* * *

Приближался день Большого весеннего карнавала, и мне захотелось наверх. Непонятно откуда возникшее желание, от которого я никак не могла отвязаться,- ощутить себя в толпе, слиться с нею.
          Единственный день в году, когда это было для нас возможно. В костюмах и масках нас никто не узнает. Общепринятый стандарт - животное, птица, растение, насекомое. Флора и фауна Земли-бета, десятки тысяч родов и видов. Каждый старался выбрать что-либо неизвестное - не узнанному никем виду полагался в конце праздника специальный приз. И призы тем, кто отгадает больше костюмов.
          Мы не хотели призов. Эрл был барсом - это, разумеется, моя идея, а я - просто травой. Эрлу нравилось, когда я в зеленом. Подобие юбки из зеленых шелковистых стеблей, как у папуаски с Земли-альфа, в волосы, с которыми пришлось изрядно повозиться, вплетены зеленые нити, зеленая с золотом полумаска. Обнаженные плечи, шея и руки сверкают от золотистой пудры. Какая ты красивая, Рита! Длинные стройные ноги чуть прикрыты колышащейся дикарской юбочкой - мои были куда хуже. И волосы...
          Неуклюжая толстушка Ингрид с темными, вечно торчащими патлами - если бы можно было тебя вернуть! Мне захотелось поплакать. Сентиментальность, глупо. Закусив губу, я принялась пудрить ноги.
          Эрл, оглядев меня, одобрительно свистнул. Сам он испытывал крайнюю неловкость из-за болтающегося сзади хвоста, хотел его оборвать, но я не позволила. Барс так барс.
          Эрл в душе не одобрял моей затеи, считая ее рискованной и легкомысленной, но подчинился, чтобы доставить мне удовольствие.
          Он не понимал, почему меня тянуло в толпу. Я сама себя не понимала.
          Но когда мы проскользнули через заднюю калитку на улицу и горластый пестрый поток, представляющий флору и фауну планеты, подхватил нас и понес, когда мы будто растворились в нем, тоже пели, приплясывали, выкрикивали гортанное "ай-я-яй!", мы почувствовали, что нам обоим этого не хватало.
          Общества? Но бетяне - всего лишь стадо разумных животных. Что же их заставляет держаться вместе? Привычка, расчет, инстинкт?
          А мы с Эрлом? Что у нас с ними общего? Сифоны с шампанским гуляют по рукам. Пожилая дама, сделав несколько глотков, сунула сифон Эрлу и хрипло рассмеялась. По ее прыгающему подбородку, по шее стекали липкие капли. Эрл хлебнул, смотрит на меня вопросительно. Я забираю у него сифон, пью. Мне весело. Вокруг что-то трещит, свистит, хлопает. Разноцветный серпантин, конфетти, шарики, ракеты. Над головой проносятся аэрокары.
          Пустеет Столица, закрыты офисы, магазины, рестораны. В зонах отдыха уже накрыты столы, белеют бочки с пивом. Меняется реклама аттракционов, ждут гостей уютные дома свиданий.
          "Зеленый лес", "Красный закат", "Синее море".
          Молодежь на лужайке отплясывает "чангу". Мы присоединяемся. С упоением дергаемся вместе со всеми в бешеном ритме, пока не падаем в изнеможении на ковер под прохладный поток воздушного душа. Эрл обнимает меня, круглые птичьи глаза весело косят из-под маски. Мы целуемся. Очень долго, будто забыв о толпе и вместе с тем чувствуя ее присутствие.
          Откуда это желание - чтобы другие увидели нас вместе? Смотрите, знайте - нам хорошо только вдвоем. Не все ли равно, знают они или нет! Стадность?
          Эрл явно целовал меня для публики - смотрите, знайте! - Глаза его блестели.
          - Ты молодчина! - шепнул он, имея в виду нашу вылазку.
 На реке была сооружена временная плотина, на дне котлована оборудована площадка для выступлений, вокруг амфитеатром - зрительные ряды. Все места были заняты, мы с Эрлом с трудом протиснулись к барьеру у края котлована. Здесь происходили спортивные соревнования - бокс и борьба, гимнастика и акробатика, фехтование и высшая школа верховой езды. Культ красоты и здоровья. Безупречно сложенные бронзовые тела, чуть прикрытые яркими воздушными тканями, отточенные грациозные движения, гармония и пластика тела, доведенная до совершенства,-это было очень красиво, и голубое небо - действительно голубое, и безмятежно улыбающиеся лица вокруг - все наводило на мысль о золотом веке человечества.
          Стройные, длинноногие девушки плавно двигались под музыку, свежий весенний ветерок обвевал разгоряченные шампанским щеки, рядом был Эрп Стоун,- я чувствовала тепло его руки, как всегда, неловко лежащей на моем плече, и пребывала в блаженном состоянии, которое они тоже называли "счастьем". Но не слишком эмоциональной его разновидностью, не тем, что я про себя называла "не может быть", а чем-то спокойным, удовлетворенным. Равновесие тела и духа. Не слишком хорошо, а просто хорошо.
          Вдруг пальцы Эрла больно впились мне в плечо.
          - Вода!.. Там... Да нет, ты не туда... О боже!
          Дальнейшее напоминало дурной сон, где самые невероятные события происходят в каком-то нереально-замедленном ритме. Гигантская плотина расползалась, будто намокшая бумага, из щелей сочилась вода, образовывая сотни водопадов, которые устремились вниз, дробясь и сверкая в солнечных лучах.
          Какое-то мгновение зрелище выглядело даже красиво - разноцветные грациозные фигурки, застывшие внизу, мозаика зрительных рядов - все в туманном радужном ореоле водяной пыли.
          Потом вопль одновременно из тысячи ртов:
          - А-а-а-а!..
          Человеческая мозаика внизу ожила, задвигалась, будто в калейдоскопе, и ринулась вверх, к проходам. Давка, стоны, визг. Те, кому удавалось перебраться за спасительный барьер, с любопытством толкались в проходе, образуя еще большую пробку. А внизу вода, казалось, кипела, заливая котлован, в бурлящей белой пене один за другим исчезали зрительные ряды, шум воды заглушал крики тонущих, ржанье обезумевших лошадей.
          Вода прибывала. Добравшиеся до верхнего ряда, не в силах выбраться через проход, пытались дотянуться до барьера - всего три метра отвесной стены. Если стать друг другу на плечи... Но это никому не приходило в голову, равно как и у стоящих по ту сторону барьера - намерения помочь. Каждый спасал себя, каждый, оказавшись в безопасности, превращался а любопытствующего зрителя.
          Два-три раза в жизни мне приходилось наблюдать подобные сцены, когда невозмутимость зрителей и моя собственная невозмутимость представлялась вполне естественной. Спасать - обязанность спасательных служб, они несут за это ответственность и наказываются за человеческие жертвы.
