евгения Серова.
 Дело не в том, сколько продовольствия производит страна, а в том, как питаются её граждане.
 В нашей стране люди подчас отказываются от еды по причине и вовсе банальной – потому что нет средств.
 Какой смысл бежать в современный супермаркет за отменным карбонадом по цене 140 рублей за килограмм, если не хватает на сомнительную ливерную по 32.

  Кто что лучше производит, тот тем и должен торговать – вот принцип развитой экономики.
   
  И не важно, в какой стране продукт произведён, главное – чтобы был дешевле по цене и лучше по качеству. Так и людям лучше.
 Но для политиков люди – не аргумент. Они по-прежнему пытаются скрестить советскую систему с рыночными отношениями.

  С импортом или без него страна всё равно в огромной опасности.
 Спрос порождает предложение. Пока в стране – нищета, пока из-за безденежья люди готовы покупать самые дешёвые товары, в магазинах всё равно будут продаваться суррогаты.
 А люди – умирать от пищевых отравлений и от тоски по нормальной жизни.
 И никакие торгинспекции тут не помогут. Проблема ведь не в законах – в экономике”.

2002-08-28

       ТАК НЕЛЬЗЯ, ЮЛИЯ!

       Менеджер:
 - Станьте рекламщиком, Юлия. Интернета мало.
 Я давно тут не был. Думал, работа кипит, народ Изанию развивает. А вам остаётся только их сдерживать, чтобы в сторону от авторского замысла не увели.

 А народа оказалось очень мало. Значит, плохо роман разрекламирован.
Надо ваш сайт с романом и форум на всех возможных поисковых системах зарегистрировать. Регулярно рекламировать всюду, давая привлекательные короткие тексты.

       Вы книгу написали, большое дело сделали. Теперь надо осваивать ремесло рекламщика своих идей.
       С этим у вас очень плохо и на этом форуме.

       Представьте, что вы издаёте журнал. Все статьи там носят названия: “Ответы № 12”, “Ответы № 13” и состоят из 15 страниц сплошного текста без абзацев.

Как издатель, вы разорились бы мгновенно.
 Никто бы не стал его покупать, когда рядом журналы с броскими названиями, короткими статьями, не говоря о картинках.
 Вам свой стиль на форуме надо поменять. Свои ответы делить на разделы, каждому давая привлекающий внимание заголовок.
 В тексте абзацы отделять пустыми строчками. Так облегчите доступ читателей.

       Я надеялся, что народ использует подробно разработанный вами проект Изании как модель для исправления недостатков и дальнейшего развития.

       Пока этим один Юстас занимается, хотя и не принимает религиозной идеологии, в Изании заложенной. Многие его вопросы и я бы задал. Такие оппоненты полезны, но недостаточны.

       Нужны ещё и единомышленники по идеологии. Пока их не видно.
       Я было удивился, но, подумав, понял, что это закономерно.

       Кто может принять Изанию целиком:
       Православные, согласившиеся с вашей трактовкой истории.
       Сталинисты, с радостью увидевшие, что их трактовка истории имеет православное оправдание, и благодаря вам заинтересовавшиеся Православием.
       Таких православных и сталинистов немного вообще, а в интернете особенно.

       Так что вам обязательно придётся к усилиям в интернете присоединить рекламную работу в какой-нибудь газете типа “Завтра”.
 В каком-нибудь Народном радио выступить и активно работать с письмами читателей и слушателей. Отвечать, привлекать к сотрудничеству.

Один Интернет Изанию не поднимет, хотя и будет полезен для связи на следующих этапах.

       Желаю успехов Вам, Юлия, и Вашей Изании. Бог Вам в помощь!
       2000-09-24

*   *   *

       Впадаю в тихую панику.
 Безусловно, “Менеджер” прав.
 Читатель, как и покупатель, всегда прав. И ему без разницы, что тебе уже за шестьдесят. И хлопот полон рот, и давление скачет, и спать удаётся по пять-шесть часов...

