Мы решим все ваши проблемы.
* * *
«Почему гадят в любезных сердцу барских усадьбах? Потому что там насиловали и пороли девок.
Почему валят парки? Потому что сто лет назад под их развесистыми липами господа показывали свою власть: тыкали в нос нищему мошной.
Почему дырявят древний собор? Потому что сто лет здесь ожиревший поп брал взятки и торговал водкой".
/А. Блок /
* * *
Деятельность Изании расширялась не по дням, а по часам, воссоединяя и возрождая разорванное тело страны.
"Блаженные" приходили на простаивающие заводы, на фабрики, где за неимением денег зарплату давали готовой продукцией. К бастующим, безработным.
- Работайте, собирайтесь в группы, - мы обеспечим вам всё необходимое - пищу, кров, одежду. Бытовые услуги, уход за детьми, их учебу, - убеждали они.
- Не надо будет каждому мотаться в крупные города торговать тарелками, лопатами, дрелями и бюстгальтерами. Это мы сделаем гораздо лучше, выгоднее и в централизованном порядке.
Мы вывезем и реализуем вашу продукцию там, где она пользуется спросом. А деньги, прибыль за вычетом расходов на "хлеб насущный" (они будут гораздо ниже, чем если бы вы хозяйничали в одиночку), положим на ваши счета.
Из этих денег (с вашего согласия) начнём вместе восстанавливать, спасать ваше тонущее предприятие, которое будет не номинально, а доподлинно - переходить в ваши руки.
Вы станете как бы "изанами на час", мы поможем вам выплыть и обсохнуть.
Потом каждый сможет отделиться и жить "раком-отшельником»
Но наверняка многие ощутившие кайф свободного полета, уже не захотят ползать.
Мы будем помогать НИИ, медикам, разоряющимся фермерам и колхозам.
Мы не станем делить Черноморский флот. Изане - русские и украинцы, помогут воссоздать флот единый. Обеспечат содержание совместных военно-морских сил, будут укреплять связи и дружить с изанами-турками.
-У павших и грешных бал должен править Сатана, - говорит мир.
- Однажды свалившись с горы, снова и снова карабкайся к Небу, - так говорим мы.
В этом - Промысел о нашей земной жизни.
Речь не идет о "родстве душ" - этим занимаются духовники церквей, братья по "символу веры".
Мы же просто объединены ненавистью к опутывающим нас цепям.
Свобода - это желать и обладать, - говорит мир.
Свобода - не желать и не обладать, - говорят монахи.
Мы же, преклоняясь перед их совершенством, - говорим:
- Свобода - это желать и обладать верфями, чтобы построить ковчег Спасения!
Изане распавшейся страны тянулись друг к другу, объединяясь и сливаясь молниеносно, как шарики ртути. Восстанавливая связи, обмениваясь товарами, продуктами, "челноками".
Достаточно было пересечь новоиспечённую границу, как тебя уже встречали и доставляли вместе с товаром на место, где всё было устроено с жильем, с питанием. В нужное время тебя с новым товаром подвозили к обратному поезду.
Желающие уехать в Россию из той или иной республики из-за национальной розни связывались с местными изанами. Те занимались реализацией их квартир, пристраивали мебель и вещи, а вырученные средства перечисляли на их счета.
Мучительный процесс добывания средств к существованию более не довлел над личностью.
Их энергия была направлена не только на возрождение "малой Родины". Своей деревни, города, республики - Украины, Белоруссии, Азербайджана, Киргизии.
Но и Родины великой -святой Руси, СССР.
А также всей планеты Земля, которую Небо даровало людям, независимо от национальности и цвета кожи. Завещая беречь, хранить и возделывать.
"Все люди - товарищи-братья. Мать у нас одна - Земля, отец -Небо, - говорили изане.
- И общее рабство, которое надо преодолеть.
От каждого по талантам, каждому - хлеб насущный. То есть "на суть".
Мы - лишь ваши посредники между целью и средствами.
* * *
Будто тысячами капилляров, они оживляли, восстанавливали когда-то единое кровообращение умирающей страны.
А может, и всей земли - разодранной жадностью, насилием, властолюбием, эгоизмом.
