Пока он ночью не исчез.
* * *
Спасибо тебе, Егорка!
Иоанна воскресла в Златогорье, осознавая, что её прежнее отвращение к жизни - не синдром усталости, пресыщения или старости. А сигнал опасности, грозящей душе, попытавшейся уснуть на лужинском островке посреди бушующего окровавленного моря.
Она оплакивала свой грех НЕПРОТИВЛЕНИЯ ЗЛУ.
Прав тысячу раз был Данте, когда утверждал, что самое мучительное пекло в аду предназначено тем, кто хранил нейтралитет во время великих схваток Добра со Злом.
Если обиженным и ограбленным плохо, тебе не должно быть хорошо - это аксиома.
Или ты не с Богом, заповедовавшим любить ближних и дальних.
И "положить душу за други своя"...
Святые говорили: "Радуйся!". Но они день и ночь плакали и молились о погибающем мире.
Они радовались грядущему спасению, красоте Божьего мира, но не собственному шкурному благополучию на фоне кровавого пира.
Наверное, и тогда, в прошлых веках, в девятьсот пятом, девятьсот семнадцатом и сорок первом они, предки наши, чувствовали то же самое.
"Чудище обло, огромно, озорно, стозевно и лаяй"...
"Звери алчные, пиявицы ненасытные"...
Мы прорвёмся!..
Так думала "бабуля" Иоанна, с радостью обнаруживая, что снова обрела вкус к жизни. Глядя, как на покрашенных ею стенах храма уже развешаны иконы и к их с Денисом "Рождеству Богородицы" истово прикладываются прихожане.
Работа в храме была, разумеется, бесплатной, но за литобъединение её счёт в банке понемногу пополнялся. Дважды в неделю со школьниками и раз в две недели - со взрослыми.
Потом к этому прибавились и дистанционные консультации по Изан-нету.
В окрестностях Златогорья были две общеобразовательные подшефные школы и ещё классы продлённого дня. Где ребята до возвращения родителей с работы /а некоторые и с ночёвкой/, делали уроки, занимались иностранными языками, спортом, эстетикой.
Очень полезными были прогулки и игры, когда разрешалось разговаривать только на иностранном языке, технические кружки и, конечно же, компьютерные классы.
Здесь заботились о выявлении и развитии талантов едва не с ясельного возраста. Широко применялись виртуальные связи и программы: путешествия по миру, музеям, историческим местам, картинным галереям.
Златогорские дети Иоанну потрясали - она никогда не думала, что в одной точке земли можно развести столько вундеркиндов.
Им никто не говорил: сходи в магазин, помой посуду, не торчи в подъезде, не водись со шпаной, не пробуй наркотиков...
Здесь этих проблем просто не было - дети были накормлены, ухожены, избавлены от всяких бытовых хлопот и при этом заняты с утра до вечера.
Причём тем, что им нравится, что у них получается, от чего их за уши не оттащишь.
Спорт, компьютерные и технические классы по индивидуальным программам, музыкальная школа, различные эстетические кружки.
Наиболее талантливые потом поступали в институты, консерваторию, в КБ. Начинали зарабатывать деньги, порой немалые, становились знаменитостями.
Но они уже, как правило, оставались изанами или убеждёнными "подшефными", когда можно всего себя посвятить любимому делу и жить достойно.
Приобретали стойкий вкус к существованию, свободному от кастрюль, вещизма, бестолкового времяпровождения.
К иному бытию, уже ставшему их сутью.
Они научились ценить время.
И многие нашли призвание в той самой "борьбе за освобождение человечества" - юные, чистые, горячие, бесстрашные и полные сил.
Чернильницы, фиалочки и сизари забредали всё глубже и глубже на руины страны, помогая отчаявшимся выжить, излечиться, обрести нужное любимое дело и вырваться из смертельных объятий Вампирии.
А главное, разыскивать и выращивать на местах "наших". Помня и понимая, что "кадры решают всё".
На своих занятиях Иоанна старалась научить и ребят, и взрослых спрашивать и слушать внутренний компас совести. Внушая, что дар слова - это разговор с Небом.
Ты можешь исследовать любую грязную лужу, но как бы лететь над ней со сверхзадачей выбраться, преодолеть, а не плавать в грязи.
