Этот генерал ничего не понял!
* * *
СВИДЕТЕЛИ:
Д.Шостакович. В.Корнев. Г Жуков. В.Молотов. В.Мишин. Шарль де Голль. Энвер Муратов К.Симонов. Исаков
* * *
"Горячо приветствую доблестных защитников Севастополя - красноармейцев, краснофлотцев, командиров и комиссаров, мужественно отстаивающих каждую пядь советской земли и наносящих удары немецким захватчикам и их румынским прихвостням.
Самоотверженная борьба севастопольцев служит примером героизма для всей Красной Армии и советского народа".
И.Сталин
"Не только друзья, но и враги вынуждены признать, что наша страна объединена и сплочена теперь вокруг своего правительства больше, чем когда бы то ни было.
Что тыл и фронт нашей страны объединены в единый боевой лагерь, бьющий по одной цели.
Что советские люди в тылу дают нашему фронту всё больше винтовок и пулемётов, миномётов и орудий, танков и самолётов продовольствия и боеприпасов".
/И. Сталин/
"У вас имеется достаточно сил, чтобы уничтожить прорвавшегося противника.
Соберите авиацию обоих фронтов и навалитесь на прорвавшегося противника...
Мобилизуйте бронепоезда и пустите их по круговой железной дороге Сталинграда, чтобы запутать врага...
Деритесь с прорвавшимся противником не только днём, но и ночью. Используй те вовсю артиллерийские и эрэсовские силы.
Самое главное - не поддаваться панике, не бояться нахального врага и сохранить уверенность в нашем успехе".
/И. Сталин. Из директивы Ставки Верховного Главнокомандующего, 23авг.1943г./
* * *
Товарищу Сталину от бойцов, командиров и политработников Сталинградского фронта:
"Перед нашими боевыми знаменами, перед всей советской страной мы клянёмся, что не посрамим славы русского оружия, будем биться до последней возможности.
Под Вашим руководством отцы наши победили в Царицынской битве. Под Вашим руководством победим и мы теперь в великой битве под Сталинградом!"
* * *
Колхознику Головатому:
"Спасибо Вам, Ферапонт Петрович, за Вашу заботу о Красной Армии и ее воздушных силах. Красная Армия не забудет, что Вы отдали все свои сбережения на постройку боевого самолёта.
Примите мой привет".
И. Сталин.
* * *
"9 августа 1942 года в блокадном Ленинграде была впервые исполнена Седьмая симфония Дмитрия Шостаковича. Она была дописана уже в дни блокады и это придало ей силы и твёрдости.
"Нашей борьбе с фашизмом, нашей грядущей победе над врагом, моему родному Ленинграду посвящаю свою Седьмую симфонию", - писал Д. Д. Шостакович.
Когда один из немецких офицеров услышал по радио трансляцию Седьмой симфонии, он записал в своем дневнике:
"Мы их не победим".
/В.Корнев/
* * *
"Когда меня спрашивают, что больше всего запомнилось из минувшей войны, я всегда отвечаю: битва за Москву.
И.В.Сталин был всё это время в Москве, организуя силы и средства для разгрома врага.
Надо отдать ему должное. Возглавляя Государственный Комитет обороны и опираясь на руководящий состав наркоматов, он проделал колоссальную работу по организации необходимых стратегических резервов и материально-технических средств для обеспечения контрнаступления под Москвой.
Своей жёсткой требовательностью он добивался, можно сказать, почти невозможного".
/Г.Жуков/.
* * *
Молотов в беседе с Чуевым:
"- А рядом со Сталиным кто сидит?
- Это Галунский, заведующий юридическим отделом МИДа, он переводил.
Но он не только знал языки, он очень хорошо знал законы, поэтому Сталин посадил его рядом с собой, чтоб нас не надули.
Сталин не раз говорил, что Россия выигрывает войны, но не умеет пользоваться плодами побед.
Русские воюют замечательно, но не умеют заключать мир, их обходят, недодают.
А то, что мы сделали в результате этой войны, я считаю, сделали прекрасно, укрепили Советское государство...
Насчёт Польских границ в Потсдаме...
Сталин говорил о "линии Керзона":
- Что же вы хотите, чтоб мы были менее русскими, чем Керзон и Клемансо?
Что скажут украинцы, если мы примем ваше предложение?
Они, пожалуй, скажут, что Сталин и Молотов оказались менее надёжными защитниками русских и украинцев, чем Керзон и Клемансо.
Мы ни на кого не надеялись - только на собственные силы.