Бесами национализма, дробления, вражды.
Бывали и неудачи. Изане не отчаивались, - эти ловцы "наших" в бурном, мутном и безжалостном житейском море.
Ловцы таких же чудиков, мечтающих преодолеть оковы бытия.
Таких же живых, проницаемых, открытых для благодати.
* * *
"Собственность - кража".
Прежде всего у себя самого, у своей судьбы в вечности.
Ибо крадётся время, которое ты должен отдать делу Творца.
Оправдано лишь употребление собственности на «умножение жатвы Господней», говоря словами Библии.
Или по Николаю Островскому – на "борьбу за освобождение человечества".
Но, освобождаясь от внешнего рабства, мы встречаемся с ещё более страшным врагом - внутренним рабством у живущего в тебе вампира-оборотня.
* * *
Огромное значение имеет духовное воспитание, развитие талантов, активное делание...
Гибрид отрока Варфоломея с тимуровцем! Так мы иногда представляем себе юного изанина.
Ещё один враг подстерегает нас на пути к подлинной свободе - гордость сатанинская. "Будете как боги"...
Мы не хотим "как боги". Мы хотим "с Богом".
И - "Помни о смерти".
Коммунисты не верили в дьявола. А мы очень даже верим. И знаем, с кем имеем дело.
"Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить" .
/1-е Пет. 5:8/
* * *
Но тяжело, прожив полвека,
В минувшем видеть только след
Утраченных бесплодных лет.
/А. Пушкин/
* * *
Итак, общины Изании росли как грибы.
Скупались, арендовались на длительный срок в заброшенных деревнях земли…
И вот уже избы ремонтируются, прибывают вагончики на колёсах, грузовики со стройматериалами.
Мужчин мобилизуют на строительство, женщин - на лёгкие отделочные работы. А также соответственно склонностям - на детсады и ясли, школы и столовые.
Медпункт, бытовое обслуживание, библиотека, клуб...
Стряпать, стирать, учить детей, играть с малышнёй. Приобщать к культуре, ставить пломбы…
Каждый делал для всех, что умел и любил. Получая для себя всё необходимое от других.
Время работы учитывалось по специальной методике в "златиках". Сумма переводилась на индивидуальные счета и, за вычетом "хлеба насущного", могла быть направлена по твоему хотению в любую программу Изании.
В любой фонд. Работая там и приумножая хозяину капитал.
Или на личные нужды по соответствующей заявке /допустим, на переустройство дома в связи с увеличением семьи или покупку оборудования для зубоврачебного кабинета/. На всё, кроме "блажи, дури".
Критерий был, как правило, один: совесть.
"Представь себя перед Лицом Твopцa - Он бы благословил?"
Обычно действовало.
В сложных случаях - что-то вроде товарищеского суда, смысл которого сводился к призыву: "Назвался изанином -полезай!"
Куда "полезай" - не уточнялось.
"His ornari aut mori" - "Смерть или корону принять".( Или пан или пропал.
* * *
Первым делом - выявить твои таланты, навыки, склонности.
Что ещё умеешь и любишь делать, кроме основной профессии?
И так организовать жизнь новоиспечённой мини-изании, чтобы максимально использовать рабочее время каждого.
Трёхразовое питание в столовой. Вечером там же можно справить день рождения, свадьбу, потанцевать.
"Внешниее" /тоже ходовое словечко в Изании/ - телевидение и радио с их "убивающими время" программами здесь отвергались - смотрели только новости с по возможности нейтральным комментарием. Познавательные, видовые и спортивные передачи.
Впрочем, у себя в номере каждый мог глядеть, что угодно. Маленький телевизор с наушниками - и смотри свои сериалы. Хоть порнуху, но инкогнито.
Потому что: "Дурь - в карантин!"
И только до 11-ти, - в одиннадцать был отбой по всей Изании, как в пионерлагере. Интересующую тебя ночную передачу можно было поставить на запись на видак.
Всё было можно - только "в карантине". Полная конспирация на грехи.
Железное правило, за несоблюдение которого после первого предупреждения исключали.
Большой проблемой во многих семьях были алкоголики и даже наркоманы. Опустившиеся, не желающие или не имеющие сил расстаться со своей губительной страстью.