          Но сейчас... Эти искаженные ужасом, запрокинутые ко мне лица, почти все в масках,- будто сцены из какой-то жуткой оперетты! Бетяне страдающие, бетяне, не похожие на бетян! Желание броситься туда, к ним, навстречу умоляющим лицам и протянутым ко мне рукам. Я не задумывалась, чем конкретно могу им помочь, но рванулась из рук Эрла. Я кричала, била кулаками в чьи-то спины. На какое-то мгновение мне удалось овладеть вниманием толпы. Однако происходящее внизу представляло для них несравненно больший интерес, чем истерика какой-то особы. Не помню, как очутилась в объятиях Эрла, меня трясло, будто от холода, а он твердил:
          - Прекрати! Они же не люди. Слышишь, Николь, они не люди. Не люди!
          Плотина рухнула, и река с победным ревом устремилась в отвоеванный котлован. Прибыли аэрокары спасательной службы, из них посыпались в воду водолазы. Толпа расходилась. У барьера, кроме нас, осталась лишь группа детей, обступивших инженера-спасателя.
          - Шеф, вытащите мисс Берту. Мы из двести пятого интерната, это наша воспитательница. Блондинка, в красном платье. Вытащите, шеф...
          Нет, я не одинока в своей реакции, кому-то тоже не по себе. Дети. Им хочется, чтобы ее спасли. Мне даже показалось, что я ее помню - светловолосую девушку в красном платье, помню ее запрокинутое ко мне лицо, сползшую на затылок форменную шапочку интерната номер 205.
          Я прижалась к толстой стриженой девчонке, похожей на маленькую Ингрид, гладила ее теплый колючий затылок.
          - Вытащите ее. Она должна показать нам дрессированных слонов. У нее билеты. Наши билеты...
          - Я позвоню, вас пустят так,- сказал спасатель,- двести пятый?
          - Ага. Спасибо, шеф. Бежим.
          Девочка оттолкнула меня, полумаска соскользнула на шею. Ее спокойные глаза. В них ничего не было.
          Мы были одни. Среди живых мертвецов с обращенными внутрь глазами. Наше единение с ними оказалось иллюзией.
          Земля-бета окончательно перестала быть нам родиной. Мы стали здесь чужаками, инопланетянами.
          Двое с Земли-альфа, два человека. Адам и Ева.
          Я вдруг впервые по-настоящему осознала разделяющую нас и их пропасть. Это была пропасть между прежней и нынешней Ингрид Кейн.
          Планета невозмутимых и спокойных. И мы, навсегда обреченные среди них на одиночество.
          Их преимущество перед нами - преимущество роботов перед живыми. Роботам не бывает больно: они в броне своей бесчувственности.
          Мы можем говорить им какие угодно слова, кричать, плакать, биться головой о стену.
          В лучшем случае они глянут на нас с любопытством. И пройдут мимо.
          Но мы никогда не перестанем страдать от их равнодушия и непонимания. Потому что мы - другие.
          Мне стало страшно. И Эрл, будто почувствовав это, стиснул мою руку. Мы по-прежнему ничем внешне не отличались от снующих вокруг парочек, но теперь мой взгляд с болезненной остротой выискивал все новые доказательства нашей обособленности, нашего несходства с ними.
          Сидящие в одиночку на скамейках, прямо на земле. Иногда группами, но все равно в одиночку. Глаза, обращенные внутрь себя. О чем они думают? Этого никто не знает, и это никому не интересно, кроме них самих!
          На дороге сидит девушка, видимо, ушибла или вывихнула ногу. Толпа обтекает ее, как река подводную корягу, спутник ее, видимо, ушел с другой, а она сама терпеливо ждет, когда ее подберет дежурный медицинский аэрокар. Когда-то это тоже показалось бы мне вполне естественным. А теперь я сразу же представила себя на ее месте.
          Очень болит нога, Эрл ушел, безучастная толпа обтекает меня, как корягу...
          Я невольно замедлила шаг. Эрл понял, почему, поморщился, но все же попытался перенести ее на траву, в сторону от толчеи.
          Девушка отталкивала его, скулила, он пытался ей что-то втолковать, а я ждала, и толпа обтекала меня - оценивающие мужские взгляды, прикосновения чьих-то горячих липких рук, все эти слоны, бегемоты, медведи, волки. Здоровые, сытые, мускулистые и... мертвые.
          Синее море.
          Розовый закат.
          Я вспомнила, как Эрл однажды развёл в лесу костер, как мы смотрели на изменчивое трепетное пламя, которое казалось живым именно из-за своей неопределенности, полутонов, многоликости, трепетности.
          Костер излучал тепло.
          После этого свет искусственных ламп показался мне удручающе безжизненным и холодным. Они и мы...
          Наконец, Эрл вернулся.
          - Пустая затея. Она даже не понимает, чего я от нее хочу. Пусть валяется. Они не люди.
          - Вспомни, мы были такими же.
          - Ничего не хочу вспоминать.- Он поднял меня и понес куда-то прочь от дороги. Эрл хотел, чтобы я тоже забыла, прижимая меня к себе исступленно и ревниво. Трава становилась все выше, расступалась с мягким шуршанием, гогот и крики постепенно стихли, потерявшись в сонном стрекоте кузнечиков.
          Он бережно опустил меня на траву и с видимым облегчением содрал маску. Шепотом попросил:
          - Хочу тебя видеть.
          И хотя это было неосторожно, я тоже сняла маску. Его голодный взгляд набросился на мое лицо, в котором все больше проступали черты Ингрид Кейн.
          Глаза в глаза. Эрл! Взлет вместе. Не может быть... Потом я падаю. Одна.
          Мы стосковались по лицам друг друга.
          Эрл вытянулся на спине, разбросав руки, особенно худой и нескладный в своем маскарадном трико. Его голова у меня на коленях, глаза закрыты, он еще где-то там, со мной, сейчас для него весь мир - в прикосновении моих пальцев.
          Как всегда, удивляюсь и завидую его цельности. Я думаю о нем и не о нем. О погибших в котловане, о девушке с вывихнутой ногой, об одиноких на обочине дороги - слепцах с обращенными внутрь глазами.
          Эрл познал одиночество.
          Он прожил среди них четырнадцать лет и все эти годы, видимо, пытался с ними сблизиться. Потому что, став Человеком, уже не мог иначе.
          Постойте. Взгляните. Поймите. Выслушайте.
          Взгляните хотя бы друг на друга...
          Они не умели и не хотели никого видеть, кроме себя.
          Живой среди мертвых, один.
          На Земле-альфа это называли НЕНАВИСТЬЮ. Он должен испытывать к бетянам именно это чувство.
          - Они не люди, Николь...
          Но я всего год назад была одной из них. Я прожила жизнь одной из них.
