Что с вами будет без меня?
* * *
ПРИСУТСТВОВАЛИ: АХ (Ангел-Хранитель)
АГ (Ангел-Губитель)
СВИДЕТЕЛИ:В Молотов. В Бережков. Мольер. "Дас Шварце Копф", Голованов. Вл. Солоухин. Василевский. М. Лобанов.
* * *
"Завершив освобождение родной земли от гитлеровской нечисти, Красная Армия помогает теперь народам Польши, Югославии, Чехословакии разорвать цепи фашистского рабства и восстановить их свободу и независимость".
/И. Сталин/
"Теперь, когда Отечественная война идёт к победоносному концу, во всем величии встаёт историческая роль советского народа.
Ныне все признают, что советский народ своей самоотверженной борьбой спас цивилизацию Европы от фашистских погромщиков.
В этом великая заслуга Советского народа перед историей человечества".
/И. Сталин/
"Народы СССР уважают права и независимость народов зарубежных стран и всегда проявляли готовность жить в мире и дружбе с соседними государствами.
В этом надо видеть основу растущих и крепнущих связей нашего государства со свободолюбивыми народами".
/И. Сталин/
* * *
- Голос Америки передал, что умер убийца Троцкого.
Отсидел двадцать лет, получил Героя Советского Союза, пожил у нас недолго, а умер на Кубе.
Это было по вашему указанию?
- Конечно. Троцкий перед смертью сказал о Сталине:
"Он и здесь меня нашёл".
/Молотов - Чуеву/.
* * *
Сталин спросил у метеорологов, какой у них процент точности прогнозов.
- Сорок процентов, товарищ Сталин.
- А вы говорите наоборот, и тогда у вас будет шестьдесят процентов.
* * *
В.Бережков, личный переводчик И.Сталина:
- Надо признать, что при всех своих отвратительных качествах Сталин обладал способностью очаровывать собеседников. Он, несомненно, был большой актёр и мог создать образ обаятельного, скромного, даже простенького человека.
В первые недели войны, когда казалось, что Советский Союз вот-вот рухнет, все высокопоставленные иностранные посетители, начиная с Гарри Гопкинса, были настроены весьма пессимистически. А уезжали из Москвы в полной уверенности, что Россия будет сражаться и в конечном итоге победит.
А ведь положение у нас было действительно катастрофическое.
Враг неотвратимо двигался на Восток. Чуть ли не каждую ночь приходилось прятаться в бомбоубежищах.
Что же побуждало Гопкинса, Гарримана, Бивербрука и других опытных и скептически настроенных политиканов менять свою точку зрения?
Только беседы со Сталиным.
Несмотря на казавшуюся безнадёжной ситуацию, он умел создать атмосферу непринуждённости, спокойствия.
В кабинет, где царила тишина, едва доносился перезвон кремлёвских курантов. Сам "хозяин" излучал благожелательность, неторопливую обстоятельность, уверенность.
Казалось, ничего драматического не происходит за стенами этой комнаты, ничто его не тревожит.
У него масса времени, он готов вести беседу хоть всю ночь. И это подкупало.
Его собеседники не подозревали, что уже принимаются меры к эвакуации Москвы, минируются мосты и правительственные здания. Что создан подпольный обком столицы, а его будущим работникам выданы паспорта на вымышленные имена.
Что казавшийся им таким беззаботным хозяин кремлёвского кабинета прикидывает различные варианты на случай спешного выезда правительства в надёжное место.
После войны он в минуту откровения сам признался, что положение было отчаянным. Но сейчас умело скрывает это за любезной улыбкой и внешней невозмутимостью.
Говоря о нуждах Красной Армии и промышленности, Сталин называет не только конкретную военную продукцию, оружие, но и запрашивает оборудование для предприятий, целые заводы.
Поначалу собеседники недоумевают: их военные эксперты утверждают, что советское сопротивление рухнет в ближайшие четыре-пять недель. О каком же строительстве новых заводов может идти речь?
Даже оружие посылать русским рискованно - как бы оно не попало в руки немцев.
Но если Сталин просит заводы, значит, он что-то знает, о чём не ведают ни эксперты, ни сами политики.
И как понимать олимпийское спокойствие Сталина и его заявление Гопкинсу, что если американцы пришлют алюминий, СССР будет воевать хоть четыре года?
Несомненно, Сталину виднее, как обстоят тут дела!
И вот Гопкинс, Бивербрук, Гарриман заверяют Рузвельта и Черчилля, что Советский Союз выстоит и что есть смысл приступить к организации военных поставок стойкому союзнику.
Сталин блефовал, но по счастью, оказался прав.
Так же как и тогда, когда после посещения британским министром иностранных дел Энтони Иденом подмосковного фронта во второй половине декабря 1941 года, заявил:
- Русские были два раза в Берлине, будут в третий раз...