Их беспрепятственно принимали в спецбольницу неподалёку от Златогорья. Пока только одну, где oбecпeчивали лечeниe, "xлeб насущный" и "работку в охотку".
В случае сильной "ломки" можно было даже принять выписанную врачом спасительную дозу по ценам гораздо ниже рыночных.
Никого не убив, не ограбив, а в обмен на общественно-полезный труд.
И снова единственное безоговорочное условие: "Болен - сиди в карантине".
Появились и первые связи с дальним зарубежьем. Различными благотворительными фондами, которые теперь получили возможность не просто бухать деньги в бездонную яму под названием эсэнговия, a завели свои счета в Изан-банке.
Суммы росли, множились, что было, особенно для предприимчивых, привыкших считать деньги американцев в новинку. И они охотно становились изанами.
Айрис называла это "активной благотворительностью".
И активность, и предприимчивость, и благотворительность были на её родине весьма популярны.
Собственно, всю Изанию можно было бы назвать фондом "активной благотворительности".
Не кормить ухой, а дать удочку и научить ловить рыбу /кроме, разумеется, больных и стариков).
Теперь, когда у изан-иностранцев появились личные счета, ими оплачивалась и дорога, и номер в гостинице.
Со временем возникли и специальные гостиницы для изан-иностранцев, где некоторые проживали месяцами, всё более погружаясь в "пятый сон Веры Павловны".
Исчезли безликость, иждивенчество. Всё было в новинку увлекательно и по-хорошему азартно.
Мир с Небом, с другими и с самим собой.
Не ПЕРВОПРОХОДИМЦЫ, а ПЕРВОПРОХОДЦЫ!
Некоторые прогорали, не без этого. Но ведь активная благотворительность и не рассчитана на прямую выгоду!
Во всяком случае, исключалась обидная возможность разворовывания - здесь у Егорки был полный порядок.
Добровольно отдающие вряд ли станут воровать.
А добровольно охраняющими были охранники "от Бога" и дело своё знали превосходно.
Бывшие военные, работники милиции, ветераны Афгана. Даже "завязавшая" братва.
Защищая Изанию, они защищали Антивампирию, себя, Родину единую и неделимую, которая оставалась такой в памяти.
Будущее своих детей.
И Закон Неба.
"Да будет воля Твоя на земле как на небе..."
А это дорогого стоит!
* * *
"Мы решим все ваши проблемы", - обращалась Изания ко всем бедствующим семьям /а кто теперь не бедствует! /.
Тысячи проблем, тысячи невостребованных рук, возможностей, даров, жизней...
Проводились подробнейшие собеседования, данные заносились в компьютер.
Что тебе нужно от Изании и что ей можешь дать ты?
Завод простаивает, зарплату не платят, в домах нет отопления, воды, сломался холодильник и т. д...
Надо выжить...
Замерзающие дома и квартиры первым делом уплотняли, селили в квартире по две семьи. Пустующие - ставили на охрану. Так было легче обеспечить теплом, светом, водой. И дешевле.
В такой компактной мини-изании организовывали пекарню, столовую, бытовое обслуживание. Включая баню, уход за детьми и школьные занятия, первую медпомощь.
Всё своими силами, учитывая профессии и возможности новых членов.
Для общих нужд использовались автомобили, за которыми обеспечивали посменный квалифицированный уход.
Завод, по возможности, не останавливали. Продукцию реализовывали в централизованном порядке, чаще всего по бартеру.
Если запустить предприятие не удавалось, специалистам высшей квалификации предоставляли возможность работать в другом филиале Изании.
Или строили мастерские по производству товаров повышенного спроса в местах, где оставались без дела соответствующие специалисты.
Завозили грибницы и всё необходимое для выращивания в подвалах шампиньонов и вешенки, тюльпанов к 8-му марта. Швейные и вязальные машинки для желающих работать на дому.
Изучался cпрoc на те или иные товары первой необходимости, давались рекомендации и конкретная помощь в налаживании производства и сбыта.
Только разумные потребности, "хлеб насущный".
"Блажью", "дурью", праздными изощрёнными фантазиями Изания не занималась.