          И, изменившись, никогда не страдала от одиночества, потому что рядом был Эрл.
          - Ты ненавидишь их?
          Сама не знаю, спрашивала я или утверждала.
          Он глянул на меня будто откуда-то издалека, не понимая, потом покачал головой.
          - Теперь нет. Теперь все равно...
          "Теперь - ты",- хотел он сказать, но не сказал, потому что я и так знала.
          Я держу твое лицо в ладонях. И это они тоже называли счастьем. В груди что-то нагревается, и я вся размякаю в этом тепле. С тобой я мягкая и слабая, но одновременно твердая и сильная. И то и другое - я.
          - Ты должна знать,- вдруг тихо сказал Эрл, покусывая травинку.- Альфазин не кончился.
          Я сразу даже не сообразила, о чем речь.
          - Альфазин?
          - Я его сам создал.
          - Ты?!
          Мои пальцы замерли на его лице. Он вздохнул и сел.
          - Ты должна знать. Все дело в троде. Видишь ли, в их атмосфере нет трода.
          Он говорил быстро, глотая слова, будто опасаясь, что я ему помешаю наконец-то высказаться.
          - Я все время искал причину, Почему они не похожи на нас? Почему я не могу понять их, как бы ни старался? Судя по всему, ключ к разгадке заключался в различии между двумя планетами, которое я должен был раскопать. Принялся за географию, геологию, изучил почву Земли-альфа, растительность, климат - все, как у нас. Кроме одного; в ее атмосфере не оказалось трода.
          - Но это еще ничего не доказывает...
          - Я тоже так считал, но все же попытался получить в лабораторных условиях воздух Земли-альфа. Это было непросто: чтобы искусственным путем удалить трод, получить для него реагент, пришлось потратить два года, И вот - альфазин.
          Однако его было слишком мало, и производство обходилось мне слишком дорого, чтобы в ближайшем будущем... В общем, я выбрал другой путь. Предположим, что причина в троде. Предположим также, что в соединении с альфазином трод теряет свои свойства. Тогда стоит сделать себе инъекцию альфазина...
          Любопытно. Опыты на животных разочаровали - никаких изменений в поведении. Я ввел себе дозу, достаточную, чтобы выработать в организме полный иммунитет к троду и его влиянию на психику, если он таковым обладает. Мне так не терпелось хоть на мгновение ощутить себя ТЕМ человеком, что я совсем не подумал о перспективе остаться им навсегда.
          Нет, не думай, я никогда не жалел. Даже когда готов был к самоубийству. Опять стать одним из этих? Ни за что. Ты права: как я их ненавидел! Их непробиваемое спокойствие. Хорошо налаженные механизмы с двойной изоляцией. А если бы кому-то понадобилось... Их можно поодиночке уничтожить, превратить в рабов, заставить убивать друг друга. Я мог бы стать их господином, диктатором. Но я мечтал о другом. Заставить их страдать. Так же, как я. Как здорово было хоть ненадолго расшевеливать их альфазином!
          - Поэтому цирк?
          - Отчасти. "Сеансы гипноза" приносили к тому же немалый доход, а мне нужны были средства, чтобы осуществить задуманное.
          Трод жадно соединяется с альфазином, теряя при этом свои свойства. Я бы назвал трод великим природным наркотиком, парализующим в человеке чувства друг к другу. Именно не убивающим, а парализующим. Помнишь, на Земле-альфа тоже искали забвения в наркотиках...
          Отобрать у бетян трод, взорвать их рай - вот о чем я мечтал. Чтобы вызвать в атмосфере цепную реакцию, нужно всего лишь 12 тонн альфазина. В сутки мне удавалось получить максимум три килограмма. Одиннадцать лет непрерывной работы. Когда обнаружил слежку, не хватало четырех с половиной тонн. Из цирка пришлось уйти - иллюзионист я весьма посредственный, программа держалась только на номерах с альфазином. Доходы резко сократились, последнее время удавалось получить не более килограмма.
          И я решил уничтожить лабораторию. У меня есть ты, и плевать на них. Ненависть? Смешно. Зачем мне их страдания теперь, когда я счастлив!
          - А их счастье?
          Удивленный взгляд. Видимо, ему это в голову не приходило.
          - Их счастье, Эрл. Так же, как у нас... Как было на Земле-альфа.
          - Зачем? - Эрл обнял меня,- Сколько времени, усилий. Наши часы, наша жизнь. И потом риск. Зачем?
          Он целует меня. Конечно, он прав.
          - Как ты собираешься уничтожить лабораторию? Она в подземном коридоре?
          Эрл подмигнул, как нашкодивший мальчишка.
          - Как бы не так! Коридор ведет к старой шахте, там спрятан почтовый аэрокар. Это в горах, сорок минут полета. Я сам нахожу ее только по автопилоту, кругом скалы - ни кустика, ни травинки. Пейзаж мрачный, зато надежно. Сколько раз я мысленно рисовал себе. Фиолетовое облако, которое я выпускаю на волю, оно поднимается, тает над скалами. Небо становится черным, над Землей-бета проносится вихрь... Всего несколько минут, но тогда бы они... А, плевать на них!
          - Поедем туда...
          - Зачем?
          Его взгляд тревожно метнулся по моему лицу. Опасность? Зря я поспешила. Встал, протянул руку.
          - Пошли.
          Я удержала его, заставила сесть снова. Я чувствовала себя виноватой перед ним. Он великодушно терпел мои нежности ровно столько, сколько было нужно для успокоения моей совести. Потом мягко, но настойчиво высвободился.
          - Пошли, уже поздно.
          И снова нас увлекает горланящая, веселящаяся толпа ряженых, снова вокруг что-то свистит, трещит, хлопает, проносятся над головой размалеванные яркими светящимися красками аэрокары.
          Почти все уже разбились на пары, их ждут ночные отели.
          "Синее море", "Красный закат", "Зеленый лес".
          Для пожилых и некрасивых - клубы, зрелищные балаганы. Или профессиональные ласки за умеренную плату.
          И одинокие. На лавочках, прямо на траве. Глаза, обращенные внутрь себя. О чем они думают? О чем думала я, когда была бетянкой, вещью в себе? О многом. 127 лет!
          Несостоявшиеся мыслители, художники, музыканты, поэты. Только для себя. Их мысли, их души умрут с их смертью. И я не в силах заставить их заговорить.
          Эрл мог бы...
          Я подумала, что история повторяется. Снова Ева ведет Адама к древу познания. Лишить их рая.
          Только та Ева была юной. И не самозванкой, А Адам...
          - Пожалуй, сегодня и покончу, верно? Удобный момент - все на карнавале. Мы успеем.
          - Да, Эрл.

