В списке моём значились: Александр Проханов (главный редактор газеты “Завтра”), Владимир Бондаренко, Валентин Чикин, возглавляющий “Совраску”, Станислав Куняев (“Наш современник”) и Леонид Бородин (“Москва”). Александр Зиновьев и Александр Дугин. Сергей Кара-Мурза, Михаил Лобанов. Марлен Хуциев и Виктор Розов (прежние мои руководители по сценарным курсам и телевизионному “Экрану”). Опальный священник отец Димитрий Дудко.
Некоторые лидеры близких партий и общественных движений, в том числе и ближнего зарубежья. Конечно же, знакомые и родственники, ведущие московские и ленинградские библиотеки...
Ну а во главе угла, само собой, стоял Геннадий Андреевич Зюганов, к которому я решила продираться и через “Думу”, и через “Совраску” (один из главных его идеологических рупоров). С “Правдой” тогда была какая-то путаница.
Помню упоительные первые дни, когда ходила и ездила по адресам, раздавая и раздаривая двухтомник буквально пачками, то и дело нарушая список. А потом, едва держась на ногах от усталости и переживаний, валилась в койку и никак не могла заснуть, с трепетом и блаженством представляя себе, как все эти замечательные люди открывают мои сокровенные, выстраданные, кровью писанные нетленки и взапой читают, читают... “Страницы души”, выражаясь высоким штилем.
Первый звонок в Думу. Меня соединяют с Владимиром Георгиевичем, правой рукой Геннадия Андреевича. Объясняю, что мой роман - попытка предложить новую идеологию, - коммунизма с богочеловеческим лицом и выходом в Небо.
Точнее, продолжить и развить прежнюю, зашедшую в тупик, и осуществить бескровную революцию Духа. Мол, надо бы политбюро, или как там вас теперь, ознакомиться с книгой перед выборами, потому что в ней изложен конкретный практический проект, который можно быстро раскрутить, дав рекламную информацию в эфир или в прессу.
Что было бы куда полезней всяких танцев-шманцев... Живое конкретное дело, посильное первичкам. Которое сплотило бы народ, вернуло веру в возможность прихода справедливой власти и т.д.…
Наверное, Владимир Георгиевич на том конце провода давно зевал и выделял желудочный сок (время шло к обеду). Но роман передать вождю согласился.
Нет, никакого пропуска не надо - спустится в думскую проходную девушка и заберёт.
Скажу сразу – поведать об Изании “вживую” мне не то что вождю или первым лицам – даже их секретарям не довелось. Все были ну очень загружены – куда там советской номенклатуре! Те работников пера хоть всегда выслушивали…
Но я ещё не в курсе.
Я наивна, преисполнена веры в новых “борцов за народное дело” и терпеливо жду.
- Прочитал первый том на одном дыхании. Прекрасный роман. Наконец-то среди всей этой чернухи можно читать что-то увлекательное и в то же время светлое. И есть богатый материал для размышлений. Конечно, хочется и поспорить, но это потом, когда прочту второй том и когда впечатления улягутся. Спасибо Вам, Юлия. 2000.04.28
Павел:
- Присоединяюсь к мнению Игоря Дежина о романе. Хотелось бы получить возможность перекачивать с сайта архивированные файлы глав в формате WORD или лучше RTF. С интернета читать трудно, а особенно неудобно передавать файлы другим, у кого интернета нет. С благодарностью автору. 2000.05.01
Сергей:
- А можно ли купить книгу по почте? 2000.05.01
Круг:
- Впечатление о Мистерии очень хорошее. И и как о художественном произведении, и как об источнике информации, подобранной к такой болезненной для православных теме.
Роман большой, материала много. Видно, что автор собирал его долгие годы. Что многие сложные моменты нашей истории тщательно обдумывались с точки зрения их духовного смысла.
А главное в том, что автор почувствовала правоту Сталина в противостоянии сатанинскому западному миру, который она называет Вампирией. Ю.Иванова попыталась осознать её с точки зрения своего православного мировоззрения.
Мировоззрение это своеобразно и, видимо, не всем понравится современным ревнителям чистоты православия. Это именно советское православие (сознательно пишу без кавычек) – оно реальность.