Химчистка, стирка, мелкий ремонт, парикмахерская...
Специальные передвижные вагончики быта, ясельные, детсадовские, медпункты, школьные и спортивные классы.
Своеобразные склады-магазины, куда жители приносили лишние продукты, вещи /можно бывшие в употреблении/, бытовые приборы...
Всё это оценивалось, ремонтировалось, приводилось в порядок и перераспределялось нуждающимся.
Обувь, игрушки, книги, учебники - дары новообращённых изан, избавляющихся от ненужной собственности.
Здесь можно было выбрать всё необходимое и оставить заявку - что хотел бы иметь. Через неделю невостребованный товар увозился на другой пункт и заменялся новым согласно заявкам.
Некоторые егоркины фаны, прослышав про успехи новоиспечённых изаний, объединялись прямо на месте - по очереди готовили на всех, следили за детьми, объединяли бабушек и инвалидов.
Уход за лежачими, личный транспорт (доставляли по очереди продукты на весь подъезд, развозили по школам детей и взрослых на работу, делали на всех выгодные покупки).
Кто-то привозил на грузовике картошку из родной деревни. Кто-то колымил на всех на одном такси /очень удобно - один патент, поменьше налоги/.
Поручалось это, разумеется, профессионалу, его рабочий день и опыт максимально использовались.
А в это время его друзья - "любители" отвозили его детей в школу, жену - на работу, делали для него и для всех необходимые покупки.
Картошку из деревни сгружали в подвал, который приспособили для изанских нужд жители первых этажей.
* * *
Невоцерковлённые изане, верящие в душе, Закону следовали в жизни.
Закон был "один на всех", вписан в сердца.
И изане, веруя по-разному, руководствовались им в быту.
Лев Толстой не должен был шить сапоги и ремонтировать крыши, пусть даже вдовам, - считали изане, - Разве что "в охотку"...
Пусть каждый занимается своим делом. Пусть будет от каждого - максимальная отдача. Любое занятие равно почётно и нужно.
И совершенно противоречит Замыслу, когда профессор или писатель одевается и питается лучше, чем кровельщик или учитель.
Или лечится у более квалифицированных врачей и ставит пломбы в элитных поликлиниках...
Доступ к научной информации, необходимые зарубежные поездки, рояль для композитора и мастерская для художника - тут всё понятно.
Но никакого имущественного неравенства!
* * *
"Кому больше дано, с того больше спросится," - гласит Закон.
У сильных и талантливых только одна привилегия - быть в связке первыми, увлекая за собой других.
Если новоиспечённые объединения не распадались от первых же разногласий и неурядиц, что частенько случалось, - если дело ладилось, то посылалась заявка на создание филиала Изании.
Приезжал консультант, проводилось сначала общее собеседование, знакомство с программой и уставом.
Выяснялось, что нужно общине, как ей лучше помочь, чем она располагает в целом и чем - каждый её потенциальный член. Для этого проводились индивидуальные собеседования, заполнялась подробная компьютерная анкета.
Затем следовал испытательный срок /у каждого свой/.
И только потом - торжественный приём, открытие счёта в изан-банке, подписание договора, в котором были оговорены условия возможного выхода из Изании с учётом интересов обеих сторон.
Можешь сотрудничать с Изанией частично, пока не станешь полноправным членом.
Можешь поселиться, например, в Златогорье на полном пансионе. Квартира твоя выгодно сдаётся какой-либо фирме. Деньги, за вычетом пансиона, поступают на твой счёт, и накапливаемая сумма может быть вложена в любое дело.
Можешь сдать 2-3 комнаты другим изанам, тебе подберут наилучшие варианты жильцов.
Так же можно сдать дачу, земельный участок, машину, гараж - любую недвижимость.
Девиз Изании: вещи должны работать, ничто не должно пылиться, гнить и простаивать. Всё лишнее, устаревшее сдаётся, учитывается и перераспределяется в централизованном порядке.
ПРОГРАММЫ: индивидуально-творческие, научно-исследовательские, медицинские, сельскохозяйственные, промышленные, экологические, духовно-религиозные, культурно-благотворительные.