* * *
"... Сталин на протяжении нескольких военных лет время от времени донимал маршала вопросом: почему его не арестовали в 1937 году?
Не успевал тот раскрыть рот, как Сталин строго приказывал:
- Можете идти!
И так повторялось до конца войны.
Жена маршала после каждого подобного случая готовила ему узелок с тёплыми вещами и сухарями, ожидая, что её супруг вот-вот угодит в Сибирь.
Настал день Победы.
Сталин, окружённый военачальниками, произносит речь...
- Были у нас и тяжёлые времена, и радостные победы, но мы всегда умели пошутить. Неправда ли, маршал...
И он обращается к злополучному объекту своих "шуток".
/В. Бережков/
* * *
"... внутри его виделось что-то чёрное..." (Гоголь). Страница Истории.
"Пятно у него"...
Кто же он, предатель-генсек?
И собутыльники-шутники всех времён и народов, что дерзнут "раздавить на троих" великую тысячелетнюю страну, собранную самоотверженным трудом и кровью многих поколений, благословенную Небом?...
"Не страну, а вселенную"...
И агрессивно послушное большинство - промолчавшее, отсидевшееся?
"Мы ответственны не только за то, что делаем, но и за то, что не делаем"!
/ Мольер/.
* * *
"Нам кажется чудом, что из необъятных советских степей встают все новые массы людей и техники. Как будто какой-то великий волшебник лепит из уральской глины в любом количестве большевистских людей и технику".
/"Дас шварце копф", 1943г/
* * *
"Когда-нибудь спросят:
- А что вы, собственно, можете предъявить?
И никакие связи не помогут сделать ножку маленькой, душу - большой и сердце справедливым"...
/из фильма "Золушка"/
* * *
"Кто стреляет в своё прошлое из пистолета, тот стреляет в своё будущее из пушки". /Премудрость/.
* * *
- Выдержал наш строй, партия, народы наши и, прежде всего, русский народ, который Сталин назвал наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.
И в этом не было проявления великодержавного шовинизма, а была историческая правда.
Кто-кто, а Сталин разбирался в национальном вопросе.
И правильно назвал русский народ той решающей силой, которая сломала хребет фашизму. Сталин, как никто, понимал великое историческое предназначение и тяжёлую миссию русского народа.
То, о чём писал Достоевский, - что ко всемирному всечеловеческому объединению народов сердце русское может быть более других предназначено...
- Маршал Голованов мне говорил, что не встречал человека, который бы больше болел за русский народ, чем Сталин...
- Мне наши полководцы рассказывали, что Сталин перед сражением, напутствуя, обычно говорил: "Ну, дай Бог!" или "Ну, помогай Господь!"
А писатель Владимир Солоухин, служивший во время войны в Кремле, рассказывал: "Выходит на крыльцо Иосиф Виссарионович. По левую руку - патриарх Алексий, по правую - ... "
- Наверное, Молотов?- спросил я.
- Митрополит Крутицкий и Коломенский, - не моргнув, ответил Владимир Алексеевич, - А что ты смеёшься? 0н попов уважал. Сказывалось семинарское образование..."
/Молотов - Чуев/
* * *
СЛОВО АХА В ЗАЩИТУ ИОСИФА:
Убежав от Вампирии - отделившись, оградившись и укрепившись, Иосиф начал расшатывать остатки её изнутри, лишая фундамента, притягательности.
О, если бы "инженеры человеческих душ" по-настоящему помогали ему в этом великом Божьем деле конструирования новой действительности, умножения жатвы Господней!
А не мечтали в абсолютном своём большинстве с "кукишем в кармане" о "загнивающем Западе".
Но так или иначе, удалось извлечь у народа колоссальный внутренний резерв сил духовных и творческих, освободив его из-под власти дурной материи, служения Маммоне.
Пусть они не славили вслух Творца, но зато на каждом шагу ниспровергали и развенчивали Вампирию, тем самым ослабляя царство тьмы и косвенно работая Творцу на Замысел.
Даже сейчас культурный пласт того времени продолжает работать на Дело Божие - восстановление Богочеловечества, ослабление "демократической" Вампирии.
Иосиф очень быстро разочаровался в классовом подходе и понял, что раб, пролетарий - всего лишь вывернутый наизнанку господин. И время от времени в эпохи революций они просто меняются местами.
Он внутренне вернулся к религиозным истокам бытия, а может, и не уходил от них.
Просто по разным причинам не мог сразу об этом объявить во всеуслышание.
Он стал действовать, опираясь не на классовые, национальные или "общечеловеческие" ценности, даже не на марксистские /хоть и умело использовал при случае любые догмы/,а на духовные.
Он развивал в народе чувство ДОЛГА, предусмотренное ЗАМЫСЛОМ.