Так многие советские люди во внешне атеистическом государстве шли ко Христу. И это не последователи о. Александра Меня.
Это люди хотя и менее богословски начитанные, но более, с моей точки зрения, правильно чувствующие правду российской жизни.
Для автора Сталин – пастырь, всеми силами (в том числе и жестокостью) охраняющий паству от соблазнов. Давший миллионам людей возможность жить по Христу. Этой возможности не было бы без его усилий.
Сталин - пастырь, заставивший многих волков служить волкодавами и уничтожать других волков, чтобы мирные люди могли жить. При той ситуации и том количестве людей-волков другого пути не было.
Понимаю, что будет критика и много претензий. Что-то сам бы и я написал бы иначе. Но никогда не смог бы осилить такую гигантскую работу.
Поэтому повторю известную формулу: кто может лучше – пусть сделает. А этот роман теперь начал своё шествие по стране и у него большое будущее. Он повлияет на многих. 2000.04.28
* * *
Вот оно, счастье – наконец-то быть в строю!
Самое впечатляющее – предложение из газеты “Дуэль”. Разместить Мистерию на жёстком диске вместе с другими материалами оппозиционной библиотеки “Для тех, кто умеет думать”.
- Только у нас гонорар не платят…
Разумеется, я соглашаюсь. Какой там гонорар, я вообще сама финансирую свои публикации.
Расказываю анекдот про еврея, который пришёл в партизанский отряд. Ему, само собой, не доверяют и дают испытание – распространить во вражеском тылу листовки.
Абрамович исчезает. Проходит неделя, другая. Ну ясно, предал. Отряд уже собирается перебазироваться. Но тут пропавший объявляется и на расспросы вместо листовок вываливает из сумки кучу денег.
- Думаете, ваш товар так легко было продать!
Отвечаю, что к своему творению отношусь примерно так же. Получаю взамен инструкцию: Явиться 9 мая на демонстрацию. Подойти к агитгрузовику и получить в подарок уже готовый диск. Круто! На демонстрацию я не пошла, выбрав другой вариант – зайти прямо в редакцию. Который, между прочим, оказался ещё круче.
Обшарпанное здание во дворе времён Раскольникова. Безо всяких вывесок. И соответствующая полутёмная, пропахшая кошками лестница, по которой я с бьющимся сердцем поднималась, ожидая какой-нибудь достоевщины. Вроде удара по голове топором.
Тишина. Нажимаю кнопку звонка. Называюсь, кто и зачем, и оказываюсь во вполне цивильном помещении с компьютерами, столами, заваленными бумагами, и ароматом свежесваренного кофе. Короче, обычная редакция. Где мне и вручают диск “Для тех, кто умеет думать”. Неискушённый автор в шоке. Дома открываю на компьютере диск и не верю глазам своим – буква “Ё” большая как после техконтроля. Никаких тебе плюс-минусов, сверху две аккуратных точечки.
Побыстрей, боясь, что точки опять исчезнут, скачиваю с СD “Двери” с нормальными “Ё”.
Ощущение, будто эти точки украла.
* * *
А. Кириллов:
- В защиту Сталина неплохо, но проект Изании утопичен и недоработан. 07 мая 2000
Менеджер:
- Я думаю иначе. Автор создал для нас масштабную подробную модель организации типа “Изания” и мы можем на этой модели увидеть её достоинства и недостатки и учесть их при создании реального проекта.
Автор достоин нашей благодарности за эту огромную работу. До сих пор у нас не было ничего подобного. Автор многое предложил и проработал. Кто хочет и может делать дело, должен использовать предоставленную нам возможность внедрить то, что можно, в жизнь. С Божьей помощью и недостатки проекта будут исправлены. 2000.05.2000
* * *
ВСЕМ ЕЩЁ НЕ ВЫМЕРШИМ ПЕРВОПРОХОДЦАМ (Первопроходимцев просим не беспокоиться)
Юлия Иванова: - Пока мы не завели на сайте собственной конференции, можно обсудить в этой гостевой книге идею Изании. Текст “Изания – "ВЫХОД из “лежащего во зле” размещён в различных конференциях и гостевых книгах.
Доброжелатель:
- По этому адресу можно зарегистрировать и открыть хороший форум. Успехов! 2000.05.19
Благодарная Администрация - Доброжелателю:
- Сказано – сделано. Заходите, будьте, как дома.
