B БЕСЕДКЕ С: Юстасом и Александром Минкиным

КТО-КТО ОБЯЗУЕТСЯ "СЛУЖИТЬ САМООТВЕРЖЕННО"?

Юлия: “...Где каждый…добросовестно, а порой и самоотверженно, обязуется служить каждому и всем здоровым и “заболевшим”.

Юстас:
 - Кто-кто “служить обязуется самоотверженно?”
 Не-е, надо разобраться.
 “Служить каждому самоотверженно” – это противоречит самому смыслу Изании.
 Это как раз те высокие словеса, из-за которых народ бежит – чур меня – подальше от такой барщины.

 То вы предлагаете взаимовыгодное сотрудничество для общего процветания (это одно), то вы предлагаете всем самоотверженно служить кому-то или чему-то (это совершенно другое).

 “Самоотверженно” по условию противоречит собственному благополучию и собственным целям.
 Чего это полудохлый человек с его эгоизмом подпишется кому-то самоотверженно служить? Да на кой ему это нужно?
 Вы вбили себе в голову, что кто-то что-то должен. Например, должен понимать, что ему (как вы думаете), хорошо, а что плохо.
 Но не должен он.
 Мне тоже надоест биться лбом в стену, в конце концов. И я брошу попытки стаскивать вас с облаков на землю.

*   *   *

Спустя несколько месяцев выйдет в МК статья Александра Минкина “Разрушение веры”.
 Минкин никогда не был моим единомышленником, но для Юстаса решила процитировать именно её:

Александр Минкин:
 “Мораль общества может улучшаться и ухудшаться.
 У нас всё делается, чтобы она ухудшалась. И ничего, чтобы улучшить.

 Результат очевиден: общество развращено и деморализовано.
Десятки миллионов людей возмущаются грязью, но не способны протестовать.
 Совершенно не видно, кто может это исправить, даже если колоссальные усилия разврата почему-то прекратятся.
 Где эта сила, которая могла бы поднять…

Допустим, какие-то добрые люди уцелеют под напором негодяйства или приедут из-за бугра.
 К кому они обратятся? К муравейнику?
 У муравьёв есть обоняние, может быть, вкус, осязание, но органа восприятия морали – нет.
 Они не чуют её, как мы не чуем радиацию. Но – это не значит, что радиации нет или что она безвредна, раз мы её не видим и не слышим.

(Кстати, неудачный пример.
У муравья мораль записана в программу Самим Творцом – муравьи в первую очередь кидаются спасать муравейник и потомство, жертвуя собственной жизнью.
 В повести “Последний эксперимент” я сравниваю будущее бездушное человечество с “биороботами”.
 Но и в них можно заложить любую программу – вспомним хотя бы двух “терминаторов” с противоположными заданиями – Юлия).

То, что общество перестало руководствоваться моралью, не значит, что мораль не существует. Не значит, что аморальность безвредна, и что всё нам как с гуся вода.

А если душа (орган морали) атрофировалась, отмерла за ненадобностью – тогда что?

Если содран, смыт, сдут плодородный слой – конец.
На камне, на глине ничего не вырастишь.

Душа не обсуждается нигде и никем.
 Террор, Тузла, НАТО, еда, косметика, Рыбкин, способы достижения оргазма – всё, что бурно обсуждается и рекламируется, обращено к желудку и ниже.
 Год назад невнятно промычала дискуссия: преподавать ли религию в школе? Вопрос, похожий на “кормить или не кормить”.
 Конечно, да!

Но если у поваров дизентерия, то, конечно, нет!

Сколько будет дважды два – этому может учить и негодяй.
 Обучать душу – не может, только губить.
Кто эти десятки тысяч предполагаемых преподавателей души? Подвижники? Столько нету. Лицемеры?
Тогда лучше не надо.

Против нашей голодающей души выставляют откормленный спинной мозг.
Против совести – взбудораженные гормоны”.

*   *   *

Юстас:
 - Про пункт 5 “все за одного, один за всех” – это напыщенный и заезженный до дыр лозунг, который всем с детства надоел – относится к развитой Изании.
До той поры размахивать скомпрометированным (! –Ю.И.) лозунгом – верный способ отпугнуть от Изании всех и вся.

(Ну вот, теперь на чисто христианскую догму наехал…Тот самый случай, когда “мудрость века сего – безумие пред Богом” - Юлия).

Про средства сделать главенствующей инструкцию я не понял (речь идёт о вписанном в сердца Законе, то есть о совести – Юлия).