БЫЛ МЕСЯЦ ИЮНЬ


Что есть истина? (размышления на грядках)

Шура-Референт: "Проблема в том, имеет ли смысл вырабатывать некий язык, ПРИЕМЛЕМЫЙ для всех участников проекта".

Юлия:
-  А что, не зря в монастырях благословляли загружать руки нехитрой работой. Пропалываешь какие-нибудь тюльпаны-гиацинты, выдираешь из земли всякую там мокрицу да куриную слепоту, кланяешься ей (землице) в пояс и грезишь.

 Вот нарежу бутонов, понаделаю букетов, побегаю от ментов, обменяю букеты на рубли, издам на них "Дверь в потолке" и раскручу Изанию...

Ещё Джон Стейнбек сказал: "Нельзя бороться против денег без денег".

"Что есть истина?" - спросил Пилат стоящую перед ним Истину.
 Ну что Она могла ответить?
 Я, мол, от слова "есть" (не в смысле жрать, но "пребывать вечно" - распинай-не распинай.И потому непостижима для вас, пилатушек, которые из этой самой землицы мною слеплены и в неё же вернутся.

Истина, разумеется, отозвалась божественным молчанием.
 Вот и нам следует отложить религиозные распри, не изобретать велосипед, но для начала присмотреться в произрастающей и шныряющей вокруг, несмотря на плохую экологию, живности.
 Ведь все эти скворчата-лягушата, ромашки-лютики и прочие учебные пособия сконструированы для нашего вразумления той самой Истиной.

Это - первая ступень Изании.
Исполни Закон Неба, то есть данную свыше Инструкцию.
 Необходимость согласованного взаимодействия всех частей Целого во имя качества жизни каждой составляющей.

 Закон доступен любому разумному человеку и вполне способен объединить людей, его признавших. Обеспечив "избравших" хлебом насущным и избавив от всевозможных "вампиров".

 Соблюдение его по договорённости и естественному отбору позволит изанам не только выжить, сэкономив силы и время, но и стать востребованными, состояться, сотворив друг друга и поучаствовав во взаимных проектах.

Короче, Изания первого уровня - это когда часть общества добровольно организуется между собой в альтернативный социум для поддержки друг друга на основе взаимозачётов.
 Деньги при этом не отменяются, но становятся подлинной мерой учёта труда, услуг и вклада каждого в единый процесс взаимного выживания, карьерного и творческого роста. Отсекая при этом паразитирующие элементы всех мастей
.
Как у каждого человека неповторим отпечаток пальца, радужка глаза или геном, так и сам человек неповторим в своей уникальной функции в мире и значимости для этого мира.

 Не дать ему осуществить эту функцию - преступление не только против него, но и человечества (заболевает всё тело).
 Поэтому для Творца, как известно, одна душа важнее всей материи Вселенной.


Вы мне, я - вам.
 Взаимовостребованность и взаимопомощь. Всё просто и понятно.
 На ПРИЕМЛЕМОМ для всех языке.


Второй уровень - Исполни Заповедь Неба.
 Он уже для совестливых альтруистов, филантропов и прочих жертвователей-благотворителей.
 "Заповедь новую даю вам - любите друг друга".
 Для них Изания, кроме порядочности "разумного эгоизма" первой ступени, - ещё и нравственно-духовное восхождение.

 Возлюби ближнего как себя. То есть его уникальность, неповторимость, бесценную функцию в мире, которая поможет всем и тебе состояться.
 Возлюби в каждом порой закопчённую икону.
 Здесь подключаются такие понятия, как сердечность, милосердие, сострадание и прочие душевные добродетели.
 В то время как на первом этапе, как неоднократно настаивал Юстас, присутствуют лишь честные партнёрские взаимовыгодные отношения, ничего больше.
Разумеется, и с самого начала Уставом должны быть предусмотрен запрет на всевозможных сатанистов, человеконенавистников и прочих Чикатилл (у нас об этом была дискуссия на Форуме).
 Для спорных случаев - авторитетный избранный Совет.

И, наконец, третий уровень Изании.
Участникам первых двух вовсе не обязательно к нему присоединяться, равно как и разумным эгоистам - ко второму.
Поэтому ненавистникам "высоких материй" можно дальше не читать.

Итак - Исполни Замысел Неба.
 Я ставлю Замысел выше Закона и Заповеди, потому что он первичен. Альфа и Омега.