 Назвался груздем – полезай. Коли придумала – осуществляй.
 А так и придумывать не стоило. Едва народившись, отдаст Изания Богу душу, канет в небытие.
 Мало ли было прекрасных проектов с такой судьбой!
Воистину, “так нельзя, Юлия”!

       От этой мысли всё внутри холодеет. И не знаю уж на каком дыхании берусь почти буквально исполнять советы Менеджера.

       Первым делом завожу себе оператора Андрея, пусть с небольшой, но зарплатой, чтобы современно оформил и вёл сайт – (я в этом деле ни бум-бум). Чтоб пропагандировал Изанию на других доступных и близких по духу веб-страницах (таких, кстати, оказалось раз-два и обчёлся). И “рекламировал повсюду, давая привлекательные короткие тексты”.

 С последним требованием у нас с Андреем сразу же пошли разногласия – он был атеистом и духовную суть Изании принимал с трудом, безжалостно упрощая и черкая написанные мной вроде бы “привлекательные короткие тексты”.
 Мы тут были, наверное, “оба правы”. Он лучше знал вкусы интернетовского пользователя и за него боролся, а я сражалась за право своего “гадкого утёнка” оставаться самим собой.

 Я тогда ещё не представляла, какие баталии придётся выдерживать по этому поводу. И не только с Андреем.

 Короче, пишу рекламные тексты. Отдаю их, куда можно – в собственные руки Сергею Глазьеву (два экземпляра – для него и Геннадия Андреевича Зюганова, на всякий случай).
 Виктору Алкснису, которого избрали депутатом в Одинцовском районе. Коммунисту Владимиру Воронину, ставшему президентом в Молдове. Александру Григорьевичу Лукашенко через посольство...

 Помню, как подошла к молдавскому посольству с традиционной своей спортивной сумкой через плечо, неизменно вызывающей подозрение у охраны. И, под прицелом системы наружного наблюдения, позвонила в дверь, чувствуя себя просвечиваемой со всех сторон террористкой.

 После долгих выяснений да согласований и двухтомник “Дверей” с дарственной надписью, и текст проекта Изании для новоизбранного президента у меня приняли два холёных молодых “рембо”.
 И с концами.

 В Белорусском посольстве долго разговаривала с симпатичным дяденькой, что-то там курирующим.
 Слушал вроде бы внимательно и сочувственно. Ушёл, согнувшись под тяжестью вручённых для братской Белоруссии моих сочинений и изанских проектов, пообещав непременно направить, куда следует, и помочь с реализацией.

 Потом я ещё долго буду названивать по межгороду то в Думу, то в посольство, слушая нежную белорусскую народную мелодию. Пока мне не ответят секретарши, что дяденька мой то уже ушёл, то ещё не пришёл.
 А Геннадий Андреевич то уже уехал, то ещё не приехал...
 И денежки за переговоры будут капать...

 Под угрозой разорения решаю с этим дубом больше не бодаться.
 Одновременно пытаюсь узнать фамилии и адреса лидеров других компартий СНГ.
Безнадёга.
 И в думской фракции КПРФ, и в “Совраске” эти сведения - тайна за семью печатями.

 Ну и ладушки, теперь хоть совесть чиста.

 В “Народном радио”, с которым сотрудничал младший сын Александра Андреевича Проханова и куда я передала текст проекта и рукопись “Лунных часов” (“В стране ловушек”), которую тоже собралась публиковать, начались какие-то бури и подземные толчки. Их то открывали , то закрывали.
 В общем, было не до меня.

       Ещё я потратила добрый месяц на роман с какой-то сомнительной конторой под близкими к изанским лозунгами - закупка у сельских производителей различной продукции и поставка напрямую потребителям.
 Правда, всё это было на коммерческой основе. Никто никому не верил, платить не желал, и контора быстро разорилась.

       Ещё я добросовестно написала требуемую статью для “Завтра” с изложением проекта и приготовилась напрасно ждать – к моему “гадкому утёнку” и там никто всерьёз не относился.
 А может, просто заранее отмахивались, не желали вникать...