 Меня интересует, как работает спроектированная вами машина, как управляется, поедет ли, где у неё, к примеру, рулевые тяги.

 Вы мне отвечаете: “заставить нельзя, можно уповать”.
 Я не понимаю этот язык. Давайте все ляжем и будем уповать на манну небесную.
 Такое же результативное дело, что уповать на человеческий разум и совесть.

“Фишку” вашу о самоотверженности и разуме я понимаю – вам этого страстно хочется.

 Но для Изании это не может быть мотором, т.к. вы сами пишете про материал из дохлых людишек, у которых нет такого самосознания.
 Это для них приятное (для тех, кто поймёт), дополнение.
 А мотор и рычаг – конечная, извините за поганое слово, выгода. Выигрыш во времени, освобождение от забот в результате обмена того, что умеешь делать, на то, что не умеешь.
 (Так разум и самоотверженность в данном случае и приводят ко всеобщей выгоде! – Юлия).-

Это действительно может понравиться, это нужно каждому, это заставит изан шевелиться и тогда они получат возможность для самореализации.
 И даже найдутся те, кто её использует именно для самореализации в высоком смысле этого слова, как вы и хотите, и спасибо вам скажет и , как вы говорите, спасётся.

И мне, нехристю, приятно это будет. И ради этого всё делается.

Искать высоконравственных героев и из них лепить Изанию – так нет их в окружающей действительности.
 Есть просто люди со взглядами и без.
 Если в Изании будут со взглядами – уже достижение (Ку-клукс-клановцы, например? – Юлия).

Про управление Изанией ваш ответ я не понял окончательно.
 Демократически – вы против.
 Тоталитарно – вы против.

Ваш ответ: Будет управляться этой самой инструкцией, данной нам Творцом.

Это чушь какая-то. Отписка – “отстань со своими вопросами”.

Судя по праздным абы каким словам, которыми вы стали заменять ответы, спорить вам надоело.
Я не настаиваю.

2003-11-26

*  *   *

 Снова прибегла к помощи Минкина – заметьте, не церковника, а журналиста.
 Автора не религиозного издания, а, можно сказать, бульварной газеты:

 “Вмешается ли Бог? Захочет ли Он нас спасти?
Иногда Он это делал (Потоп, Содом и Гоморра…)

 После Потопа Он обещал больше не делать одного – не уничтожать всех людей.
Но если, в результате упорного, мощного и стремительного расчеловечивания, люди исчезнут (останется лишь внешнее, бездушное сходство) – это снимет обещание.
 Животным Он ничего такого не обещал.

Бог считает нас людьми за душу, а не за колесо, порох, компьютер, ТВ.

Утратив душу, мы в Его глазах перестанем быть людьми.
 И Он скорее всего устроит зачистку”.

2003-11-28

   Рукопись отредактировали (подключился Борис), отстучала двумя пальцами первый том. Получился угрожающе-внушительных размеров фолиант, который с трудом запихивался в допотопную папку с кальсонными завязками.
  Поволокли мы его в единственное, по моему мнению, подходящее для данной “нетленки” издательство. Из любого другого по тем временам (расцвет кромешного ельцинизма) был шанс вообще не вернуться.
 Я не учла, что сейчас никто из начальства практически ничего не читает.
За деньги можно напечатать хоть “Майн кампф”, хоть мемуары маркиза де Сада, хоть сборник песен народов урарту в переводе на санскрит – только заплати.
  Борис, правда, ныл о каких-то гонорарах. Но я напомнила ему анекдот про еврея, который продавал листовки во вражеском тылу.

  Издатель, даже не развязывая кальсонные тесёмки, поинтересовался первым делом, согласен ли сам автор “танцевать даму”.
Затем назвал примерную сумму “танца” – я поразилась, насколько совпали наши расчёты, и порадовала его, что здесь только первый том.
  Тогда глазки у него загорелись, и он развязал тесёмки.
Прочёл первую страницу, что-то из середины и последнюю – видимо, просто чтобы убедиться, что перед ним не графоманка. Всё же репутация издательства...
  Попутно выяснил мою биографию, откопал в ней несколько общих знакомых, общих оценок тех или иных событий и сплетен и захлопнул папку.
Основную проверку я прошла, предстояло договориться насчёт деталей.

  А детали состояли в том, что это моё безобразие с кальсонными тесёмками - не в жилу по форме. Что я совсем там на своей фазенде обросла мхом, забыв, что на дворе конец двадцатого и рукопись в типографию надо сдать в виде готового макета. Лучше всего в плёнках.