Что касается могущества державы, повышения её оборонной мощи, Сталин стремился не только не отставать, но быть впереди. Несмотря на то, что понимал, что мы вышли на самые передовые рубежи при колоссальной внутренней отсталости - страна-то крестьянская!
Но мы и ракетами начали заниматься всерьёз во время войны.
Могли бы мы запустить первый в мире спутник в 1957году и первого человека в космос в 1961-м, если б не стали этим заниматься значительно раньше?
- Мне об этом рассказывал академик Василий Павлович Мишин, - говорю я, - Он долгое время был первым заместителем Королёва, а потом и его преемником на посту Главного конструктора.
-Будущий советский космос, - сказал он, - начался в конце войны с обмена посланиями между Сталиным и Черчиллем.
Я читал этот двухтомник переписки...
Я читал и не обращал внимания на одну телеграмму Черчилля, как всегда, совершенно секретную, где говорится, что в ближайшее время советские войска возьмут польский населённый пункт Дебице, в котором немцы производят испытание крылатых ракет Фау-2...
"Я был бы благодарен, маршал Сталин, - пишет Черчилль, - если бы Вы смогли дать надлежащие указания о сохранении той аппаратуры и устройств в Дебице, которые Ваши войска смогут захватить после овладения этим районом. Если бы затем Вы предоставили нам возможность для изучения этой экспериментальной станции нашими специалистами".
13 июля 1944 года.
Сталин ответил, что не знает, о каком Дебице идёт речь, "так как в Польше, говорят, есть несколько пунктов под этим названием".
Английский премьер тут же шлёт новое нетерпеливое послание, в котором даёт подробнейшие координаты нужного ему Дебице.
Сталин отвечает кратко, что он дал на этот счёт необходимые указания.
"...Обещаю Вам, что возьму это дело под свой личный контроль, чтобы было сделано всё, что будет возможно, согласно Вашему пожеланию".
И, действительно, взял под свой личный контроль.
"В тот же день, - рассказывал Василий Павлович Мишин, - мы с Серёгой /С.П.Королёв/ были на ковре у Сталина.
Он дал нам указание немедленно вылететь в только что освобождённый от немцев Дебице, собрать там материалы по крылатым ракетам и всё привезти в Москву.
И чтоб ничего не досталось англичанам - их разведчики там давно работают.
Так мы и сделали.
По обнаруженным чертежам и обломкам нарисовали крылатую ракету и выполнили её в металле в Чехословакии.
Нашими разведчиками был обнаружен некий Козак - заместитель главного немецкого ракетчика Вернера фон Брауна, чех по национальности. Он стал нам помогать.
А к Октябрьским праздникам мы отправили в Москву на железнодорожной платформе готовую крылатую ракету, машину "Татра", ящик чешского пива и написали:
"Подарок Сталину".
Так начинался советский космос".
* * *
- Сталин очень внимательно следил за такими делами, - говорит Молотов. - Вот пишут, что он не признавал кибернетику...
- Я имел честь, когда был студентом, слушать в аудитории самого Акселя Ивановича Берга. Это авторитет в науке об управлении! - говорю я.
- Именно Берг был назначен Сталиным заместителем председателя государственного комитета по этим вопросам. Вот на каком уровне решалось дело!
Конечно, мы не кричали об этом на весь мир.
Сталин был величайшим конспиратором".
* * *
"С тех пор Сталин видел Россию таинственной, её строй более сильным и прочным, чем все режимы.
Он её любил по-своему. Она также его приняла как царя в ужасный период времени и поддержала большевизм, чтобы служить его орудием.
Сплотить славян, уничтожить немцев. Распространиться в Азии, получить доступ в свободные моря - это были мечты Родины, это были цели деспота.
Нужно было два условия, чтобы достичь успеха:
сделать могущественным, т.е. индустриальным, государство и в настоящее время одержать победу в мировой войне.
Первая задача была выполнена ценой неслыханных страданий и человеческих жизней.
Сталин, когда я его видел, завершал выполнение второй задачи среди могил и руин".
/Шарль де Голль/.
* * *
"В результате двухмесячных наступательных боёв Красная Армия прорвала на широком фронте оборону немецко-фашистских войск, разбила сто две дивизии противника, захватила более 20 тысяч пленных, 13000 орудий и много другой техники и продвинулась вперёд до 400 километров
. Наши войска одержали серьёзную победу. Наступление наших войск продолжается.