       Не было бы счастья, да несчастье помогло. 15 сентября меня вместе с цветами и другими такими же продавцами “в неположенном месте” запихнули в автобус и повезли в суд.

 Печальный этот инцидент Господь неожиданно превратил в “счастливый случай”.
 Но об этом ниже. А пока...

Фото из Интернета

(начало восьмидесятых)

  Потом мне последовало ещё одно грозное предупреждение – опять в виде сна.
 Будто возвращаюсь домой, а к нашей калитке тянется процессия.
Вроде как крестный ход, с иконами, хоругвями, свечами.
На ведущей к крыльцу дорожке пытаюсь потихоньку протиснуться к священнику - узнать, что происходит.
Попадаю вместе с шествием в большой зал...
Уже и не наш дом вовсе, а нечто вроде ресторана – люди за столиками, люстры, дверь в туалет.
Наконец настигаю священника и складываю руки для благословения.
Но он ускользает в эту самую дверь, а я вижу перед собой Сашу Лобанова, с нашего факультета журналистики.
В руках у Сашки что-то типа рации.

- Нет, ты погляди, что они здесь устроили! – негодующе бормочет он, - Ну, погодите.

  И начинает спешно с кем-то созваниваться.
Собираюсь тоже нырнуть в туалет, но Сашка удерживает, глядя подозрительно на мои по-прежнему сложенные для благословения руки.

- А чего это у тебя с руками, а? – грозно спрашивает он.

- Ничего, это я так...Мыла в туалете, теперь сушу, - пятясь, оправдываюсь я и тащу за собой прочь неизвестно откуда взявшегося Бориса.

- Что ты дёргаешься, это же Сашка Лобанов, - недоумевает тот.

- Какой тебе Сашка! Сашке, как и нам, сейчас за сорок, а этому не больше двадцати.     Садись скорей, будто ждём заказа.

  Борис нехотя опускается на стул.
Утыкаюсь в меню и с ужасом вижу краем глаза, что вокруг за всеми столиками сидят бесы – с уродливо вытянутыми, сплющенными или вогнутыми лицами, как в зеркалах комнаты смеха в парке культуры.
  И все смотрят на нас.
Некоторые встают и начинают подбираться ближе, хихикая и гримасничая.
Что делать?

  Крест! – вспоминаю я, размашисто осеняя крестным знамением уродливые надвигающиеся силуэты.
Не сразу, но помогает.
Бесы отступают, отпрыгивают. А то и беззвучно лопаются, оставляя после себя клочья пены, как от мыльных пузырей.
Я смелею, впадаю в эйфорию, чувствуя себя всесильной и наслаждаясь их паникой.
И тут в углу комнаты (теперь это снова наша дачная комната с русской печкой) вырисовывается на стене огнедышащая страшная маска с чёрными прорезями глаз.
Понимаю, что это он, самый главный, и кричу с дерзким вызовом:
- Ну пугай меня, пугай!.
Поднимаю для спасительного креста руку и...
Тут из маски что-то выстреливает – то ли кулак, то ли пушечное ядро.
  Меня подбрасывает, крутит в воздухе...

Фойе, вокруг зеркала. Но...
В них нет моего отражения!
Борис - вот он, рядом, а моего - нет.

- Меня нет в зеркале, - шепчу в панике, - Она... он убил меня!

- Ближе подойди, - усмехается Борис.

  Подхожу...
Отражение проявляется, но эта распухшая фиолетово-коричневая физиономия не имеет ко мне никакого отношения.
В ужасе отшатываюсь и просыпаюсь.
  Не иначе как была мне показана в зеркале падшая моя душа, изуродованная грехами.

На исповеди рассказываю сон отцу Владимиру. Правду, ничего, кроме правды. Тот укоризненно качает головой.

- С ним так нельзя.

- Так я ж во сне!

- Всё равно нельзя. Осторожней на поворотах.