 Ведь Сам Создатель (Абсолютная Идея, Космос, Природа, Божественное Нечто и т.д.) служит Своему Замыслу о сотворённом мире.
Ну а соблюдение закона о единстве всех частей Целого, где нет лишних деталей, и заповеди о "милости к падшим" - лишь необходимые шаги к этому Великому Проекту (Замыслу).

Творец - Абсолют, совершенство. Но, как всякому творцу, Ему необходим "выход из себя", то есть самовыражение в творчестве.
 Нужны пространство и время, материя во всех её бесчисленных измерениях и проявлениях, хаос и тьма, - как художнику холсты, кисти, краски и "противостояние среды".

 Для чего всё это и было сотворено.

 Необходимы также "другие". Сопереживающие, соучаствующие, умирающие и воскресающие вместе с Художником в блаженно- мучительном бесконечном творческом процессе.

 "Муки творчества", любовь к своему созданию присущи и Творцу Небесному. Только, возможно, они неизмеримо сильнее наших мук.
 Ведь Его Замысел - это вечное преодоление тьмы и хаоса, преображение их в Царство Любви, Красоты и Совершенства.
 Бога называют Творцом не потому, что Он однажды сотворил наш мир. Творчество - Его суть, поэтому Он трагичен в Своём блаженном совершенстве.

Пусть хаос нейтрален, а тьма - просто отсутствие Света-Создателя как единственного источника жизни.

Но вот "другие", сотворённые поначалу "по образу и подобию", наделённые по Замыслу свободной волей и зачастую "свободно павшие", возжелавшие быть "как Он"...

 Они - антитворцы, разрушители, начиная с Князя тьмы с бесчисленным воинством и кончая неразумными человеками, принимающими за свободу собственное свободное падение.

"Сопротивляющаяся среда" - необходимый побочный эффект дарованной им свободы.

Сопромат - этот предмет один из самых трудных.

Итак, если танцевать от процесса творчества в Божественном триединстве...
 Бог-Отец - это Замысел, Идея о мире.
 Бог-Сын, "от Отца исходящий" - осуществление Замысла.

…Наделённая свободной волей тварь необходимо должна пройти через искушения (испытания), чтобы добровольно и по велению сердца войти в совершенное Царство, стать наследником "по образу и подобию".
 Бог- сын лишь однажды вмешалсяся в этот свободный процесс в роли искупителя, добровольной жертвы через собственные страдания и крестную смерть.

Никакого насилия над человеком, которому отныне просто даётся шанс:
 "Я - Дверь".
 К которой можно идти или не идти.
 В христианстве - таинство Причастия.
 Это и означает: "Я победил мир".
 Крестные страдания Сына оправдывают жестокость искушений исторического процесса.
 (Сын -с нами. Он - высший Страдалец).

Вот они, Божественные "муки творчества" во имя спасения своего творения!

И, наконец, Бог-Дух Святой - та самая божественная рука благодати, одухотворения, протянутая в помощь избравшим Свет.
 "Царствие внутри нас", то есть уже осуществляющееся на земле сыновство и бессмертие в душах.

Животворение - процесс перевода персонажей Замысла в иное измерение, в "вечную память", а их добрые дела и одухотворённое творчество - в разряд вечных ценностей.

Всё становится на свои места.
 Мы в этом мире - тоже творцы-мученики, хоть и "придуман он не нами".
 Для таких смерть тленного тела - благо, освобождение, величайший дар.

 И получаем сверхзадачу улучшить его и себя, и страдаем, что ничего не получается.
 И взываем о помощи свыше и получаем её.
 Или сдаёмся, обрушиваясь во тьму.
 Несостоявшиеся персонажи, зарывшие в землю таланты или отдавшие их другому господину. Солдаты и генералы, отсидевшиеся в окопах.

Чем выше звание, тем испытания жёстче. Кому много дано, с того больше спросится.

Короче, мы призваны на земную войну в армию созидателей, каждый в своё историческое время и на своём месте.
 Помощники Творца.
 Пахари и строители, лекари и учёные, художники и поэты, воспитатели юных, мудрецы и пророки…
 Самый скромный мастер - творец.
 Без этих пахарей, строителей, ткачей и мусорщиков человечество околело бы от голода, холода и грязи, они тоже воины за правое божественное Дело.

 Непрестанна битва за осуществление Замысла на Земле, за прорыв в иное измерение.
 И каждому неизбежно предстоит пасть в этой схватке, - прежде всего одолевая зверя в себе.
 Эгоизм, лень, трусость, жадность, распутство, злобу и так называемую самость (сам себе бог).
Убить внутреннего "ветхого человека" и прорваться к Жизни.
Оставаясь в "вечной памяти" армии Света (в вечном строю), воины тем самым становится избранниками. Избравшими Свет.

Военная терминология, разумеется, не означает, что пахарю следует сменить плуг на обрез или вилы - вопрос в том, на кого пашешь?
 А ты, гусар, - на кого гусаришь?
 Вроде бы и "шампанское рекою, и всё как будто на века", - как писал один ныне уже усопший поэт...
 Но "мгновенья свистят, как пули у виска", - воскликнул второй.

 "А мы всё ищем правильный ответ и не находим нужного вопроса" - посетовал третий.
 А вопрос тот же - на кого пашешь-гусаришь?
Вроде бы на себя любимого, на семью, на страну родную...

 Но ежели сам себе опостылел, семья овампирилась, а "вся страна, как на парад, шагает в ад", - по словам четвёртого поэта?

Царствие им всем Небесное.

*   *   *

ПО УЛИЦАМ ХОДИЛА БОЛЬШАЯ КРОКОДИЛА...

Кому я, собственно, вопию про третий уровень?
 Шуре Референту, или, может, ещё кто врубится?

 Я ведь не вопрошаю дерзко, что есть Истина, а просто предлагаю поразмыслить - что есть сама наша жизнь?
 Не как способ существования белковых тел, а нас, которые хомо-сапиенсы?

Особенно нынешняя житуха, которую нам, по выражению генсека с отметиной, "подкидывают"?
Не напоминает ли она бряцание на скрипке Страдивари куплетика "По улицам ходила большая крокодила" - одной "рыбы" на всех?