Своя охрана, свой товарищеский суд, свой банк со многими артериями-филиалами, куда стекаются все средства Изании.
Здесь можно получить необходимую ссуду на любой проект в случае утверждения твоей заявки Советом специалистов.
Сюда поступали порой огромные прибыли от удачных проектов, промахи тщательно анализировались всем коллективом.
Устранялись причины ошибок, давался шанс и средства в кредит на исправление.
Иногда рекомендовалось дело свернуть и восполнить потерянные средства, попытав счастья в другом начинании.
* * *
Частная собственность, служащая Маммоне, заставляет человека работать на дурную количественную бесконечность личного обогащения и связанную с этим неограниченную возможность творить грех.
То есть посягает на человеческое богоподобие.
В свою очередь, так называемая общественная, государственная собственность /какая была в СССР/ преувеличивает светлую сторону человека, забыв о его падшей природе.
Порождает лень, инерцию, халатность, небрежение к себе и своим возможностям. Искушение воровать, брать взятки, паразитировать.
Если при частной собственности талант отдают Мамоне, то при общественной - зарывают в землю.
То есть ДОЛГИ Небу в обоих случаях не возвращаются!
- Мы - за частную собственность, работающую на Замысел.
То есть дающую нам шанс расплатиться с Господином, не оказаться банкротом к моменту Суда",- говорили изане.
"Ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет;
А негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов"..
/Мф. 25:29-30/
* * *
Человек имеет право на хлеб насущный, на достойную жизнь, обеспечивающую развитие и приумножение данного Господином ДАРА.
Нищета, нужда, погоня за куском хлеба так же принижают человека, как и неразумное, сверх меры, потребление.
Если кто-то в Изании хотел справить день рождения, с семьёй или друзьями, заказать праздничный обед в номер или снять специальный банкетный зал, или принять приглашение "оттуда", из внешнего мира, - это не возбранялось.
Но и не поощрялось. Просто "терпелось". На этой почве часто случались провокации, и приходилось расхлёбывать неприятности.
Лукавый не дремал.
* * *
Художник-варвар кистью сонной
Картину гения чернит
И свой рисунок беззаконный
Над ней бессмысленно чертит.
Но краски чуждые, с летами,
Спадают ветхой чешуёй;
Созданье гения пред нами
Выходит с прежней красотой.
Так исчезают заблужденья
С измученной души моей,
И возникают в ней виденья
Первоначальных, чистых дней.
/А. Пушкин/
* * *
- Война наша не столько против вампиров, сколько против ВАМПИРИЗМА - этой смертельной болезни и порождающих её причин.
Вирус первородного греха живёт в каждом, однако нужны условия для заболевания - укус вампира.
* * *
- В отличие от коммунистов, мы не считаем частную собственность злом.
Всё дело в УПОТРЕБЛЕНИИ.
Коммунисты: общее - значит и моё. Соблазн ничейности.
Изане: моё, как и твоё - для общего, а значит и для меня.
Не деление, а СЛОЖЕНИЕ.
* * *
Удалось Иоанне поучаствовать и в восстановлении деревенской церквушки неподалёку от Златогорья.
Наружные работы завершались, крепкие ребята разбирали горы строительного мусора, рыли траншеи для труб.
А внутри по воскресеньям и праздникам уже шла служба, кадили смолистого запаха ладан, неизменно напоминающий ей о Гане. Трепетали огоньки лампад у пожертвованных храму икон.
Две иконы - Успенье и Рождество Богородицы отдали и они с Денисом.
Восстановленный алтарь и небольшое огороженное перед ним пространство казались островом Господним.
А рядом завывал деревообрабатывающий станок, брызгая опилками. Плюхал раствор в бетономешалке, стучали молотки, чиркали о кирпич мастерки.
Курить здесь не разрешалось, но рабочие втихую нарушали запрет, чтоб не терять времени на перекуры.
И к этой ароматной смеси из ладана, свежих опилок и олифы примешивалось экзотическое сочетание табачного рынка от "Беломора" до "Mальборо".
Иоанна с напарницей-пенсионеркой, тоже поднаторевшей в ремонте собственной дачи, вызвались красить только что отштукатуренные стены там, где штукатурка подсохла.