Форум решено назвать “ИЮЛЬСКАЯ БЕСЕДКА” - по инициалам автора: И.Ю.ЛЬ.
* * *
Ю.И. - Алексу: - Изания указывает выход не просто из земного бытия, а из бытия злого, бестолкового и недостойного. В которое нас втягивают расплодившиеся вокруг “звери алчные, пиявицы ненасытные”. И которое, как вы справедливо пишете, “обрыдло”. Коль обрыдло, давайте вместе подумаем над коллективной обороной.
Ю.И. - Человеку: - Господь действительно устройством земной жизни не занимался, но поручил это человеку.
“Да будет воля Твоя на земле как на небе”. “Царство внутри нас” – одна из задач Изании. Царство “не от мира сего”. То есть не от мира, “лежащего во зле”.
Ю.И. - Антисектанту: - Нет, не секта. Изания вообще не религия, а идеология. Это - способ самых разных людей объединиться. Изания выходит из зла "мира потребления”, освобождая желающих от рабства у Маммоны.
Наутро я распаковала сумку, накормила Марса и отправилась в храм – поговорить с каким-либо батюшкой.
День был будний, только что кончилась служба. Священника – уже не помню, кого именно, срочно увезла к больной какая-то женщина на своей машине. Церковь опустела, а я всё ждала неизвестно чего. За вратами малого алтаря слева от входа кто-то горячо читал молитву. Слов не разобрать, но у меня от этого голоса вдруг навернулись на глаза слёзы. Решила ждать, вызвавшись чистить подсвечники. К счастью, монашка Мария меня знала и, вручив замасленную кисть с тряпочкой, ушла в трапезную.
Подсвечники уже сверкали, когда он, наконец, вышел из алтаря, - иеромонах Герман (имя я потом узнаю). И что он сюда прислан из Лавры служить требы, и что в миру его звали Сашей, и охранял он когда-то советскую границу, - всё потом... А тогда этот высокий молодой священник, темноволосый и кареглазый, явился для меня просто посланцем небес. Он и повёл себя соответствующим образом, спросив сам, забирая у меня из рук тряпку:
- Ну, что там у тебя стряслось?
И тогда, в горячке перебивая сама себя, я сходу вывалила перед ним всю свою биографию вперемешку с последними метаниями и сомнениями. Вкратце – жила в слепоте и грехе. Но Господь смилостивился, призвал. Однако начались искушения, потому что все вокруг –неверующие. У мужа фактически другая семья. Да и я планирую повенчаться с другим и начать новую жизнь. Но та другая женщина - тоже неверующая, а муж мой бывший хочет креститься.
И я пообещала перед Богом, что не уйду от него, пока это не свершится. Но мой духовный отец говорит, что Борису надо сначала определиться и начать христианскую жизнь. А бывший муж не то чтоб определяться...Он вообще уже на грани, принимает какую-то дрянь и говорит, что жить не хочет. Да и в меня от всего этого вчера бес вселился...
Отец Герман терпеливо внимал, отмахиваясь от Марии, которая приглашала его на трапезу, строя мне свирепые гримасы. Когда я помянула беса, батюшка понимающе кивнул и перекрестился.
- Ты вот что, ты приведи мужа ко мне, поняла? Там и решим. Хоть завтра – я по утрам всю неделю на требах.
На другой день, примерно в то же время, я опять протирала в пустом храме подсвечники, пока отец Герман уже более получаса беседовал с Борисом. На сей раз Мария лишь покачала головой и исчезла. Я отошла подальше, чтоб не было слышно, о чём они там говорят. Кажется, говорил, в основном, Борис.
Наконец, отец Герман подозвал меня:
- Вот что, Юлия... Всё, что худого было – наплевать и забыть. Вот твоя жена, Борис. А он, Юлия, - муж твой до гроба.
Я остолбенела.
- Живите вместе, кончай с таблетками. И примешь святое крещение в любое воскресенье, как буду младенцев крестить...
- Но… Как же их ребёнок?
- Нет никакого ребёнка! - сверкнул очами отец Герман, - Нет.
Странно всё это было. Но спорить я, разумеется, не стала.