Поздравляю бойцов, командиров и политработников Юго-западного,Южного, Донского, Северо-Кавказского, Воронежского, Калининского, Волховского, Ленинградского фронтов с победой над немецко-фашистскими захватчиками и их союзниками - румынами, итальянцами и венграми под Сталинградом, на Дону, на Северном Кавказе, под Воронежем, в районе Великих Лук, южнее Ладожского озера".
/И. Сталин/
* * *
СТРАНИЦЫ ЖИЗНИ ИОСИФА:
1943 г. Приказ "О введении новых знаков различия и об изменении в форме одежды Красной Армии".
Приказ по войскам Юго-Западного, Южного, Донского, Северо-Кавказско го, Воронежского, Калининского, Волховского и Ленинградского фронтов.
Приказ в связи с завершением войсками Донского фронта ликвидации окружённых под Ленинградом вражеских войск.
Присвоение Сталину звания Маршала Советского Союза.
Предупреждение войскам на Орловско-Курском направлении о возможном наступлении немцев. Приказ в связи с завершением ликвидации советскими войсками летнего немецкого наступления.
Приказ в связи с освобождением Донбасса от немецких захватчиков войсками Южного и Юго-Западного фронтов.
Участие в работе Тегеранской конференции.
Подписание "Декларации трёх держав" о совместных действиях в войне против Германии и о послевоенном сотрудничестве и "Декларации трёх держав об Иране".
* * *
" Армия может быть сильной только тогда, когда пользуется исключительной заботой и любовью народа и правительства.
В этом величайшая моральная сила армии, залог её непобедимости".
/И. Сталин/
* * *
Свидетельствует Энвер Муратов /1937год/:
"... В зале поднялся с места генерал Сивков и громким басом произнёс:
- Товарищи! Предлагаю выпить за мир, за сталинскую политику мира, за творца этой политики. За нашего вождя и учителя Иосифа Виссарионовича Сталина.
Сталин протестующе замахал рукой. Гости растерялись.
Сталин что-то сказал Тимошенко, который объявил:
- Просит слово товарищ Сталин.
Раздались аплодисменты. Сталин жестом предложил всем сесть.
Когда в зале стало тихо, он начал свою речь.
Он был очень разгневан, немножко заикался, в его речи появился сильный грузинский акцент.
- Этот генерал ничего не понял. Он ничего не понял.
Мы, коммунисты, - не пацифисты.
Мы всегда были против несправедливых войн, империалистических войн за передел мира, за порабощение и эксплуатацию трудящихся.
Мы всегда были за справедливые войны за свободу и независимость народов.
За революционные войны, за освобождение народов от колониального ига, за освобождение трудящихся от капиталистической эксплуатации.
За самую справедливую войну в защиту социалистического отечества.
Германия хочет уничтожить наше социалистическое государство, завоёванное трудящимися под руководством Коммунистической партии Ленина.
Германия хочет уничтожить нашу великую Родину, Родину Ленина, завоевания Октября. Истребить миллионы советских людей, а оставшихся в живых превратить в рабов.
Спасти нашу Родину может только война с фашистской Германией и победа в этой войне.
Я предлагаю выпить за войну.
За наступление в войне.
За нашу победу в этой войне.
Сталин осушил свой фужер, все в зале сделали то же самое.
Воцарилась тишина. Продолжился концерт.
" Сталин провозгласил тост за танкистов.
Далее, пока продолжался банкет, тосты провозглашались только Сталиным: за лётчиков, военных моряков, связистов и мотоциклистов, сапёров, кавалеристов...
Каждый раз, когда Сталин произносил тост, он кратко определял, какие задачи будет выполнять тот или иной род войск во время войны".
* * *
Свидетельствует К.Симонов /Беседы с адмиралом И. С. Исаковым/:
" На всех этих переходах, на каждом повороте стояли часовые - не часовые, а дежурные офицеры НКВД.
Помню,после заседания пришли мы в этот зал, и ещё не садясь за стол, Сталин вдруг сказал:
- Заметили, сколько их там стоит?
Идёшь каждый раз по коридору и думаешь: кто из них?
Если вот этот, то будет стрелять в спину. А если завернёшь за угол, то следующий будет стрелять в лицо.
Вот так идёшь мимо них по коридору и думаешь..."
* * *
"... Тогда я попросил слова и, горячась, сказал об этой железнодорожной ветке. О том, что это не лезет ни в какие ворота, что так мы предприятия не построим.
Что вообще эта накладка железнодорожных путей на шоссе, причём единственном, - не что иное, как вредительство.