Голубая краска ложилась ровно, любо-дорого смотреть, работа ладилась, хоть и побаливала потом голова от запаха растворителя.
Выкрасили всё, до чего могли дотянуться.
Потом Иоанна красила ещё выше, взобравшись на деревянный помост. Напарница спасовала - у неё кружилась голова, а Иоанна ничего, норму выполнила.
Сказалась дедова выучка. Правда, выше лезть не позволили:
- Нельзя, бабуля. Загремишь - костей не соберём.
Её уже частенько называли "бабулей". Старость подкралась незаметно и как-то безболезненно - она неплохо себя чувствовала, неплохо выглядела. Немного пополнела, немного поседела.
В зеркало на себя смотреть было ещё не тошно, разве что при ярком свете.
Мысль, что уходит жизнь, никогда её не пугала, она уже очень давно, а может, и с самого начала, чувствовала себя здесь гостьей.
А ежели и была какая-то укоренённость, то в прежний советский мир.
В России нынешней радоваться жизни было невмоготу и безнравственно. Осталась лишь бессильная ненависть.
Иоанна прошла через все нравственные муки, готова была броситься на первый звук зовущей в бой трубы - медсестрой или бойцом на баррикады.
Но труба молчала. Народ безмолвствовал.
Молчание ягнят.
Хуже того – ягнята от науки, культуры, шахтеры, военные холопски клянчили у вампиров собственную зарплату.
И, не получив, объявляли голодовку или стрелялись.
- Вы для них всего лишь пища! - хотелось ей в который раз помитинговать, - Это от вашей крови они распухают, как клещи, а потом будут лопаться с треском...
Когда бесы или ангелы смерти, я уж не знаю, будут давить их, бесполезных и ни на что не пригодных. На берегу кровавой, текущей в вечность реки.
И ваша кровушка, пролитая не за Бога и не за ближнего, а ради утробы вампирской, будет струиться в эту страшную, текущую прочь от Царства реку...
Ну кинут вам кусок перед бойней, чтоб уж не совсем кожа до кости, - разве в этом дело?
Великую нашу страну, в муках и трудах собранную, раздавили на троих, как грошовую поллитровку...
А вам лишь бы корыто пойла перед бойней...
Иногда её прорывало. Митинговала где-нибудь в магазине, в электричке, у себя среди цветочниц.
Большинство слушало молча. Опускали глаза, отворачивались.
Некоторые соглашались, заводились, как и она.
Другие вступали в спор, хвалили Вампирию за приличную пенсию, возможность спекулятивно зарабатывать на том, на сём.
Мол, нынче разрешено то, что при коммуняках ни-ни.
Её крики: "Вы за эти киви с памперсами Родину продали"! были смешны и бессильны, только подливали масла в огонь. Потому что ей внимали уже не прежние "товарищи".
Потом кто-либо спрашивал:
- А что делать-то? Что мы-то можем?
И она раздосадованная, опустошённая, выскакивала из вагона.
А тот еще гудел, уносясь прочь, как растревоженный улей, не знающий, кого кусать.
* * *
Выборы 96-го и последующие события её совсем добили.
Оборотни, уже не таясь, разгуливали повсюду. А народ и творческая интеллигенция, её вчерашние собратья по перу, цвет нации, жадно и подобострастно стайками шастали вокруг. Как рыбы-прилипалы, ковыряясь в зубах чудища в надежде добыть какую-либо крошку с кровавого пира.
Иоанне прежде казалось, что ей удалось убежать в свою скорлупу.
В Лужино, цветочную торговлю, в духовную литературу, в свои размышления и записи...
Казалось, были все условия, чтобы так и закончить жизнь.
"Не для сердечного волненья, не для битв"...
Ничего не вышло - её достали. Это она поняла, анализируя своё нынешнее состояние.
Да, она верила в иное, преображённое бытие "там", за роковой чертой. В любовь и милость Божию к себе, недостойной и грешной.
В то, что должна исполнить Волю, которая ей однажды открылась:
- Напиши себе все слова, которые Я говорил тебе, в книгу.
/Иер. 30:2/.
Потом что-то произошло. Ей опротивело "здесь", всё стало чужим и отвратительным.