Забрала Бориса на дачу – курс лечения нельзя было бросать. Обращалась с ним, как с больным, да так оно и было. Он почти всё время спал. Однажды попросился съездить к сопернице, которая позвонила, что очень больна. Я ей передала банку протёртой с сахаром облепихи, предупредив Бориса, чтоб сказал, будто купил на рынке. А то подумает, что ягода отравлена.
Вслушалась в себя – ноль эмоций, кроме вполне естественного желания помочь больному человеку. Подумала: а если он не вернётся? Опять эмоции на нуле…
Вернулся.
И всё же как-то зашкалило. Мы гуляли в лесу с собакой. Я завела разговор о чём-то “горнем” – Борис отмалчивался. Вдруг услыхала, как за спиной кто-то взвизгнул злобно:
- Душу ты мою не получишь!
Вздрогнула, обернулась – никого. Только Борис бредёт со своим обычным отсутствующим выражением, которое я называла “мешком вдаренный”.
- Это кто пищал?
- Что? – отозвался он своим обычным голосом.
- Да про душу что-то...
- Ну я.
- Ты так буратинить не умеешь. А потом, разве я распоряжаюсь душами?
Тут наша собака, зарычав, ни с того ни с сего залилась неистовым лаем.
У меня волосы на голове зашевелились. Зачерпнула горсть талого мартовского снега, натёрла лицо, чтоб придти в себя. Очень хотелось со страху зареветь.
А потом во сне я увидела его воочию, этого самого беса. Приснилось, что нещадно ругаюсь с Борисом, молочу его кулаками по спине. Он молча отворачивается, укрываясь от ударов... А потом вдруг вижу, что это вовсе не Борис, - лицо детское, круглое, всё в веснушках и зарёванное.
- Да что ж ты меня мучаешь? – восклицает Борис-Неборис всё тем же буратинящим фальцетом, из глаз брызжут слёзы, - Разве я здесь по своей воле?
И добавляет, в последний раз всхлипнув, уже почему-то голосам режиссёра Сергея Апполинарьевича Герасимова:
- И потом, коли уж княгиня встала на этот путь, пусть лёгкой жизни не ждёт.
Надо же, “княгиня”!
Разумеется, я помчалась к отцу Герману.
- Тошно нечистому перед святым крещением, вот и мается, - пояснил батюшка, - И удрал бы, да ведь верно сказал – они тоже твари подневольные.
- Да, мне его даже жалко стало...
- Ишь ты, жалко ей. Он-то тебя не пожалеет. Видишь, даже предупредил, чтоб не ждала лёгкой жизни.
Весной нашу сценарную мастерскую (Галич-Гребнев) пригласили на семинар молодых сценаристов в Репино под Ленинградом. Васса Петровна меня милостиво отпустила за свой (мой) счёт. Был апрель, погода стояла чудесная. Но, похоже, творческую киноэлиту ни апрель, ни погода не колыхали. С утра – семинары в прокуренных комнатах, споры, амбиции. Потом обед, тихий час. А после полдника – традиционная пьянка по интересам и группировкам. Снова с выяснением отношений, а то и скандалами. Творить элита тоже особенно не рвалась. Разве что Володя Маканин, запершись в номере, дятлом долбал пишущую машинку.
Александр Аркадьевич к обеду брал в буфете бутылку коньяку и потчевал нас, сидящих с ним за одним столиком. Ему пить было нельзя, приходилось разделять компанию, чтоб мэтру меньше досталось. Иногда мы прогуливались с ним небольшой процессией на композиторские дачи, где поэт Ким Рыжов, которому врачи под угрозой ампутации ног строго-настрого запретили курить, наслаждался тем, что подносил кому-нибудь сигарету, зажигал спичку и жадно нюхал дым.