  - В общем, приводите в надлежащий вид и приносите. Чем быстрее, тем лучше. Бумага дорожает. И вообще...

  Насчёт “вообще” я сама тряслась, зная, как изменчива на Руси погода.
Попросила дружеского совета, как мне лучше действовать, чтоб обошлось подешевле.

  Издатель глянул на меня из-под очков странно меняющимся орлинно-сонным взглядом и жёстко отчеканил:

- Самой освоить компьютер.

  Как в воду глядел!

  Но я от собственной замшелости попробовала сдуру идти иным путём.
  Первым делом бросилась в близлежащие типографии и выяснила, что сканировать рукопись невозможно – текст слепой, поля не соответствуют стандарту и т.д.

Значит, надо перепечатывать заново. Затем производить правку, затем снова сканировать или набирать в ворде.
Затем верстать, делать макет, а стоить это будет...

   Уж не знаю, насколько их страшилки соответствовали истине, но меня испугала даже не сумма, хотя денег было в обрез.
  Меня привело в ужас количество чужих рук, через которые должно было пройти моё то ли недоношенное, то ли переношенное детище. И уверенность, что на каком-то этапе оно неизбежно будет утеряно, стёрто, заражено вирусом – или что там у них, продвинутых, ещё бывает...

  В результате я выбрала некий идиотски-мазохистский путь, который почему-то показался наиболее приемлемым.
У моего Бориса обнаружился знакомый компьютерщик по имени Олег, - загадочный, можно сказать, ещё “молодой человек”, но многодетный, близкий к церковным кругам и “не от мира сего”.  Который взялся мне помочь “на божеских условиях”, тем более, что беглое знакомство с содержанием книги его воодушевило.

Я вручила Олегу первые сто пятьдесят страниц первого тома (из восьмисот), которые он сунул в дипломат, перекрестила его тощую сутуловатую спину и поезд метрополитена, на котором он отбыл.

  Теперь оставалось только ждать.

   Процедура предполагалась следующая.
Олег должен был набрать текст на компьютере, отпечатать на принтере, вернуть мне для правки. Затем перенести нашу правку на файл и на дискету.
Всё это время бледный призрак улетевшей в виртуальное небытие борисовой статьи преследовал меня неотступным кошмаром. Особенно когда спустя две недели нервотрёпки я получила от Олега (разумеется, с опозданием) тощенькую легковесную дискетку.
При этом полагалось верить, что там внутри именно первые главы моего романа, а не диссертация одного из олеговых приятелей о размножении червей.

И проверить - никакой возможности, потому что на даче у меня компьютера не было. А если у кого-то из соседей и был – вдруг он вирусный?
А ещё бывает, что дискета вообще может “не открыться”, потому что “хрен её знает, почему”.

   Однако ничего не оставалось, как с трепетом вручить Олегу очередную порцию правленого текста и ждать повторения мучительной процедуры – отпечатанный на принтере текст, новая правка, очередная дискета (на этот раз, правда, я попросила у Олега и распечатку на принтере).
Разумеется, за дополнительную плату, но нервы дороже.

  Надо отдать Олегу должное – брал он с нас действительно “по-божески”, и упрекнуть его совершенно не в чем.
  Он был во всей этой истории просто самим собой – то есть разбирающимся в “железе”, но никаким не редактором.
Обременённой многодетным семейством личностью “не от мира сего”, желающей подзаработать и сделать доброе дело.
Но рассеянной, вечно всё путающей, забывающей и вообще полагающей, что помышлять надо лишь о собственном спасении, а всё остальное – от гордыни.

  Помню душераздирающий эпизод на вокзале, куда Олег должен был привезти заключительную часть первого тома (рукопись плюс дискеты).
Борис собирался всё это отвезти в издательство, где мы договорились с некоей работающей там Наташей, что она постепенно подготовит вёрстку и макет книги для типографии.

Приехали на четверть часа раньше. Я ещё взяла с собой пару вёдер цветов на продажу…   
  Ждём пятнадцать минут, двадцать, полчаса - Олега нет.
Борис уже и обегал все возможные входы-выходы, и звонил Олегу домой - жена сказала, что давно ушёл.
Я была в предынфарктном состоянии - перед глазами маячило распластанное на асфальте бренное олегово тело среди рассыпанных листков романа, перепачканных грязью и кровью.
И хрупкая дискетка, треснувшая под каблуком какого-то прохожего...