Да и само Лужино казалось теперь неким фантомом, декорацией. Вроде видения на чужой враждебной планете Солярис.
Она вдруг поняла, что страшится смерти не из-за Суда - почему-то была детская уверенность в любви и милости Спасителя к ней, грешной.
А боится боли, страданий - хоть такие мысли она отметала, как позорные.
Но если бы ей сказали, что ни ада, ни боли не будет, и предложили "горящую путёвку" в вечность, она без сожаления ещё совсем недавно ринулась бы в эту возможность.
Только в Златогорье она поняла, как тяжко болеет душа.
Всякие разглагольствования о чести, славе и величии России вызывали теперь лишь жуткую ассоциацию с воцарившимися на Кремлёвском Олимпе непобедимыми вурдалаками и шлюхами, подпирающими кремлёвские стены.
С пьяной президентской "калинкой". С разогретым наркотиками концертным вертепом на Лобном месте. С ярмаркой тщеславия в ГУМе и скоморошьими плясками вокруг собора Василия Блаженного.
Воспоминания о славном российском прошлом, о детстве с победными салютами и вовсе были невыносимыми.
А народ безмолствовал.
И она, как все.
"Не для битв"...
Но если поэт прав, - почему так тошно и больно?
Эти тоска, отвращение, от которых не убежать. Разве что на баррикады...
Только где они, эти баррикады?
Златогорье спасало.
Снова хотелось жить - ненасытные и зубастые уже не внушали ужас.
Нет, они никуда не делись - с чревом, напитанным чужой кровью и золотом, дорогим коньяком, жратвой и спермой, они продолжали свой сатанинский пир над растерзанной Родиной.
Не веря в свой грядущий ад.
Не в тот дантовский, мрачно-величественный, а пошлый, с балаганными кипящими котлами, сковородками и шустрыми гоголевскими чертями с кисточками на хвостах...
Но оказалось, можно просто ходить, работать, дышать, как бы не замечая, игнорируя их.
Все эти шоу, порно и нарко.
Их банки, дворцы, особняки, казино, фазенды.
Их волчиц в собольих шкурах, волчат в Кембриджах.
Их броскую упаковку, комфортные тачки и волчью повадку.
Да, плохо и тошно. Да – мешают. Да - распродают, грабят и разоряют землю. Да - заражают всё и вся вокруг своим непотребством...
Но ведь и мы, те, которым тошно - смотрите, как нас много...
Мы ходим и дышим по своей земле, пусть зараженной упырями, как тараканами или клопами, но ведь повсюду.
В Киеве, Ташкенте и Риге, в Грозном и в Баку, во всей нашей огромной стране…
И в Багдаде и Лондоне, Париже и Нью-Йорке всегда можно найти людей, для которых не национальность, не партийность, не сословность, не классовость, не цвет кожи или степень набитости кошелька имеют подлинную ценность.
А некая глубинная стрелка, зовущая и ведущая сквозь все соблазны, ухабы и трясины бытия "в даль светлую".
В "Царство Свободы".
Мимо мнимых ценностей по восходящей дороге "к Солнцу от червя".
Самоутверждение не чтоб обрасти материей, а чтобы освободиться от неё.
Не избавиться, а преодолеть. Заставить материю служить человеку.
Богочеловеку.
Потроить из неё лестницу, ведущую в Небо.
Граница между Вампирией и Изанией проведена по сердцам людей. Полям битвы, о чём писал Достоевский. Тьма и Свет.
И обычный наш житейский полумрак между ними - теплохладность.
А времени всё меньше... Куда идти?
Выбирая, ты выбираешь свою судьбу в вечности...
Человек слаб, непоследователен в своем выборе. Он ещё сто раз завоет и оскалит зубы при полной луне.
Тут важен внутренний выбор. Даже не решимость, а решение.
И моление о помощи ему следовать.
"В чем застану, в том и судить буду"...
Если Свет и тьма сосуществуют в одном сердце, почему не могут Вампирия и Изания сосуществовать на одной земле?
Пусть в непрерывной борьбе, но без этих "всемирных насильственных революций". Ибо история - естественный отбор Неба.