ДОЛГ - то, что взято у Отца и что должно вернуть безвозмездно через служение Делу умножения жатвы Господней.
Служение людям в высоком смысле слова - освобождение человечества от власти дурной количественной бесконечности Маммоны.
* * *
- Что с вами будет без меня, если война? - спрашивал он уже после войны, - Вы не интересуетесь военным делом. Никто не интересуется, не знает военного дела.
Что с вами будет? Империалисты вас передушат".
/Молотов/.
* * *
- Вольский писал Сталину примерно следующее:
"Дорогой товарищ Сталин, считаю своим долгом сообщить вам, что я не верю в успех предстоящего наступления. У нас недостаточно сил и средств для него.
Я убеждён, что мы не сумеем прорвать немецкую оборону и выполнить поставленную перед нами задачу.
Что вся эта операция может закончиться катастрофой. Что такая катастрофа вызовет неисчислимые последствия, принесёт нам потери, вредно отразится на всём положении страны.
И немцы после этого смогут оказаться не только на Волге, но и за Волгой"...
- Сталин закончил обсуждение вопроса, которым они занимались, поднял на меня глаза и спросил:
- Ну, что вы скажете об этом письме, товарищ Василевский?
Я сказал, что поражён этим письмом.
- А что вы думаете насчёт предстоящих действий после того, как прочли это письмо?
Я ответил, что... наступление надо начинать в установленные сроки, по моему глубокому убеждению, оно увенчается успехом.
- А как вы объясняете это письмо?
- Я сказал, что не могу объяснить это письмо.
- Как вы оцениваете автора этого письма?
Я ответил, что считаю Вольского отличным командиром корпуса, способным выполнить возложенное на него задание.
- А теперь, после этого письма? - спросил Сталин, - Можно ли его оставить на корпусе, по вашему мнению?
Я несколько секунд думал над этим. Потом сказал, что я лично считаю невозможным снимать командира корпуса накануне наступления и считаю правильным оставить Вольского на его должности.
Но, конечно, с ним необходимо говорить.
Через некоторое время Вольского нашли.
Сталин взял трубку.
- Здравствуйте, Вольский. Я прочёл ваше письмо. Я никому его не показывал, о нём никто не знает.
Я думаю, что вы неправильно оцениваете наши и свои возможности. Я уверен, что вы справитесь с возложенными на вас задачами и сделаете всё, чтобы ваш корпус выполнил всё и добился успеха.
Готовы ли вы сделать всё, от вас зависящее, чтобы выполнить поставленную перед вами задачу?
Очевидно, последовал ответ, что готов.
Тогда Сталин сказал:
- Я верю в то, что вы выполните вашу задачу, товарищ Вольский. Желаю вам успеха.
Он говорил всё это абсолютно спокойно, с полной выдержкой.
Я бы сказал даже, что говорил он с Вольским мягко.
Надо сказать, что я видел Сталина в разных видах и, не преувеличивая, могу сказать, что знаю его вдоль и поперёк. И если говорить о людях, которые натерпелись от него, то я натерпелся от него как никто.
Но надо сказать правду, что бывал и таким, каким был в этом случае.
После того, как он кончил разговор, он сказал, что я могу отправиться на фронт.
Вольский действовал решительно и удачно, полностью выполнил свою задачу. Когда оба фронта соединились в районе Калача, через день или два после соединения я впервые вновь увидел Вольского.
Я был ещё на Юго-Западном фронте и докладывал Сталину о соединении фронтов и об организации внутреннего и внешнего фронта окружения. При этом докладе он спросил меня, как действовал Вольский и его корпус. Я сказал так, как оно было, что корпус Вольского и его командир действовали отлично.
- Вот что, товарищ Василевский, - сказал Сталин, - раз так, то я прошу вас найти там, на фронте, хоть что-нибудь пока, чтобы немедленно от моего имени наградить Вольского. Передайте ему мою благодарность, наградите его от моего имени и дайте понять, что другие награды ему и другим - впереди.
После этого звонка я подумал: чем же наградить Вольского?
У меня был трофейный немецкий "вальтер", и я приказал там же, на месте, прикрепить к нему дощечку с соответствующей надписью. И когда мы встретились с Вольским, я поздравил его с успехом, поблагодарил за хорошие действия, передал ему слова Сталина и от его имени этот пистолет.
Мы стояли с Вольским, смотрели друг на друга, и с ним было такое потрясение, что этот человек в моём присутствии зарыдал, как ребёнок".
/Из беседы К.Симонова с маршалом Василевским/.
* * *
"25 февраля 1943 года из Ульяновска в Кремль Сталину патриарший местоблюститель митрополит Сергий написал:
"Верующие в желании помочь Красной Армии охотно откликнулись на мой призыв: собрать средства на постройку танковой колонны имени Дмитрия Донского. Всего собрано около 6000000 рублей и, кроме того, большое количество золотых и серебряных вещей.