  Он опоздал на час с хвостиком, живой, весёлый и невредимый.
Борис помчался в издательство отвозить дискету, а я осталась слушать типичные олеговы извинения (то ли заболтался, то ли заигрался, то ли отключился).

  Разумеется, мне было уже не до букетов, я только не уставала благодарить Бога, что всё обошлось без печальных последствий.
Если, конечно, не считать загубленные цветы и нервные клетки.

  В общем, утекало драгоценное время, утекали силы, нервы и собранные деньги.
Но тут на счастье, как ни кощунственно это звучит, приключился дефолт, и мои спрятанные в банке (консервной) баксы автоматически потяжелели в несколько раз.
Так что хватило в аккурат на оба тома.
Слухи о дефолте ходили давно. Примерно за две недели до него я заставила Бориса не продлевать свой вклад в Агропромбанке буквально под угрозой развода.
  - Как может рухнуть банк, который самой Думе выплачивает зарплату? – отбивался он.
Но всё же послушался.
(продолжение следует)...

"25 февраля 1943 года из Ульяновска в Кремль Сталину патриарший местоблюститель митрополит Сергий написал:
"Верующие в желании помочь Красной Армии охотно откликнулись на мой призыв: собрать средства на постройку танковой колонны имени Дмитрия Донского. Всего собрано около 6000000 рублей и, кроме того, большое количество золотых и серебряных вещей.
Примите эти средства как дар от духовенства и верующих русской православной церкви в день юбилея Красной Армии".

Ответ Сталина Сергию был направлен в тот же день:
"Прошу передать православному духовенству и верующим, собравшим 6000000 рублей, золотые и серебряные вещи на строительство танковой колонны имени Дмитрия Донского, мой искренний привет и благодарность Красной Армии".

Прямо с дачи Карпов связался по телефону с митрополитом Сергием и сообщил, что правительство СССР готово принять его вместе с митрополитами Алексием и Николаем.

Через два часа Сталин принял их в Кремле. На беседе, кроме Карпова, присутствовал
В.М. Молотов.
Сталин начал беседу с того, что высоко отозвался о патриотической деятельности православной церкви, отметил и тот факт, что с фронта поступает немало писем с одобрением такой позиции духовенства и верующих.
Затем поинтересовался проблемами церкви.

Митрополит Сергий отметил, что главная проблема - это вопрос о патриархе, подчеркнув ненормальность ситуации, когда 18 лет не занимается этот высший пост, а также длительное время отсутствует Синод.
Всё это, заключил Сергий, ставит как первоочередную задачу скорейшее проведение Поместного Собора.

Сталин одобрительно отозвался о проведении Собора.
Спросил, как будет называться патриарх, когда может быть созван Собор, нужна ли помощь правительства с транспортом, доставкой участников, размещением.
Предложил финансовую поддержку.

Сергий высказался, чтобы патриарх назывался Московский и всея Руси, а не всей Руси, как было при Тихоне.
Сталин согласился с этим.

Затем Сергий сказал, что для подготовки Собора потребуется никак не менее месяца: время
военное, а собрать необходимо всех епископов, существуют трудности в передвижении по стране и т. д.
Финансовую помощь Сергий отклонил.

Когда Сергий затронул вопрос о сроках, необходимых для подготовки Собора, Сталин спросил:

- Нельзя ли проявить большевистские темпы?

Обратившись к Карпову, попросил помочь руководству церкви с быстрейшим приездом епископов на Собор, привлечь для этого авиацию, другой транспорт.
Карпов заверил Сталина, что вся необходимая работа будет проведена и Собор можно открыть через три-четыре дня. Тут же Сталин и митрополиты договорились назначить открытие Собора на 8 сентября.

Следующий вопрос, который поднял Сергий, был о кадрах священнослужителей.
Поделившись трудностями их подготовки, когда перестали существовать духовные школы, семинарии, академии, он сказал, что было бы неплохо открыть несколько епархиальных библейских курсов.
Сталин согласился с этим и предложил открыть не курсы, а духовные академии и училища.
На это Сергий и митрополит Алексий ответили, что на открытие академий и училищ пока у церкви денег нет.
Выслушав, Сталин сказал:
- Как хотите, но правительство не будет возражать и против открытия семинарий и академий.

Затем Сергий обратился к Сталину по поводу необходимости издания ежемесячного церковного журнала. А также дополнительного открытия приходов в епархиях, отметив, что их осталось недостаточно для удовлетворения нужд верующих.
В этой связи он сказал, что желательно наделить властью по решению этих вопросов местные Советы и епархиальные управления.
Сталин заявил, что препятствий не будет.