Однажды с мэтром, с миловидной сценаристкой кавказского происхождения и, кажется, Толиком Найманом, мы съездили в Ленинград. Побродили по городу, зашли в полутёмный собор (службы не было), поставили свечи. Южная дама, рухнув на колени, вдруг стала неудержимо рыдать, потом умчалась куда-то в такси с этим самым Толиком-Нетоликом. А мы с мэтром наведались к какому-то Глебу, у которого была полная коллекция магнитофонных записей Галича. Посидели, послушали. Затем Глеб выдал Александру Аркадьевичу гитару, кое-что перезаписал и попросил исполнить “из новенького”. Помню, как меня удивило, что бард снова строго-настрого велел мне “ничего не рассказывать Ангелине Николаевне”. Так и не поняла, почему. Вроде бы, ничего крамольного не происходило. Но, разумеется, пообещала. Может, речь шла о южной даме или о его запрещённых плёнках. Недавно в Новосибирском академгородке с большим успехом прошёл его концерт, зал аплодировал стоя, после чего появилась грозная статья: “Песни – тоже оружие”. Александр Аркадьевич бодрился, читал нам её вслух. Похохатывая, разливал коньяк, на щеках пятнами загорался румянец. А ночью ему опять вызывали неотложку.
По приезде в Москву время от времени проходил слух о его аресте, тучи сгущались. Но в Репино борьба шла, в основном, с коньяком. Однажды я перехватила мэтра по дороге в буфет и уговорила что-нибудь сымпровизировать на рояли в холле. Напомнив, как он на переделкинской даче у Ореста Мальцева пел “Дорогую пропажу”, а я, девчонка, даже “пустила слезу”.
Он тоже это вспомнил, впал в лирическое настроение и неожиданно заиграл мою любимую мелодию “Зелёные холмы”. А я промурлыкала советский вариант про “Город детства”. Потом он бесподобно пел Вертинского, собрался народ, и получился чудесный вечер. Главное, без алкоголя и крамолы. Ангелина Николаевна была бы довольна.
Мне кажется, Александр Аркадьевич, несмотря на имидж вальяжного “барина”, никогда не рвался ни к роскоши, ни к западным ценностям. Как, впрочем, и к советским. Он тоже “гулял сам по себе” и не случайно крестился незадолго до эмиграции.
Зловещее перерождение номенклатуры – главная тема его “обличений” и причина диссидентства. Фильмы “На семи ветрах” и “Дайте жалобную книгу” – чистые и искренние, как и его песни оттуда. “Добрый вечер! - а что это значит? Значит, день был по-доброму начат, значит, день был по-доброму прожит, и умножил счастливые дни...”.
А его “Фингалия” – просто пророческая. О том, как “убеждённый марксист” получает из-за границы наследство, но вдруг в стране Фингалия, где проживала его умершая тётушка, происходит революция, и по телевизору объявляют о национализации всех богатств страны:
“Я гляжу на экран, как на рвотное. То есть как это так – “всё народное”? Это ж наше, кричу, с тётей Калею, я ж за этим собрался в Фингалию! Негодяи, бандиты, нахалы вы! Это всё, - я кричу, - штучки Карловы”! (имеется в виду Карл Маркс).
Не представляю себе Александра Аркадьевича оголтелым “перестройщиком”. Странная всё же и трагичная у него судьба. И смерть мистическая...
Но это потом. А тогда в Репино, смывшись с очередной пьянки, я уныло сидела в холле, листая какой-то самиздат, который был ещё скучнее тусовки. Сбежал оттуда и тогда ещё никому не известный Эдик Тополь, подсел ко мне и спросил, кивнув на дверь: - Тебе всё это не осточертело? Я ответила, что очень даже. - Тогда есть предложение. Завтра встаём пораньше – раз. Спортивная форма и кеды – два. Бегом до залива и гимнастика – три. Бегом успеваем к завтраку. Идёт?
Я сказала, что, во-первых, у меня нет спортивной формы и кедов. А во-вторых, я эту самую “форму” потеряла и не добегу. - Как потеряла, так и обретёшь. Надень брюки, свитер, а кеды беру на себя. По рукам? Утром я проснулась с ощущением, что мне предстоит дуэль. Хорошо бы, Эдик проспал... Как бы не так! Стук в дверь. В руках у Эдика были кеды. Пистолеты заряжены, господа.
И мы побежали. Вернее, потрусили по асфальтовому серпантину. По канавам справа и слева журчали ручьи, пахло озоном. Мы переходили на шаг и снова трусили. Эдик признался, что уже давно бегает, но и для меня испытание оказалось неожиданно вполне по силам. Во всяком случае, мы благополучно достигли залива. Сделали на берегу гимнастику и даже обмылись до пояса ледяной водой, докрасна растеревшись одним на двоих полотенцем. Затем потрусили обратно. Тело горело, душа пела, журчали ручьи во все концы. “И даже пень в апрельский день...”.