Примите эти средства как дар от духовенства и верующих русской православной церкви в день юбилея Красной Армии".
Ответ Сталина Сергию был направлен в тот же день:
"Прошу передать православному духовенству и верующим, собравшим 6000000 рублей, золотые и серебряные вещи на строительство танковой колонны имени Дмитрия Донского, мой искренний привет и благодарность Красной Армии".
Прямо с дачи Карпов связался по телефону с митрополитом Сергием и сообщил, что правительство СССР готово принять его вместе с митрополитами Алексием и Николаем.
Через два часа Сталин принял их в Кремле. На беседе, кроме Карпова, присутствовал
В.М. Молотов.
Сталин начал беседу с того, что высоко отозвался о патриотической деятельности православной церкви, отметил и тот факт, что с фронта поступает немало писем с одобрением такой позиции духовенства и верующих.
Затем поинтересовался проблемами церкви.
Митрополит Сергий отметил, что главная проблема - это вопрос о патриархе, подчеркнув ненормальность ситуации, когда 18 лет не занимается этот высший пост, а также длительное время отсутствует Синод.
Всё это, заключил Сергий, ставит как первоочередную задачу скорейшее проведение Поместного Собора.
Сталин одобрительно отозвался о проведении Собора.
Спросил, как будет называться патриарх, когда может быть созван Собор, нужна ли помощь правительства с транспортом, доставкой участников, размещением.
Предложил финансовую поддержку.
Сергий высказался, чтобы патриарх назывался Московский и всея Руси, а не всей Руси, как было при Тихоне.
Сталин согласился с этим.
Затем Сергий сказал, что для подготовки Собора потребуется никак не менее месяца: время
военное, а собрать необходимо всех епископов, существуют трудности в передвижении по стране и т. д.
Финансовую помощь Сергий отклонил.
Когда Сергий затронул вопрос о сроках, необходимых для подготовки Собора, Сталин спросил:
- Нельзя ли проявить большевистские темпы?
Обратившись к Карпову, попросил помочь руководству церкви с быстрейшим приездом епископов на Собор, привлечь для этого авиацию, другой транспорт.
Карпов заверил Сталина, что вся необходимая работа будет проведена и Собор можно открыть через три-четыре дня. Тут же Сталин и митрополиты договорились назначить открытие Собора на 8 сентября.
Следующий вопрос, который поднял Сергий, был о кадрах священнослужителей.
Поделившись трудностями их подготовки, когда перестали существовать духовные школы, семинарии, академии, он сказал, что было бы неплохо открыть несколько епархиальных библейских курсов.
Сталин согласился с этим и предложил открыть не курсы, а духовные академии и училища.
На это Сергий и митрополит Алексий ответили, что на открытие академий и училищ пока у церкви денег нет.
Выслушав, Сталин сказал:
- Как хотите, но правительство не будет возражать и против открытия семинарий и академий.
Затем Сергий обратился к Сталину по поводу необходимости издания ежемесячного церковного журнала. А также дополнительного открытия приходов в епархиях, отметив, что их осталось недостаточно для удовлетворения нужд верующих.
В этой связи он сказал, что желательно наделить властью по решению этих вопросов местные Советы и епархиальные управления.
Сталин заявил, что препятствий не будет.
Патриарший местоблюститель коснулся и такой проблемы, как освобождение архиереев, духовенства, находящихся в ссылках, лагерях, тюрьмах. А также о возможности нести службу, свободно передвигаться по стране тем священникам, которые отбыли наказания в местах лишения свободы.
Сталин предложил Карпову изучить этот вопрос, а Сергию подготовить список священников, находившихся в заключении.
Сергий особо остановился на важности открытия в епархиях свечных заводов, мастерских по изготовлению церковной утвари.
Сталин не возражал.
Он заверил, что церковь вполне может рассчитывать на помощь СНК СССР.
Митрополит Сергий выразил просьбу о передаче церкви игуменского корпуса в Новодевичьем монастыре в Москве для размещения патриархии. Была высказана и просьба помочь с транспортом.
Что же касается продуктов, то они просят не беспокоиться: всё необходимое можно купить на рынке.
Сталин ответил, что... старый игуменский корпус мало подходит под размещение патриархии: в нём сыро, холодно, темновато.
Поэтому правительство, обдумав всё это, пришло к выводу предоставить церкви другое помещение, в которое можно въезжать хоть завтра.
Это резиденция бывшего германского посла Шулленбурга в Чистом переулке со всей мебелью.
- Здание наше, советское, - специально оговорил Сталин".
/Свидетельствует М. Лобанов/.