Спустя недели две я полезла на верхнюю полку за бустилатом – встроенный шкаф был в туалете.
Взобралась на стул и...
Едва поместившийся в тесном пространстве стул из-под меня непостижимым образом будто  кто-то выдернул.
Я кувыркнулась в воздухе и с размаху головой врезалась в унитаз.
Посыпались искры – точь-в-точь как у гостя в “Весёлых ребятах”, которого Орлова не помню чем по лбу огрела.
Ну, всё...
Голова гудела, кружилась, но я была скорее жива, чем мертва.
Позвала Инну.
Та довела меня до тахты, принесла полотенце и тазик со снегом, стали прикладывать холод.
Моё объяснение (кто-то выдернул стул) поначалу показалось ей бредом.
Она несколько раз пыталась провести следственный эксперимент. Но стулу, зажатому со всех сторон в тесном туалете, действительно опрокинуться самому было никак невозможно.
   Тогда Инна, само собой, остановилась на версии “козни КГБ”.
Причём, агент, пробравшийся в наш туалет, охотился, разумеется, за ней, а мне попало по ошибке.

  Я же всё поняла, когда наутро глянула на себя в зеркало и увидала ту самую фиолетово-коричневую физию из сна. С  заплывшим глазом и распухшим перекошенным ртом.

“Осторожней на поворотах…”

Фото из Интернета

(начало девяностых)

Из мистерии "Дремучие двери":

  “Прежде она такого никогда не испытывала. Вот он, пресловутый разлад с действительностью!
 Душа посылала сигналы бедствия.
“Бывали хуже времена, но не было подлей”.
“Чудище обло, огромно, озорно, стозевно и лаяй”.
Кто выдумал, что этот звериный миропорядок, ежеминутно порождающий грех и смерть, нельзя менять?
  Любить, прощать личных врагов – понятно. Но возлюбить армию князя тьмы – это призыв самого “князя”.
  Наглая ложь, искажение христианства. Прощать надо ударившего в щёку тебя, а не твоего ближнего!

  Она соглашалась - да, новые церкви и вожди со свечками – всё это прекрасно. Но мерещился почему-то булгаковский Иванушка Бездомный. В кальсонах и рваной толстовке, с бумажной иконкой и венчальной свечой. Гонимый силами тьмы”.

Конец цитаты.

  Всплывают в памяти то юнцы, торгующие в переходах ваучерами, то голосование:
“Нужен ли России президент?”.
Когда я перессорилась со всей роднёй, высказавшейся единодушно “за”.

Возвращалась с избирательного участка в слезах, чувствуя себя курицей, высидевшей в гнезде змеёнышей.
Потом началась грандиозная афёра новой власти по выкачиванию из населения оставшихся денег.
Все эти Тибеты, Светланы,Гермесы, Чары и прочие МММ – с последними тремя буквами у меня сложились особые отношения.
Но об этом ниже.

А пока – снова по тексту:

  “Она устала спорить до хрипоты, проклинать, негодовать.
Выслушивать в ответ такие же яростные злобные обвинения в консерватизме, коммунизме, фашизме и идиотизме.
Пришла весна, затем лето 93-го с привычными огородно-цветочно-торговыми хлопотами.

Пенсии ни на что не хватало, всё дорожало. Небольшой её цветочный бизнес выручал, хотя уже появились в продаже роскошные голландские розы, хризантемы и лилии, вытесняя сочинских, киевских и кишинёвских цветочниц с их пухлыми картонными коробками.
 
  Всё меньше становился круг постоянных покупателей.
Многие из них – учителя, инженеры, врачи, даже актёры – теперь спешили мимо, пряча глаза.
Вдоль рядов разгуливали бритоголовые в вишнёвых пиджаках, бледнолицые в чёрных пальто до пят... Их субтильные, донельзя костлявые подружки в дорогой коже, с подрумяненными скулами и скрипящими коленками.