На этом стоит вся русская классика.
Что "за каждое праздное слово придётся дать ответ".
Что слово - и великий спасатель, и соблазнитель.
Тебя уже давно не будет на земле, а слово твоё будет продолжать работать на Свет или тьму, осуждая или оправдывая на грядущем Суде.
Форма же - лишь соус, позволяющий читателю или зрителю усвоить содержание того или иного блюда. Как полезного, так и вредного.
Гений и злодейство совместимы!
Злой гений...
Хотя, конечно, музыка, живопись, танец, да и некоторые бессмертные строчки могут иметь и самостоятельную эстетическую ценность
Служа Красоте, как составляющей Замысла.
Важна не столь тематика, не о чём пишешь, но и на кого работаешь.
Слово твоё должно поворачивать стрелки внутренних компасов в нужном направлении.
Можно, например, воспевать кабак.
А можно, как Есенин, умирать в нём. Задыхаться.
Швырять тростью в зеркального "чёрного человека"...
Осветить словом пролегающий через Тьму Путь.
Спаситель сделал это своей жизнью и мученической смертью.
Он сам был Слово и Путь.
И горьковский Данко, вырвавший из груди сердце.
И мрачные стихи юного Иосифа об отвергнутом поэте, жертве напрасной. О тёмном народе, которому не нужны ни жертва, ни Слово, ни Путь, ни Истина, не должны нас смущать.
Наше дело - сеять. "Разумное, доброе, вечное". "Светить всегда, светить везде", преодолевая тьму.
И избранники увидят, услышат, пойдут и найдут.
И на доброй почве прорастёт семя. Может, через века.
Ибо "жгущий сердца Глагол" исходит от самого Творца.
И владеющие Глаголом творят действительность, созидая и круша тьму...
Слово - бессмертно.
Так размышляла о высоком Иоанна, перебирая, в общем-то, пока графоманские опусы и вирши своих учеников.
Сознавая, что беседы её скорее религиозно-нравственные, чем творческие.
Ей хотелось внушить им самое, с её точки зрения, главное: слово - оружие.
Может быть, самое грозное и сильное в мире.
При неправильном обращении - массового поражения или безумия.
И чем талантливей бомбометатели, палящие в воздух или прицельно по душам, тем опаснее.
И будешь стыдиться и страшиться роковых ошибок юности.
Ибо "рукописи не горят".
- ...И строк печальных не смываю...
Попадались в общей куче и жемчужины - отдельные сравнения, находки, четверостишия.
Это о взрослых. Что же касается ребятни, то они все были талантливы, подтверждая, что "устами младенца глаголит истина". Непосредственны и чисты, хоть и поглядывали на девочек, сочиняли им вирши и тайком курили в туалете.
А вот как "научить" таланту? - Иоанна не знала.
Хотя, возможно, при упорной дрессировке...Если долго мучиться...
Она так и сказала:
-Вы слышите неясно струны вперемешку с кашлем и чиханьем зала, и записываете все подряд. Учитесь отделять одно от другого.
Различайте ложь, игру, маску.
И бойтесь тьму романтизировать.
На поверку - это глумящийся господин в треснутом пенсне, даже не Воланд со шпагой.
Тьма - это просто отсутствие Света.
Выдернул шнур из розетки - вот вам и тьма.
Тоскливо и опасно.
Есть понятие "отрицательного опыта".
Проблуждать во тьме, чтобы по-настоящему оценить свет.
Получить увечья и шишки, побывать в руках разбойников, даже свалиться в пропасть.
Иоанна считала, что такой индивидуальный опыт, возможно, кому-то и будет полезен.
Но горе тому шофёру, кто насажал полный автобус, не туда завёз или опрокинулся.
Сам-то он, возможно, и выберется, но они?..
А потом - Суд.
Не отвлекать, не развлекать, не заманивать в бездну...
Хотя, может, и полезно иногда подвести к самому краю и заставить отшатнуться в ужасе...
В церковь приходят свои, верующие.
Ну а книга, театр, фильм - доступны всем, толпе.