И вот бродим по улицам - кто в поисках хлеба, кто - зрелищ, кто - справедливости или кайфа.
 А вокруг - напёрсточники, киллеры-диллеры и прочая нечисть.
 То оборотни в погонах, то волки в овечьих шкурах, то лолиты с убиенными младенцами...
И никуда от этих улиц не деться, и зеленеем от ужаса и тоски.
Завидуем хищникам, не понимая, что им порой ещё тошней. Грезим о "птице счастья завтрашнего дня".

Да не бывает на наших улицах никаких таких птичек, и вовек не будет.
 Одна сплошная "крокодила" - то есть "рыба" для всех, обман.
 Только не "нас возвышающий", а тьма №низких истин". Что порхают вокруг, гадят на плечи и просятся в руки.
 Поймай нас, купи, зажарь и съешь, наконец.

А Истина молча стоит в стороне в ожидании нашего очередного предательства и казни. Вновь приговорённая к распятию "демократическим путём".

Третий уровень для тех, кто содрогнулся от отвращения к себе.
 Кого не утешит ни прибавка к зарплате и пенсии, ни льготный проезд, ни удвоение ВВП, ни контрольный пакет акций, ни отмена приватизации, ни вояж на Канары.
Ни даже новые калоши - "мне, жене и Татоше".

"Возенавидящий душу свою в мире сем сохранит её в жизнь вечную".
(Иоан,12,25).

Кто жаждет раз и навсегда перестать быть зелёной крокодилой, уйти с этих опостылевших улиц, от внутренней и внешней разрухи.
 Изания, конечно - не монастырь и не необитаемый остров, но уход в неё можно будет легко осуществить, даже не меняя адреса.
 Уйти к любимому делу, призванию, к смыслу бытия и той свободе, что поможет исполнить на "страдивари" свою единственную божественную мелодию.
И, конечно же - записаться добровольцем.

 Потому что, как было сказано выше, плуг, строительный мастерок, скальпель, дары слова, воспитателя, художника, первооткрывателя, употреблённый во благо капитал или иное имение - всё это наше оружие.
 Изания обеспечит его каждому - соответственно роду войск, званию и месту дислокации, соединив неприкаянных разрозненных рептилий в Армию Света.

И тогда, от победы к поражению (окончательной победы не может быть на этой войне, лишь промежуточные "высотки"), мы осознаем, что уже исполняем Великий Проект, который состоит в нескончаемой схватке с "сопротивляющейся средой", "имя которой легион".

 Поймём, что Царствие "внутри нас", где "победивший наследует всё", в том числе и новые миры с хаосом и тьмою.
 Потому что невозможно представить Творца, "почившего от дел" после подключения к Свету одной только нашей Земли.
 Невозможно представить в застое ни Его, ни человеков "по образу и подобию".
 А значит, когда Земля присоединится к "Дому Отца", избранники после блаженного отдыха получат не путёвки в бессрочный санаторий, а повестки на новые фронта.

Это и есть искомое "вечное блаженство" - с муками творчества, борьбой и преодолением, которое никогда не кончается.
 "Торжество добра" - нонсенс, конец развития.

 А смысл жизни - в дороге к Истине, Которая непостижима.

 К Её бесконечному творческому потенциалу, наследниками которого являются избранники.

 Наследство это никогда не иссякнет, как и космические холсты и краски, как и бессмертный оппонент, сын злой Свободы.
 Брошен в геенну на преображённой Земле - восстанет где-нибудь на Тау-Кита.

"Седьмой день" Творец поручил человеку.
 Изания - это сплочённость, верная расстановка сил, стратегия и тактика сражений, обеспечение каждого "патронами".
 Возможны ранения, временный выход из боя, где тебя подменят, и снова в строй.
 Где у каждого - своё место и задание.
 Мучительные поиски выключателя и...
Да будет Свет!
И Крест мы наследуем, и смерть, и Воскресение.

Вот что такое для меня Изания - единственно приемлемая идеология как итог долгих споров с собой и оппонентами.
В Изании масса преимуществ и возможностей, способных объединить как верующих различных конфессий, так и атеистов.
 Смею думать, что Символу Веры и другим основам Православия она не противоречит.

 Во всяком случае, повторяю, полагать, что Всевышний сотворил космос со всеми его квантами и чёрными дырами и пошёл на крестные муки лишь ради спасения нашей матушки-земли, чтоб затем "навеки почить" - абсурд.

 Равно как и думать, что Отцу Небесному нужны наши славословия или вечные посмертные муки грешников.

Он сотворил нас для Себя, подобными Себе, и тоже жаждет нашей ответной любви.
 Мы с Творцом навеки нужны друг другу для грядущих великих свершений в Его Вечности - вот в чём фишка Замысла.

 (1993-й год)

   Там, в октябрьском стылом лесу, приключилась со мной истерика.
Рыдала от бессильной ярости, слала проклятия, катаясь по собранной кем-то куче ржавых дубовых листьев.
Старичок Марс прыгал вокруг, тревожно скулил, пытаясь лизнуть в мокрое лицо.

  Ничего от меня не зависит?
Ну уж, нетушки!
Тогда зачем я вообще живу?

  От этой простой мысли стало немного легче.
Подняв зарёванные глаза к белесо-голубому небу, стоя на коленях на необитаемом острове из мёртвых листьев (одна, не считая собаки), я попросила Господа, чтоб вразумил, указал путь.
Сказано: “Не убий”..
Но как же их одолеть?

  Ночью не давали спать грохочущие по Киевскому шоссе танки.
  Утром встала с плитой на груди.
  Депрессия, от которой не помогали никакие молитвы.
Я поняла, что не знаю себя.
Что, оказывается, отчаянно люблю Родину – ту, которой больше нет.
“Кипучую, могучую, никем непобедимую”. Где нет богатых и бедных, где “дружба народов – надёжный оплот”, где всё “самое-самое”.
Где прорабатывали на комсомольских собраниях за тунеядство и аморалку, где шли диспуты о любви и дружбе и дискуссии, унизительно ли брать чаевые.