Патриарший местоблюститель коснулся и такой проблемы, как освобождение архиереев, духовенства, находящихся в ссылках, лагерях, тюрьмах. А также о возможности нести службу, свободно передвигаться по стране тем священникам, которые отбыли наказания в местах лишения свободы.

Сталин предложил Карпову изучить этот вопрос, а Сергию подготовить список священников, находившихся в заключении.
Сергий особо остановился на важности открытия в епархиях свечных заводов, мастерских по изготовлению церковной утвари.

Сталин не возражал.
Он заверил, что церковь вполне может рассчитывать на помощь СНК СССР.
Митрополит Сергий выразил просьбу о передаче церкви игуменского корпуса в Новодевичьем монастыре в Москве для размещения патриархии. Была высказана и просьба помочь с транспортом.
Что же касается продуктов, то они просят не беспокоиться: всё необходимое можно купить на рынке.

Сталин ответил, что... старый игуменский корпус мало подходит под размещение патриархии: в нём сыро, холодно, темновато.
Поэтому правительство, обдумав всё это, пришло к выводу предоставить церкви другое помещение, в которое можно въезжать хоть завтра.

Это резиденция бывшего германского посла Шулленбурга в Чистом переулке со всей мебелью.

- Здание наше, советское, - специально оговорил Сталин".

/Свидетельствует М. Лобанов/. "Дремучие Двери".

БЫЛ МЕСЯЦ ОКТЯБРЬ

B БЕСЕДКЕ С: Александром, Александром Минкиным, Борисом Березовским
                       и свежей прессой

  Дембаланда для Александра (из газет)

  Сюжет 1. По поводу таинственного похищения Кукуры
(МК. Ещё до не менее таинственного возвращения жертвы):

  “В последние недели “Лукойл” жил в ожидании крупного скандала.
 В правительстве стала известна схема, по которой осуществлялись крупные поставки во Францию нефти через Латвию. Уход из налогов и вывоз капитала из страны принял такие формы, что вызвал шок даже в Кремле.
 Говорят, что эту информацию подогнали нашим спецслужбам сами же французы, обеспокоенные объёмом “чёрных” денег, идущих через банки страны в офшоры.

 Этими поставками напрямую занималось ведомство Сергея Петровича Кукуры, и не исключено, что подобная акция является попыткой замять скандал “по-тихому”.
 Ведь главным образом следствием подобного разоблачения был бы полный обвал стоимости акций компании на мировых биржах.
 Этого допустить было нельзя, поэтому из двух зол выбрали меньшее”.

Сюжет 2. Ещё о “временных трудностях”:

  “Заметим, что нынешний сход ледника Мали в Кармадонском ущелье – не первый.
 Ровно сто лет назад, в 1902 году, он уже накрывал стоявший внизу посёлок.
 Ситуация могла повториться в 1969 году. Но тогда метеорологи вовремя заметили начавшееся таяние льда, и трагедия была предотвращена с помощью заслонов и направленных взрывов.
С этого времени здесь располагалась горная метеорологическая станция, главной задачей которой и было наблюдение за состоянием ледника.
 Однако после распада Союза деньги на станцию выделять перестали. А вскоре её и вовсе закрыли, оставив жителей Кормадона наедине с непредсказуемым ледником”.

Сюжет 3. Дума совершила государственный переворот:

“Дума запретила объявленный коммунистами референдум. Был безобразный скандал.
 Нарушая и регламент, и приличия, только с четвёртого раза удалось набрать необходимые 300 голосов.
 Вопросы, поставленные коммунистами, конечно, болезненные.
 Согласны ли вы, чтобы доходы от нефти и газа делились на всех? Чтобы зарплата была не меньше прожиточного минимума? Чтобы квартплата не превышала 10 процентов семейных доходов…

 Ясно, что большинство граждан ответит: да, да, да.
 Ясно, что КПРФ получит грандиозную рекламную кампанию, и как раз к думским выборам 2003 года.
 Ясно, что всем прочим партиям и Кремлю это невыгодно.

  И добились: запретили проведение референдума на ближайшие полтора года.

  Наши права записаны в Конституции. Взялся читать. И немедленно обнаружилось, что депутаты вообще не имели права запрещать референдум.
 И дело не в нарушении регламента Думы и не в том, с четвёртого или сто четвёртого раза натянули необходимое число голосов.

Конституция прямо запрещает парламенту решать такой вопрос.

Зарубив референдум, Дума совершила групповое уголовное преступление – государственный переворот.