Культура должна быть храмом спасения для барахтающихся в море житейском одиночек. Должна нести им Слово, служить мостом.
Той самой радугой с Неба для всех и каждого - символом Завета Бога и человека.
Певцы и пророки "от Бога" должны дарить людям ту самую красоту радуги семицветной, которая "спасёт мир".
Семь цветов, сливающихся вместе в божественную белизну Преображения, о которой грезил Ганя...
* * *
- Как узнать волю Неба? - спросили Иоанну.
Вопрос, который она сама часто задавала духовникам. Лично ей, например, помогала молитва.
Одно было ясно - Истину надо искать, как главное дело жизни.
Вести напряженный ежедневный подкоп из камеры смертников на волю, когда в любой момент за тобой могут придти.
Церковь взывает ко "внутренним". Культура к "лежащему во зле миру", ко "внешним".
Миссионерская деятельность подразумевает прямую проповедь Евангелия.
Культура - проповедь в символах, образах, красках и звуках.
Искусство - от слова "искус".
Красивая оболочка, доведённое до совершенства внешнее мастерство может искушать, соблазнять, уводить в область броской обёрточной пустоты фантика без конфеты.
Ей нравилось вместе рассуждать, думать, искать.
Это был народ мыслящий, спорящий едва не до драки. Ей было с ними интересно, хоть "жемчужин" в отличие от школяров, было маловато.
Пойдём гулять скорее в лес,
Пока он ночью не исчез, - сочинил один второклассник.
Посещала она с удовольствием и бассейн, и сауну. Делала утреннюю гимнастику - врач назначал индивидуальный комплекс. Знай гляди на экран и повторяй, пока не разучишь.
А потом можно самой заниматься на балконе, в парке...
Были неплохие спортзалы, выдавались коньки и лыжи.
На замёрзшем пруду играла та же музыка, что когда-то в парке Горького, так же катались рука об руку и друг за другом...
Она тоже рискнула надеть коньки и удивилась, что ничего не забыла.
Боже, сорок лет прошло...
Только чуть болели с непривычки ноги, а в груди упоительно замирало от этих вальсов и танго.
Как в ранней юности, когда они с Люськой в последний раз купили детские билеты, а контролёрша издевательски огляделась:
- Ну и где же ваши дети?
"Вот и прошла жизнь," - думала она без особой грусти, скорее удивлённо.
Вспомнив, как под этот же вальс "Берёзка" сорок лет назад, сидя на скамье, растирала заледеневшие пальцы на ноге.
И очень боялась, чтоб никто не увидал дырку на шерстяном носке.
Она и сейчас видела перед собой этот коричневый с красной каймой носок с протёртой пяткой - на расстоянии в сорок лет.
И опять её несли крылья и казалось - всё впереди.
Время в Златогорье будто раздвинулось, она так много успевала...
Хотелось и то, и это, хотелось свернуть горы.
Не было этого тошнотворного ощущения бестолковой жизни, уходящей на какие-то нелепости.
Сам дух Златогорья подталкивал "браться за гуж". Радоваться, что он "дюж" и браться за новый.
Душа пела, пело тело, которое она здесь тоже безо всяких затруднений подремонтировала - зубы, остеохондроз и всё такое.
Прошла курс иглоукалывания, исчезли привычные ночные боли то тут, то там.
Денис поправлялся, и всё было замечательно.
- Ничего, прорвёмся, - думалось уже с уверенностью.
Ну, а ведомство Айрис внедряло индивидуальные компьютерные программы "Хлеб насущный" - ежедневный и на более длительный срок комплекс рекомендаций - режим работы, физических нагрузок, лечебных процедур, меню, диеты и т.д.
И когда лучше сделать разгрузочный день, и на каком поезде или самолёте отбыть в нужную тебе точку. И где с максимальной прибылью и минимальными трудностями реализовать свой товар /цветы, например/, если хочешь "делать бизнес" сам.
А уж слушаться или нет - твоя воля.
- А если я плюну на рекомендации твоего компа и вместо работы завалюсь спать? - спросила Иоанна.
- Тогда он тебе баюшки-баю споёт, - окая, парировала Айрис, - Никакого насилия. Лень-то...Она...Как это?..Прежде нас родилась, да?