  “Дремучие двери”:
“Она сходила с ума от тоски по этому искусственно тепличному миру, комфортному родному аквариуму. Пусть тесноватому, но...
Теперь, когда аквариум разбит и хлынул в рот и нос “воздух свободы”, оказавшийся грязным и ядовитым, она безумно захотела домой.
Назад в СССР.
Даже очереди вспоминались теперь с нежностью.
Даже цензура, от которой она, вроде бы, столько натерпелась.
  Будто теперь не громили, не закрывали оппозиционные газеты! Не убивали неугодных журналистов.
На экране знакомые и незнакомые ельциноиды, брызжа слюной, требовали “суровых мер”.
Ходили зловещие слухи о расстрелах на стадионе, о множестве раненых и изнасилованных, о горах вывезенных куда-то трупов.

  Смутит её и позиция Патриарха.
Не только промолчавшего, вопреки обещанию, после всенародного “пролития крови”, но и побратавшегося при всех с кесарем-убийцей, нагло искавшим церковного покровительства своим непотребствам.
  Вспоминался Сталин, никогда не использовавший церковь для своих политических разборок и не маячивший после расстрельных процессов в храме со свечкой.

Он брал грех на себя.

  Митрополит Филипп отказал в благословении пролившему кровь Ивану Грозному – великому государственнику!

  Разве допустимо, чтобы паства, как и в преддверии Великой Октябрьской, опять связала Церковь с ненавистной государственной машиной угнетения?

  “Никто не даст нам избавленья – ни Бог, ни царь и ни герой”…

  Можно ли мириться со злом? Не в отношении себя лично, но твоих ближних и дальних
Всё то же гамлетовское: “Быть иль не быть?”.
“Молчанием предаётся Бог”.
  Сказано: “Не противься злому”. То есть злому человеку, а не вселенскому злу.

   Велено прощать свои обиды, любить своих врагов.
  Но разве можно не защитить “униженных и оскорблённых” - от тех, которые губят не только тела, но и души?

  Что же делать, Господи? Научи, вразуми...” (конец цитаты)

  Я открою наугад Библию, хотя отец Владимир запретил мне искать таким образом разрешения жизненных проблем.
   Выпал второй стих из 30 главы Иеремии:

  “...напиши себе все слова, которые Я говорил тебе, в книгу”.

   И опять наплакалась, но уже светло и радостно.
  Конечно же, книга.
  Напишу и издам.
   Хватит митинговать перед роднёй, соседями, на рынке и в электричках.
   Настал “момент истины” - поведать о главном, что мне открылось с той давней июльской ночи, когда с дерзновением попросила у Господа допуска к Его тайнам.

И потом, “в минуты роковые” – все выстраданные размышления, сомнения, переживания на газетных и журнальных полях.
  На клочках бумаги и накладных от фирм с ценами за розы и хризантемы...
  Надо собрать их воедино и по горячим следам, как это ни трудно. Постараться “забить в пушку туго”.
Чтоб выстрелила.
  Потому что “слово – тоже оружие”, о чём мне и было получено напоминание свыше.

БЫЛ МЕСЯЦ ИЮЛЬ

B БЕСЕДКЕ С: Филиппом П.

 Так кто же управился с Берлиозом?

Филипп П.:
 - И всё же, и всё же...
 У нас с вами разные взгляды на исторический процесс (и на Изанию соответственно).

  Вот с этой строчкой, которую так или иначе признают многие православные, я не согласен абсолютно:
 “Творец призывает всех. Но нам дарована высокая свобода – избрать или отречься от своего божественного происхождения и призвания”. (Филипп цитирует меня – Юлия).
  Не понимаю, как можно признавать то, что такой Бог правит миром, и не сойти с ума.

  Я всё-таки считаю, что Бог на самом деле другой.
  Что это за престраннейшая “высокая свобода”, которая “дарована человеку” и так ценится “Творцом”?

  Я убеждён в том, что человеку не дарована никакая свобода.
 Человек (как и небесные силы и пресвятая Троица) и есть свобода. Это корень всех проблем, а не надуманное (извиняюсь за резкость) уважение Всевышнего к некоему загадочному дару.

Юлия:
 - Мне на это хочется ответить общеизвестной репликой Воланда из булгаковского романа – там речь идёт о так называемой “свободе действия”:

  “А бывает и ещё хуже: только что человек соберётся съездить в Кисловодск, - пустяковое, казалось бы, дело, но и этого совершить не может.
 Потому что неизвестно почему вдруг возьмёт – поскользнётся и попадёт под трамвай!   
   Неужели вы скажете, что это он сам собою управил так?
 Не правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой?”

  Ну разве можно приравнять свободу твари, каковой является человек, хоть он и “по образу и подобию”, или свобюоду “сил небесных”, тоже сотворённых, при всём моём к ним уважении, - к бесконечной Свободе Пресвятой Троицы и Самой Истины?

  Да, нам дан шанс войти в эту Божественную Свободу (так малая капля может приобщиться к Океану, лишь слившись с ним. Или засохнуть, испариться, вообразив, что она и есть “Океан”).
 Нам дана альтернатива выбора между добром и злом, послушания или непослушания Творцу.
  И не потому, что Всевышний - такой уж узурпатор.
  Просто Он – единственный источник Бытия.
  Выдернув вилку из этого штепселя Жизни, наши прародители обрекли себя на смерть (об этом в Библии чётко сказано).
 И начался тот самый “исторический процесс” дробления, размножения человечества, смены поколений, чтобы оно совсем не вымерло.
  И отбор “капель”, пригодных к жизни в Океане, и сошествие Христа на землю - для искупления Своими страданиями и Кровью тех, кто разумом и сердцем избрал Свет, но не имеет сил сам сразиться с армией тьмы.

  И даже сама смерть дана человеку во благо.
  Мы имеем, в отличие от изначально бессмертных падших ангелов, возможность скинуть по истечении земного срока ветхую телесную оболочку и воскреснуть во Христе для жизни Будущего века.
  В новом бессмертном теле.
  Но полагаю (пыталась это доказать в “Дремучих дверях”), что “воскреснуть во Христе” означает, прежде всего, идти Его путём (Я есть Путь, Истина и Жизнь).
 Верю, что Спаситель находится рядом с каждым, идущим Его путём, независимо от вероисповедания, ( не может худое дерево приносить добрые плоды).