Так мы стали бегать – каждое утро в любую погоду до конца семинара. Киношный народ, толпящийся на террасе в ожидании завтрака, встречал нас двусмысленными шуточками и хиханьками-хаханьками. Но мы с Эдиком их презирали – пузатых и скособоченных, дымящих сигаретами и мучающихся синдромом похмелья после вчерашних излишеств. И беззлобно сулили им в отместку грядущие инфаркты и инсульты. Не подозревая, что, к сожалению, недалеки в своих предсказаниях от истины.
В первый же день “новой жизни” я впервые за несколько месяцев не почувствовала приступа отвращения к чистому листу бумаги – так достали меня хождения по номенклатурным киномукам и “сценарным делам ОТЦ”. Я снова ощутила эту внутреннюю дрожь – предвкушение сказки, которую нашепчет мне вскоре Господь. Чтобы, распахнув сердце, глаза и уши, схватив перо, я успела, пока приоткрыта “дверь в потолке”, воплотить мелодию в ноты-слова.
Я одиноко слонялась по Репино, мимо журчащих ручьёв и ещё заколоченных дач, ничего не видя и не слыша. И сама дивилась невероятной странной истории с нездешними судьбами и именами, что ткалась в душе, в мозгу, в воображении... Которую я послушно плела, путала и распутывала разноцветные нити, вязала концы с концами.
А потом прокралась в свой номер, мимо двери, где шёл творческий семинар. Стащила со стола у южной дамы несколько чистых листков и вышла на балкон. Было прохладно и ветрено, слепило солнце. Закутавшись в байковое одеяло, села в шезлонг и быстро нацарапала первую фразу:
Роман-мистерия Юлии Ивановой "Дpемучие двеpи" стал сенсацией в литеpатуpном миpе еще в pукописном ваpианте, пpивлекая пpежде всего нетpадиционным осмыслением с pелигиозно-духовных позиций - pоли Иосифа Сталина в отечественной и миpовой истоpии.
Не был ли Иосиф Гpозный, "тиpан всех вpемен и наpодов", напpавляющим и спасительным "жезлом железным" в pуке Твоpца? Адвокат Иосифа, его Ангел-Хранитель, собирает свидетельства, готовясь защищать "тирана всех времён и народов" на Высшем Суде. Сюда, в Преддверие, попадает и Иоанна, ценой собственной жизни спасающая от киллеров Лидера, противостоящего Новому Мировому Порядку грядущего Антихриста. Здесь, на грани жизни и смерти, она получает шанс вернуться в прошлое, повторив путь от детства до седин, переоценить не только личную судьбу, но и постичь глубину трагедии своей страны, совершивший величайший в истории человечества прорыв из тисков цивилизации потребления, а ныне вновь задыхающейся в мире, "знающем цену всему, но не видящем ни в чём ценности"...
Книга Юлии Ивановой пpивлечет не только интеpесующихся личностью Сталина, одной из самых таинственных в миpовой истоpии, не только любителей остpых сюжетных повоpотов, любовных коллизий и мистики - все это сеть в pомане. Но написан он пpежде всего для тех, кто, как и геpои книги, напpяженно ищет Истину, пытаясь выбpаться из лабиpинта "дpемучих двеpей" бессмысленного суетного бытия.
Скачать роман в формате электронной книги fb2: Том IТом II
Книга "Дверь в потолке" - история жизни русской советской писательницы Юлии Ивановой, а также – обсуждение ее романа-мистерии "Дремучие двери" в Интернете.
Авторские монологи чередуются с диалогами между участниками Форума о книге "Дремучие двери", уже изданной в бумажном варианте и размещенной на сайте, а так же о союзе взаимопомощи "Изания" и путях его создания
О себе автор пишет, выворачивая душу наизнанку. Роман охватывает всю жизнь героини от рождения до момента сдачи рукописи в печать. Юлия Иванова ничего не утаивает от читателя. Это: "ошибки молодости", увлечение "светской советской жизнью", вещизмом, антиквариатом, азартными играми, проблемы с близкими, сотрудниками по работе и соседями, метания в поисках Истины, бегство из Москвы и труд на земле, хождение по мукам с мистерией "Дремучие двери" к политическим и общественным деятелям. И так далее…
Единственное, что по-прежнему остается табу для Юлии, - это "государственные тайны", связанные с определенной стороной ее деятельности. А также интимная жизнь известных людей, с которыми ее сталкивала судьба.