“Глава 1 Конституции. Основы конституционного строя. Статья 3:

  1.Единственным источником власти в Российской Федерации является её многонациональный народ.

  2.Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы.

  Итак, чтобы запретить референдум, надо созвать Конституционное собрание, написать и принять новую Конституцию.
  Дума, конечно, не голосовала за поправки в Конституцию. Она голосовала за поправки в Закон о референдуме.
 Ей казалось, что она сумеет остаться немножко беременной.
 Не тут-то было – моментально родился государственный переворот.

  В минувшее воскресенье я решил посмотреть, как эту революцию будут объяснять гражданам России главные аналитические передачи: “Времена” (ОРТ), “Итоги” (ТВС), “Намедни” (НТВ).

  Никак.
 Они просто не сказали об этом ни единого слова. Только сход ледника, выборы германского канцлера, Масяня.

  Три канала случайно хором промолчали. Все газеты хором промолчали. Гарант промолчал и прокуратура...
  Народ безмолвствует. И слуги народа, рассевшиеся на толстых суках власти, не хотят нарушать тишину”.

Это блюдо для Александра – от небезызвестного демократа и тёзки Александра Минкина.

Приятного аппетита!

2002-09-26


*   *   *

“Свобода как система внутренних ограничений”.
“Невозможно жить иначе, кроме как каяться за то, что совершил”

  Борис Березовский:
 - Да, жизнь в Советском Союзе – это целый период, ровный, яркий, счастливый.
 Я был абсолютно счастлив в Советском Союзе, рос в классической советской семье.

 Отец - инженер-строитель. Мать, когда я был маленький – домохозяйка, а потом лаборантка в институте.
 Сначала один институт, потом университет, потом аспирантура.
 Потом диссертация кандидатская, диссертация докторская, член-корреспондент Российской Академии наук.
 Повторяю, был абсолютно счастлив, потому что занимался любимым делом.
 А потом эта жизнь закончилась в 89-м году, когда в институте перестали платить зарплату, и я почувствовал, что повисла в воздухе какая-то неопределённость, угроза, и жить стало неуютно…

 Никакой зарплаты, никакой социальной помощи.
Я тоже был членом компартии, и, в отличие от некоторых, свой билет никогда не рвал, не сжигал.
 Так и лежит у меня в сейфе в институте, где я до сих пор на общественных началах заведую лабораторией.
Кстати, эту лабораторию создал я и никогда не прекращал с ней связь, до сих пор общаюсь с моими коллегами.

...Победа над хаосом, - вот что движет человеком.
 И вне себя и внутри я пытаюсь бороться с хаосом. Внутри себя сложнее, чем вовне.
 И для себя внутреннее преодоление хаоса – это стремление к свободе.
 Воспитание себя как свободного человека.

 Для меня свободный человек тот, кто умеет сам себя ограничивать.
 Для меня, человека верующего, православного, свобода означает жизнь с соблюдением ограничений, которые сформулировал Иисус Христос в Нагорной проповеди.
 А до него в Ветхом Завете Моисей, который услышал эти заповеди от Бога. Вот это для меня и есть свобода. Свобода как система внутренних ограничений.
 (Так вы у нас, Борис Абрамович, оказывается, не только коммунист и православный, но и изанин в одном флаконе! - Ю.И.)

  И вот, выстраивая в течение всей моей жизни систему внутренних ограничений, которая противоречит хаосу внутри моей души, я ощущаю свою внутреннюю жизнь как нечто целое, неразрывное, не подлежащее делению на периоды.
 Я не прерывал этого движения ни в советское время, ни тогда, когда занимался бизнесом. Хотя искушения были огромные.

...В бизнесе сначала хотелось просто заработать миллион.
 Потом не миллион, а 10 миллионов.
 Потом понимаешь: ну, стоп! Всего заработанного не прожить, но хочется, чтобы были такие автомобили, которых никто никогда не делал.
 Приступаешь к реализации, не получается. Может быть, сумасбродная идея, не оформлена рационально.
 Потом понимаешь, что она вообще недостижима, если не будешь защищён в своих идеях, не будет защищён твой бизнес.
 И ты начинаешь заниматься политикой.