  Разумеется, приобщающиеся Христовых Тайн и устно исповедующие Христа, то есть члены Церкви, имеют потенциально важные преимущества перед иноверцами или атеистами.
  Но и здесь нас подстерегает грозная опасность, чему есть масса библейских предупреждений.
  О том, что “теплохладность”, равнодушие, неисполнение данного при крещении обета, приведёт верующих к гораздо большему осуждению - по сравнении с “холодными”, неразбуженными.

  Итак, мы имеем лишь свободу выбора между добром и злом. Об этом в Библии немало прямых текстов, как в ветхом, так и в Новом Завете:

  “Если будешь слушать гласа Господа, Бога Твоего, соблюдая заповеди Его и постановления Его, и если обратишься к Господу, Богу твоему, всем сердцем твоим и всей душою твоею.
 
 Ибо заповедь сия, которую Я заповедаю тебе сегодня, не недоступна для тебя и не далека;
 Но весьма близко к тебе слово сие; оно в устах твоих и в сердце твоём, чтоб исполнять его... (вписанный в сердца Закон Неба, имеющий приоритет в Изании в противовес лукавым человеческим законам – Юлия).

 Вот, Я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло.
 Во свидетели пред вами призываю сегодня небо и землю: жизнь и смерть предложил Я тебе, благословение и проклятие.
 Избери жизнь, чтобы жил ты и потомство твоё”. (Второзаконие).

  И в Новом завете, в притче о Страшном Суде, нам тоже даны прямые указания на критерий свободного выбора между добром и злом.
 Для Судии главным будет ответ на вопросы:
 накормил, одел, дал крышу над головой, перевязал раны, утешил, протянул руку помощи?

 Кстати, именно перечисленными выше делами милосердия будет заниматься Изания.
Если ответ отрицательный, то:
“Идите от меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его”.

  Тут уж не оправдаешься предположением, что, мол, “попущением погружения человека в бездну грязи (как в вышеуказанных случаях) – (это из другого Вашего послания, а “вышеуказанные случаи” – именно погибающие люди – Юлия) - и унижения его Бог пытается сломать изначально присущую грешному человеку гордость”.

 Если не помог этим “погибающим” - приговор один:
 “истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне”.

Без тезиса о “дарованной свободе выбора” неразрешимы основные “проклятые” вопросы.
 
  Прежде всего - в чём тогда смысл исторического процесса, полного искушений и страданий и заканчивающегося кладбищем?

  На всех дискуссиях на эту тему часто задают вопрос:
  “Почему Бог терпит зло?
 Зачем Бог сотворил зло и не наказывает за него? Значит, Он сам злой?

 Сотворил бы человека на радость и блаженство – тогда всё понятно”.
 Да ведь так и было поначалу – райские кущи, ангелы с арфами...
 А тут – какое-то древо... Ну зачем было Всевышнему, Который Сам себе хозяин, насаждать его в раю? Да ещё и предупреждать – не ешьте, мол, плохо будет.
 Будто нарочно…

  Знаете, Филипп, я сама когда-то  мучилась этим вопросом о древе – и верно, зачем оно?
 Ведь так всё было хорошо.
 Да ещё змея попустил искусить бедных прародителей. И началось нивесть-что...
Не водилось бы никаких гадов в раю - и нет проблем.

  Просила и получила ответ свыше.
 “Но как иначе Я мог даровать вам свободу?”

 А ведь верно - там, где нет выбора (в данном случае, слушаться или не слушаться Бога, единственного источника Жизни), - там нет свободы.

 А где нет свободы, там нет человека “по образу и подобию”.
 А есть запрограммированный на послушание ребёнок, каким и был Адам.

 Насаждением древа добра и зла нам и была дарована эта Божественная Свобода, без которой малой капле никогда не стать Океаном.

 Потому что Всевышний сотворил себе не ребёнка-игрушку, а богоподобного наследника своего замысла.
 Поэтому не имеющий своей воли Адам – детство человечества.
 Определиться же в сознательном сыновстве (путём духовного отбора) оно должно именно в историческом процессе.
 В отданном нам “дне седьмом”, который Творец поручил человеку, после шести дней творения “почив” от трудов.
 Вот мы и “творим”.
 В нашей злой воле - причина большинства земных бед.
 Разве что Господь ради нашего же блага насылает порой всякие катаклизмы и войны, - не столько, чтобы напугать - (раб не наследует Царство), не столько для нашего “смирения”, как вы пишете, но и для нашего духовного восхождения.

  “Помни о смерти”, - учили мудрецы.

  Чтобы некоторые господа-товарищи, прикипевшие к баксам, виллам и “тёлкам”, осознали, что всё это – тлен по сравнению с высоким сыновством в Вечности.
 Чтоб не меняли “первородство на чечевичную похлёбку”.
“Отдай плоть – прими дух”.

  Для этой же цели попускается силам тьмы нас искушать, мучить и “валять в грязи” (что сейчас происходит в обезумевшей нашей стране, и о чём вы справедливо пишете).

 Миссия Изании по спасению голодных, бездомных, отчаявшихся. Вынужденных из-за куска хлеба впадать в грех и идти на многие преступления.
Лишённых любимого, нужного Богу и ближним дела... Это и есть соблюдение нами заповеди Любви, что благословляется Творцом в отношении всех страждущих во все времена.

  Получается, что известная марксистская формула: “Свобода – это осознанная необходимость” недалека от истины.
 Разве что нам следует добавить:
“осознанная необходимость подчиняться Творцу”.
Единственному источнику Жизни.
 Обретение Божественной Свободы в Боге через подчинение Ему – только так можно войти в Его Царствие.
Диалектика. Свобода через подчинение.

 Но всё же стимул здесь - не страх или благоразумное рабство, чем, пожалуй, является просто “осознанная необходимость”.

 Наша Свобода – это жертвенный, по велению сердца, выбор любящего сына служить делу Отца.
 Приобщиться к Его великой Любви, призванной спасти погибающий мир.
 Даже ценой страданий, унижений и крестной смерти.
 “Чтоб были едины, как Мы с Тобой едины”. (с Отцом).

  Кстати, вы никогда не задумывались над тем, что и Сам абсолютно свободный и всемогущественный Господь – служитель Своего замысла?

2002-07-03