  Чтобы выдержать конкуренцию с забугорией, приходилось делать всё более замысловатые букеты с целлофановыми прибамбасами и лентами.
Появились бедняки, выпрашивающие собачью косточку себе на суп, дети, клянчащие гнилые персики.
  Компании каких-то то ли афганцев, то ли десантников “под мухой”, время от времени крушащих прилавки.
Омоновцы с автоматами и собаками, сгоняющие “азиков” и прочих смуглолицых продавцов во двор – руки за спину и лицом в грязь.
Якобы в поисках наркоты и оружия, а заодно и вытрясти карманы.

  Но в дикий рынок она, можно сказать, вросла безболезненно. Если не считать этого нарастающего гула вселенской катастрофы, готовой поглотить и вишнёвые пиджаки, и пирамиды киви с бананами, вальяжных покупателей, смуглых продавцов, бабуль-попрошаек и натасканных на наркоту и человеческую плоть псов.
  И вымирающих, как динозавры, последних “совков”, ещё не осознавших, что “случилось страшное”.
И депутатов в рясах. И батюшек, благословляющих биржи и презентации.
А по ящику и на лотках, среди порнухи, рекламы и низкопробных детективов – Библия и жития святых.

  Хаос жил по своим кромешным законам.
Она переключала программы – мимо дебильных сериалов, полуголых поп и рок звёзд, импотентов-политиков, способных разве что держать свечку – в храме или в спальне – без разницы.
Мимо насосавшихся как клопы косноязычных амбалов...
Попадались в кадре знакомые лица, когда-то брюзжавшие вместе с ней по поводу всяких там главков. Но всё же выпускавшие худо-бедно неплохие книги, фильмы, спектакли.
Миновали скандальные съезды, перевороты – блинов на сковородке.
Всякие там “хватит”, “долой”, “хозрасчёт”, “гласность”...
И, наконец, “это сладкое слово “свобода”.

  Ну и что?

   Кто из них, какие нетленки явил миру по сравнению с “проклятым застоем”?
“Метили в коммунизм, попали в Россию”.
  Чубайс на оба ваших дома!

  “Да мы никогда, да мы всегда”...
Отречение с ритуальным сожжением партбилета – пропуск на пир новых богов.
И серия жертвенных то ли убийств, то ли самоубийств бывших завов и замов.

  И хотелось спросить: если вы, считая систему столь ужасной и преступной, молчали в тряпочку, не только пользуясь всевозможными подачками, но и помогая её укреплять, то не подлецы ли вы, ребята?
  Надо вам тогда каяться перед Богом и людьми до конца дней своих.
  А не ходить нынче в мессиях.

  Другие же, всерьёз считавшие, что огромная страна, бросившая вызов царству Маммоны, может отстреливаться от волков одуванчиками – слюнявые идиоты.

  Кру-угом на 180 градусов! И как дружно...
  Вчера – мальчиш Кибальчиш с его Тайной, сегодня – Плохиш с бочкой варенья.
И надо же, хохма князя тьмы – оба Гайдары. Преемственность поколений.

Теплохладная номенклатура вызревала несколько десятилетий под видом элитных цыплят в змеином инкубаторе и, наконец, дождалась. Вылупилась.
И, после долгого вынужденного поста в “благочестивой” скорлупе, пожрала её и расползлась повсюду.
Шипя, жаля, наглея и жирея.
Всё менее интересные, до ужаса пошлые. Страшные именно своим вдруг всенародно разверзшимся подпольем-гадюшником.
Этот выводок с ядовитыми жалами и шипением про “демократию и права человека” был откровенно сатанинским.
Против всех заповедей “пакетом”.

Ушаты грязи на прошлое. Шабаши с убиением животных в эфире и символическим поеданием трупов.
  С разбойничьим кличем, что вся наша многовековая история поисков Истины гроша ломаного не стоит.
Потому что она, истина, - в сникерсах и тампаксах.

  Напрасный труд – нет, их не вразумишь,
  Чем либеральней, тем они пошлее,
  Цивилизация - для них фетиш,
  Но недоступна им её идея, -

  приходили на память слова Тютчева”.

(“Дремучие двери”).