Личность героини резко противостоит окружающему миру. Причина этого – страх не реализоваться, не исполнить Предназначения. В результате родилась пронзительная по искренности книга о поиске смысла жизни, Павке Корчагине в юбке, который жертвует собой ради других.
Книга "Дверь в потолке" - история жизни русской советской писательницы Юлии Ивановой, а также – обсуждение ее романа-мистерии "Дремучие двери" в Интернете.
Авторские монологи чередуются с диалогами между участниками Форума о книге "Дремучие двери", уже изданной в бумажном варианте и размещенной на сайте, а так же о союзе взаимопомощи "Изания" и путях его создания
О себе автор пишет, выворачивая душу наизнанку. Роман охватывает всю жизнь героини от рождения до момента сдачи рукописи в печать. Юлия Иванова ничего не утаивает от читателя. Это: "ошибки молодости", увлечение "светской советской жизнью", вещизмом, антиквариатом, азартными играми, проблемы с близкими, сотрудниками по работе и соседями, метания в поисках Истины, бегство из Москвы и труд на земле, хождение по мукам с мистерией "Дремучие двери" к политическим и общественным деятелям. И так далее…
Единственное, что по-прежнему остается табу для Юлии, - это "государственные тайны", связанные с определенной стороной ее деятельности. А также интимная жизнь известных людей, с которыми ее сталкивала судьба.
Личность героини резко противостоит окружающему миру. Причина этого – страх не реализоваться, не исполнить Предназначения. В результате родилась пронзительная по искренности книга о поиске смысла жизни, Павке Корчагине в юбке, который жертвует собой ради других.
Экстренный выпуск! Сенсационное сообщение из Космического центра! Наконец-то удалось установить связь со звездолетом "Ахиллес-087", который уже считался погибшим. Капитан корабля Барри Ф. Кеннан сообщил, что экипаж находится на неизвестной планете, не только пригодной для жизни, но и как две капли воды похожей на нашу Землю. И что они там прекрасно себя чувствуют.
Получена срочная депеша: «Тревога! Украдена наша Тайна!» Не какая-нибудь там сверхсекретная и недоступная – но близкая каждому сердцу – даже дети её знали, хранили, и с ней наша страна всегда побеждала врагов. Однако предателю Плохишу удалось похитить святыню и продать за бочку варенья и корзину печенья в сказочное царство Тьмы, где злые силы спрятали Её за семью печатями. Теперь всей стране грозит опасность. Тайну надо найти и вернуть. Но как? Ведь царство Тьмы находится в сказочном измерении. На Куличках у того самого, кого и поминать нельзя. Отважный Мальчиш-Кибальчиш разведал, что высоко в горах есть таинственные Лунные часы, отсчитывающие минуты ночного мрака. Когда они бьют, образуется пролом во времени, через который можно попасть в подземное царство. Сам погибший Мальчиш бессилен – его время давно кончилось. Но... Слышите звук трубы? Это его боевая Дудка-Побудка зовёт добровольцев спуститься в подземелье и вернуть нашу Тайну. Волшебная Дудка пробуждает в человеке чувство дороги, не давая остановиться и порасти мхом. Но и она поможет в пути лишь несколько раз. Торопитесь – пролом во времени закрывается!..
СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ.
Фото Виктории Банновой.
Роман-мистерия Юлии Ивановой "Дpемучие двеpи" стал сенсацией в литеpатуpном миpе еще в pукописном ваpианте, пpивлекая пpежде всего нетpадиционным осмыслением с pелигиозно-духовных позиций - pоли Иосифа Сталина в отечественной и миpовой истоpии.
Книга "Дверь в потолке" - история жизни русской советской писательницы Юлии Ивановой, а также – обсуждение ее романа-мистерии "Дремучие двери" в Интернете.