Тогда "вредительство" относилось к терминологии, можно оказать, модной, бывшей в ходу, и я употребил именно это выражение.
Сталин дослушал до конца, потом спокойно сказал:
- Вы довольно убедительно, товарищ /он назвал мою фамилию/, проанализировали состояние дела.
Действительно, объективно говоря, эта дорога в таком виде, в каком она есть сейчас, не что иное, как вредительство.
Но прежде всего тут надо выяснить, кто вредитель?
Я - вредитель.
Я дал указание построить эту дорогу.
Доложили мне, что другого выхода нет, что это ускорит темпы, подробностей не доложили, доложили в общих чертах.
Я согласился для ускорения темпов.
Так что вредитель в данном случае я. Восстановим истину.
А теперь давайте принимать решение, как быть в дальнейшем"...
Надо сказать, что он вёл заседания по принципу классических военных советов. Очень внимательно, неторопливо, не прерывая, не сбивая, выслушивал всех.
Причём старался дать слово примерно в порядке старшинства, так, чтобы высказанное предыдущим не сдерживало последующего.
И только в конце, выловив всё существенное из того, что говорилось, отметя крайности, взяв полезное из разных точек зрения, делал резюме, подводил итоги.
Так было в тех случаях, когда он не становился на совершенно определённую точку зрения с самого начала".
* * *
"...Меня просто потянуло к нему, я подошёл к нему и сказал:
- Товарищ Сталин! Наш Тихоокеанский флот в мышеловке. Это всё не годится. Он в мышеловке. Надо решать вопрос по-другому.
И взял его под руку и повёл к громадной карте, которая висела как раз напротив того места, где я сидел за столом.
Видимо, эта карта Дальневосточного театра и навела меня на эту пьяную мысль: именно сейчас доказать Сталину необходимость решения некоторых проблем, связанных со строительством Тихоокеанского флота.
Я подвёл его к карте и стал ему показывать, в какую мышеловку попадает наш флот из-за того, что мы не вернём Сахалин.
Я ему сказал:
- Без Южного Сахалина там, на Дальнем Востоке, большой флот строить невозможно и бессмысленно.
Пока мы не возвратим этот Южный Сахалин, до тех пор у нас всё равно не будет выхода в океан.
Он выслушал меня довольно спокойно, а потом сказал:
- Подождите, будет вам Южный Сахалин!..
Я стал говорить что-то ещё.
Тогда он подозвал людей, да, собственно, их и звать не надо было, все столпились вокруг нас, и сказал:
- Вот, понимаете, требует от меня Исаков, чтобы мы обладали Южным Сахалином.
Я ему отвечаю, что будем обладать, а он не верит мне...
Этот разговор вспомнился мне потом, в сорок пятом году... не мог не вспомниться...
* * *
...Сталин в гневе был страшен, вернее, опасен, трудно было на него смотреть в это время и трудно было присутствовать при таких сценах.
Я присутствовал при нескольких таких сильных вспышках гнева...
Когда я сказал, что видел Сталина во гневе только несколько раз, надо учесть, что он умел прятать свои чувства, и умел это очень хорошо.
Для этого у него были давно отработанные навыки.
Он ходил, отворачивался, смотрел в пол, курил трубку, возился с ней...
Всё это были средства для того, чтобы сдержать себя, не проявить своих чувств, не выдать их.
И это надо было знать для того, чтобы учитывать, что значит в те или иные минуты его мнимое спокойствие.
...В Полярном, в кают-компании миноносца, глядя в иллюминатор и словно разговаривая с самим собой, Сталин вдруг сказал:
- Что такое Чёрное море? Лоханка.
Что такое Балтийское море? Бутылка, а пробка не у нас.
Вот здесь море, здесь окно! Здесь должен быть большой флот, здесь!
Отсюда мы сможем взять за живое, если понадобится, Англию и Америку. Больше неоткуда!
Это было сказано в те времена, когда идея создания Большого флота на Севере ещё не созрела даже у самых передовых морских деятелей...
... И вот после всех этих речей Сталин, как бы нехотя, взял слово и сказал:
- Что тут говорили: возьмём, победим, завоюем...
Война, война...
Это ещё неизвестно, когда будет война.
Когда будет - тогда будет!
Это север!.. - и ещё раз повторил:
- Это север, его надо знать, надо изучать, освоить, привыкнуть к нему, овладеть им, а потом говорить всё остальное.
Мне тоже понравилось это тогда. Понравилось серьёзное, глубокое отношение к сложному вопросу, с которым мы тогда только начинали иметь дело".