...Конечно же, я ощущаю колоссальный комплекс вины.
  И не только за те деяния, когда я ошибался, и эти ошибки принесли страдания миллионам людей.
 Но даже за ошибки моих предков, если их деяния, их прегрешения, вольные и невольные, приносили несчастья.
 Знаете вы или нет, - когда был съезд партии “Либеральная Россия”, была выпущена декларация. Я участвовал в написании этой декларации.
 Первым пунктом я призывал покаяться всех за то, что произошло в России, за горе и беды людские.
  Мне было дико, что люди, считающие себя либералами, полагают, что им не в чем каяться.

  Главный смысл христианства – именно в свободе.
 Но не в свободе как вседозволенности, не в свободе как “воле вольной”, а в свободном умении себя ограничивать.
 Невозможно жить иначе, кроме как каяться за то, что совершил”.

...У нас, в Советском Союзе, были такие, кому абсолютно не нравилась советская система, и они идеализировали Запад.
  Я никогда не был диссидентом, никогда активно не выступал против системы, хотя это не значит, что я был конформистом.
 Я был членом партии, активно работал, принимал участие в общественной жизни. Я общественно активный человек с детства.
  Тем не менее, у меня были фантастические иллюзии относительно Запада в целом. Относительно демократии как способа управления страной. Заблуждения относительно того, где витрина, а где истинный интерес.
  И, по мере того, как я узнавал Запад, происходили, если не прозрение, то постоянная переоценка.
 И, к сожалению, я не обнаруживал дополнительных плюсов демократии, но всё больше минусов.
 Одновременно происходило колоссальное переосмысление современного мироустройства в целом.

...В 15 сантиметрах от меня оторвало голову моему водителю, а должны были оторвать голову мне – взорвалась машина.
 После этого я посмотрел на мою жизнь по-другому.
 Я понял, что жизнь – это подарок Всевышнего, и относиться теперь к этому нужно, как к подарку.
 Появилась вера в судьбу, в промысел, а это своеобразное бесстрашие.

...Вообще это иллюзия, что народ выбирает. Эта иллюзия особенно сильна в России.   
  Традиционно в России вопрос о власти решается элитой. Точно так же, как в большинстве других стран мира, например, в Америке.

 Когда Америка выбирает такого президента, как Буш, понятно, что это не может быть выбор в чистом виде.
 На самом деле народу этот выбор навязан. Если говорить точно, этот выбор навязывается капиталом.
 Теперь хочу ответить на ваш вопрос, в чём же моя главная ошибка.
 Она состояла в том, что с 91-го года, сначала робко в моём сознании, потом всё отчётливее, я считал, что главной преградой на пути развития России являются коммунисты.

 В 96-м году я действительно пытался построить конструкцию, которая противостояла коммунистам. Но уже тогда у меня зародилось сомнение.

...У этой зловещей, антиконституционной конструкции, были свои архитекторы.
  В ночь с 16 на 17 марта в Завидове они уговорили Ельцина подписать эти бумаги.
 Чубайс тогда воскликнул: “Вбит последний гвоздь в гроб коммунизма”, не понимая вообще, что такое коммунизм.

 Это идея, в которую вбить гвоздь невозможно.

*    *   *

  Юлия, я вами восхищаюсь!

Александр:
 - Юлия, я вами восхищаюсь!
 Вы готовы принять свидетельства олигарха Березовского?
 Мне это напоминает финансирование событий 1917 года в России кайзеровской Германией…

Задумайтесь, пожалуйста. Так можно окончательно запутаться в позиции и определениях.

2002-10-16

*   *   *

Юлия:
 - Польщена.
 Надеюсь вас ещё больше в скором времени порадовать статьёй, которая подробно ответит на интересующие вас вопросы по поводу моего отношения к олигархам.
 Заходите.

2002-10-30

*   *   *

 ВОТ БЫЛА БЫ ИЗАНИЯ…

(из газет)

  “Судя по всему, правительство определилось, что делать с рекордным урожаем зерна.
 На последнем заседании министров было решено выделить на государственные интервенции 28 миллиардов рублей, чтобы удержать рынок от обвала цен.
 Экономисты уже оценили этот шаг как…путь в никуда.
 Дело в том, что реально деньги пойдут в карманы крупным перекупщикам, тем, кто кормится вокруг села.
 Но до крестьян точно не дойдут.

  Это ни для кого не секрет. Тем не менее, государство предпочитает из года в год финансировать спекулянтов. Почему?

  Кризис зернового перепроизводства у нас – второй год подряд.
 С прошлого года на складах гниёт 10 миллионов тонн зерна, в этом году остатки увеличатся до 30 миллионов.
 Весь российский урожай оценивается в 80 миллионов, из которых реально мы, даже вместе с мышами, можем съесть 50-60.
  Мощные зерновые потоки на экспорт, о которых много трубит Минсельхоз, пока остаются несбыточной мечтой.
 Даже лопаясь от напряжения, наши порты в состоянии перевалить около полутора миллионов тонн. Получается, что второй год подряд наша деревня, живя в условиях небывалого изобилия, обречена на нищенское существование.

  Если посчитать, сколько денег мы с вами тратим на закупку австралийского мяса, китайской лапши и прочего импортного продовольствия, набежит солидная сумма – 7 миллиардов долларов.
Сравнимо со всем нефтяным экспортом России.

  Почему нельзя эти деньги инвестировать в отечественное животноводство и сельхозпереработку? Тогда у крестьянина купят всё его зерно и потребуют ещё.
 Крестьянин пойдёт покупать машины, минеральные удобрения и тратить деньги в магазинах, стимулируя таким образом всю экономику…

  Только наша страна, единственная в мире, обладает уникальным набором условий для производства удобрений.
  До последнего времени 80 процентов российских удобрений шло за границу. Наша экспансия стала настолько активной, что против российских экспортёров даже ввели заградительные пошлины.

  Иными словами – целая отрасль, дающая 4 миллиарда долларов экспортной выручки, находится в глубоком кризисе.
 Спрос внутреннего рынка на продукцию огромен, но у крестьян нет денег, а с международного рынка нас грубо выпихивают.
  И уже сейчас стоит вопрос об остановке ряда производств, увольнении десятков тысяч рабочих.

  А наши в упор не видят экспортную отрасль, занимающую пятое место по отчислениям в бюджет.
 Нормальная такая, чисто российская демократия. В смысле, когда всё всем по фигу”.

2002-10-09

*   *   *

Православные крестьяне, ау!..

  “Мы объехали семь столичных базаров и не встретили ни одного подмосковного крестьянина.
 Фермер на московском базаре редок, как кокос в Заполярье. Что в конечном счёте неудивительно.
 
  Практически вся продукция, продаваемая на рынках Москвы, перекупленная. Это ни для кого не секрет.
  Места на базарах поделены между постоянными торговцами, многочисленными предприятиями без образования юридического лица, - тоже не новость.
 Впрочем, лицо у этих ПБОЮЛов всё-таки есть. Оно ярко выраженной кавказской национальности. Приезжие плотно контролируют уличную и рыночную плодоовощную торговлю в Москве.
 Надо отдать должное, делают это весьма успешно. Систему реализации поддерживает отлаженная система заготовок продукции.
 Не ленятся, колесят по стране, одинаково окучивая что колхозы-совхозы, что бабок на огороде”.

2002 –10-30

*   *   *

Александр:
 - Ну, слава Богу – может, хоть теперь люди займутся своим делом!
 Крестьян теперь можно будет чаще встретить в поле, на ферме и т.д.
   Проходит время, когда профессора копали картошку, матросы управляли банками, а крестьяне просиживали штаны на рынке, чтоб продавать украденное в колхозе.

2002-10-30

*   *   *

Завтра будет электронным

  “Перенести всех желающих в светлое телекоммуникационное завтра обещают устроители выставки-форума “ИнфоКом-2002”, которая проходит в Москве.
 Телемедицина и дистанционное обучение, платёжные и расчётные интернет-системы, решения для электронного бизнеса и торговли, средства управления электронным домашним хозяйством.
  По словам министра связи Леонида Реймана, одна из основных задач выставки – сделать все эти достижения современных технологий доступными для всех.

  Не случайно, что центральное место на “ИнфоКоме” заняли стенды программы “Электронная Россия”.
 Именно эта программа позволит осуществить в ближайшие годы ускоренную информатизацию и интернетизацию как простых граждан, так и государственных и коммерческих структур”.

*   *   *

Привет от антихриста!

  “Персональный код, по которому городские власти смогут уточнять информацию о месте жительства, имуществе и социальном положении любого горожанина, присвоят в ближайшем будущем каждому москвичу.

  Прежде базы данных о доходах-расходах и социальном положении граждан разрабатывались налоговыми органами, ЗАГСами, паспортными столами и пенсионными фондами независимо друг от друга, на основе различных компьютерных программ. И потому содержащуюся в них информацию трудно было сопоставить между собой.

 Теперь же специалисты придумали единую кодировку, как бы объединяющую все автоматизированные системы.
  Так, введя единый код того или иного гражданина в компьютер, отцы города легко смогут получить о нём самую полную информацию сразу из нескольких источников”.

2002-10-30